Вместо тысячи слов

      У Сун Ланя тяжелые длинные волосы, кончики которых спускаются ниже поясницы. Если раньше наставник подрезал кончики, то сейчас, в странствиях, кто знает, когда он снова окажется в Байсюэ?       Каждое утро Сун Лань безжалостно собирает их в узел, стягивает лентой в гладкую прическу — туго, чтобы пучок не съехал под собственным весом. После полета на мече или ночной охоты волосы порой спутываются, в них застревает лесной мусор и Сун Лань, стиснув зубы, раздирает крошечные узелки гребнем.       А потом перед сном сплетает пряди, перехватывая лентой — так удобнее.       До тех пор, пока в его жизни не появляется Сяо Синчэнь.       Тот отбирает гребень у шипящего сквозь зубы Сун Ланя, который воюет с очередным узлом в волосах, и начинает разбирать прядь за прядью с самых кончиков. Закончив работу, Сяо Синчэнь осторожно взвешивает черную струящуюся массу на ладони, пропускает сквозь пальцы — он словно сам зачарован собственными действиями, — а потом заплетает нетугую косу. Сун Лань страшно смущен произошедшим: меньше всего он хочет обременять Сяо Синчэня, происходящее кажется ему чем-то очень личным, он считает, что это не должно повториться…       И все же это повторяется.       Сяо Синчэнь мурлычет под нос за его спиной, а Сун Лань чувствует, как по спине бегут сладкие мурашки каждый раз, когда гребень скользит по его волосам. Он с трудом сдерживает стон, когда сильные теплые пальцы Сяо Синчэня массируют ему кожу головы, которая вечером побаливает от тяжести узла на макушке.       Утром в движениях Сяо Синченя нет вечерней медитативности: он ловко собирает длинные пряди в пучок, сворачивает, затягивает, закрепляет…       И с гордостью любуется своей работой.       Сяо Синченю нравятся его волосы: он часто восхищается их длиной, их цветом — насыщенно-черным, без малейшего каштанового оттенка. Сун Лань никогда сам об этом не задумывался — но это, пожалуй… приятно?       Ему приятно знать, что он нравится Сяо Синчэню.       Так же, как Сяо Синчэнь нравится ему: от кончиков струящихся мягких волос до аккуратных пяток — при каждой удобной возможности тот ходит босиком. Нравится его улыбка, темные глаза, контраст белоснежной ленты в темных волосах и черной отделки на светлой одежде. Нравится его легкий характер и познания в самых неожиданных областях.       Вот только Сун Ланю кажется уже недостаточным помогать ему с прической по утрам, прикрывать спину на ночной охоте, покупать танхулу, которые так любит его спутник. Недостаточно говорить, что Сяо Синчэнь красивый — в ответ он получает улыбку и слова благодарности, но ведь Сун Лань просто говорит правду, пусть даже от этой правды его сердце начинает колотиться. Недостаточно, недостаточно, недостаточно… Слов совершенно недостаточно.       Белую шпильку с полупрозрачным цветком сливы он сразу замечает на рынке в крупном городе, где они останавливаются заночевать. И покупает не раздумывая — одна мысль, как она будет смотреться в волосах Сяо Синчэня заставляет его замирать от восторга.       Вот только как подарить ее, у Сун Ланя нет не малейших идей. Листы для талисманов, лекарственные травы и пилюли, сладости, которые они покупали друг другу — все это было совершенно естественным и совершенно другим.       Шпилька была особенной, так же, как сам Сяо Синчэнь был особенным для Сун Ланя.       Поэтому весь остаток дня Сун Лань разрывается между возможностью выразить свои чувства и желанием дождаться подходящего случая. Возможно, это было бы уместно сделать на каком-то празднике. Или дождаться, пока дорога приведет их к Байсюэ и Сун Лань сможет познакомить своего спутника с братьями и наставником. Или…       Спрятанный подарок жжет даже через ткань рукава.       А на следующее утро Сун Лань бесконечно долго возится, помогая Сяо Синчэню с прической. После того, как он накануне увидел украшение, весь вечер и всю ночь обдумывал возможность подарить, представлял Сяо Синчэня с этой шпилькой… пучок с белой лентой кажется незавершенным и несовершенным.       И Сун Лань со вздохом достает ее из рукава.       Может быть, у него нет подходящего повода, может быть, он не скажет ничего лучше, чем «это тебе», но остается надеяться, что Сяо Синчэнь его поймет.       Он аккуратно втыкает шпильку в пучок и отходит на шаг.       Вот теперь все правильно. — Цзычэнь? — недоуменно спрашивает Сяо Синчэнь, ощупывая волосы.       В их маленькой комнате нет зеркала, и он придвигает к себе плошку с водой. Несколько мгновений Сяо Синчэнь смотрит на свое отражение, крутя головой, чтобы рассмотреть… а потом его щеки заливает румянец. — Цзычэнь, спасибо, — тихо произносит он. — Я обязательно…       Сун Лань сглатывает, во рту неожиданно пересыхает. Он почти готов дать название тому чувству, которое испытывает с самой первой встречи. Он почти готов дать имя тому теплу, что разливается в груди, стоит лишь им встретиться взглядами. И той легкости, с которой он подпускает Сяо Синчэня ближе всех, ближе наставника и братьев. И тому, что прикосновения Сяо Синчэня не вызывают желания скинуть его руки. И тому, что он готов странствовать с ним до конца жизни, даже если они так и не создадут свою школу. — Не нужно, — отвечает он. — Просто носи ее. С ней ты очень красивый. — Непременно, — улыбается Сяо Синчэнь. — Я тоже тебя люблю.