Изгнать тебя.

      Темное зимнее утро встречает враждебностью всего окружения: холодом и темнотой. Такое ощущение, что ночь все еще не передала свои права, и властвует на улице, заботливо укрывая ее черным покрывалом. В такие моменты хочется поплотнее укутаться в одеяло, сооружив из него импровизированный кокон, и никуда не выходить. И некоторые счастливчики, у которых такая возможность имеется, так и поступают, наслаждаясь домашним уютом, который в подобную погоду становится ощутимее. Но Фриск не из таких, поэтому ежедневно отдает себя на растерзание буранам за окном. Будильник на телефоне, заведенный на шесть утра, срабатывает, и из динамика слышится заурядная мелодия. Фриск несколько раз переворачивается на скрипучей кровати, тянется, и садится, уставившись в одну точку. В голове первые секунды царит звенящая пустота. "Я не выспалась", - после в очередной раз проносится внутри черепной коробки. Это замечание с послевкусием в виде досады свойственно каждому утру девочки, и Фриск даже не знает, когда это началось. По ощущениям, недавно, но этот момент ведь уже не отследишь. Это чувство постоянной усталости, будто круглосуточно разгружаешь вагоны... Откуда оно? Потом мысли девочки наполняются будничной чепухой. Встать, умыться и почистить зубы, взять педантично собранный с вечера портфель и отправится в школу. Странная карусель блеклых ежедневных действий снова приходит движение, и Фриск встает, на секунду замирая из-за протяжно жалобно скрипнувшего под ней пола. Девочка разбивает яйцо над сковородкой с шкворчащим маслом. Выдавливает пасту из выцветшего тюбика. Расчесывает непослушные пушистые волосы. Рукой выправляет складки на белой рубашке, уже надетой ею. Поворачивает ключ в замке, чтобы отворить дверь, на секунду замирает на пороге, и закрывает дверь, замечая, какой жуткий мороз таится за дверями ее уютной квартирки. Вызывает лифт, но, решив не дожидаться и поддавшись непонятному порыву, бежит по лестнице. Девочка ужасно устала. Сегодня нужно многое сделать. Впрочем, как и всегда.       На улице снегопад. Снежинки средних размеров плавно падают с небес на землю. Старый, уже грязный снег припорошен тонким, просвечивающим слоем нового, свежевыпавшего. Сугробы странные и окрашены почти в цвета радуги. Снег, уже бывалый и и пролежавший, вроде, неделю, прожжен хаотично вылитыми на него жидкостями: чья-то газировка, незамерзайка, мерзкие желтоватые пятна, оставленные бездомными, или, вероятнее, чьими-то собаками. На небесах сияет полная луна, а россыпь звезд едва заметна из-за городского освещения. Желанное здание уже маячит вдалеке. Сегодня Фриск идет одна. Сил нет, и хочется упасть, повалиться в снег, но она идет, не сбавляя темп, ведь не хочет, не может, и не думает опаздывать. И так всегда, так у нее расставлены приоритеты.       На крыльце её встречают несколько знакомых, машут девочке рукой, обнимают, хлопают по плечам и дружелюбно улыбаются. Она расплывается в улыбке в ответ, согретая теплом их сердец.       Десять минут до звонка, а девочка уже переоделась и направляется к классу пытаясь подавить ощущение усталости, и не зевать на каждом шагу. Тяжелые мысли о вечном утомлении на время завладевают разумом. Они похожи на налитые дождевые облака. Тучные, но настолько неустойчивые, что чуть тронешь - развеются. Они подобны паутинам. Тревожные, натянутые, с росой - слезами усталости, уже поблескивающими на глазах, но если прикоснешься - порвутся. Потому что ее размышления остаются связными только огромным трудом Фриск, и готовы разлететься на бессмысленные символы в любой момент. Она не думает о том, как в таком состоянии будет учиться.       Сзади подбегает рыжий мальчишка и дегает её за рукав. "Фриск! Фриск, гляди!", - радостный громкий голос раздаётся прямо над ухом. В руках его обладатель держит две книги, но второй не разглядеть, ведь ее полностью перекрывает первое произведение. Секунда, и юноша уже стоит напротив Фриск, с предвкушением глядя ей в глаза, и вытянув перед собой руки, сжимающие книжки, которые он, к слову, держал так, будто это предмет огромной гордости. Книга, которую возможно было рассмотреть, представляла из себя буквально... Сборник детских страшных историй. Фриск едва не фыркает, и уголки губ стремятся вверх, создавая улыбку типа "Вот забавный малый!". А "малый"-то действительно забавный. Он, конечно, не подросток, но и далеко не ребёнок. В любом случае, подобные сказки точно должен бы перерасти, по логике вещей. Только вот девочку это не волнует, ничуть, она только радуется за своего приятеля. Когда тот, наконец, заканчивает презентацию первой книги, Фриск спрашивает про другую. Мальчик будто замялся, почти смущённо опустив глаза. Потом сказал, чуть ли не отмахиваясь: "Эта? На списание. Ну, мне и отдали, я же постоянный читатель, да и вроде как по моей теме". Девочка ожидала продолжения объяснений, поэтому рыжий дополнил свой краткий рассказ: "Ну... Я думал, что действительно стоящая... Оказалось, слишком. Там текст, схемы, картинки, да, блин, всё! Всё нужно расшифровывать. Заумная, короче, книжка. Как раз для тебя чтиво", - поначалу мальчик всё ещё говорит как-то несмело, что вполне в его духе, но к концу реплики фыркает, и в сторону Фриск летит один из безобидных подколов, что типичны для их общения, а так же книга, а её прошлый владелец скрывается из виду, оставив не до конца проснувшуюся девочку в легком недоумении... ...Которое через мгновение было рассеяно звонком, прозвеневшим где-то над головой. Фриск сорвалась с места, почти моментально минуя лестничный пролет, отделявший ее от нужного кабинета. Через, наверное, несколько секунд она оказывается перед учителем математики, по ходу извиняясь и быстрым шагом заходя внутрь. Урок интересный, впрочем, как и все остальные (по мнению Фриск). Но книга не забывается. Фриск направляется домой по знакомой тропке. На этот раз она все же оказывается в сугробе. Все равно никто из ее знакомых не увидит девочку сейчас, она, как всегда, уходит из школы последняя. Усталость никуда не делась, даже возросла. Вроде, всё как всегда, только сил совсем нет. Хочется заснуть прямо здесь. Но она сильная. Девочка поднимается, продолжая свой путь, на этот раз, чуть согнувшись. Портфель кажется невыносимой ношей, и Фриск закусывает нижнюю губу, чтобы сдержать стон. Ну почему же так плохо? В приятной полутьме девочка сидит за столом, стоящим в её собственной комнате. Картина типичная для какого-нибудь подросткового сериала: она согнулась над поверхностью стола, зафиксировав взгляд на раскрытой тетради. Перед Фриск, судя по тому, как это выглядит, разложены, кажется, все имеющиеся у нее учебники. А это ведь только те предметы, которые заданы на завтра. Что тут скажешь... Ведь не школа, лицей. Последняя строчка дописана, и тихий то ли вздох, то ли зевок, (а может, все сразу) слышится в ночной тишине. Взгляд падает на книгу, разжигая былой, уже шедший на спад, интерес. "Не сегодня... Сил не осталось", - пронеслось в голове в тот момент, когда руки уже тянулись к книге, и, конечно же, эти мысли были проигнорированы юным трудоголиком Фриск. Руки оглаживают корешок, старую кожаную обложку, мелкие случайные углубления и неслучайные "колеи", образовывающие причудливый рисунок. Разные знаки по всей площади и большая пентаграмма в центре. Это защитный символ, насколько девочка припоминает. Она забавно морщит лоб в раздумьях, которые сейчас даются не так легко, хотя и подобные логические цепочки выстраиваются в голове сами по себе, как по волшебству. В этом, конечно, нет ничего магического, просто алгоритм, доведенный до автоматизма, а может, значение имеет и природа, что-то, что буквально заложено в генах девочки. Но сейчас это сложнее. Какого черта? Это начинает волновать, что тоже, кстати противоречит натуре Фриск. Другого бы Фриск утешила: "Плохой день, не обращай внимания, у всех бывает". Но для нее подобное было недопустимо, и очень настораживало.       Решив отвлечься от невеселых мыслей, в который раз за сегодня застигающих ее врасплох, Фриск всё же открывает книгу. И чуть улыбается, вспомнив слова друга о нечитаемости, ведь в написанном она узнала ни что иное, как латынь. Приплыли!       В принципе, у Фриск есть знакомые, знающие этот язык, но с чем-то, вроде этого, она бы к ним не обратилась, учитывая, собственно, контекст ситуации. Вот она, хорошенькая лицеистка, всегда выглядящая по-домашнему, наверное, просто из-за своего уютно-теплого свитера, с привычной миленькой улыбочкой подходит, скажем, к учителю... Ну уж нет, совсем бред! Эм, обращается к практикантке, с коей они познакомились недавно, заболтавшись о зоологии, и преподносит ей, как ни в чем не бывало, эту жуткую, мрачную... Литературу. Не менее сюрреалистично. Так что... Справится сама! Справится обязательно, просто действительно в другой день, ведь сейчас, когда луна уже вошла над многочисленными зданиями городка, где жила девочка, логично и правильно было бы всё же сдаться усталости, накатившей на Фриск. Хорошо, что она, почти моментально уснувшая, уже не могла задуматься о том, был ли у нее вообще выбор, могла ли она бороться с чем-то, что настолько ее подавляло. На деле, вряд ли... Новый день встречает темнотой. Это зима, всегда так. А книжка все еще лежит на столе, как и впрочем, сама Фриск, заснувшая там. Все затекшее тело ужасно болит: шея, позвоночник, отсиженные ноги, все. Девочка, едва соображая, пытается встать, но лишь падает со стула тряпичной куклой. Пол холодный. Хочется сжаться в комочек, чтобы согреться, и снова провалиться в глубокий сон без сновидений, но Фриск все еще "не хочет, не может и не думает опаздывать".       Поэтому сохраняя решительность, скользя по полу милыми носочками, что были подарены кем-то на день рождения, идет умываться холодной водой, впрочем, без особого энтузиазма, что она пытается разглядеть в собственных смутных эмоциях. Фриск успокаивает себя. "Наверное, это просто утро такое?" И действительно, по утрам ведь всем тяжело.