ОАЗИС. АКТ II. СИМФОНИЯ ПЕЧАЛЬНЫХ ПЕСЕН

…а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мёртв, и ожил, пропадал, и нашёлся.

Лк. 15, 32.

11 ноября 2016 год

Сегодня

Мой папа умер от тоски. Он так и не дождался меня. Война закончилась в 1945-м году, а я не приехал. В магазине картин за прилавком стоял высокий крепкий мужчина лет семидесяти и ждал, когда его сын приедет, а я не приехал. К этому моменту я уже выстрелил себе в голову. Папа не знал о моей смерти. Зеэв Бледер стоял за прилавком своего магазина в 1953-м году и ждал сына, а я так и не приехал. Папа тогда умер от тоски. Он не знал, что меня уже давно нет в живых. В тёмном углу магазина, где сорок девять лет стоял «Черный силуэт», скрылся во мраке портрет Лауры. Папа написал его в тот день, когда я уехал от него. Он сдержал обещание, а я своё — нет. Я не увидел картину. Я не приехал. Я умер. Уверен, Зеэв Бледер создал очередной шедевр. В мире не существует ни одной вещи, что хранит на себе память о Лауре. Коротышку стёрли. Только я помню о ней, ибо ношу на своей коже её номер с полосатой робы. Пора признать самому себе, что, кроме синьорины Бассо, мне никто не нужен. Лейла, Сара — иллюзии. Они никогда не будут такими, как Лаура. Мне не нужна только внешность. Мне не нужен только характер. Мне нужна Лаура. И я знаю, где её искать. Череп мне в этом не поможет. Я не хочу воскрешать Коротышку, она не сможет жить в прогнившем мире. В мире, где нет свободы. Я хочу увидеть её и попросить прощения. Я скучаю по ней по сей день. Тоска. Надель был прав: ужасно умереть от тоски. В один миг сердце папы просто остановилось. Никто не смог ему помочь, никто не понял: почему абсолютно здоровый мужчина упал замертво, стоя за прилавком магазина. Концертный зал пуст. На сиденьях никто не сидит. Симфонический оркестр покинул свою обитель. Стоя на сцене, я спиной спускаюсь в первый ряд и занимаю свободное место в центре. Обхватив руками спинки рядом пустующих кресел и положив ногу на ногу, я запрокидываю голову. Концертный зал пуст, но музыка до сих пор играет. Умереть от тоски ужасно. Но, кажется, это единственный правильный финал.