звезды, сигаретный пепел и омут прошлого

ненависть к себе маячила за спиной джемина каждый день как тень, ласково придушивала под песни the neighbourhood. джемин не отражался в зеркалах, только она, но он убеждал всех что он вампир. когда-то он был ангелом. так сказала мама. и он ей верил, потому что раны от крыльев болели до сих пор. когда он упал его никто не спас. джемин не спал по ночам, но сон приходил под утро, пряча заплаканное лицо в свои тёплые ладони, чтобы через час больно ударить солнечными лучами по глазам и добить тошнотворной мелодией будильника. когда-то джемина будила мама. тогда ещё были запахнуты шторы и не было смертельно холодно. когда мама умерла джемин перестал закрывать окно. ночами джемин ломал себе руки от боли, но утром они почему-то были целы. когда-то он был маленьким. когда-то квартира казалась большой словно мир. но мир сжался до огонька сигареты в окне, а квартира стала давить стенами. когда-то мама улыбалась ярко. не как на мертвых снимках, натянуто и застывше, а словно солнце посреди бури. у джемина не было даже бури. никогда не было, только пустота и боль. когда-то у него был отец. о нем мама вспоминала иногда, и тогда её глаза стекленели и нежная улыбка застывала на лице. наверное он выглядел как первый снег. летом мама надевала своё зеленое платье. в нем она была как крылышко бабочки. она носила его только на прогулки когда было сухо. джемин помнил как уродливо смотрелись красные капли на зеленой ткани. мамина кровь вообще было странно уродливой. а мама была красивой. даже когда выплевывала свои легкие. когда она перестала кашлять было страшно. она не переставала кашлять ни на минуту. а когда перестала джемину будто уронили на голову мамину любимую хрустальную вазу, настолько звенящей была тишина. в ту ночь шёл первый снег. папа забрал маму с собой. джемин кричал срывая голос среди пустых качелей. после этого он не говорил, потому что было не с кем. у джемина были грустные глаза и тощее лицо. сожженные перекисью и замазанные голубой краской волосы некрасиво торчали во все стороны. наверное их уже не спасти, да никто и не планирует. у джемина были дрожащие руки и старые снимки, разбросанные по полу в спальне. он даже иногда на них смотрел. иногда ему в голову приходила мысль, что он делает что-то не так, но он выблевывал ее вместе с тоской и головной болью. он предпочитал не думать, гнить в болоте прошлого в котором был немножко счастливее. любое вчера было лучше сегодня. у джемина были звезды. их ему показала какая-то девочка из школы. кажется они не общались после. джемин тонул в чёрном небе в надежде коснуться одной из этих светящихся точек. джено улыбался. возможно даже ярче мамы. его глаза были словно две звезды. рядом с джено словно черная липкая жижа из легких исчезала и становилось легче дышать. его слова заставляли ненависть отпустить шею джемина. рядом с джено не хотелось слушать the neighbourhood. джено любил сладкое и не любил зелёный. джемин тоже перестал любить зеленый. зато он полюбил джено. джено не заставлял вставать и идти куда-то. он не просил выкинуть снимки, а ложился рядом и давал утопить себя в боли. и джемину становилось легче. стены квартиры больше не давили. в черноте комнаты джемину хватало протянутой руки чтобы коснуться звезды. потому что звезда лежала рядом и дарила тепло не смотря на распахнутые окна. у джено были крылья. рядом с ним раны джемина переставали болеть, а сон приходил не на час, и будильник перестал быть таким тошнотворным. джено купил осветлитель в ближайшем магазине, и вся квартира пропахла аммиаком. зато волосы джемина перестали сыпаться. сидя на качелях во дворе, джемин встречал первый снег. сегодня он не кричал и не плакал. рядом на качеле сидел джено и улыбался своими глупыми глазами. глупыми не потому что джено глупый, а потому что джемин дурак. джемин захотел жить когда увидел страх в вечно улыбающихся глазах джено. пока он не пришел было не больно. чувствовать как жизнь вытекает из вспоротых вен вместе с красными каплями было не страшно. было легко. как будто проваливаться в сон. но когда хлопнула дверь ванной, когда стукнулись острые колени об плитку стало страшно. страшно уйти. страшно потерять. джемин проснулся кажется впервые с тех пор, как умерла мама. пока они ехали в больницу в машине джено, которая у него оказывается давно была, джемин улыбался. в холодной машине рядом с тёплой звездой было не страшно умирать. было страшно больше ничего не чувствовать. в больнице все время кружилась голова. все время пахло лекарствами и резало глаза светом. но джемин заслужил, он это знал. потому что дурак. а джено приходил и улыбался своими глупыми глазами. после больницы джемин бросил курить. а джено купил красивый синий альбом для снимков. мама смеялась и танцевала в своём зеленом платье в долгих снах на двоих. в душе джемина пустота заросла фиалками.