Сливовое вино

      Он тосковал… Тосковал по ласковым рукам, мягким теплым губам, по лучистому, чуть насмешливому взгляду и даже по дурацким шуточкам. Тосковал так, что порой просто не хватало воздуха. Конечно, все это тщательно скрывалось от коллег, знакомых и даже родных. Он ведь актер! Поэтому внешне все было как всегда: он много работал, встречался с друзьями, ездил к родителям, короче, жил привычной жизнью. Но, когда в этой карусели появлялась хоть одна свободная минутка, и он оказывался один, глухая серая тоска накрывала с головой. И каждый раз он был уверен, что не выберется из нее… Но, наступал новый день и он опять вставал с постели, куда-то шел, что-то делал…       Илун уже свыкся с такой жизнью и просто плыл по течению. Поначалу, когда закончились съемки, и им пришлось расстаться, он всеми силами старался не потерять Бай Юя. Они перезванивались, переписывались, пару раз даже встречались на выходных, но у каждого был свой ритм жизни, свой круг общения, свои дела, свои заботы. И они отпустили друг друга. Вот только сердце никак не хотело отпускать того, кто за короткое время стал смыслом жизни. И неправду говорят, что время лечит! Время только притупляет боль, дает возможность жить и не сойти с ума в один совсем непрекрасный день от этой беспросветной тоски.       Сегодня как раз был такой день, точнее вечер.       Накануне Праздника Весны режиссер объявил три дня выходных. Каст дружно завопил от радости. Они катастрофически не укладывались в сроки. Съемки шли наперекосяк: то один заболеет, то другой, то еще какая-нибудь ерунда, как например, нехватка бутафорского оружия для массовки. Короче, никто уже не смел надеяться, что им светит хотя бы один день отдыха. А тут – три дня! Всем! Илун засобирался к родителям. Он давно у них не был. Накупил подарков. И поначалу все было хорошо. Мать с отцом не знали, куда усадить любимого сына, чем накормить. Оба буквально светились от радости. Да и сам Илун в этой предпраздничной круговерти отвлекся от всех своих проблем, забылся. Вечером, когда он уже блаженно растянулся в кровати, в комнату заглянула мать. - Сынок, ты еще не спишь? - Нет, мама. - Может, ты еще чего-нибудь хочешь поесть? Вон как исхудал. - Мам, это для роли, - улыбнулся ей Илун, - После съемок наберу свое. Не волнуйся. Он погладил по руке, присевшую рядом мать. Раньше они не были особо близки. Родители уехали из Уханя в Пекин, когда Илун был еще совсем мальчишкой, поэтому в юности ему проще было общаться с бабушкой и дедом, и только в последние годы в отношения с родителями вернулись прежняя теплота и доверие. - Сынок, я хочу тебя спросить. Ты только не сердись! У тебя есть девушка? Не хмурься, пожалуйста, мы с папой беспокоимся… Тебе уже немало лет. Пора подумать о семье. Илун вздохнул: - Пока нет. Но мама… - Знаю, что сейчас скажешь, - перебила его мать, - что у тебя работа, карьера, деньги. Но, Лун-Лун, всех денег не заработаешь, а карьера в старости не заменит семью. Подумай об этом!       Он ничего не ответил. Мать, конечно, была права, и она, совсем того не желая, ударила по самому больному. Семья! Он мечтал об этом! Он хотел, чтобы рядом был любимый человек, тот, с кем можно разделить горе и радость, с кем они будут пить кофе по утрам и кто будет его ждать дома вечером… Вот только ему нужна была семья не ради социального статуса, а ради души. А сейчас у него в душе был только один человек, создать семью с которым он никогда не сможет. Он коротко вздохнул и улыбнулся матери: - Не переживай, мам, я еще не старик. У меня все впереди.       Мать ушла, выключив свет, а он откинулся на подушки и уставился невидящим взглядом в потолок. Все та же серая тоска выползла из дальнего уголка души, куда ее загнала предпраздничная суета, и вновь погасила для него все краски жизни. А утром Илун засобирался домой. Родители откровенно огорчились. Мать настояла, чтобы он остался хотя бы на обед, ведь были приглашены родственники и друзья. Отказать матери он не мог, хотя до зубовного скрежета не терпел этих праздничных обедов с, уже ставшими привычными, обязательными смотринами на которые тетушки приводили ему потенциальных невест. Вот и сегодня пришли две мамины подруги с дочерьми. Девушки сидели за столом, скромно потупив глазки, лишь украдкой бросая на Илуна томные взгляды. Он улыбался своей дежурной улыбкой, стараясь быть вежливым, слушал, как тетушки расписывают достоинства своих дочек, и считал часы до окончания этой пытки. В памяти всплыл другой разговор. *** - Братик Лун, а какие женщины тебе нравятся? - Я как-то не задумывался об этом. - Совсем? Как так? Но ведь на кого-то ты обращаешь внимание? Илун опустил глаза, заглянул в стакан с вином, повертел его в ладонях. - Знаешь, мне неважно, какого цвета или длины волосы, неважен рост, размер бюста… Мне неважен возраст, и, в конечном итоге, даже… пол. Мне важен человек, его душа. - Да не может быть! – вырвалось у Юя. Илун посмотрел на него, мягко улыбнулся. Они никогда раньше не говорили на такие темы. Сам Илун всегда и со всеми уже привычно держал дистанцию и старался не откровенничать, но сегодня… Сегодня был его день рождения. С утра, как водится, он принимал поздравления от родственников, коллег, поклонников, отвечал на многочисленные сообщения в Вейбо, а вечером, когда уже собрался спать, в номер постучал Бай Юй с корзиной фруктов, бутылкой вина и провокационными вопросами… Он легко мог соврать, отшутиться. Он так и сделал бы с другими, но не с Юем. - Почему же не может? - Даже пол не важен?! Братик Лун, а ты часом не гей? - А если бы я был геем, это изменило бы твое отношение ко мне? Илун все с той же улыбкой смотрел прямо в глаза Бай Юю. Тот смутился. - Нет… Конечно, нет! Ерунду говоришь! Просто… Юй поёрзал в кресле и как-то жалобно взглянул на Илуна. - Да, нет. Я не гей. Но считаю, что каждый вправе любить того, кого хочет. Любовь – это дар Небес и, по-моему, грешно отказываться от него только потому, что он в чем-то не соответствует общепринятым стандартам. Ты не согласен? Юй смущенно теребил щетину на подбородке - Отчего же? В принципе, согласен. Просто как-то не думал на эту тему. Нас с детства воспитывали, что мужчина может любить только женщину, ну или… компартию Китая, на худой случай. Это уж кому как повезет. Наверное, поэтому нам трудно понять и принять другую любовь. - Просто тебе это не нужно, вот и всё! Кончай философствовать! Давай, лучше, выпьем! За нас! И Илун, отсалютовав Юю, осушил свой стакан. - А я выпью за любовь! За это удивительное чувство, которое делает счастливыми сразу двоих и (он сделал паузу) неважно, какого они пола! ***       Он с трудом дожил до вечера, когда откланялись гости, расцеловал родителей и, наконец-то, поехал домой.       Собственная квартира встретила тишиной нежилого дома. Он редко бывал здесь из-за кочевой жизни, но дом свой любил. Здесь он мог быть самим собой, мог сбросить, наконец, свою звездную маску и не задумываться, как выглядит со стороны, мог не улыбаться, когда на душе скребли кошки, мог... да много чего!       Илун переоделся, забрался с ногами на диван, положил на колени ноутбук. Открыл папку «Стражи». Там были все самые дорогие сердцу воспоминания: фотографии, видео, свои, чужие, все, что хоть на время могло вернуть его в их с Бай Юем прошлое. Это стало уже своего рода ритуалом, уходить в эти воспоминания. Он ругал себя за такую слабость и в то же время не мог, а вернее не хотел ничего менять. А может просто боялся, что если однажды не откроет заветную папку, то последняя ниточка, связывающая его с Бай Юем порвется? ***       Этот молодой симпатичный мужчина понравился ему сразу: живой, веселый, с насмешливым прищуром карих глаз. Он протянул руку: - Я – Бай Юй! - А я – Чжу Илун. Рука Юя была приятно теплой, а рукопожатие крепким. Они с первого дня перешли «на ты» и как то сразу стали… нет, не родными, но и не чужими. Их теплые отношения вызвали разные пересуды. Среди каста, например, ходили слухи, что парни, скорее всего, воплотили в жизнь некоторые эпизоды новеллы, не вошедшие в сценарий, но на деле все было совсем не так. Да, они флиртовали друг с другом. Юй открыто и не смущаясь, Илун – украдкой. Но, оба при этом держали дистанцию, словно негласно договорились не пересекать ими же установленную черту.       Но однажды судьба разом уничтожила все преграды между ними. Снимались сцены в пещере. В самой настоящей пещере и там было реально холодно. А работа, как назло шла черепашьими темпами: то вдруг выяснялось, что не зарядили камеру, то мало света, то забыли реквизит. В подземных галереях было тесно и сыро. Все мёрзли и тихо ругали режиссера, которого вместо павильонных съемок потянуло «на натуру». Илун, несмотря на знаменитый балахон Посланника в Черном, продрог до костей. Оставалось снять совсем немного, но тут что-то щелкнуло, и погас свет. Режиссер коротко выругался, велел парням оставаться на месте и, подхватив оператора с помощниками, заспешил к выходу. - Я совсем замерз, - пожаловался Илун, согревая ладони дыханием. Юй вдруг шагнул к нему, взял его руки и сунул их к себе под куртку. - Грейся. - Ты чего…? Илун сделал попытку вытащить руки, но Юй только сильнее прижал их к себе и сказал с легкой досадой: - Да не бойся. Все ушли. Грей руки. - Спасибо, - пробормотал Илун. Он чувствовал тепло чужого тела, ощущал, как под свитером стучит чужое сердце. Он не мог потом объяснить ни себе, ни Юю то, что сделал в следующий момент: скользнул руками дальше под куртку, заключив Юя в объятия. Тот в ответ не дернулся, не отстранился, наоборот, прихватив Илуна за пояс, теснее прижал к себе. Их лица оказались так близко, что чувствовалось теплое дыхание. И Илун запаниковал. Он попытался освободиться, но Юй держал крепко. Его черные глаза в полумраке пещеры выглядели словно бездонные омуты в которых Илун безвольно тонул. - Отпусти, - тихо сказал он, - Увидят же! - Братик Лун, тебя действительно заботит только это? - хрипло прошептал Юй, глядя на него тяжелым взглядом. Этот взгляд словно гипнотизировал, лишал Илуна сил и желания сопротивляться. Юй подался еще вперед и вдруг коснулся губами губ Илуна. Поцелуй был легким и длился несколько секунд, но Илуну они показались вечностью. Он словно проваливался в бездну и, падая на дно, чувствовал одновременно и ужас, и восторг. Вспыхнул свет, вдали послышались голоса. Они отшатнулись друг от друга, отступили на шаг. - Парни, вы тут еще живы? - Да! – нарочито бодро за двоих ответил Юй, - Слава Богам, что у нас нет страха темноты и замкнутого пространства. Надеемся, что наши мучения наконец-то закончатся. - Простите, простите,- режиссер прижал руки к груди, - наша вина. Завтра, в качестве извинения дам вам поспать подольше. К ним подскочили девушки из стаффа, поправить грим. Еще несколько дублей и их отпустили. Илун шел впереди тяжелым шагом. Уже у выхода его догнал Юй, хлопнул по плечу: -Ты не обиделся, Лун-гэ? Но, согласись, зато ты сразу согрелся! Илун коротко вздохнул: - Так это была первая помощь? - Думай, как хочешь, - хмыкнул Юй и зашагал вперед.       А он не знал, что думать! Точнее, знал, но безумно боялся этих мыслей. Неужели Юй действительно к нему что-то чувствует? А может это просто шутка? Тысяча вопросов теснилась у него в голове, и ни на один он не мог найти ответа.       А вечером… «Я мужчина в конце-концов или нет? Так и буду томно вздыхать в уголочке? Надо пойти и прямо его спросить!» Илун встал и направился к номеру Юя. Но его решимости хватило ровно до порога. Он уже было занес руку, но не постучал. «И что я спрошу?» Вся решимость растаяла, как снежинка на ладони. Но тут судьба дала им еще один шанс: из лифта с кучей пакетов в руках вышел Бай Юй. Увидев у своих дверей Илуна, он, похоже, не удивился, а обрадовался: - Братик Лун, как хорошо, что я тебя встретил! Помоги дверь открыть! И не выпуская пакетов из рук, он повернулся к Илуну боком - Ключ в джинсах… Илун потянулся было к карману, но в последний момент смутился, представив, как это будет выглядеть, отдернул руку. - Открывай сам, а я пакеты подержу, - сказал он, ловко перехватывая у Юя пакеты. Тот посмотрел на Илуна с насмешливым прищуром: - Как скажет его Светлость! - Будешь издеваться, его Светлость и по шее может дать… - Да? – удивился Юй, - За что? Я тут романтический ужин собрался устроить, еды вкусной накупил… - Извини, я не знал. Я не вовремя… Юй ухватил его за руку и весело произнес: - Ты, как нельзя, вовремя! Это ужин для нас с тобой. Он еще раз улыбнулся и стал ловко доставать из пакетов всякие контейнеры с едой. - Это из того ресторанчика, что за углом. Представляешь, у них нет доставки! Пришлось идти самому, но, поверь, оно того стоит! Еда у них замечательная! И он, открыв одну крышку, сунул контейнер по нос Илуну: - Чувствуешь, какой аромат у этой лапши? А тот стоял у стола в полной прострации, пытаясь понять смысл слов «романтический ужин». - Братик Лун, я, конечно, хотел сам все приготовить, а потом позвать тебя, но, раз ты уже тут, помогай! - Ты это купил для нас? - Ну, естественно! Неужели ты думаешь, что я смогу все съесть один? - Но ты сказал… - Про романтический ужин? О, если тебя смущает формулировка, забудь! Считай, что это дружеский ужин!       И Юй усадил все еще нерешительно переминавшегося с ноги на ногу Илуна за стол, а сам устроился напротив. - Ты ешь! - продолжал болтать Юй, - Правда, вкусно? Я купил всего понемногу. Просто не знал, что ты любишь. Конечно, если бы ты был женщиной, я, наверное, купил бы цветы (а ты, кстати, любишь розы?) или какие-нибудь милые безделушки, но я еще ни разу в жизни не ухаживал за мужчиной. Что может тебя порадовать? Я подумал и решил, что от хорошего ужина ты, наверное, не откажешься. - Так ты за мной… ухаживаешь? Илун положил палочки на стол. - Ладно-ладно, - Юй усмехнулся и схватил его за рукав, - просто поешь. Я не буду тебя смущать.       Он действительно замолчал, но, зато, какие взгляды бросал из под своей отросшей челки! Илун делал вид, что ничего не замечает. Он не хотел обижать Юя, хотя, признаться честно, кусок в горло не лез. - Спасибо, Сяо Юй. Было очень вкусно. - Вот и славно! Юй потянулся к куртке, достал из кармана пачку сигарет, протянул Илуну: - Будешь? Тот молча взял сигарету, и парни вышли на балкон. Окна гостиницы выходили на парк за которым начиналось предгорье. Солнце уже село и вокруг быстро сгущались сумерки. Юй завалился в кресло, закинув ноги на низкий столик, чиркнул зажигалкой. Илун не сел. Он рассеяно разминал в пальцах сигарету и смотрел на расстилающиеся, на горизонте силуэты гор. Повисла пауза, которую ни один не хотел прерывать. Юй затянулся, закашлял. Илун резко повернулся. - Зачем ты куришь? Тебе нельзя… - Да? Брось, братик Лун! Откуда ты знаешь, что мне можно, а чего нельзя? Разве тебе есть дело до меня? - Есть! Он сказал это тихо, но твердо. Юй быстро поднялся, шагнул к нему и как тогда, в пещере, оказался на расстоянии дыхания. Илун воспользовавшись его близостью, забрал и затушил сигарету. Юй вздрогнул от прикосновения, схватил его за руки. - Значит, ты рассматриваешь меня… Как кого? Только как друга? Он смотрел требовательно, не давая ни солгать, ни уйти от ответа и Илун выдохнул: - Не только… Это было признание. Его признание в любви. ***       Илун достал из бара бутылку своего любимого сливового вина, два бокала. Это вино делала его бабуля. Юю оно тоже нравилось. Однажды он угостил его и Юй весь вечер повторял, что ничего более вкусного в своей жизни не пробовал. С тех пор это вино стало еще одним напоминанием о любимом. Он открыл на ноутбуке фотографию Юя, ту самую, где он смотрит бесконечно влюбленным взглядом и улыбается только ему одному. Наполнил оба бокала янтарной жидкостью и легко звякнул стеклом о стекло: - С праздником, Сяо Юй!       Где-то на окраине сознания мелькнула мысль, что если бы его кто-то сейчас увидел, то непременно сдал бы в психушку. Он горько усмехнулся и сказал, глядя на фотографию Юя: - Я скучаю… Знаешь, без тебя все еще плохо. Ты мне часто снишься. Я думал, что мы расстанемся, и все пройдет, но ничего не получается. Не работает эта схема! Не работает…       Он говорил и говорил… Рассказывал о съемках, о трудной роли и о том, как непросто работается со звездными коллегами. Рассказывал о тревогах родителей, о новой компьютерной игре и о том, что в последнее время опять болит спина. Он говорил, а Юй слушал. Жаль вот только, что не отвечал. Илун осторожно, мизинцем провел по экрану, погладив Юя по небритому подбородку. Пальцы вспомнили это ощущение. Илун улыбнулся. Он прикончил полбутылки и все, что происходило, уже не казалось ему странным. Мысли мелькали в голове беспорядочным роем. «Я так давно его не слышал!» И он до конца не осознав, что делает, потянулся к телефону. Где-то в глубине сознания, остатки здравого смысла подсказывали: «Не надо! Ты потом пожалеешь». Будучи трезвым, он ни за что этого бы не сделал, но алкоголь снимет любые запреты… Юй ответил сразу: - Братик Лун? Ты в порядке? А он услышал родной голос и буквально задохнулся от нахлынувших чувств. Во рту моментально пересохло и все, что он только сумел выдавить из себя, хриплое «Да…» - Уф! А я увидел твой номер и уже испугался. Думал, что-то случилось. - Н-н-нет. Я в порядке. Просто… вдруг захотел… тебя услышать. Он не узнавал своего голоса и Юй почувствовал его состояние: - Ты пил? - А? Да… Это неважно. Спасибо… и прости, что побеспокоил…       Он не знал, что еще говорить. Точнее, сказать он бы и хотел многое, но даже в таком состоянии понимал, что - нельзя. Живет же человек без него и неплохо, зачем же усложнять ему жизнь! Илун нажал отбой. Положил телефон и обхватил голову руками. Телефон зазвонил, Илун отбил вызов и включил беззвучный режим. «Дурак! Вот дурак же! Идиот!» Он проклинал себя за минутную слабость. Телефон продолжал вибрировать. «Зачем?! Ну, зачем я позвонил?» - мысленно взвыл Илун. Он всегда считал себя сильным, а этот звонок был недопустимой слабостью.       Он пошел в комнату, лег на кровать, свернулся калачиком. Его била крупная дрожь. А память, как назло подкинула одну картинку из прошлого. ***       В тот раз, на балконе, между ними ничего не произошло. После признания Илуна Юй словно закаменел. Было трудно понять, что он чувствует и как поведет себя дальше. Илун испугался и просто сбежал. Он пробормотал что-то невнятное, вроде «Мне пора» и буквально испарился. Несколько дней после этого оба ходили задумчивые, смущенные, странно поглядывая друг на друга. Это настолько бросалось в глаза, что ребята из каста между собой посмеивались над ними, а Лю Минь Тин, когда они, молча, потупив глаза, сидели за обедом, спросил: - Эй, вы двое! Что с вами? Вы поссорились или признались друг другу в любви? Илун поперхнулся и моментально вспыхнул до корней волос, а Юй ощутимо ткнул Минь Тина в бок так, что тот непритворно охнул, отодвинулся на безопасное расстояние и закончил: - Так я прав? Второе? От дальнейшей расправы его спасла Юй Эр. Она перехватила Бай Юя, когда тот уже начал вставать, взяла за плечи, усадила обратно на стул: - Спокойно, Юй-гэ. Очевидно же, что Минь Тин шутит. Ты же знаешь его острый язык! Сядь и успокойся. При этом она очень выразительно посмотрела на ребят за столом. Минь Тин хмыкнул, остальные уткнулись в свои тарелки и сделали вид, что их это не касается.       А вечером Юй заглянул к Илуну: - Братик Лун, мне тут подогнали новую игру. Давай протестируем. Одному скучно. Они играли, и Илун чувствовал, что напряжение постепенно уходит. Юй жульничал, Илун возмущался. В какой-то момент, когда Юй в очередной раз обманул его, Илун не выдержал и хлопнул того по спине. Друг не остался в долгу и швырнул в Илуна подушкой, а в следующий момент повалил парня на спину, уселся верхом и прижал руки к кровати и выдохнул: - Сдавайся… Учитывая их позу, фраза была, прямо скажем, двусмысленная и Илун, коротко вздохнув, ответил тихо: - Я уже давно сдался. Юй еще пару секунд молча, смотрел на него. Знакомо потемнели глаза. Он склонился над Илуном и прошептал: - Я знаю…       Он наклонился еще ниже и коснулся губами губ Илуна. Сначала нежно, невесомо, потом ощутимее, и наконец, поцеловал со всей страстью, на которую только был способен. Все остальное произошло так естественно, словно они были геями со стажем. Стащив друг с друга одежду, они нырнули в приятную прохладу постели. Илун подумал, что не чувствует никакого смущения, только сумасшедшее желание обладать этим мужчиной. Все, что происходило потом было волшебным сном наяву… Горячие ладони, скользившие по телу, нежные губы, которые, казалось, были сразу везде, жаркий шепот с признаниями смысл которых улавливался с трудом… И одновременный оргазм, словно взрыв разметавший их по постели! ***       Сколько он так пролежал, Илун не знал. Время словно остановилось и он, как муха в паутине, застрял в этом времени. Выдернул его из этого состояния звонок в домофон. На автомате, совсем не осознавая, что делает, он открыл. На пороге стоял Бай Юй. На куртке и бейсболке таяли снежинки. Он принес с собой запах свежести и Илун жадно вдохнул его. Юй и сам был для него глотком свежего воздуха. Он шагнул в квартиру, взял Илуна за плечи, заглянул в бледное лицо: - Лун-Лун, что с тобой? Ты сам не свой!Ты не заболел? Что ты скрываешь от меня? - Нет, - Илун слабо улыбнулся, - Я тебе все рассказал. - Все? - Юй был явно озадачен, - Ты только сказал, что хотел меня услышать. - Зачем ты приехал? – вдруг сморщился Илун, - Мне было плохо, больно, но я жил. А теперь… - Плохо? Отчего? – Юй мучительно пытался понять, что происходит, - Да что, черт возьми, с тобой?!       Илун уткнулся лицом в его плечо и еле слышно прошептал: - Мне очень плохо без тебя. Я никак не могу тебя разлюбить. Прости. Он судорожно вздохнул, словно всхлипнул. Юй прижал его к себе, потерся щекой о макушку: - Вот как! А я-то думал, что ты уже забыл обо мне. Сколько раз порывался тебе позвонить, но останавливал себя. Я был просто уверен, что у тебя все хорошо: ты на пике популярности, новые роли, новые проекты, новые знакомства. Я не хотел тебе мешать. А на самом деле ты … все это время ждал меня?       Илун слабо кивнул, покачнулся. Бабушкино сливовое вино оказалось крепче магазинного! Юй сбросил кроссовки и потащил Илуна в спальню. Он бережно уложил его на кровать. Снял куртку и лег рядом, обняв Илуна со спины. Жарко задышал возле уха. - Ты… останешься? – Илун вцепился в его руку. - Да! - На…сколько? Юй улыбнулся и покрепче прижал Илуна к себе. - Теперь навсегда!