Под крылом бабочки

My soul is painted like the wings of butterflies. (Queen, “The Show Must Go On”)

«Амарго» гудел и стоял на ушах. Пегов едва не подпрыгивал от радости, непрестанно раздавая указания барменам и охранникам. Ещё бы ему было не радоваться — в кои-то веки выручка в его клубе на порядок превысила расходы на организацию концерта. Сольного концерта Монарха — восходящей звезды московского рэпа, а по меркам подмосковного Малиновска так вообще иконы андеграунда. Накинув на голову капюшон неприметной серой худи, чуть поодаль от столпотворения зрителей стоял Богдан. Время от времени он поглядывал на экран телефона и ждал окончания шоу. Богдану было немного стыдно: всё-таки это было не простое выступление, а целая презентация EP, на пути к которой Монарху пришлось изрядно потрудиться, а он тут только об одном и думает. Но не думать не получалось. Краем глаза Богдан заметил, что в его сторону направляется Пегов, и понял: надо срочно ретироваться. Но для этого пришлось бы пробираться сквозь толпу к противоположному углу зала, поэтому он просто отвернулся к стене и поднёс смартфон близко к лицу в надежде, что Пегов его не узнает. Надежды рухнули, как только Богдан почувствовал, что кто-то тянет его за рукав. Он обернулся. Пегов стоял перед ним и буравил злобным взглядом. — Новиков, ты совсем охренел, — стараясь перекричать музыку, с места в карьер начал Пегов, — у вас же тёрка в самом разгаре, какого чёрта ты прямо в зале лицом светишь? Мы так не договаривались! — Да ладно тебе, Олег, — примирительно ответил Богдан, — я же не мог его презентацию пропустить. А если вдруг кто сфоткает, залью в блог какую-нибудь ересь, мол, пришёл рыло ему после концерта набить. — «Ры-ыло», — передразнил его Пегов, — рыло уже было! С тебя лично ещё один Хеннеси. — Это за что? — За нарушение уговора, — безэмоционально произнёс Пегов и, уходя, добавил: — Спалитесь — урою. — Да-да, — буркнул себе под нос Богдан, когда Олег уже не слышал его. Эта фраза в его с Монархом адрес звучала от Пегова едва ли не чаще, чем «привет» и «пока». События, которые привели к этому разговору, начали развиваться около года назад, в один из вечеров на исходе лета. Тогда Богдан возвращался с долгой и утомительной фотосессии на окраине города, с твёрдым намерением выпить в первом попавшемся баре. Небольшая пристройка к первому этажу одного из домов весело мигала гирляндами. На неоново-зелёной вывеске значилось: «Амарго». Через окно Богдан разглядел столики и маленькую барную стойку. «Нашёл», — обрадовался он и спустился по лестнице в подвал. Цокольный этаж «Амарго» оказался совсем не похож на первый, в окна которого вглядывался Богдан. Это был просторный клуб с барной стойкой во всю стену, широкой сценой и прожекторами на потолке. В будний день «Амарго» был почти пуст, не считая нескольких человек, выпивающих за столиками. Подниматься на этаж выше было лень, Богдан уселся на стул у бара и сразу заказал коктейль покрепче. Он медленно потягивал лонг и от нечего делать разглядывал интерьер, когда откуда-то из темноты коридора вышли три парня. На голове самого высокого из них красовалась чёрная бандана, он эмоционально жестикулировал, втолковывая что-то своим товарищам. Выглядело трио как типичные рэперы — два других парня носили кепки, на всех были надеты широкие футболки с яркими принтами. Несколько раз они поднимались на сцену, настраивая аппаратуру, немного поболтали со скучающим барменом и направились в сторону выхода. Богдан отстранённо наблюдал за ними. Парень в бандане шёл чуть впереди остальных. В какой-то момент он повернул голову в его сторону, задерживая пристальный недовольный взгляд. Богдан почувствовал неловкость за то, что так неприкрыто глазел на посторонних людей. Он едва заметно отсалютовал парню бокалом и отвернулся. Ещё пару раз компания проходила туда-сюда, Богдан слышал их голоса за спиной, но уже не смотрел в их сторону. Он допил коктейль и вышел на улицу, собираясь немного попарить у дверей. По лестнице поднялся тот самый парень, с которым он встретился взглядом в клубе, облокотился на стену и закурил, искоса поглядывая на Богдана. Богдан слегка позавидовал ему — у него с собой был только вейп, который после выпивки не особо-то и радовал. Он подошёл к парню и дружелюбно спросил: — Извиняюсь, у вас сигаретки не будет? Парень молча протянул ему пачку. Богдан вытащил сигарету и стал искать зажигалку в своих карманах. Зажигалки не нашлось. — Э-э, а огоньку можно? — А покурить за тебя не надо? — ухмыльнулся парень. — Да я это… типа, на электронку перешёл… — Мои соболезнования, — перебил его парень, но зажигалку всё-таки дал. Из лёгкой прострации Богдана вывел неожиданный вопрос: — Ты местный? — А? — растерялся он. — Что-то я тебя тут раньше не видел. — Да я в центр обычно хожу. А в этом районе вообще первый раз. — Центр — мейнстрим, — ответил парень, — хотя судя по твоему прикиду, для тебя самое оно. Богдан пожал плечами. С хвостиком на голове и в зауженных джинсах он действительно был похож на модного хипстера. «Ну и что», — подумалось ему. Для поддержания светской беседы он спросил: — А ты играешь здесь? Парень посмотрел на него с прищуром, а потом протянул руку. — Монарх. Для тех, кто не по хип-хопу, можно просто Миша, — с усмешкой сказал он, — считай, что я тут живу. Богдан машинально пожал руку и представился в ответ. Назвавшийся Мишей парень пошарил в телефоне и показал Богдану главную страницу своего паблика. — Подпишись, если не влом, — сказал он, потушив сигарету о кирпичную стену, — ну, бывай. Он быстрым шагом спустился в подвал и исчез за дверью клуба. Вернувшись домой, Богдан открыл ноутбук и решил всё-таки вступить в паблик рэпера. Ему не жалко, а чуваку дополнительный подписчик будет не лишним. Он понимал, как сложно искать новую аудиторию, когда контентмейкеров больше, чем потребителей. Блог Богдана тоже далеко не процветал. Из любопытства он включил первый же ролик на стене паблика. И выключил через минуту. На видео Монарх читал со сцены дворовый рэп про «тёлок, тачки и дунуть» и был не очень-то похож на нормального парня, с которым Богдан разговаривал у клуба. «Имидж — всё», — мысленно усмехнулся он. И кликнул на кнопку «подписаться». Спустя пару недель с паблика Монарха ему пришло автоматическое приглашение на рэп-сходку в «Амарго», гордо именующуюся «фестивалем». Богдан подумал, что можно и заглянуть. В последнее время он немного устал от модных вечеринок в пафосных клубах и хотел открывать для себя мир андеграунда. Для общего развития. Народу на «фестивале» было мало. Один за другим на сцену выходили рэперы, читающие поодиночке и группами. В какой-то момент появился Монарх с двумя парнями, которых Богдан видел в клубе на прошлой неделе. Выступали они довольно бодро, и немногочисленная публика даже слегка оживилась. В тексты Богдан предпочёл не вслушиваться. После Монарха и его компании на сцене сменилось ещё несколько похожих друг на друга команд. Богдану стало скучно, он уже собирался уходить, когда кто-то несильно толкнул его в плечо. Он обернулся и увидел Монарха. Мишу. — Здорóво, хипстота, — в развязной манере произнёс тот. Видимо, ещё не до конца вышел из образа. — Хай, — с полуулыбкой ответил Богдан, — ты что, помнишь меня? — Твою кислотную футболку. На самом деле это была другая ярко-салатовая футболка. Зелёный был любимым цветом Богдана, и в его гардеробе было множество вещей в такой гамме, но вдаваться в подробности он не стал и промолчал. — Тебя как вообще сюда занесло? Ты же не в теме! — Миша явно был удивлён. — Так с твоего паблика приглашение пришло. — А, старый добрый инвайтинг ещё работает, — ухмыльнулся Миша. — Наверно. Кстати, прикольно читаешь, — Богдан почти не покривил душой. — Ага, спасибо. Ты сегодня опять со своей модной электронкой? — Не, — Богдан повертел в руках заранее купленную пачку сигарет, — запасся. — Погнали, составишь компанию, — кивнул Миша в сторону лестницы. Весь следующий месяц Богдан отчаянно проклинал себя за то, что тогда пошёл вслед за рэпером. Там, на перекуре, он понял, что слегка влип. А спустя пару дней мониторинга паблика Монарха убедился, что ничерта не слегка. «Жесть, жесть, жесть», — гонял одну и ту же мысль Богдан. Ладно бы, в кого-то из своей тусовки, там ещё теоретически были какие-никакие шансы, но чтоб вот так? Личный аккаунт Монарха — Миши Рюрикова — был увешан фотографиями, на которых он стоял в обнимку с разными девушками модельной внешности. Богдан зачем-то пролайкал несколько фото и нажал на крестик в браузере. Нужно было поскорее забыть всю эту историю и как-то переключиться. У него почти получилось, но когда в один день он увидел стандартный анонс, отправленный ему с Мишиной страницы прямо в личные сообщения, сразу ответил: «заскочу». И на всякий случай надел самую неоновую из своих зелёных толстовок. — Блин, ты же в хлам. Тебя подкинуть? — голос Миши звучал укоризненно. На этот раз очередной «фестиваль» проходил в ещё менее известном клубе, чем «Амарго». Можно сказать, в кабаке. Они стояли за углом дома, в импровизированной курилке. Богдан поймал себя на мысли, что стал курить слишком часто. Миша жестом показал на довольно-таки непрезентабельную машину, припаркованную рядом с домом. — Сорри, с бухими не езжу, — несмотря на изрядное опьянение, инстинкт самосохранения у Богдана ещё не отключился. — Ё-моё, тебе что, такси вызвать? — Миша достал из кармана телефон. — Будь другом, вызови? Я что-то даже приложение не в состоянии открыть. Богдан назвал адрес, кое-как достал из рюкзака кошелёк, вытащил оттуда несколько купюр и стал прикидывать, сколько надо отдать Мише за такси. — Бля-я, забей, — Миша закатил глаза, — потом вернёшь. «Потом», отметил для себя Богдан. «На следующем, значит, концерте». Когда он сел в машину, Миша неожиданно плюхнулся рядом. Богдан даже ничего не успел подумать, как водитель уточнил конечный адрес. И это был не домашний адрес Богдана, но он казался подозрительно знакомым. — «Амарго»? — вдруг догадался Богдан и вопросительно уставился на Мишу. — Ага. — А… — Не хочу квасить один, а моим завтра на работу. Офисные крысы, — Миша добавил ещё пару ругательств. «Трэш какой-то», — подумал Богдан, но промолчал. Та же самая мысль пришла ему в голову, когда он проснулся в незнакомой обстановке. Богдан осторожно огляделся по сторонам. Небольшая комната не была похожа ни на одно из тех мест, где он бывал когда-либо. У открытого окна курил одетый в одни трусы Миша. Блядь. — Сколько? — был первый вопрос Миши. — Сколько что? — не понял Богдан. — Сколько бабла мне надо тебе отслюнявить, чтобы ты не растрепал об этом в своём ванильном бложике? Богдан обиделся на эти слова. Сильно обиделся. — Да пошёл ты, — бросил он и начал торопливо одеваться. Миша как-то задумчиво наблюдал за ним. Это бесило. Когда Богдан уже было открыл дверь, Миша подлетел к нему и втащил обратно в комнату. — Ты вообще можешь нормально общаться? — он повысил голос. — Мне проблемы не нужны, откуда мне знать, что ты не решишь хайпануть на этой теме? Богдан задумался. А ведь действительно — откуда? — Ниоткуда. Придётся поверить мне на слово. — На слово я верить не привык. Давай так, по-деловому. Это будет сделка. Гарантия неразглашения в обмен на материальное вознаграждение. — Да не нужно мне твоё вознаграждение, — Богдан снова подошёл к дверям. Перед глазами завертелись воспоминания о прошедшей ночи. Слишком яркие воспоминания. Слишком приятные. «Была не была», — решил он и повернулся к Мише. — А хочешь знать, почему? Так и завертелось. Поначалу в лёгком шоке были оба, особенно Миша. Но, к радости Богдана, менять он ничего не собирался. — Видишь? — показывал Миша фото на телефоне, когда после очередного марафона любви они отдыхали на узком диване у Богдана дома, — это Яна. На следующей неделе мы начинаем встречаться. — Что? — Я рэпер, если ты не заметил. Настоящему рэперу нужна чика. Это раз. А во-вторых, меня уже пацаны спрашивали, что это за гламурный чувак, с которым я начал тусоваться. Так что дополнительное прикрытие будет ох как кстати. — И откуда эта Яна взялась? — Певичка местная. Молодая-амбициозная, но всё равно ноунейм. Ей нужна раскрутка. — Так на тебя же девчонки и так вешаются, — недоверчиво покосился на него Богдан, — как ты ей объяснил, зачем она тебе? — Я объяснил? Да это она мне приплатила. Это же шоу-бизнес. Биз-нес, понимаешь? Ничего личного. Можешь не париться, спать я с ней не буду. — Я и не парился, — буркнул Богдан. — И это… не обижайся за тот разговор. Почём мне было знать, что ты не хайпожор, а всерьёз на меня запал? — Ты ж мне слова не дал сказать, сразу про деньги орать начал. — Ну извиняй, пришлось на всякий пожарный. У нас тут не Калифорния, а я тебе не Lil Nas X, чтоб так рисковать. Приходится приспосабливаться к суровой малиновской реальности, — Миша погладил Богдана по колену, двигая руку выше, — ну да ладно, подумаем об этом завтра. Процесс приспособления к суровой малиновской реальности шёл замечательно. Одна за другой сменялись «чики» Монарха, и каждый новый «роман» и «расставание» становились маленькими ступеньками в его продвижении по творческой лестнице. Богдану и вовсе не нужно было ничего предпринимать — личную жизнь он держал в секрете от подписчиков, чтобы добавить загадочности своему онлайн-имиджу. Никто ни о чём не подозревал, и они настолько осмелели, что всё чаще зависали вместе в «Амарго» в отсутствие посетителей и проводили ночи в приватной комнате клуба. Так прошли остаток осени и зима. На дворе стоял апрель, весенний воздух кружил голову, и Миша с Богданом забывали о всякой осторожности, обнимаясь и целуясь прямо в коридорах «Амарго». Вот тогда-то их и спалил Пегов. — Монарх. На пару слов, — отчеканил он. Миша проследовал за Пеговым, жестом показав Богдану «жди здесь». Они прошли по коридору и скрылись за дверью кабинета. Богдан подкрался к двери и стал подслушивать. — Миха, ты что творишь?! — почти орал Пегов. — Это кто вообще такой? Ты же у нас, блядь, местная звезда! Чуть ли не символ «Амарго»! Амбассадор, сука! Ты вообще в курсе, кто в этот клуб бабки вкладывал? Им тут такие звёзды нахер не нужны! — Олег, придержи коней, — Мишин голос звучал спокойно и твёрдо, — я с тобой контрактов не заключал. Ты мне не продюсер и не бизнес-партнёр. Если это ультиматум — окей, я закрою дверь с той стороны. Новых амбассадоров себе найдёшь. Повисло молчание. Сердце Богдана забилось часто-часто, он едва справлялся с эмоциями. Он умел определять, когда Миша говорит искренне, а когда играет. Сейчас Миша не блефовал. Он всерьёз готов был уйти из «Амарго» только ради Богдана. Пегов, конечно, возьмёт да и согласится — ничего личного, просто бизнес — и куда потом? «Амарго» был для Миши чуть ли не вторым домом и его личным местом силы. Богдан не знал, сможет ли принять такую жертву. — Не кипятись, — произнёс Пегов спустя минуту, — есть идея получше. Дверь открылась, и Пегов сухо кивнул Богдану, приглашая в кабинет. — Садись, пообщаемся. Придётся мне всё-таки побыть твоим продюсером, Миха. Но только потому, что ты мой друг. Тебя… э-э, как тебя там? — он посмотрел на Богдана, — тоже в оборот возьмём. Кстати, можете начинать готовить бабки. — Гонорар тебе за продюсирование, что ли? — спросил Миша. — Не мне. Повернув к ребятам ноутбук, на котором была открыта фотография красивой темноволосой девушки, он спросил: — Узнаёте? Так в жизни Миши и Богдана и появилась интернет-звезда Лида Кей — профи высшего класса в области фиктивных романов. Работать с Лидой было не только приятно, но и полезно. В отличие от простых эскортниц, она была сама себе режиссёром, оператором, монтажёром, пиар-менеджером и SMM-специалистом. Лида знала до мелочей, как зацепить аудиторию и создать хайп буквально из воздуха. Первым «на дело» отправился Богдан. Всё прошло как по маслу: свидания на камеру пару раз в неделю, море романтичных селфи и слащавые комментарии на страницах друг друга, а через месяц — полный горечи пост в блоге Богдана: упорхнула, мол, бабочка, оставив разбитое сердце. Просмотры у обоих подскочили в разы. Росла монетизация, и кругленькая сумма, выданная Лиде в качестве первого взноса, начала медленно, но верно окупаться. Но это была только разминка. Самая жара должна была начаться, когда в игру вступил бы Миша. И жара началась. С откровенного видео из приватной комнаты «Амарго». И если Богдану с его образом одухотворённого романтика в основном нужно было только строить влюблённые глазки во время участия в перфомансах, то альфа-самцу и бабнику Монарху приходилось выкладываться на полную. Отсматривая готовые материалы, Лида саркастично называла его артистом погорелого театра, на что Миша парировал, что Станиславских среди их публики нет. Настало время играть втроём и по-крупному. Лида выкатила длинный текст про то, какой Монарх токсик и абьюзер. Но о расставании в посте не было ни слова. В тот же день в блоге Богдана появилось слезливое стихотворение о бабочке с опалёнными крыльями. Сотни комментариев. Осуждающие, сочувственные, восхищённые. Репосты в радикально-феминистских и радикально-маскулистских пабликах и ожесточённые интернет-баталии представителей обоих лагерей. Ребята ликовали: мало того, что прикрытие работало как часы, так ещё и в геометрической прогрессии росла популярность. Публика жаждала развития сюжета, и по всем законам жанра благородный рыцарь Богдан был просто обязан дать бой дракону, удерживающему в плену его даму сердца. Поединок репетировали в кулуарах «Амарго». — Отвали, чмошник, тёлочка правильный выбор сделала! — орал Миша. — Лида не тёлка, а ты — животное! Абьюзер, газлайтер, мэнсплейнер, и кто там ещё бывает, а можно взять подсказку «помощь зала»? — смеясь, вовсю импровизировал Богдан под недовольный возглас Лиды «Заново!» Когда они наконец натренировались держать серьёзное выражение лица, драка состоялась прямо рядом с клубом под камерами случайных прохожих. А спустя пару дней Мише позвонили из «Мархура». Это был первый серьёзный контракт в его жизни. Рекламным лицом московского дизайнерского бренда он никогда раньше не был. «С меня кеды, подруга!» — сказал он тогда Лиде. Она поблагодарила, но ответила, что ей не нужно. Незаметно пролетело пол-лета. Выйти в плюс у Миши и Богдана пока не получалось, услуги Лиды обходились слишком дорого, но прогнозы были очень оптимистичными. Поднаторевший в искусстве пиара Миша подкинул идею: Лида должна была появиться на презентации EP Монарха в знак их грандиозного воссоединения. Её выход на сцену в максимально откровенном наряде планировался в самом конце выступления в качестве финального сюрприза поклонникам. Лиде эта затея была не совсем по душе, она привыкла работать на камеру, а не перед залом, но Мише удалось с ней сторговаться. Когда он в красках поведал о своей задумке, Богдан спросил: — А не перебор? Он и вправду был романтиком, пусть для блога и приходилось гиперболизировать образ. Ему была чужда присущая рэп-культуре вульгарность, но он понимал, что без этого Монарху никуда. — В моём деле переборов не бывает, — заявил Миша, — чем жёстче, тем круче. Или ты ревнуешь? Э-эй, — он обнял Богдана за шею, взъерошивая густые волосы на загривке, — есть предложение. Мы с тобой устроим афтерпати на двоих. — В «Амарго»? — Ну да. В нашей любимой приватке. — Ты серьёзно? И Олег нас туда пустит прямо после концерта? — Придётся проставить ему Хеннеси, но чего не сделаешь ради любви, а? И вот теперь, на концерте, Богдан смотрел, как Лида Кей соблазнительно двигает бёдрами в объятиях Миши под восторженное улюлюканье фанатов. Сразу вспомнилась сцена из старой американской комедии, главным героем которой он на секунду себя почувствовал, и в голове всплыли строчки прилипчивого саундтрека: «А Скотти и не знает, а Скотти и не знает…» Не дожидаясь окончания шоу, Богдан направился в сторону приватной комнаты, крутя в руке заранее переданный ему ключ, и принялся наблюдать в просвет между двумя дверями. Спустя минут двадцать он увидел Мишу и Лиду, идущих по коридору. Наверняка Шмель на пару с Филом сейчас таскали аппаратуру. Миша никогда не утруждал себя этим, как-то пошутив, что «не монаршье это дело». Миша с Лидой уже были вне досягаемости зрительских взглядов, поэтому держались на расстоянии друг от друга. Они остановились, и Лида пошевелила тремя пальцами перед лицом Миши, на что он сделал ответный жест, явно означающий «деньги будут». Они дали друг другу «пять», и Лида на высоких каблуках поцокала к запасному выходу, за которым её ждала заранее организованная Пеговым машина. Богдан едва успел отскочить от распахивающихся дверей, когда Миша влетел в комнату. Ох, каким же он был сейчас. Взволнованный, взмыленный, с горящими глазами. Такой красивый. — Тебе от Лиды привет, — хрипло произнёс Миша, незамедлительно толкая Богдана к стене. — Сколько с нас, колись? — Тридцатка, — он прикусил кожу на шее Богдана и запустил одну руку в задний карман его джинсов. — За спектакль на пять минут? Это же… это же грабёж, — У Богдана подкашивались колени, он цеплялся за плечи Миши и терял остатки связных мыслей под хаотичными ласками. — Ага, выходы в свет за отдельную таксу. Прикинь, — новый укус, — она об меня там трётся, все орут, а у меня перед глазами твоё лицо стоит, слушай, я еле дочитал. — Мммм… — Пиздец я на взводе, на всякий случай заранее извиняюсь. Он резко дёрнул Богдана на себя, делая шаг назад, и они полетели на широкую кровать. В зале «Амарго» из колонок на всю катушку нёсся какой-то сумасшедший рейв. Как же это было кстати, подумалось Богдану. Можно было не стесняться, не цеплять зубами подушку, глуша все звуки. Можно было повизгивать, когда Миша со всего размаху шлёпал его по заднице, стонать в полный голос, когда он любил жёстко, долго, несколько раз замедлял и вновь набирал обороты, иногда слишком грубо, до боли, сбрасывая все накопившиеся за время концерта эмоции, но сопротивляться не было ни возможности, ни уж тем более желания… И закричать, когда шквал ощущений стал настолько сильным, что нереально было сдержаться. Кажется, он слышал и Мишин вскрик. На таком пределе сознания Богдан не мог понять, показалось ему или нет. — Умеешь ты удивить, — у Богдана кое-как получилось выговорить это только спустя несколько минут. Миша лежал рядом, судя по его виду, не менее вымотанный. Он коротко усмехнулся, глядя куда-то в потолок, и хрипло спросил: — Что, понравилось? Богдан в ответ только довольно присвистнул. — Хм, — Миша повернулся к Богдану и провёл пальцами по его лицу, — насколько вдохновляешь, настолько и удивляю. — Так-так, завязывай с такими разговорчиками. Меня ж точно на второй круг сейчас потянет, дай хоть отдохнуть! Миша снисходительно хмыкнул и потянулся рукой на пол. Подняв свои джинсы, он вытащил из кармана пачку сигарет и подошёл к зашторенному окну. — Блин, — продолжал говорить Богдан, — мне после такого хочется на весь мир орать, какой ты охеренный. А может, ну её нафиг, конспирацию эту? — Да ты, по ходу, кайфанул ещё сильнее, чем я думал, — Миша хохотнул, закуривая, — спустись с небес на землю, голубь мой сизокрылый. Тебе-то что, тебя твои нимфы с офигенно богатым внутренним миром ещё больше любить начнут, если спалишься. А у меня контингент попроще, боюсь, не выкупят постиронии. — Не выкупят, им тё-ёлочек подавай, — насмешливо протянул Богдан, — кстати о нимфах. Я вот как начинаю думать, сколько на нашу бабочку уходит… бабочек, — он сделал акцент на последнем слове и изобразил, будто отсчитывает купюры, — так сразу жизнь не в радость становится. — Фу, как меркантильно. Это же во имя искусства. Лидка для нас — клад. Ты глянь ещё раз на свои лайки и прекращай думать. — И знаешь, — Богдан будто бы пропустил мимо ушей Мишины слова, — так-то опасным делом она занимается. Ну ладно с нами, мы-то нормальные люди, а если не с теми свяжется? — В смысле «не с теми»? — В прямом. Вот наймёт её какой-нибудь мужик, мало ли зачем. А у него жена ревнивая. Или тёща — владелица заводов-пароходов. И встанет им Лида костью в горле, понимаешь? Страшно мне как-то за неё, Миш. Скользкая это дорожка! — как-то чересчур эмоционально произнёс Богдан. — Да брось. Взрослая девка, как хочет, так и зарабатывает, — Миша выбросил окурок в окно и вернулся в кровать, — и вообще, у меня к таким вещам подход в духе Ланнистеров. — С сёстрами, что ли, спишь? — Новиков, а ты что, успел ко мне в сёстры записаться? Не, я про другое. Вот за тебя я парюсь, да. За Шмеля с Филом тоже. Думаешь, если они бы в какой-то криминал влезли, я бы их не тормознул? Я ж тебе, если помнишь, рассказывал, у меня мать один раз в секту чуть не вляпалась, так я тогда первым на уши всех поднял. Просто есть семья, а есть остальные, понимаешь? И вот на остальных мне deep purple. Фиолетово, в смысле. — Как-то цинично это, тебе не кажется? — Как-то ты болтаешь слишком много, тебе не кажется? — Миша перекатился на кровати, резко наваливаясь на Богдана сверху, и подхватил его за ноги, — всё, сам напросился, на такие-то откровения меня разводить. — Да откуда у тебя столько… Мм-м, аааа-ах! — когда Миша вошёл резким движением, Богдан просто не смог сдержать вскрик. — Энергии? — закончил за него мысль Миша. — Да нихрена у меня её нет, из последних сил тебя трахаю, а куда я денусь, если ты только и делаешь, что меня заводишь. Всё, хорош трепаться, поехали! Афтерпати удалось. Новый трек давался Монарху и его команде тяжело. Пришлось даже сдвинуть сроки релиза. Миша каждый вечер матом жаловался на то, как паршиво битбоксит Шмель и как Фил мажет мимо нот. По мнению Богдана, на качество музыкального сопровождения можно было наплевать с высокой башни, всё равно трек взлетит благодаря восхитительно-примитивному и оскорбительному тексту, который точно придётся по душе целевой аудитории Монарха. Но в качестве моральной поддержки Богдан поддакивал Мише и вместе с ним за глаза костерил его товарищей по группе. На ближайшие пару недель было назначено окончательное и крайне скандальное расставание Монарха и Лиды Кей. Сингл с красноречивым названием «Стерва» создавался, чтобы стать венцом и символом разрыва. После его выхода в свет пути Лиды и ребят должны были разойтись. Друзьями они так и не стали, все эти месяцы Лида общалась с ними по-деловому приветливо, часто шутила, но никогда не рассказывала о себе и не позволяла делиться с собой информацией, выходящей за рамки рабочего общения. Впрочем, ни Богдан, ни Миша расстроены этим не были: цель завести дружбу с интернет-дивой не стояла, а если бы такое и произошло, пришлось бы уже скрывать от публики общение всей троицы. Миша всё чаще задумывался о будущем, и Богдан чувствовал в его раздумьях противоречивые эмоции. Он знал, что Мише будет тяжело расставаться с «Амарго» и андеграундом Малиновска, но впереди маячили новые горизонты, и рано или поздно ему пришлось бы оставить насиженные места. Богдан благодарил судьбу за то, что сам он как медиа-образ существовал исключительно онлайн, и отыгрывать роль «юноши бледного со взором горящим» на радость подписчицам можно было из любой точки мира. Всё шло по плану. В смс-ке с конспиративного номера Миши значилось лаконичное: «Пиздец». Богдан не стал перезванивать. Он знал, что будет в следующей. «Лидка погибла». — Я в курсе! — завопил Богдан в пустоту. Уже несколько часов он то ходил кругами по квартире, то лежал на диване, уставившись в одну точку. Успокоительные не помогали, ничего спиртного дома не было, а о том, чтобы выйти в магазин, не могло быть и речи. «Из ФЭС приезжали, сказал, если им надо, пусть официально вызывают. Эти глубоко копают, спалимся — Пегов нам бошки открутит. Сиди дома, если что, маякни». Богдан схватился за голову, раскачиваясь из стороны в сторону. Миша беспокоился о репутации, он не знал, что произошло этим утром. Вряд ли Богдан стал бы ему рассказывать, если бы на них не вышла ФЭС. Он ещё раз прокрутил в голове всю картину. Мёртвая Лида на кухне. Запах газа. Накрывшая паника. Богдан точно помнил, что протёр обе дверные ручки, когда уходил. Пытался вспомнить, не наследил ли где-то ещё, но не мог. Помнил только, как бесконечно долго шёл домой, а зайдя, сполз на пол и просидел так часа три. Не подумал, что речь может пойти не об имидже, не об «Амарго», а о том, как бы не уехать на зону ни за что. Нужно было срочно избавиться от левой сим-карты. Он уже снял крышку с допотопного кнопочного телефона, по которому всегда общался с Мишей, но пришло ещё одно сообщение. «Лю». Богдан швырнул телефон в стену, задняя крышка и аккумулятор разлетелись в разные стороны. Это грёбаное «лю», полузабытый архаизм из нулевых, окончательно выбило его из колеи. Он забился в угол дивана, обхватил руками колени и заплакал. Проснулся Богдан от настойчивых звонков в дверь. Мощная доза снотворного всё же подействовала ближе к ночи, и он не знал, сколько времени проспал. Открыв глаза, он ещё минуту пытался сообразить, где он находится и какой сейчас год, а потом вспомнил. «Лидка погибла». «Если что, маякни». «Лю». Он на цыпочках прошёл по квартире и заглянул в глазок. За дверью стоял человек в форме. Запасная «звонилка» так и осталась валяться на полу в разобранном виде. Пришлось прямо со смартфона отбить Мише короткое «приехали». Глубоко вдохнув и выдохнув, Богдан открыл дверь. Молодой оперативник представился старшим лейтенантом Субботиным и в настойчивой форме предложил «проехать с ним в ФЭС». — По какому поводу? — стараясь сохранять внешнее спокойствие, спросил Богдан. — По поводу убийства вашей бывшей девушки Лидии Кабановой, — чуть повысил голос старший лейтенант. — Лиды?.. Её убили? — Богдан про себя молился, чтобы шок в его голосе звучал правдоподобно. Слёзы вновь покатились по щекам, он изо всех сил пытался мыслить рационально и подумал, что сейчас это ему даже на руку. На официальное задержание визит похож не был, и отказываться от поездки он не решился. Час ожидания в переговорной показался Богдану вечностью. Он лихорадочно думал, к кому из знакомых можно будет обратиться за помощью. Как назло, ни одного юриста в ближайшем кругу общения не водилось. Вошедший в переговорную Субботин раскрыл на столе папку с непонятными бумагами и сообщил: — На кедах, которые мы нашли у вас в квартире, следы земли с участка Кабановой и моющее средство из её дома. И алиби, в отличие от Рюрикова, у вас нет. «Уже и в шмотках покопались, сволочи», — подумал Богдан. Он поколебался несколько секунд и решил, что обманывать ФЭС будет ещё опаснее, чем выложить всю правду. Когда он сказал, что они с Мишей платили Лиде за фейковый любовный треугольник, старший лейтенант даже усмехнулся. Оставалось надеяться, что он поверит, к тому же никаких более весомых улик против Богдана не было. Ведь не было?.. — Я понял, что она мертва… — Испугался и сбежал, сверкая пятками в эксклюзивных кедах, — в тон ему договорил Субботин. Богдан чуть было не рассмеялся в истерике. Вот откуда росли уши. Эксклюзивные кеды «Мархур». Зелёные, с тиснёным логотипом в виде головы винторогого козла на подошве. Мишин подарок, которому Богдан радовался как ребёнок. Свежие следы от которых и упростили работу операм. Сожаление Богдана о том, что знакомых адвокатов у него нет, усилилось в сто крат. К огромному удивлению Богдана, его рассказу поверили. Или сделали вид, что поверили. Как бы то ни было, по подозрению в убийстве его не задержали. Субботин вручил ему пропуск на выход, сказав на прощание: «Из города не уезжайте». Богдан уныло поплёлся по коридору к выходу. Немного радовало то, что смартфон ему всё же отдали. В выключенном виде. Он очень надеялся, что ФЭСовцы не посадили в ноль заряд, пока скачивали все файлы и переписки. Повезло: телефон удалось включить. Весело пиликнуло уведомление: «Абонент… звонил вам 32 раза». После слова «абонент» был указан запасной Мишин номер. Богдан показал пропуск охраннику у ворот, и выйдя за территорию ФЭС, сразу принялся звонить Мише. Ему даже почудилось, что он слышит знакомую мелодию откуда-то издалека. «Совсем шарики за ролики заехали», — подумал Богдан. И сразу понял: нет, не почудилось. Миша на всех парах мчался к нему из-за поворота, добежал, сгрёб в объятия, утыкаясь носом в плечо. — Э-э, ты чего, — Богдан попытался выпутаться, но куда там, — нас же спалят. — Да какое «спалят», что ты вообще несёшь? Я как сообщение получил, пулей к тебе полетел, бегу по лестнице, а там менты, я сразу сюда. Уже два часа тут круги нарезаю, ты почему не позвонил? — Смарт сразу забрали, а кнопочный я, по ходу, дома разбил. Думал, если задержат, так не тебе надо звонить, а адвокатам. Кстати, у меня их нет. — За что «задержат», каким «адвокатам»? Ты вообще о чём? — Миш, я там был, понимаешь, я видел её… — затараторил Богдан, роняя голову Мише на плечо, — прости-прости-прости. Ты же сказал, что с ребятами всю ночь в «Амарго» будешь репетировать, так я с Лидой договорился, что с утра пораньше деньги ей завезу. Приехал, а она там, у плиты… Господи, — Богдан всхлипнул, — я даже к ней не подошёл, там газ по всей кухне был. Убежал сразу. Может… может, она сама себя?.. — Идиот. Какой же ты идиот, Богдан, — Миша тряхнул его за плечи, — почему ты мне ничего не сказал?! — Не хотел тебя волновать. — И что, получилось? — рявкнул Миша, и видимо осознав, что слишком эмоционирует, стал успокаивающе гладить Богдана по голове. — Ладно, ладно, всё хорошо… Растерялся, бывает, ну всё, тише, всё уже позади… — Знаешь, как они на нас вышли? — Богдан поднял на Мишу глаза, — по кедам твоим «мархуровским». По лого на следах, наверно. — Вот чёрт. Богдан молчал, медленно успокаиваясь в Мишиных объятиях. — Так, ладно. Едем отсюда, — решительно сказал Миша. — Куда? — Ну, не в «Амарго» же! Там, небось, кипиш полнейший, Пегова трясут, как пить дать, раз уж начали под Лидкиных бывших копать. К тебе двинем. Миша вызвал такси. Всю дорогу до дома он держал Богдана за руку, не отпуская ни на секунду. Перед тем, как подняться в квартиру, они зашли в ближайший магазин и взяли дешёвый коньяк. — Выпьем за помин души, — сказал Миша. Они принесли с кухни две рюмки и сели на диван в комнате. Миша разлил по рюмкам коньяк, и взяв одну, серьёзно произнёс: — За Лиду. Светлый был человечек. — Царство ей небесное, — тихо ответил Богдан. Выпили не чокаясь. Какое-то время прошло в молчании. — Кеды так и не успел ей подарить, — грустно сказал Миша. — Всё, не надо про кеды. Я ещё долго эти «Мархуры» носить не смогу. От одного вида в дрожь бросает. Как думаешь, она всё-таки сама или её?.. — Да кто ж знает. Мы же с ней почти не общались кроме как по делу. Может, ты и прав был, может, влезла куда не надо. Как же так-то, двадцать один год всего, ещё бы жить и жить… — Слушай, извини, что говорю это, но… вдруг это был Пегов? — Богдан, ну ты чего? Во-первых, он мой друг, — как-то неуверенно начал Миша. — А во-вторых? — У него не было интереса. Он ведь фактически был её промоутером. Ну… если мы, конечно, в курсе всех их дел. Чёрт, да не знаю я! Хотелось бы верить, что он в этом не замешан. — Будем верить вместе. Нормальный дядька, неплохо было с ним работать. — Надеюсь, поработаем ещё. Экипаж «Амарго» так просто не сдаётся! — Миша снял бандану и покрутил ей в воздухе. Богдан взял стоявшую у стены гитару, и ударив по струнам, вполголоса запел: — У бабочки всего лишь день… — Последний день, — тихо подхватил Миша, — чтобы влюбиться и умереть… — Смотри-ка, — невесело усмехнулся Богдан, откладывая гитару в сторону, — ещё не все мозги со своим рэпчиком растряс, помнишь ещё классику. — Ну, ты меня совсем за дурака-то не держи, — Миша крепко обнял его, и Богдан особенно остро почувствовал, сколько же всего свалилось на них за эти два дня, как они были в двух шагах от того, чтобы потерять друг друга… Адреналин всё ещё зашкаливал. Нужно было как-то справиться с эмоциональной тряской. Он смущённо посмотрел на Мишу и выдохнул: — Миш, давай прямо сейчас, а? Это было неправильно. Неправильно. Но жизненно необходимо в данный момент. — И кто из нас теперь циник? — в голосе Миши прозвучала ехидца, но он уже запустил руки под толстовку Богдана, размашисто гладя его спину. — Каждый снимает стресс как может, — Богдан опустил глаза. — Ладно-ладно, спасу тебя, — усмешка, — извращенец. — Заткни-ись… — Заткни меня, — нагло сказал Миша, опрокидывая Богдана на диван и стягивая с него джинсы вместе с бельём. Это было неправильно, наверно… наверно, но… они были друг у друга, любимые и влюблённые, здесь и сейчас, на свободе, и может быть, не было ничего неправильного в том, чтобы не терять лишний шанс любым способом подарить друг другу любовь?.. И жизнь продолжалась.