Неравный брак

После рокового пожара в театре Кирилл не так часто навещал отца - семейная жизнь захватила с головой, а точнее - вдруг осознанные и взаимные чувства к Игорю. К тому же, и восстанавливать выкупленные наконец-то имение и фамильный особняк Громов оказалось увлекательно, хотя и хлопотно. На какое-то время стало не до семейных визитов. Но в этот раз Всеволод Егорович приглашал весьма настойчиво. И, как оказалось, ему было, чем удивить гостей. - Алёша, Лизонька, знакомьтесь! Кирилл круглыми глазами смотрел на стоящих рядом с отцом детей - веснушчатого мальчика лет десяти, и рыжеволосую пятилетнюю девочку. Мальчик, явно вспоминая усвоенный урок, поклонился, девчушка немного неловко присела в реверансе - и тут же поспешила спрятаться за брата. Оба явно робели при виде гостей. - Ну что же ты, Кирилл, поздоровайся с братом и сестрой! Братом и сестрой?! Гром чуть ли не в ужасе взглянул на Кирилла, ожидая... да сам не зная, чего. Вряд ли Кирилл воспримет спокойно такую новость. Конечно, мог и знать, что отец прижил себе детей на стороне, бывает ведь такое, и часто, но тут-то, похоже, Гречкин-старший отпрысков признал. Уж точно не из милости взяты в дом, вон какие ухоженные, разодетые, да и на Всеволода смотрят явно не как на благодетеля. Он им родной отец, и они это знают. И как-то отнесется к такому избалованный Кирилл, всю жизнь знавший, что он единственное дитя в семье, центр вселенной? Однако, Кирилл, к удивлению Грома, смотрел совсем не так, как можно было ожидать. В его лице что-то дрогнуло, он смотрел на детей странными глазами, будто узнавая, и не веря тому, что узнал. - Как же это? - прошептал он, будто самому себе. - Быть не может... Анна Сергеевна? - Вы знали маменьку? - было видно, что Алёша уже корит себя за сорвавшиеся слова, но сдержаться явно было выше его сил. Кирилл улыбнулся странной дрожащей улыбкой. - Знал. Очень хорошо знал. Она была такая добрая... Лиза от этих слов, кажется, даже перестала робеть, глядя на Кирилла с любопытством. Гром, впрочем, тоже. Что тут за история? Всеволод, предвидя вопросы, взял дело в свои руки. Вызвал горничную, приказал немедленно подавать чай. - А Лизоньке - особо. Сама знаешь. Кирилл снова округлился взглядом - такого голоса он у отца не слышал ни разу. Горничная заулыбалась понимающе. И вот все уже сидели за чайным столом, на котором едва умещались поданные сладости, а Лиза осторожно обнимала ладошками тончайшего фарфора чашку с золотой каймой, разрисованную пышными алыми розами. Сам Кирилл эту чашку не особо и замечал, в доме фарфора было в избытке - а Лиза смотрела прямо-таки восторженно, с удовольствием пригубливая горячий чай, щедро сдобренный сливками. - Вот такие дела, - вполголоса говорил Всеволод. - Я об Анне Сергеевне уж давно вестей не имел, деньги посылал исправно, конечно, да вот... - он взглянул устало, и как-то виновато. - А тут узнаю... И на что все наши петербургские доктора годятся, если с лихорадкой какой-то не могут справиться? А дети одни остались. Я как узнал... Чтобы моих детей - да в приют? Лёша поежился, как от холода - похоже, мысли о приюте не раз посещали и его самого. - Ну, ведь не забрали же, что об этом думать, папенька? Кирилл снова удивленно моргнул, точно ему было странно слышать это слово - но тут же, будто стараясь скрыть смятение, повернулся к девочке, увлеченно рассматривающей маленький птифур: - Ты что? Ешь, еще принесут! - Он красивый, - пояснила девочка. Налюбовавшись печеньем, наконец-то положила его в рот. - И всё тут такое красивое! Только... Не договорила, дрогнула губами. Игорь понял - всё тут красиво, только маменьки нет. А без нее даже и в самом богатом доме грустно. Казалось, Кирилл растерялся, не находя слов. Но Лиза вдруг подняла на него глаза. - Маменька на небе. Зато папенька есть. И братика Бог послал... Игорь с трудом сглотнул, вставший в горле ком. Гречкин-старший, говоривший ему что-то, осекся на полуслове, глядя на сына чуть ли не с испугом. И правда, чего ждать - никто не предскажет. Игорь потянулся было взять супруга за руку для предостережения, но Кирилл уже заговорил: - Знаешь, у меня раньше ни братьев, ни сестер не было. И не научился я, как это - быть братом. Но я попробую. И я буду очень, очень стараться. Честное слово. Лиза улыбнулась. Лёша отчетливо покраснел, а Всеволод торопливо отвернулся - Игорь мог бы поклясться, что он смахивает слёзы. Игоря и самого тянуло сделать то же самое. - Аннушка... Анна Сергеевна при Кирюше гувернанткой была - полушепотом пояснял Всеволод Егорович внимательно слушающему Игорю. - Сколько их сменилось, я и счет потерял, никто долго не задерживался. Нравный Кирюша был, чего уж греха таить, балованный. А Анна... Как она появилась, Кирю не узнать стало. От нее - ни на шаг, слова поперек не скажет, хотя она вроде и не строжила его особо. Голос тихий всегда, ласковый. Киря к ней как к родной, да и то сказать, тяжко ему было без матери, тут потянешься... Вздохнул тяжело, потупился. - А я... Грешно, знаю, но ведь как мальчишка влюбился. Женщинам верить давно уже отвык, а она ведь даже и не просила ничего. Никогда не просила. Кире тогда другого гувернера взять пришлось. Француза нашли, расстарались. А он с ним опять на старую дорожку, одни капризы. Тосковал по Анне, а я ведь, признаться, виноватым перед ним себя чувствовал. Он по ней тоскует, а я-то к ней тайком. Столько лет боялся, что случится, если всё это дело наружу выплывет. А оно вон как. Не ждал, право слово, не ждал... - Полицмейстер? - донесся вдруг до ушей грома восторженный голос Лёши. - Настоящий? - А как же? Самый, что ни на есть! Ненастоящих не берем! - смеялся Кирилл. - А на щеке у него отметина - это что, преступники оставили? - и Лёша, и Лиза, смотрели одинаково, с восторгом и ужасом. - Нет, Игорь Константинович у нас сам любому преступнику таких отметин наставит! А это... Это он недавно людей на пожаре спасал. - Прямо из огня?! - ахнула Лиза. - Из огня. Игорь у нас герой, да еще какой! - Кирюша! - подал голос Игорь. - Ну разве ж так можно? Захвалишь ты меня сверх всякой меры! - Это я-то захвалю? Да я, между прочим, чистую правду! А если не верите, господин полицмейстер, так сами сюда идите и рассказывайте, как было. Мы ведь семья, как-никак, всё знать должны истинно, без домыслов! Игорь только руками развел, извиняясь перед Гречкиным-старшим и устремляясь к супругу, помогающему Лёше и Лизе сражаться с парижскими конфектами. У которых явно никаких шансов не было, ведь на столе еще было предостаточно чая и сливок. А под захватывающий рассказ про подвиги доблестного полицмейстера, и подавно растают конфекты, как сам этот вечер - незаметно и сладко. И вполне себе по-семейному.