ОАЗИС. АКТ II. СИМФОНИЯ ПЕЧАЛЬНЫХ ПЕСЕН

ЭЛВИС

В полицейском участке на лестнице меня ловит Мэг и набрасывается с объятиями. — Что такое? — спрашиваю я. — Тебе не хватает объятий? — Мне будет не хватать тебя, Джим. Я отпускаю её и заглядываю в глаза: — Ты уходишь. — Я всё-таки приняла решение. Осталось забрать свои вещички из камеры и свалить отсюда навсегда. — Мэг… — Всё в норме, пупсик, — она касается моей щеки. — Я не хочу сегодня плакать. — Куда ты пойдёшь? — Сниму номер в гостинице, а потом посмотрю в инете, какую квартиру можно арендовать на первое время. — Ты окончательно решила? Думаешь, правильно поступаешь? — Джим, ты отговариваешь меня завершить карьеру проститутки? — А ты и на этом ставишь крест? — Если и уходить, то отовсюду. — Что стало последней точкой? — Решение Сары. — Сары? Твоей… подружки? А-а, та, что снялась в порно! — Она позвонила ночью и сказала, что всё — так жить больше нельзя. Нельзя быть королевой минетов. — Сара тоже уходит? — Мне кажется, она ушла сразу же после съёмки в порно, но только сегодня ночью решилась мне об этом объявить. Подруга настроена куда более решительней, чем я, а она совсем ещё юная, могла бы построить громкую карьеру. — Ты хочешь поддержать подругу или перечеркнуть свою карьеру? Мэг кладёт руку мне на грудь: — Разве можно хвастаться тем, что я — проститутка? Джимми, нужно вовремя и с достоинством суметь уйти. — Да, ты права. Я тебя понимаю, — накрываю её руку своей. — И что это за история с тобой произошла? Все только и обсуждают в участке, что якобы ты умер и вернулся с того света! — Так и было, Мэг, — строю гримасу. — К сожалению, это правда. — И как оно там? — Мэгги указывает на потолок. — Мне больше не хочется умирать. — Ты когда уходишь? Я включаю дисплей телефона. Время 11:55. — Надеюсь, что после полудня меня уже здесь не будет. — Тогда не буду больше тебя задерживать, — Мэг приближается и целует в губы. — И кем ты теперь будешь, Мэгси? — По образованию я — школьный учитель. Ты бы отдал своего ребёнка такой, как я? — Без сомнений. Зайдя в свой кабинет, первым делом подхожу к доске и беру фломастер. Остаётся дописать то, что было начато ночью. Финальная картина выглядит так: 1. Удо Мориц: 6 февраля 1885 — 2 мая 1945 2. Хороший человек: 1945 — 1956 3. Отец Габриэль: 1956 — 1986 4. Виктор Стрелков: 1986 год 5. Морис Беллами: 1986 — 1998 6. Ноно: 1998 — 2008 7. Артур Роуч: 2008 — 2015 8. Сеера: 2015 — 2016 Восемь личностей одного человека. Передо мной мой тесть. Рядом с именем Удо я рисую крест, как знак награды. — Спасибо тебе. Если бы не ты, не родилась бы и Натали. С правой стороны доски я пишу: Бруно Мориц: 20 апреля 1893 — 2 мая 1945 Рядом рисую два креста, как две награды за каждую войну. — Они умерли, — произношу вслух, — каждый из них. — И что ты вынес из этой истории, Джим? — слышится женский голос за спиной. Я оборачиваюсь и вижу Лизу, сидящую за своим компьютером. — В мире существует семь миллиардов людей. Они все разные. И они прекрасны. — Даже братья Морицы? — Я сдружился с теми, с кем и не думал иметь что-то общее. Они — моя семья. — Но ты ничего не знаешь о них. — Я знаю о них предостаточно. — Что означали цифры, выбитые под глазом Пифона? — Его друзей, что погибли на войне. — Так сказал тебе Эмиль, но не Бог Снов. — Значит, мне не нужно это знать. — А телефонная будка, в которую вошёл Сеера? — Это их история, а не моя. — На этом компьютере, — Лиза обхватывает пальцами монитор, — ответ на вопрос, кем были братья Морицы. Мы искали отпечатки пальцев по Америке, но я кинула запрос по всему миру. Ответ пришёл из Германии, из очень старых архивов. Там нашли два совпадения, — Лиза немного поворачивает монитор, чтобы я мог видеть окошко почты. — Джим, ответ в этом письме. Тебе нужно всего лишь открыть документ, который нам прислали. Это сделал я, а не Лиза. Я отправил запрос на поиск отпечатков по всему миру. — Сотри это письмо, — спокойным тоном произношу. — Я знаю достаточно. — Зачем Бруно создавал личности для Удо? Почему эти личности, — она кивает на доску, — именно такие? Я не знаю ответов на эти вопросы. От меня Лиза получает молчание. Помощница поджимает губы и выполняет мою просьбу — удаляет письмо. Я подхожу к доске и стираю все свои записи. — Ты доволен проделанной работой, скажи мне честно? — Да. Благодаря двум людям я решился на то, на что не решался долгие годы. — Покинуть пост? — Начать жить заново. Мы с Натали обменялись номерами телефонов. Я назначил ей встречу на завтра, конечно, это будет свидание. Моя жена снова будет моей. Я кладу на свой стол телефон Сееры, отпечатки его пальцев и распечатки двух личностей, две фотографии, которые взял у Крауча, заключение врача о неизлечимой болезни и пачку сигарет с зажигалкой. Беру листок и подписываю: «Демон». Что осталось у меня от Эмиля? Я ставлю его компьютер на стол. Время 11:58. Скоро прибудет новый комиссар. Решаюсь залезть в Даркнет со странички Эмиля — последний раз заглянуть в чат Оазиса. На экране висит приглашение в новый чат. Я открываю его и читаю единственную надпись: «Приветствую всех! С сегодняшнего дня Оазисом управляю я. Грядут перемены, которые я несу за собой. Неважно, какой у Вас дар, для меня вы все — особенные. Оставьте прошлое в прошлом. Меня зовут Сара, и я — Королева Оазиса». Я отклоняю приглашение и улыбаюсь. Сара… та самая королева минетов стала Королевой Оазиса. Королева, что поднялась с колен, вытерла пальцами губы и надела на голову корону. Сломленная и великолепная. Я вспоминаю, как она вместе с Мэг подцепила одного клиента, по которому сама Мэгси потом сходила с ума и мечтала о встрече. Это был Бруно. Бруно же передал свой титул Саре. Оазис должен существовать. Я выключаю компьютер и ставлю его рядом с вещами Сееры. Мышку кладу на листок с отпечатками пальцев. На новой бумажке пишу: «Бог». — Лиза, скажи, что самое значимое делали для тебя? — В меня верили. Я открываю верхний ящик стола и достаю оттуда заявление на увольнение. Ещё раз проверив рабочее место, а также шкаф с заполненными делами, поворачиваюсь к Лизе. — Не оставляй меня! Меня не заменишь! — умоляет напарница. — Я оставляю тебя здесь. Она встаёт со своего места и приближается ко мне: — Не живи воспоминаниями, Джеймс. У тебя впереди старость. Делай воспоминания. Я покидаю кабинет, закрыв его на ключ и оставив внутри свою болезнь.

***

Детектив уже давно уехал из клиники, а его приказ я так и не выполнил. Как можно отключить такого человека от аппаратов? Немыслимо! Пациент выжил, а значит для чего-то должен жить. Я не могу просто взять и убить его. В мой кабинет стучатся. — Да, войдите. — Доктор Майлз, — заходит хирург Ротман — врач, следящий за состоянием здоровья сгоревшего человека, — у меня есть новости. — Какие? — Касаемо поступившего больного. — Сгоревшего? — Именно! — Что с ним?! — я напрягаюсь. Неужели аппараты не смогли поддерживать в нём жизнь, и не по своей воле я выполнил приказ детектива? — Он очнулся и зовёт своего отца.

***

— Элвис приехал? — спрашиваю я у дежурного. — Кто? — Комиссар. Ты не знаешь фамилию нового начальника? — Нет. Не знаю я никакого Элвиса, и новенькие в участок не заходили. Время 11:59. — Окей, — кладу на стойку дежурного заявление на увольнение и удостоверение. — Значит, подождём, — отдельно лежит ключ от моего кабинета. В общей камере шумят заключённые. Появляется Мэг в пальто и с чемоданом на колёсиках. Она поджимает губы, глядя на меня. Каждый готов уходить. — Жалко её, — признаётся дежурный. — Как же мы теперь без Мэгси? — Придёт кто-то новый, — говорит Лиза. — Что ты тут делаешь? Я же запер тебя в кабинете. — Что Вы сказали? — переспрашивает полицейский. — Да нет. Ничего. В общей камере буянит один заключённый. Молодой коп с дубинкой подходит к решётке и намеревается её отпереть. Время 12:00. Входная дверь в участок открывается, и заходит человек среднего роста. Солнце скрывается, и разглядеть вошедшего невозможно, пока он не выйдет на свет лампочки. — Тебе кажется, что ты победил… — голос Лизы слышу только я. — Но так ли это? Ничего ты не знаешь. Я с тобой, и отныне я всегда буду с тобой. Веришь ли ты в себя? Что-то меня напрягает в её голосе. Она говорит чересчур серьёзно. Молодой коп открывает решётку. — Не трогай его, — приказывает Лиза, будто бы её кто-то видит или слышит, кроме меня. — И этих двоих тоже, — она указывает на меня и на стоящую вдалеке Мэг. — Они никуда не уйдут. Вошедший приближается и направляется к посту. — Это Элвис? — спрашивает дежурный. — Кажется, да. Полицейский с дубинкой закрывает решётку и кивает, глядя на Лизу. Из темноты на свет лампочки с прямой осанкой и уверенным шагом выходит комиссар в полицейском мундире. На большом носу у него овальные очки в тонкой металлической оправе. Уверен, что диоптрии в линзах разные. Седые виски и такая же седая борода. Военному всегда будет идти форма. Я вновь вижу это лицо. Я улыбаюсь, глядя на него. — Никто не уйдёт. Его голос больше не хрипел.