Sayonara Hitori

      О Сани и Ким Чонин встретились совсем недавно, около двух месяцев назад. Этот срок нельзя назвать слишком маленьким — кто-то из моих знакомых успел за это время влюбиться и съехаться для совместной жизни, — но и сроком, длиною в жизнь, это сложно назвать. Если мы говорим не о маленьком ребенке, которого родили два месяца назад, конечно же. Я не знаю как мы познакомились с ними, мы были из абсолютно разных кругов и компаний. Но судьба свела нас, и мне случилось быть свидетелем того, чего не стоило. Думаю, это сберегло бы мне нервы, не попали я туда.       Все, опять-таки, начиналось как сон: концептуальный, красивый… но все же пустой.       Я тогда была ещё и загружена своими проблемами, так что сил разгребать чужие, что-то советовать, у меня совсем не было. Я была такой же пустой на тот момент, как и они сами, наверное, поэтому и не предотвратила то, что случилось.       Да, точно, мы были из разных компаний. Я остановилась на этом. Но при этом Чонин знал меня давно, как я недавно узнала (недавно — неделю назад, а не два месяца). Заочно, разумеется, но я была у него на слуху. А вот Сани не знал никто. Она словно из воздуха возникла, в нём же и растворилась, улетев куда-то в сторону Сандзюку. А       Чонин влюбился. Я тогда ясно наблюдала этот процесс: видела, как впервые, когда я точно так же, как и Сани, появилась на территории «Ночных волков» — так они себя называли, Чонин и другие, — Чонин подошёл к ней и пошло улыбнулся. А после увидела блеск в её глазах и… похоть? Да, наверное это была она.       Кто-то начинает свои отношения с секса, кто-то — заканчивает им то, что осталось от былого духовного тепла в попытке раскочегарить давно тлеющее полено.       У Сани и Чонина был первый вариант. Признаю, в тот вечер я и сама обратила на Кима внимание, но только потому, что он был красив и горяч. Я не знала его настоящего, и, как думаю сейчас, хорошо, что в полной мере не узнаю его никогда. Такие люди мне не нравятся. Их нутро… они раздражают одним своим видом тогда, когда показали свою истинную сущность.       Эту истинную сущность, как я её назвала, Чонин показал Сани в первые дни. Она рассказывала об этом. Не знаю, то ли из солидарности, что мы попали на ту вечеринку в один день, то ли ещё из-за чего-то, но она прилипла ко мне. Точнее, прилипала в те моменты, когда отклеивалась от Чонина. А что я могла поделать? Не отдирать же её как жвачку со стула.       Она часто говорила следующее: — Мне иногда кажется, что когда Чонин меня обнимает, мир становится лучше… Будто весь мир в моих руках, а я — в его, но… — Но что? — я не выдерживала в такие моменты, хоть и знала ответ. Зачем тянуть, можно ведь сразу все сказать? А она молчит, нерешительно перебирает что-то в руках…       А отвечала она всегда практически одно и то же. Фразы менялись, возможно, но смысл один: ей казалось, что без его объятий она ничто.       Возможно, так оно и было. А может и нет. Кто знает? Уж точно не я. Так вот…       Пусть ей и казалось, что весь мир в момент объятий уменьшается до, вероятно, размера горошины и опускается ей       на ладонь, а Чонин, видимо, держит не её тело, а её сознание в теле маленькой куклы, чтобы уж точно держать всю Сани в своих руках, но так не было на самом деле. Потому что ей этого всегда не хватало. А если чего-то не хватает, то не все в твоих руках, верно?       Не сказать, что я завидовала чему-то, что было у Сани или ещё что-то такое, но осознавать то, что всегда люди выбирали её, а не меня, было немного обидно. Но я мирилась, потому что… ну потому что я не девушка Чонина, не душа компании и уж тем более не владею компанией-конгломератом, как это было с Сани. Она ни раз этим хвасталась. Я была обычной, наблюдающей за всем тем, что происходило с Чонином и Сани.                   Она же была… необычной.                   То ли это слово, чтобы описать её? Не знаю. Но то, что она выходила за рамки общепринятых норм, поступая совсем не так, как все привыкли, и говоря вовсе не то, что многие в нашей компании ожидали услышать, это точно.       Думаю, лучше подобрать другое выражение.       Сани была выходящей за рамки.       А я… я была той, кто следуя указке общества, всегда пыталась влезть в эти рамки и подогнать других под них. Теперь я это понимаю. Раньше же, то, чего я не понимали, ужасно раздражало меня. Как то было с Сани.             Пусть мы и стали подругами — она часто называла меня так на наших общих гулянках, — но я совсем не чувствовала того, что и Сани.       Она улыбалась, глядя на меня, а я нет. Я просто пыталась смириться со своей ролью подруги и улыбаться в ответ, но актриса из меня ужасная.       А после появился Сехун. И я вела себя так же, как и когда-то О Сани. Постоянно говорила о нем, чувствовала пресловутое «весь мир в моих руках, а я — в его» и растворялась на мелкие молекулы каждый раз, когда соприкасалась с ним руками.       Проблема в другом — это история не обо мне, а об О Сани.       И она явно была недовольна О Сехуном.       Совсем не знаю, как не заметила этого раньше, но сейчас, обдумывая это, понимаю: они были ужасно похожи.       И почему в воспаленном до боли сознании я тогда не поняла этого?       И Сехун вел себя похоже на то, что делала обычно Сани. Он занимался попеременно то разговорами со мной, прилипнув, то доставал своего друга. Иронично получилось — Сани и Чонин, Сехун и я.       Но в один день все изменилось. Народ огня развязал войну. Звучит эпично, но в жизни произошло кое-что на порядок менее шокирующее. Просто Сани и Сехун начали отдаляться. Сани от Чонина, Се от меня.       Чонин впал в депрессию. Я видела это по его осунувшимся плечам и вечно напряжённому взгляду, направленному в темноту или на Сани. Он подолгу оставался в курилке, туша окурки о деревянную лавочку. Появились темные следы на ней — и на нем тоже. Он словно стал другим.       Он стал тем, с кем бы я не хотела иметь дела. Таким, каким был до Сани. Забавно, его жизнь разделилась на до и после Сани. Правда, сейчас, «после Сани», он выворачивал себя наизнанку, совсем не понимая, кто он, откуда, и зачем живет.       Мы тогда с компанией пошли гулять. Меня позвали просто так, наверное, из-за Сехуна, но он не явился, как и Сани, а вот Чонин пришел. Нас было пятеро, и каково было мое удивление, когда мы шли по узкой дорожке в парк и у всех были пары, для того, чтобы поболтать о мелочах и пошутить — пары в том смысле, что мы шли по двое, — а Чонин плелся в конце, засунув руки в карманы и смотря себе под ноги. Но это не выглядело нисколько пафосно.       Это выглядело обречённо.       Тогда, похлопав знакомого по плечу, я немного остановилась и дождалась, пока Чонин дотелепает до меня. И начала разговор. — Как ты?       Это был праздный интерес. Человеческая воспитанность и капля любопытства. Но видимо именно эти слова положили начало нашему редкому общению. — Мм, все ок, спасибо, — кивнул он, а после спросил то же самое у меня. Я сказала, что мне хорошо, ведь я гуляю сейчас с друзьями, на что он засмеялся. Возможно, иронично было то, что здесь не было ни одного моего друга или подруги, возможно — он увидел здесь что-то своё, напоминающее ему о своей жизни, но главное, что он засмеялся.       Совсем как я. — А вот у меня здесь совсем нет друзей. — Грустно, — кивнула я, а он посмотрел очень удивлённо, так, словно я должна была сказать совсем другое. — Если здесь нет, то где-то ещё будут, не парься.       Я попыталась выкрутиться, сказать что-то бодрящее, но вышло плохо.       За счёт того, что я слишком хорошо понимала то дурацкое состояние отсутствия друзей, у меня были смешанные чувства. В прошлом, наверное, я тоже такой была.       Но я не могла поддержать его. У меня плохо получалось это делать даже для самой себя, не то что для других. — Сани меня не любит, — выдал он. А я закуталась в шарф и окончательно запуталась. Что значит — не любит? Тогда зачем жужжала мне в уши только о нем? — Я никогда не думал о любви и всякой хери, знаешь, но сейчас мне ужасно плохо без нее, любви. Я такой дурак.       Я подумала, что он идиот. Я часто слышала от О Сани, что она его любит. Или что-то изменилось? — Если тебе плохо без любви, то ты не дурак.       Идеально? Ха, а так бывает? — Да мне не то чтобы плохо, просто хуево. Она перестала делать все, что делала раньше. Все, что у нас осталось — секс. И то без задоринки, просто какая-то фигня… Знаешь, я совсем не хочу такого. Хочу, чтобы с девушкой все было идеально, чтобы мы всегда… — Да ты романтик, Ким. — Нет, но… ну, блин, может и да, — мне тогда показалось, скорее всего очень сильно показалось, что он смутился. — Просто не понимаю, почему она теперь бросает меня и идёт куда-то не пойми куда. Почему все, что я от нее получаю — дурацкий поцелуй в щёчку и секс иногда. Мы видимся, лять, три дня в неделю. Только тогда, когда я к ней прихожу. Она никогда не звонит мне, не говорит… Мне так плохо… — и в одно мгновение он изменился в лице, а после схватил за предплечье. — Пошли курнем. Ребят, не вернёмся! Мы курить! — громко сказал Чонин, а потом потянул куда-то. Я не парилась.       Ну что может случиться от того, что мы покурим и потусуемся вместе?       Оказалось, может. Мы встретили Сехуна и Сани. Ссорящихся. — Я же сказал, отстань! — Сех0ун отпихнул ее, да так, что она приземлилась на диванчик в гостиной.       Плохая идея Чонина прийти сюда. Не что-то такое я хотела увидеть, придя покурить и поболтать о жизни.       Мой парень толкает Сани. Я видела, как напрягся Чонин, но я почему-то была спокойна. Просто смотрела за ними в оба, ожидая того, что будет дальше. Сехун не тот человек, что поступит плохо с кем-то вроде девушки друга. Ведь так? — Но Се!       Её крик в тот момент стал самым отвратительным, что я слышала.       Подруги? Вот как?       Я устало вздохнула, посмотрев на Чонина. Он вероятно решил так же, как и я не раскрывать присутствия. — Я не хочу бросать никого ради такой, как ты, поняла? Я люблю свою девушку.       Звучало так, будто груз упал с моих плеч. Но в то же время лег новый. Значит, моя догадка верна, значит, Сани… Но Сехун не тот, кто предаст. — Ты? Любишь? — мне стало до ужаса неприятно в тот момент, но я проглотила и обиду, и грусть. Да, возможно, меня и не может любить кто-то, как Сехун, но зачем так прямо? Хотя, в любом случае, она говорила это не мне в тот момент, так что я просто молча стояла возле открытого окна и слушала, иногда посматривая на то, как Чонин злится. Ему тоже неприятна вся эта ситуация. Вот и покурили. — Да ты член в штанах удержать не можешь не перед кем, а тут любишь? Уверен? Моя милая подружка тебя привлекла только тем, что не даёт тебе!       Была очередь Чонина смотреть на меня. Я благополучно «не заметила» его взгляда, продолжив слушать. Не смогла оторваться. — Сани, успокойся и не кричи на меня, — от его тона мне стало не по себе. И пусть он взял её за плечи, я… такого Сехуна на себе я не испытывала. И никогда не хотела бы испытать.       Возможно, он что-то ей прошептал. Я не слышала. Как и Чонин.       Но её слова… — Тогда брось её и встречайся со мной! — Пошли, Чонин, — одернула я его, и мы так и не зашли в домик на холме, куда, в принципе, и шли. Это было место сбора Черных волков, куда Сехун привел меня однажды.       Чонин, видимо, водил сюда Сани.       И Чонин, видимо, предложил только что напиться.       К вечеру мы были в хлам. Чонину написал кто-то из компании, мол, где он — обо мне не вспомнили, что больно резануло в тот момент, но после я поняла почему. Сехун выложил в своей инсте пост, мол, люблю свою самую милую в мире девушку. И мою фотку недельной давности. Я ненавидела соцсети и фотографироваться, у него же получилось все это совместить и испортить мне настроение второй раз за день.       Ким Чонин же только и мог, что распластаться на диване в форме звёзды и ныть о жизни. Я не пыталась его успокоить, но непроизвольно гладила по волосам и говорила, что все будет хорошо.       Возможно, это было слишком для тех, кто знаком не так давно. Но мне самой нужно было чувствовать что-то теплое, чтобы не сорваться. — Я правда… черт, знаешь! Чтоб я ещё раз повелся на любовь или ещё что-то! Она была как нимфа, будто из кинофильма… А потом потеряла интерес, переключившись на Сехуна? Интересно, у нее был вообще интерес ко мне? Она любила хоть минуту… Я знаю, что выгляжу как чертов бабник и вообще мы с ней переспали в первый час после знакомства, но блин, бро! Она… как так было можно?       «Бро»… Это обращение отрезвило меня. Стало легче. — Часто она говорила мне, что любит тебя. Что ощущает, будто ты — весь ее мир и… — и после того, как мне стало легче, я попыталась успокоить Чонина ещё раз. Но он, видимо, от этого еще больше впал в депрессию. — Это были мои слова ей, вообще-то! Зачем только врать всем…       Чонин что-то бормотал невнятное, я его оставила. Не ушла насовсем, нет, но вышла ненадолго из комнаты, чтобы поговорить с Сехуном. Он звонил уже шестой раз.       Если быть очень краткой, то вот что он сказал: — Я скучаю по тебе, чаги. Скинь мне адрес, я подъеду. Я звонил твоей соседке, она сказала ты не дома…       А я, будучи хорошим «бро» Чонину — смешно и забавно, ведь это первый раз, когда я ему помогаю, — попросила чтобы он забрал Кима, так как мы вместе пили. Он удивился, но ничего не сказал. Ещё бы он говорил…       Я надеялась, что Чонин не устроит сцену Сехуну, ведь тот тоже условно виноват в поведении Сани. Но он молодец, молчал. Правда, не вырвал чуть на Сехуна, но не думаю, что это было специально. Просто совпадение.       После этого нам пришлось поговорить.       Сехун рассказал, что Сани пыталась его соблазнить. Я была удивлена его честностью поначалу, но то, что он говорил дальше… Я улыбнулась, слушая его. Пусть так. Он уверил меня, что он не поддался на всякие дурацкие соблазнения и говорит лишь правду. Пусть так. Потому что в доме не было ничего, что могло бы сказать, что Сехун — виновен. Он оттолкнул ее, он честно сказал о том, что любит меня и…       А после сказал успокоиться. Пусть и грубо, но смотрел на нее, ничего не ответив на «встречайся со мной!». Другими словами, мои собственные демоны пытались сожрать меня изнутри. — Что с Чонином? — прервав тогда мой поток мыслей, в котором я и сама запуталась, он привел меня в сознание. Я словно ударилась головой о железную балку, которая висела прямо над головой. И громко закричала «черт», потому что Чонин, пьяный в хлам, остался сам, а рядом зажигалки, спички, алкоголь. И дай бог, ему захочется выпить. — Сехун, — зайдя в комнату за своим парнем и полуживым Чонином, который не успел ничего сотворить, спокойно заснув, я попыталась сделать свой тон наиболее мягким, но по реакции Сехуна сразу поняла, что не вышло. Ему заранее не нравился этот диалог. Может ли из него выйти что-то хорошее, если человек против? — Я и Чонин… мы были в хижине сегодня. И видели вас. Если ты все-таки чувствуешь что-то к Сани, то я пойму.       Правильно. Обсудить все всегда лучший вариант. Я бы свела себя с ума, если бы молчала. Но тогда он теперь знает, что то, чего он недорассказал мне до этого, — то, о чем я знала, но промолчала. — Я же сказал, что ничего нет! Я тебя люблю!       Тогда почему кричишь? — Не обижайся, — спокойно произнесла я. Так мы и сидели в комнате: я, держащая Се за руку; Сехун, который в ярости не мог себя контролировать и я слышала его тяжёлое дыхание; и Чонин, который совершенно внезапно выкинул руку вверх, а после она, рука, упала между нами, разделяя. После он поднял ногу, недовольно что-то буркнул и уронил ее.       Обстановку он тогда разрядил.       Или не совсем. — Или ты так говоришь, потому что у тебя есть что-то с Каем? — Что?       Он глупый: но этот тон… Он тот, страшный и властный. Тот, который я не хотела выслушивать никогда в жизни. — Что вы делали с Чонином возле хижины? — он вцепился мне в плечи. Было неприятно. Ненавижу, когда меня кто-то так трогает. — Чонин хотел покурить. — И ты пошла с ним? — плечи всё еще ныли от его хватки. — Сехун, давай проясним, — наверное, я была агрессивна, так как тогда его глаза округлились от моей резкости. Я сбросила его руки с себя, чувствуя облегчение. Он его явно не чувствовал. — Это не на меня вешается чужая девушка, это не мне говорят, что я не могу удержать член в штанах, это не на мне чужой парфюм. Я просто выпила с твоим другом, потому что ему было плохо. Он тот ещё романтик, не знал? Хочет, чтобы все было идеально. Но так не бывает, к сожалению. Но он хотя бы…       Договорить мне не дали. Сехун перебил, совсем не заботясь о том, что я хотела сказать. Это было так неуютно. Почему он не слушает меня, а я его — да? — То есть, у вас ничего нет? — Ну, я же тебе поверила, когда спросила о тебе и Сани, так почему ты не веришь мне? Думаешь, я лгунья?       Да, я вру. Я не поверила сразу. Но у меня ведь были основания — недоправда, но не ложь от Сехуна. У него же таких оснований нет. — Нет, но… — Тогда закрыли тему, — фыркнула я. Я была зла. Если он подозревает меня, то, получается, сам солгал? Забавно.       Я отослала Сехуна купить антипохмелин, мол мне плохо, а после толкнула в плечо Чонина. Знала, что он не спит. После тех неуверенных бурчаний. И ноги… — Мой друг иногда излишне груб, не хотел, чтобы тебе было больно, прости, — единственное, что он сказал себе в оправдание. И заснул, сказав, что ему лучше отключиться до того, как придёт Сехун.       Выслушивать нотации О он не захотел. Что ж, я тоже не хотела, но кто меня спрашивал?       Спустя неделю Чонин бросил Сани. Почему — для меня было делом ясным, в отличие от Ночных волков, которые этому удивились.       Чонин рассказал, что Сани ещё раз виделась с Сехуном. Мне было стыдно за то, что мой парень ведет себя так по отношению к своему другу. Они точно лучшие друзья?       В очередной раз, напившись с Чонином — это было уже пару раз после хижины, я позвонила Сехуну. Мой набор слов был несвязным, словно я говорила на японском с корейцем. Вроде похоже, но ничерта, ведь так?       Мы встретились на следующий день. Сехун приехал спустя двадцать минут после моей смс-ки. Я извинилась, что напилась и звонила ему в таком состоянии, но он сказал, что всё понимает.       Надо же, какой понимающий, ласковый… Со всеми такой?       Во мне говорили все недопонимания, которые возникали между нами и обида на то, что он уверял меня в любви, но виделся с Сани. И пусть ничего нет сейчас, пусть, но мне неприятно.       Я предложила расстаться.       В обиде, конечно, но это решение было обдуманным от корки до корки. Мне легче будет так, чем трепать себе нервы этими качелями. Пускай найдет себе другую девочку, от которой всё можно скрывать. Я не смогу так долго. — По итогу, всё, что было между нами, закончилось? — Сехун, говоря это, нежно касался моих плеч, не доставляя мне дискомфорта физического, но отнюдь не эмоционального. Его глаза, полные печали — то, что заставляло чувствовать меня не очень хорошо. Но разве я что-то сделала не так? Разве не он был тем, кто отпихивал Сани и тем, у кого с ней что-то было? Чонин сказал, что те встречались до этого.       Разве это не он был тем, кто посеял зерно раздора и недоверия в наши отношения, не договаривая?       Так почему его взгляд направлен на меня, как на источник всех бед? Я просто не могу быть этим источником, не смотри на меня так, прошу…        — Чаги, я люблю тебя… — заключив меня в кольцо из свои рук, Сехун тихо прошептал это прямо на ухо. По телу пробежали мурашки.       Тогда зачем создал это недоверия между нами и секреты, если любишь? Ты же взаправду ни одной юбки не мог пропустить мимо, так почему сейчас так сильно цепляешься за мою, будто она значит что-то большее, чем любая другая.       Почему, Се? — Мы возьмем перерыв, но не закончим наши отношения, прошу, — его голос обычно отдающий какие-то приказы — не мне, а другим, будь то в университете или с друзьями, — сейчас потерял все оттенки былой уверенности. Сейчас это все было больше похоже на бессмысленную мольбу о… чем? — Я не хочу расставаться с тобой, мы ведь… все ведь было идеально! Так почему ты… — Перерыв так перерыв, — устало выдохнула я, а после ушла, оставив его наедине с самим собой. И той огромной лачугой, в которой я видела его и Сани.       После этого мы не виделись около двух месяцев. Я отдыхала, проводя время с Чонином и людьми с моего потока из университета. Но чаще я зависала с Кимом. Потому что он был таким же серым пятном на радуге. И мы, устраивая собственную тусовку, были двумя серыми пятнами в этом ярком мире, но нас в принципе всё устраивало. Собутыльники мы отличные.       А потом Сани опять объявилась, сломав Чонина — на его глазах поцеловалась с О, который хотел восстанавливать со мной отношения. А я говорила — единственное, что мог прочитать в моих глазах Сехун. А он смотрел именно мне в глаза. Ему стыдно? Или что? Не понимаю. — Эй, Чонин, забей на них, — нарочито громко произнесла я. Сани вздрогнула, а Сехун все также не отводил взгляда. Я чувствовала эту тяжесть на себе. И от чего она вообще появилась? Я не делала ничего неправильного. Это он, он сделал всё неправильно. Не я целовалась с кем-то, а он. И это не я просила взять перерыв, но после начала крутить с бывшей друга. — Голубки пусть тешатся, а мы покурим, да, бро?       Бро больше не было тем, что меня освежало в разговоре. Это было тем, что грело душу. Потому что было приятно знать, что есть где-то человек, которого можно так назвать. Пусть мы и не были никакими бро. Так, собутыльники. Но этого ведь никому не расскажешь?       Кто-то из волков рассмеялся на эту фразу, а Сехун, которого не смогла сдержать Сани, ринулся к нам. — Ты говорила, что ничего нет! — Ты тоже, — ответив претензией на претензию, я смогла его ошарашить.        — Это другое, ты ведь… ты!       И не сдержался, врезав и так полумертвому Чонину. Боже, его хочет угробить весь мир? Я не понимаю, за что ему ещё и физическая боль?       Странно, Чонин, когда к Сехуну липла Сани, ни разу не обвинил друга. А Сехун винит во всем его, правда? Какой жалкий…       После того, как я утащила Чонина куда подальше, а волки оттащили Сехуна, прошло около получаса. Чонин заснул в комнате, в маленьком кресле, а Сани вышла со мной поговорить на балкон. Это было мерзко. — Я хочу, чтобы ты отстала от Чонина, — ласково произнесла она. — Тогда отстань от Сехуна, — не подумав, сказала я. Мне было плевать, но что вообще нужно было говорить в такой ситуации? Сейчас, думая об этом, я понимаю, что это не такой уж и плохой ответ. — Нет, он мой! Изначально был моим, а ты повисла на нем, как не знаю кто! — А как же слова, что Чонин весь твой мир? — Ну, я же должна была что-то рассказывать, чтобы дружить хоть с кем-то! Думаешь, так легко… черт, да ты не поймёшь! Просто оставь и Чонина, и Сехуна. — Мне было ни капли не интересно, что ты там думаешь о Чонине, если честно, — нагло, да. Но зато правда, а не сладкая ложь. — Я вообще мало чем интересуюсь, но зачем тебе Чонин? Сехуна недостаточно? — Да, не хватает! Мне нравится, что Чонин таскается за мной! — И ты поэтому сейчас разбила ему сердце? Он страдает, прекращай. — Если бы не ты, все было бы отлично! — А я в чем виновата? — Он бы не решился бросить меня. Был бы со мной, как верный пёсик, а общаясь с тобой… Знаешь, что он сказал мне? Он должен ценить себя больше, чем других! — И что неправильного в этом? — То, что он должен ценить меня больше! — Что ж, твой поезд ушел, — я сказала это высокомерно, будто у нас с Чонином что-то было. Боже упаси, такого мне не нужно, я не стремлюсь к идеалам.       Я отвернулась от неё, стоя и смотря в огромное окно. Небо было красивым, а после почувствовала как кто-то толкает меня. Я зацепилась за кофту, держась из последних сил. Но силы не вечны, особенно когда дергают за кофту.       В общем, красивым было не только небо, но и мой крик летящей с девятого этажа девушки.