Как в сказке

— Вы так долго копались, что я успел съесть даже моти! — голос Ранпо приветствовал их ещё за несколько метров от поворота, за которым находился его обладатель. — Я уж думал, что вы меня тут забыли и мне надо будет звонить Ёсано, чтобы она меня забрала. — Не преувеличивай, — Дазай фыркнул и помахал найденной уликой. — Нашли одежду жертв, никаких признаков насилия.       Ранпо спрыгнул с прогнувшейся под его весом шины и вприпрыжку подошёл к коллегам. Дазай учтиво протянул ему зип-лок для более детального изучения. Ацуши неловко переминался рядом и смотрел на собак недалеко от ближайшего к ним дома. Что-то не давало ему покоя в этих собаках и запахе одежды. Подходить к этой небольшой стайке решительно не было никакого желания, но, увидев тряпки, которые они принесли, четвероногие будто оживились и стали внимательнее вглядываться в действия членов агентства. Подходить ближе они тоже не решались. — Да, выглядит как абсолютный тупик, — легкомысленно махнул Эдогава и кинул пакет обратно в руки коллеги. — Поехали отсюда, мне уже кажется, что я пахну так же, как и вся эта помойка.       Дазай только ухмыльнулся, хитро посмотрел на Ацуши и повернул в сторону остановки общественного транспорта.       Ранпо шёл немного впереди, осматривая окрестности, будто никогда в них не был, и жуя остатки сладостей от скуки. Дазай оставался рядом с Накаджимой, выжидающе посматривая в его задумчивое лицо и краем глаза следя за топографической катастрофой агентства, чтобы не убежал в неправильную сторону. Ацуши явно хотел обсудить смутившие его детали с наставником, но это казалось настолько глупо и несуразно, что неловко было даже заикаться об этом. А Дазай будто знал о душевных метаниях подопечного и терпеливо молчал до той поры, когда он созреет до глупых вопросов.       Не созрел аж до самого агентства. Только сев на своё место и положив голову на руки, он еще раз посмотрел на коллег, которые разбирались, куда девать улику — оставить здесь, как материал расследуемого дела, или же засунуть в архив, как положено, и понял, что лучше задать неловкие вопросы сразу же, а не мучить себя ими, пока ответ найдется сам собой. — Дазай-сан, — Ацуши сокрушённо вздохнул и виновато посмотрел на оживившегося от обращения Осаму. — Вам не показалось ничего странным? Имею ввиду… — Ага, — Дазай энергично кивнул головой и довольно улыбнулся. — Ты правильно сделал, что решил ничего не обсуждать прямо на месте — кто знает, сколько лишних глаз и ушей у стен, где совершили преступление. Задавай любые вопросы и лучше начни издалека, чтобы я не повторялся. — Как вы вообще с Ранпо определили, что Достоевский связан с исчезновениями? — воодушевлённо выпалил Накаджима, полностью повернувшись на стуле к Дазаю, который уже занял место на его столе и расслабленно покачивал ногой. — Всё не так сложно, если иметь опыт и знать противников не понаслышке. Мафию можно было отсечь с первых секунд — они не занимаются гражданскими, поверь мне. В такой организации, как Портовая Мафия, существует ряд жёстких принципов, за нарушение которых карают всех, от мала до велика по должности. Никаких вмешательств гражданских в криминал. Перед выходом я просмотрел досье каждого пропавшего — ни один из них, даже самые бедные, не имели никаких связей с преступностью. Мафия занимается влиятельными людьми, контрабандистами, наркоторговцами и сутенёрами, но никогда не будет использовать простых людей для своих дел. Если бы они даже ставили какие-то опыты — а Мори может, — они могли бы выбрать около сотни своих должников, о которых уже подписан приказ ликвидации. — Но если брать во внимание всю преступность… Это могла бы быть любая другая группировка, — Ацуши почесал щёку и нахмурился. — Или даже единолично действующий преступник, не привязанный ни к одной из организаций, существующей в Йокогаме. — Тоже исключено, — хмыкнул Дазай, явно чем-то недовольный в словах своего протеже. — Мафия — не группировка, Мафия — организация на уровне отдела по делам одарённых. В преступном мире, начиная с тёмной эры, она имеет абсолютную власть и контролирует почти сто процентов трафика на чёрном рынке. С ней согласовывают свои действия все более мелкие группировки. Если бы в Мафии узнали о подобном беспределе — проблема была бы устранена, даже не дойдя до нас. Их реакционные силы им это позволяют.       Дазай на несколько секунд помрачнел в лице. Перед глазами проносились воспоминания о войне, которую они прошли бок о бок с Чуей. Уже тогда единственной по-настоящему острой костью в горле был для них Достоевский и Шибусава. Все вражеские группировки ложились перед ногами Чуи и Осаму, как неровно поставленные фишки домино, власть мафии никто не мог оспорить дальше перемывания костей в подворотне. Однако Достоевский что тогда, что сейчас был достаточно силён, чтобы вести свою линию даже в прямом столкновении. Но теперь он оскорбляет принципы сразу двух могущественных организаций города, и всё еще уверен, что ему это по зубам; ничего хорошего это не сулило. — Тогда остаётся вариант, что в городе появился маньяк… — Ацуши неловко повёл плечами, интуитивно почувствовав смену настроя собеседника. — Может, какой-то обезумевший пользователь способности. — В психологию маньяка не вписываются массовые последовательные похищения, — Дазай мгновенно изменил выражение лица и снова весело уставился на Накаджиму, который под этим взглядом вжался в стул. — Маньяки на то и маньяки — у них непреодолимая мания к совершению каких-либо действий, и между удовлетворением потребности и новой потребностью всегда есть промежуток. Шестнадцать человек для этого не нужно, достаточно и одного, в крайнем случае — двух-трёх за одну охоту. Понимаешь? — Я понял, что ничего не понял, — Ацуши надулся и сложил руки на груди. — Что мешает ему на длительный срок похитить так много людей, чтобы совершить следующую… охоту через несколько месяцев? — Волк может поймать за одну ночь целую стаю кроликов, — безмятежным и оттого жутким голосом произнёс Дазай, — он съест максимум двух. А остальные, к тому времени, когда он снова проголодается, станут непригодны в пищу. Он может оставить кроликов живыми, но тогда охота будет насмарку, потому что они найдут способ уползти от хищника даже на сломанных лапах. Маньяки — не равно психи, они действуют абсолютно осмысленно и проявляют осторожность. Хотя, знаешь, каждый маньяк в глубине души хочет, чтобы другие знали, что их приводит в ужас и заставляет оглядываться в тёмное время именно он. И это ещё один пункт, почему эта версия не вписывается — похищения тихие, и даже тел никто не находил. — Хорошо, — Накаджиме неожиданно стало слишком неуютно обсуждать эту тему в таком ключе. — Ну а теперь рассказывай уже, что ты заметил на нашей маленькой прогулке, чтобы я окончательно развеял все твои сомнения, — Осаму изобразил скучающий вид, будто он устал от разжёвывания очевидных вещей, и опасно облокотился на монитор компьютера, который от такого издевательства жалобно скрипнул пластмассой. — Те собаки… они так смотрели за нами и на одежду, которую мы подобрали. Вам не показалось, что это странно? Я не знаю, как описать их поведение правильно, но оно отличалось от того, когда мы только пришли туда! — будто стараясь убедить в своих домыслах не только Дазая, но и себя самого, Ацуши энергично всплеснул руками и посмотрел на наставника, который разве что не облизывался от удовольствия. — Верно. Это они. Наши пропавшие.       Накаджима впал в ступор. Он не был готов к такому быстрому признанию своего мнения и готов был жарко убеждать или отступить, если его разобьют сильными аргументами, но не того, что ему одобрительно кивнут и уставятся довольнее прежнего. Теперь его голову заполонили новые вопросы: почему, если и Дазай, и Ранпо догадались обо всём, они не забрали тех собак… людей? Почему Ранпо сказал, что они ничего тут не найдут? — Мы не могли их забрать, — отрезал Осаму, будто прочитав все мысли Ацуши по одним глазам, которые метались из стороны в сторону. — Представь. Тебя превращают в животное, чудом оставляют в живых, а потом приходят какие-то люди, которые говорят о твоей пропаже и хотят тебя найти. Что бы сделал ты, если бы они подошли и тем более поняли, кто ты на самом деле? — Я бы убежал или защищался, если бы пришлось, — буркнул Накаджима, уже понимая, к чему ведёт его наставник. — Верно. Лучше оставить их рядом со знакомыми людьми, которые позаботятся о них. Им не привыкать к тяжёлым условиям, с ними всё будет в порядке, — Дазай махнул рукой, как бы обозначая этим жестом, что беспокойство было лишним. — Жаль только, что это не даёт нам никакой информации о том, кто именно это сделал с ними. А я бы, на самом деле, предпочёл как можно скорее пожать этому человеку руку. — То есть, его способность можно отменить только прикосновением к нему, — удручённо протянул Ацуши и посмотрел в сторону очень решительно идущего к ним Куникиды. — Дазай, Директор связался с Портовой Мафией. У них зарегистрировано пять эсперов за последнюю неделю, въехавших в город нелегально. Нам отправили краткие версии их досье для ознакомления, файлы я уже распечатал, — Куникида протянул тонкую папку Осаму, который с драматичным вздохом взял её для изучения и быстро пролистал. — Как ты можешь заметить, едва ли кто-то подходит под наш случай. В основном они приехали по дипломатическим подпольным делам и в жизни являются просто бизнесменами. — Быстро Мафия согласилась на сотрудничество. Видимо, их люди в полиции донесли им о таком громком происшествии. И всего две способности, которые в теории могут подойти под наш случай, если сильно извратить способ их использования, — Дазай недовольно фыркнул и кинул папку на свой стол. — У них никто не пропадал? — Нет, к счастью или к сожалению, — Доппо подтянул свой хвост и посмотрел на карту на стене. — Директор, однако, сказал, что они всё равно уже направили команду для внутреннего расследования. Собака, насколько бы злой она ни была, будет защищать свою территорию. — Ну вот! Теперь ещё и гонку с мафией вести! — Ранпо высунул голову из-за ширмы, за которой стоял диван, и недовольно сдвинул брови. — Но у них нет моего гениального ума, они все равно проиграют. Зачем вообще начинают?! — Не кипятись, — Дазай откинулся со своего места, чтобы выгнуться и посмотреть на коллегу, не двигаясь с места. — У нас мало ресурсов, куда меньше, чем у мафии, но интеллектуальное превосходство агентства, конечно, абсолютное. Однако для начала, было бы неплохо, если бы ты уже изложил свой план действий и мы начали делать что-то полезное. — Вечно вы ничего без меня не можете, — половину фразы было не слышно из-за шуршания фантиков, потому что Ранпо соизволил встать с дивана, собрать все свои запасы и присоединиться к остальным.       Все посмотрели на него с ожиданием. Куникида — с ноткой нетерпения и раздражительности, потому что своевольность их великого детектива значительно, по его мнению, тормозила дело. Дазай смотрел с небольшим азартом, так и не сменив положения и наклоняясь назад всё сильнее. Ещё немного сместит вес — и кувыркнётся через спину на пол. — Катай должен будет предоставить нам запись с камер видеонаблюдения в окрестностях, где пропали люди с наименьшим разбросом предполагаемого времени и где крайне маленький трафик. Людей можно будет пересчитать по пальцам, — Ранпо прервался на очередную конфету в руке. — Думаю, ты, Дазай, сможешь определить, кто именно нам нужен. Ты больше всех тут знаком с Крысами Мертвого Дома. Ещё надо предупредить полицию о том, чтобы они не убивали уличных животных, какими бы они ни были. Потенциальный волк может оказаться превращённым человеком в состоянии аффекта. — Волк? Человеком? — Куникида недоверчиво покосился на Ранпо, а затем на Дазая.       Дазай хлопнул себя по лбу, хохотнув, и быстро ввёл коллегу в обновлённый курс дела. Куникида недовольно шикнул на него, что эту информацию надо было сообщать сразу, и тут же ретировался в кабинет Фукудзавы, чтобы передать указания полиции и заодно позвонить Катаю. Детективы, проводив его взглядами, вздохнули и снова уставились на карту — который раз уже за этот день. Будто прожигание глазами красных кругов могло помочь сдвинуть дело сиюминутно, подсказать какую-то упущенную деталь, хотя такого даже в теории быть не могло: от взгляда Дазая, а тем более Ранпо не укрылось бы ничего. Оставалось только ждать.       Громкий хлопок, рассыпавшиеся в разные стороны карандаши и документы и громко выругавшийся Дазай вывел троицу из оцепенения. Он-таки дождался того момента, когда его спина не выдержит и он навернётся через столы, раскидав ударом всё, что можно, и распластавшись перед Ранпо всеми своими длинными конечностями. Детектив только дёрнул бровью и пнул Дазая в бок, намекая на то, что валяться на полу — не совсем то, что сейчас требуется делать. Хотя каждому было понятно, что сам он совсем скоро ретируется в какой-нибудь угол, чтобы вздремнуть. — Кстати, мы же вчера нашли кота, — Ацуши посмотрел на Дазая почти со страхом. — Может ли оказаться, что он, ну… — Я тоже об этом подумал, — Осаму приподнялся на локтях и тряхнул головой. — Но он ведёт себя как обычный кот. Ленивый, избалованный, очевидно, но вполне среднестатистический кот. Как уже говорил Ранпо, человек в таком состоянии скорее впадёт в панику. Кстати, я его сфотографировал, чтобы объявления сделать. — Сейчас не до этого, но, думаю, хотя бы пару десятков листов на это мы потратить можем, — Куникида, вернувшийся из кабинета Директора, раздражённым взглядом оценил степень разрушений, устроенных Дазаем, и недвусмысленно посмотрел на Ацуши, который тут же засуетился и побежал за свой компьютер.       День в агентстве был довольно напряжённым. Всем не давало спокойствия новое дело: вроде все уже высказали всё, что можно было сказать, но после этого всё село на мёртвый якорь, и даже светилам агентства — Дазаю и Ранпо, — нечего было добавить. Просмотр видеокамер не дал никаких результатов. Единственное, что на них можно было увидеть — идущих по своим делам жертв, которые уже утром оказались на столе в числе пропавших. Ацуши разочарованно пробормотал, что преступник, подобно крысе, наверное, передвигается по канализации, если ни одна камера его не засекла. Резкие слова Ранпо, что, вероятно, преступник просто имел доступ к системе наблюдения и зациклил запись, заставили его покраснеть.       Дазай возвращался домой с камнем на душе. Насвистывая приевшуюся мелодию, он думал о работе, что, для него, между прочим, не свойственно. Достоевскому не было никакого смысла нападать на случайных прохожих, разве что только привлечь внимание двух могущественных организаций города, которые, вот совпадение, не терпят бесконтрольной преступности на своей территории. За всей этой завесой было то, до чего Достоевский на самом деле не хотел допустить ни Мафию, ни Агентство. Что-то, по сравнению с чем массовое превращение людей в животных казалось каплей в океане. И Дазай не будет врать: ему безумно интересно, что же такого выдающегося разыскал Фёдор, чтобы так трудиться над сокрытием.       Он был прекрасно осведомлён, что и те, и другие бросят все силы на то, чтобы в кратчайшие сроки найти виновника пропаж, поставив это дело в приоритет. И если Мафия ещё могла распределить ресурсы и продолжать свою деятельность на других фронтах, то у агентства такой возможности не было. Значит, по-настоящему Фёдор не хотел вмешивать в свои дела Дазая и Ранпо, может, Мори тоже входит в это число, но он не участвует в делах напрямую и будет представлять угрозу только в том случае, если ему донесут об этом шибко умные подчинённые. Количество влияет на качество: Дазай не понаслышке знает, что интеллектуалов среди рядовых бойцов искать не стоит.       Можно было дать руку на отсечение, что делом одарённого занимаются чёрные ящерицы во главе с Хироцу. Сестрица Коё не того поля ягода, а Чуя — боевая единица, а не интеллектуальная — Дазай, подумав об этом, усмехнулся. Хотя он должен всё же отдать ему должное: называть так Чую — преуменьшение. Накахара был абсолютным асом в тактике ведения боя, и спорить с этим бесполезно, но детективом его назвать трудно. Вряд ли Мори послал бы его заниматься пропажами людей, когда устранять ещё некого. Эйс не покидал свой укромный уголок уже давно и, по последним данным, не собирается этого делать. Чёрные ящерицы — идеальный вариант.       В таком случае неплохо было бы связаться с Хироцу или Акутагавой, чтобы узнать, как идут дела у них. Хотя, если агентство ничего не может сказать, у них подавно не будет полезной информации.       Как только за Дазаем закрылась входная дверь, он услышал из глубины кухни мерное постукивание коготков о поверхность пола. Осаму наклонил голову и наблюдал, как рыжий кот смешно выплыл из-за стены и сел в небольшом отдалении от него, щурясь и одним своим взглядом заставляя временного хозяина почувствовать укол вины за долгое отсутствие. — Скучал без меня? Как я тебя там назвал… — Дазай снял обувь и растерянно почесал кота за ухом. — Ками, точно. С таким пузом, наверное, всю еду уже смёл из миски, да?       Чуя возмущённо дернул хвостом. Он не виноват, что у него такая густая и длинная шерсть! Но еду он смёл и правда несколько часов назад. Маленькие рыбки еле утоляли аппетит даже в большом количестве, поэтому ему даже не было стыдно: пока Чуя учился прыгать, он забрался на полку с кормом и прочитал состав, какой же дрянью Дазай решил его пичкать, пока он в таком положении. «Дрянь», между прочим, всё-таки оказалась довольно качественной, но порции на день оказались огромными.       Он позволил себе поддаться и тихо замурлыкать в ответ на прикосновение, чтобы не выглядеть уж совсем равнодушным. Этому он тоже научился, пока Дазай был в агентстве, как и мяукать. Новый голос казался ему странным и с какой-то стороны забавным, потому что, когда он пытался по старой памяти произнести слова, звуки, выходящие из его пасти, были похожи на странное ворчание и булькание. — Хорошо, идём, я накормлю тебя, — Дазай повесил пальто на вешалку и переступил через рыжую спину. — Долгий день сегодня был.       А какой же это был долгий день для Чуи. Накахара даже представить себе не мог, что время может идти так медленно: часов в этой квартире не было то ли по причине лени владельца, то ли просто потому, что были не нужны, но Чуя весь уже извёлся, пока не нашёл себе достойное занятие. Он пересилил собственный страх и панику, поднимавшуюся каждый раз, когда голова была занята мыслями, что он кот, более минуты, и решил, что ему надо научиться быть котом. Осаму провести очень трудно, если не невозможно, поэтому надо было приложить все усилия, чтобы его в таком уязвимом состоянии не выкинули на улицу или не утопили в ванной. — Сегодня расследовали новое дело, — будто Дазай вёл обычную беседу на тему «как прошла его рабочая смена», он начал в лёгком темпе. — Нам поступило сразу шестнадцать заявлений о пропаже людей. Все они ничем не связаны между собой.       В тишине кухни зашуршал пакет корма. Осаму насыпал половину миски и снова отошёл к полке, чтобы поставить корм на место. Чуя довольно махнул хвостом и принялся за еду, прислушиваясь к человеку сбоку от него, ожидая, что он ещё ему поведает. — Мы поехали на одно из мест, где пропала целая семья, и это оказалось весьма интересной вылазкой, — Дазай облокотился на фурнитур, продолжая наблюдать за котом, будто он был сложной головоломкой. — Мы обнаружили, что эти люди стали животными. Небольшой стайкой собак, если быть точными. Мы поехали на другое место, где пропала светленькая девушка лет двадцати, и обнаружили белую кошку, которая беспокойно металась возле двери дома, где она живёт. Но беспокоиться не о чём: мы уже сели на хвост тому, кто за этим стоит. В худшем случае мы поймаем его только завтра.       Чуя оценил степень своего профессионализма, как только Дазай замолчал. Ни единый его мускул не дрогнул, когда Дазай упомянул о кошке и о том, что они расследуют дело человека, чьей жертвой стал и он сам. Было ясно, как день, что Осаму решил проверить, не является ли потеряшка, которого он приютил, одним из превращённых людей. Обычный человек точно выдал бы себя: нервным подёргиванием хвоста, прижатыми ушами, испугом. На это и был расчёт, как можно было бы предположить.       Дазай хмыкнул с нечитаемым выражением лица. Ни вариант, что кот перед ним был одной из жертв, ни вариант, что это был один из членов дома мёртвых крыс, не подтвердился. Должна была быть хоть какая-то реакция, если бы перед ним был обращённый человек. Это, на самом деле, немного успокоило его. В первую же ночь пребывания этого кота в его доме он сделал слишком многое, чтобы махнуть на это рукой и продолжать, как ни в чём не бывало, если бы это был человек.       Он очень ценил своё личное пространство. По многим причинам, начиная от не очень приятного опыта взаимодействия с людьми в прошлом и заканчивая своей «патологией», как это назвал Мори. Он никогда не стыдился себя и своего тела и так не считал, но предпочёл бы, чтобы это навсегда для всех оставалось в секрете. Даже все его сексуальные партнёры, которых бесполезно было считать, не могли об этом догадываться — вероятно, кто-то из них внутри смеялся над ним, называя импотентом или принципиальной скрягой, но Дазай использовал только свои руки и рот, а затем тактично ускользал, не дав себя даже раздеть.       Дазай снова склонился над котом и погладил пространство между ушками, которые рефлекторно дёрнулись и прижались к голове. Вибрация от разгрызания кусочков корма забавно отдавалась во всей кошачьей голове и заставила Осаму коротко хихикнуть. Ещё немного, и он подумает либо оставить себе этого кота, если его хозяин не найдётся, либо приобрести собственного. Его дом теперь не казался таким пустым и безжизненным. Была причина не мотаться по барам и притонам после работы, теряясь в лабиринте местных фавел на несколько дней, а возвращаться сюда. Да и куда теперь девать всё то барахло, которое он купил вчера в импульсивном порыве «хорошего хозяина»?       Кот рядом с ним закончил трапезу и притёрся боком о ногу в знаке скупой благодарности. Затем он развернулся к нему пушистой задницей и, гордо подняв хвост, пошёл на футон вылизываться. Чуя провёл достаточно времени, рефлексируя, чтобы всё это стало для него не таким отталкивающим, поэтому, удобно устроившись, он начал приглаживать шерсть на рыжем боку. Осаму так и стоял на кухне, уйдя в собственные мысли и не двигаясь. Если бы не Чуя, казалось бы, что время в этом месте совсем застыло — отсутствие часов в квартире совсем не помогало. — Не нравится мне все это, — сделал вывод Дазай и оттолкнулся от стола.       Чуя лениво перевёл взгляд на шевеление на кухне и фыркнул, заметив, что Осаму потянулся к холодильнику и достал оттуда недопитую бутылку саке. А ещё его алкоголиком когда-то смел звать. Не утруждаясь искать даже стакан, Дазай открутил крышку и сделал несколько щедрых глотков, тряхнул головой, поморщился и поставил бутылку обратно. С резким вздохом он развернулся и решительно зашагал к футону, но прошёл мимо него, к тумбочке, на которой лежали его записная книжка и ручка. Будто в каком-то порыве, он схватил их и стал что-то записывать, согнувшись в три погибели, смешно высунув язык. — Достоевский не мог упустить то, что полиция будет заниматься этим делом лишь поверхностно, потому что его официально передали нам, правильно? — вопрос был адресован, очевидно, в пустоту, но Чуя напрягся.       Достоевский? Тот, кто устроил весь этот кошмар с драконом в Чаше? Этого еще не хватало. Хотя изначально было понятно, что одарённый, который напал на него и на ещё шестнадцать людей, не мог уйти незамеченным от всяких проверок и Мафии без посторонней помощи. Но если они связаны — это только больше проблем. Фёдор заставлял Дазая по-настоящему работать головой, а такие противники Чуе априори не нравились. — Он знал, что полиция всё так же будет рассредоточена и заниматься городом, — Осаму сел на пол рядом с тумбой и пожевал ручку, — значит, либо не брал её вмешательство во внимание — что очень маловероятно, он не любит неизвестные переменные в своих уравнениях, либо она не может существенно повлиять на ситуацию. Верно?       Чуя почти вздрогнул, когда поймал на себе блестящий увлечённый взгляд экс-партнёра. Таким взглядом он смотрел каждый раз, когда ему в руки попадала хоть сколько-нибудь интересная головоломка, и задавал ему именно этот вопрос после туманных рассуждений, которые для него складывались в понятную последовательную цепочку, а для Чуи были тёмным лесом. Дазай взял свою записную книжку и откинулся на пол, тихо стукнувшись головой прямо рядом с хвостом Накахары. — Если Фёдор рассчитывал, что я куплюсь на его глупую обманку, он теряет сноровку, — Чуя узнал этот хищный тон — сейчас говорил не детектив Дазай Осаму, а прославленный на всю Йокогаму исполнитель Портовой Мафии. — Как думаешь, мой прилежный бывший ученик сможет раздобыть мне информацию о транзакциях в порте за последний месяц?       Дазай веселился. Он уже чувствовал себя так, будто обвёл Достоевского вокруг пальца и был на волне эйфории, и сложно было встретить его веселье абсолютно нечитаемым взглядом отстранённого слушателя. Это настроение Чуя любил и ненавидел одновременно: с одной стороны, Осаму хоть на несколько минут оживал и переставал кидаться откровенно уничижительными комментариями. С другой стороны, шуток становилось только больше, менее колких и обидных, но всё равно задевающих ввиду вспыльчивого характера Накахары. По крайней мере, выслушивать их сейчас не придётся. — Хотя сделками по морским перевозкам в большей степени занимается Чуя, — Дазай снова уставился в свой блокнот с шифром, за что его можно было только поблагодарить.       Всё его веселье будто испарилось в одно мгновение, как и не было, а тон стал мягче. Накахара и раньше замечал это: когда Осаму думал, что его напарник спал, не слушал или не был рядом, он говорил его имя странно тихо, почти сокровенно. Будто хотел уберечь его от чужих ушей, будто это было его личным секретом, которые он так бережно хранил. Подросток Чуя высокомерно списывал это на то, что Дазай в глубине души боялся его и его силы. Чуя в настоящем метался в догадках о причинах этого.       Осаму узнает о его пропаже. Так или иначе, это должно было произойти, и он ни за что не поверит, что дело в бегстве или похищении, и будет копать дальше. Он узнает правду, это только вопрос времени, и это будет катастрофой. Он поймёт, что рыжий кот в его доме — засланец, который ещё и сделал всё, чтобы себя не выдать. Может, снова сбежит, а может начнёт делать вид, что Чуи не существует вовсе, или можно вернуться к варианту с утоплением. Всё это — поганые варианты, которым лучше бы не претворяться в жизнь. — Нет, с Акутагавой связаться проще, — Дазай помотал головой, прогоняя сонную пелену от саке, и бросил ежедневник в сторону тумбочки, промахнувшись на несколько сантиметров. Теперь понятно, почему он выглядел так, будто его пытались жевать.       Чуя почувствовал на своих боках холодные пальцы, а затем его мягко опустили на вздымающуюся в неровном темпе грудь. Уголки губ Дазая изогнулись в подобие улыбки, и он несколько раз пригладил непослушную шерсть с шёпотом «надо было купить тебе расчёску». Чуя повертел эту мысль у себя в голове и понял, что она ему не претит, но он однозначно боится того, как его собирается расчёсывать Дазай: он видел, как Осаму дерёт на собственной голове колтуны после недельного отсутствия душа, будто они отрастут за ночь. Он немного поворочался, устроился на плоской груди как можно удобнее, и тихо замурлыкал под мерные поглаживания.       Вдруг Чуя, прикрывший глаза, резко очнулся от лёгкой дрёмы: Дазай потянулся к его голове, заставив смотреть на себя, взял между пальцами две пряди на голове, совсем рядом с ушами, и закрутил их. Видимо, сочетание его сонного моргания и шерстяных рожек на голове были достаточно смешным, чтобы Накахара почувствовал всем телом отрывистую вибрацию в груди под собой и Осаму откинул голову. Что ж, пусть веселится, заслужил. Чуя и сам бы посмотрел, только вот не обнаружил в квартире ни одного зеркала, кроме того, что над раковиной. Туда он забраться не смог.       Дазай аккуратно снял с себя кота и оттянул галстук-боло, чтобы снять его и положить на тумбочку рядом с ручкой. За ним последовала рубашка, расстёгнутая лишь наполовину и снятая через голову, затем брюки и бинты с шеи и груди. Осаму уставился на беспорядок, который он устроил рядом с футоном, будто решая, убрать его сейчас или оставить это на себя завтрашнего, но очень быстро махнул рукой и отпихнул небольшую кучу одежды подальше к шкафу. Чуя поморщился и чихнул: мало того, что пыль своей одеждой собирает, ещё и вокруг неё поднялось пыльное облако. Ему определённо стоит чаще убирать полы.       Слегка качнувшись и вовремя схватившись за дверцу шкафа, Дазай встал с пола и пошёл в сторону в ванной, пробормотав что-то о том, что он только выработал привычку, и было бы обидно пустить всё коту под хвост — за этим выражением последовал лёгкий смешок. Дверь в ванную комнату осталась приоткрытой ровно настолько, чтобы Чуя мог протиснуться без особых трудностей, если бы захотел, а в душевой зашуршала вода. Чуя размял лапы и посмотрел в сторону небольшой полоски света.       Хочет он туда или нет?       Головой он понимал, что это вуайеризм, и теперь уже по его личному выбору. Поэтому, помявшись, он решил остаться на футоне и пытаться заснуть до того, как ему снова захочется есть или, не дай бог, в туалет. Его вполне устраивало то, что он мог посещать ванную в то время, когда Осаму нет дома. Тихий шум воды и редкий шелест листвы из открытого окна только способствовал тому, чтобы успокоить голову и позволить себе провалиться в приятный сон.       Что-то было не так. Чуя проснулся от чувства нужды и неприятного комка нервов на душе. Чёрт бы побрал Осаму с его нежеланием держать дома часы, но Накахара может поклясться, что прошло уже больше двух или трех часов с тех пор, как он облюбовал себе уголок одеяла и ушёл в мир иной. Вода в душевой продолжала течь, и свет в комнате всё ещё горел.       Чуя поспешил вскочить на ноги и побежать — насколько позволяли короткие ноги — в ванную. Он не понаслышке знает, что Дазай может сделать с собой. Сколько раз он находил его, валяющегося на кафеле и даже не пытающегося залатать раны от битвы, на грани потери сознания, сколько раз сам отбирал лезвие, матерился так, что стены дрожали, а потом пытался обезболивающей мазью, нитками и иголкой сшить это чучело и вытащить с того света. Но сейчас — если что-то случилось сейчас, он едва ли сможет помочь. Чуя чувствовал, что маленькое быстрое сердце бьётся уже где-то в глотке, пока он протискивался в то пространство, которое оставили специально для него.       Он спал. Дазай сидел на полу в душевой, в крайне неудобной позе, положив все свои длиннющие конечности как попало, и спал. Чуя мог поблагодарить его за выбор душевой с почти прозрачной створкой — он мог точно видеть, что никаких красных полос на его предплечьях не было, под ногами нет кровавых разводов.       Идиот.       Чуя вдруг понял, что сейчас задохнётся, если не сделает вдох. Он и не заметил, что не дышал, пока смотрел на тело в душевой кабинке, а поэтому быстро исправился: глубоко вдохнул, выдохнул и повернулся к лотку, который, к его разочарованию, был не убран. Но, раз уж этот придурок всё равно дрыхнет, а Чуя уже пришёл… сначала он думал поскрестись в дверцу, но это вызвало бы подозрения насчёт его поведения, а поэтому лучше просто игнорировать ситуацию.       Пусть Дазай сам разбирается с тем, что проснётся с огромным счётом за воду и мокрой головой перед самой работой. А Чуя пойдёт с комфортом проводить остаток ночи на футоне.