Ворон и кошечка

Маленькая пестрая кошечка, совершенно неприметная из-за своего повсеместно наиболее растространенного окраса, незаметно отправилась с монастырского подворья, где людям нравилось убивать друг друга по утрам, следом за привлекшим ее внимание человеком. Он был очень добрый и хороший, он был очень страшный и злой, был глубоко несчастен, несмотря на одержанную им победу над врагами и ему было ужасно больно, притом, что он не получил ни царапины. По человеческим меркам, был очень красив. А еще он был как будто бы не человек вовсе, а скорее принадлежал к ее свободолюбивому роду-племени. Любопытная кошечка пустилась за ним вслед. Так и добралась ближе к вечеру до места, где тот жил. Герцог Рокэ Алва, именуемый так же Кэнналийским Вороном. Теперь кошка знала о нем почти все. Но по-прежнему не самое интересное. Дождавшись, когда нарочно для этого напивавшийся в одиночестве человек добрался до постели, рухнул, как подкошенный и уснул мертвецким сном, кошечка рискнула проскользнуть внутрь дома. Крадучись, припадая к полу, неслышно перебирая мягкими лапками, подобралась под бок и сперва прилегла рядышком, затем потихонечку нахально перебралась прямо на грудь, готовая мигом вспорхнуть и только ее и видели. Легла снова, аккуратно положив мордочку на гулко стучащее сердце. Прислушалась. Не чуткими ушками, продолжающими оставаться настороже. Иначе. Он… Мало было сказать, что его сердце было разбито вдребезги. Вырвано из груди, брошено в грязь и истоптано в пыль? Уже вернее. Это было спонтанное решение, взять единственного оставшегося сиротливо стоять посреди огромной парадной залы, бедно одетого Ричарда Окделла под свое крыло. Подросшего мальчика, которого он оставил без отца. Как много было других таких, до этого дня и после, Рокэ никогда даже не задумывался об этом. Тогда его задела за живое проявленная к этому юноше несправедливость, благодарить, впрочем, за которую новому Повелителю Скал следовало лишь предыдущего, принявшего бурное участие в мятеже, не помышляя о своих родных. Но конкретно в тот момент, вдруг принятого и тут же во всеуслышание озвученного решения, Ворон не о чем подобном близко не думал. Был однажды такой миг, когда он подумал уж не влюбился ли в него. В тот день, когда Дикон неожиданно спросил его о страшной гибели юного Придда. Одна лишь мысль о том, чтобы спать со своим оруженосцем, вновь вызвала у Алвы резкое неприятие, отразившееся в достаточно грубом ответе на заданный вопрос. Не только потому, что он считал это дурновкусием, если не подлостью - пользоваться неискушенностью в любви того, кто заведомо станет смотреть в рот, еще не выйдя из возраста, когда столь легко чуть ли не обожествляются старшие и во всем более искусные. Он не влюбился. Он его его полюбил. Как своего собственного ребенка, которых у него не было и он их абсолютно искренне не хотел. Конечно, во всем сыграло роль и то, что юноша напомнил в тот знаменательный день маршалу его самого. Несправедливое отношение общества передается по их линии поколениями, от отца к сыну, начиная с их родоначальника, и, вероятней всего, конца-края этому никогда не будет. Хладнокровно убить мальчишку, который обижал его малыша? Нет ничего проще. Все равно, как собственноручно оборвать жизнь другого, с кем его мальчик имел глупость подружиться себе на беду, что не заставит себя ждать? Аналогично. Рокэ нарочно следил за ним, точно нянька за несмышленым младенцем, оберегая Ричарда денно и нощно, насколько хватало человеческих сил. Лишь так ему и удалось спасти ему жизнь… во-второй, вроде, раз, он не считал до этого, не стал, разумеется, считать после. Уж так все совпало между ними двумя, словно отцом и будто бы сыном, что так все и стало. Как мог, насмешливо, он предостерегал Дикона на счет королевы, о том, что доверять той нельзя, и пусть способ был им выбран не из лучших, гораздо хуже стало бы, если б все списалось просто на ревность, не более того. Дети вечно не слушают досаждающих им взрослых. Когда Ричард вдруг пришел к нему, ночью, в неурочный час, Рокэ обрадовался нежданному визиту, как был бы безмерно счастлив успешно забываемый старик-отец, сын которого наносит обязательные визиты вежливости по бесчувственному велению долга, и когда срочно нужны исключительно деньги. Он впервые обратился к нему на «ты»… Как говорят только с самыми-самыми близкими. С возлюбленными или с детьми. Теми, за кого без раздумий отдашь собственную жизнь и без малейшего сожаления заберешь чужих столько, сколько потребуется. А сын пришел за его жизнью... Можно сколько угодно напоминать себе о том, какой Дикон недотепа, как он доверчив и неопытен, простодушен и наивен, чем не преминули воспользоваться, чтобы наконец-то суметь добраться до него. Легче от этого не становилось. Нисколько. Потому что ничто не должно было перевесить того, что он неоднократно спасал жизнь ему, о чем частично Ричарду Окделлу было прекрасно известно. И этот юноша с гордостью величает себя Человеком Чести?! Более бесчестного поступка, да и способа убийства, ядом, исподтишка, под кровом всецело верящего тебе человека, представить невозможно! А он этого даже не понимает... О чем только тот думал, когда собрался опустошить второй напоенный смертельной отравой бокал? О том, какой он бесстрашный храбрец и сколько про такого благородного рыцаря сложат популярных в народе мелодраматичных песенок, над которыми всплакнет его прекрасная королева? Дурачок… Ни прощать которого, не видеть больше Рокэ Алва не хотел. Не мог. Сил не было. Желания тоже. Это было слишком, слишком, слишком больно. Даже для такого, как он. Другой бы, если не прибил на месте, отправил бы горе-отравителя в застенок. В ожидании вполне заслуженной казни. Но не он. Не отец – своего всем сердцем любимого ребенка… *** Кошечка жалобно мяукнула и содрогнулась от переполнившей ее дикой боли, от кончиков ушек до кончика продолжившего нервно стучать полосатого хвоста. Если бы ее схватили за него, раскрутили и швырнули прямиком в Закатное Пламя, и то не было бы больней. Ворон тем не менее не проснулся. Но пошевелился. А затем протянул руку и погладил ее. Безошибочно отыскав, несколько раз успокаивающе провел рукой, прежде чем та безжизненно свалилась вниз, как у мертвого. Он пожалел ее, почувствовав, ощутив и поняв, как больно ей! Несмотря на то, сколь несравнимо плохо и больно было ему самому. Маленькая кошка осторожно привстала, размурчалась и ласково ткнулась башечкой в человеческую щеку, прежде чем спрыгнуть на пол. Она поймает Ворону мышку, самую вкусную во всем городе, чтобы хоть немного его порадовать. Принесет и положит в изножье постели, милым таким подарочком с утра пораньше. Теперь зная все, она продолжала не знать о своем человеческом собрате ровным счетом ничего. Но она узнает. Она недалеко убежит. Сбегает за мышкой и вернется. Будет возвращаться, пока не почувствует, что сердце Рокэ Ворона забилось спокойней.