История о том, как Томпсон чуть не поменял ориентацию

      Где-то за пределами сгустка ватной тьмы, в которую погрузился разум Томпсона после удара о стену, слышались невнятные отголоски, будто далёкие, разносящиеся в пространстве приглушённым эхом. Но картина постепенно начала приобретать чёткость, кромешная темень перед глазами расступалась, являя взору шестеро зорких, поблёскивающих алым мерцанием глазёнок. — Тони? — шёпотом пытался привести в чувство своего пострадавшего смертного Рудольф. Учитывая то, что теперь вампир обладал поистине чарующим женским голосом, смертный мгновенно позабыл о своей боли в затылке и неестественно вытаращил глаза на предмет своего воздыхания. — Рудольф… — Томпсон глупо моргнул три раза, будто контуженый, но потом резко опомнился и коротко помотал головой. — Извини меня, Тони… — Ох, Анна! Повремени, будь добра, со своими прелюдиями, — вымученно выговорил Грегори, разминая правую руку и тихо шипя себе под нос от, видимо, лёгкого недомогания, — Ты как, дружище? — Да, порядок…       Однако лицо смертного тут же видоизменилось на гримасу лёгкого удивления, когда его пальцы, пробегая по затылку, нащупали небольшой участок слипшихся волос. Посмотрев на свою ладонь, Томпсон лицезрел ярко-алые кончики пальцев. — Ох, Тони, дай посмотрю! — Анна уже была готова чуть ли не накинуться на него, если бы Рудольф вовремя не одёрнул сестру за запястье. — Брось это дело, Анна, — проскрежетал клыками кровосос. — У него кровотечение, нужно обработать! — А по чьей же милости, скажи, дошло до этого? — распалялся всё сильнее Рудольф. — Я… Я его не заметила за тобой. Кто вообще на меня накинулся как оголодавший оборотень?! — не отступала Сэквилбек. — Так, стоп!       Девушки тут же обратили внимание на возглас смертного, утихомирив свои бушующие цунами кровавых волн в глубоких очах. Грегори, наблюдая за всем со стороны, лишь негодующе усмехнулся, мол: «Дети!» — Прекратите гнать друг на друга клыки.       Анна обиженно выпятила нижнюю губу, но всё же послушалась смертного и отсела от не менее раздражённого брата, гордо вскинув голову. — Что у вас хоть произошло? Охотники на выезде, твари на свободе? — Анна! — искренне поразился столь грубому для юной Сэквилбек высказыванию Грегори. — Я уже как три столетия «Анна»! И, между прочим, тоже пострадавшее лицо! Или что, во мне теперь уже и нормального существа не видят?       Вампиры то и дело катили друг на друга свои острейшие клыки, которые так яро жаждали впиться в чью-то глотку. Тони буквально разрывался, не зная, к кому примкнуть: с одной стороны, Рудольф опасался за своего любимого, что его сестрица может ненароком забыться, опьянённая манящим ароматом человеческой крови; но и гнев Анны можно было понять, ведь она стала жертвой нападения своего же братца, и ей до сих пор ничего толком не разложили по полочкам. Оставаться в неведении — тоже так себе прерогатива. — Рудольф разбушевался, потому что узнал о способности Диего.       Напряжение, стоящее в комнате столбом, тут же исправилось. Две девицы посмотрели на Грегори, а тому от этого стало жутко неловко, будто он сказал что-то несуразное или поистине глупое. — Спасибо, что сказали незамедлительно, — съязвила всё-таки Анна, скривив вздёрнутый носик, — А какая она, к слову?       Резкой смене эмоций юной вампирши можно было поразиться: только что она мечтала растерзать собственного брата, а сейчас уже пребывает в неподдельном желании жгучего интереса. Она тоже не знала о Диего ровным счётом ничего, как и Томпсон. — Только представь, сестра, — Рудольф успел поймать настроение Анны, — Любе-езнейший друг Грегори способен видоизменить на противоположность всё, чего коснутся его поганые клыки.       Лица кровососов надо было видеть: юная Сэквилбек лишь слабо повела бровью на данную новость, в то время как Рудольф был готов сгореть заживо от возмущения.       Как только ситуация прояснилась, всё начинало вставать на свои места. Диего решил нагло украсть Тони лишь из собственных эгоистичных побуждений, пока в его голове хозяйничала, наверняка, мысль о том, что смертный на мероприятии, кишащем вампирами, точно от него никуда не денется! Уж всяко лучше, если на его кровь позарится друг, чем какой-то незнакомец. Именно так и думал вампир. Но он не просчитал кое-что — не просчитал зверское желание Рудольфа вскрыть вены любому, кто посмеет прикоснуться к любимому против его воли.       Анна по-прежнему смотрела в пол с невозмутимым видом, а Рудольф, в свою очередь, направил гневный взгляд к окну. Градус в комнате снова возрастал, и ещё одной ссоры точно нельзя было допустить. Новость новостью, пусть и столь шокирующая, но семейные раздоры сейчас ой как нежелательны! — Может, тогда, хотя бы скажешь, зачем накинулся на меня? — обратилась Анна к брату, услужливо посмотрев на его профиль. — Я не знал, что ты решишь покинуть усыпальницу и заявиться сюда. Честно говоря, мои мысли были забиты больше тем, кто сделал со мной это, — обвел кровосос самые выдающиеся данные своего женского тела, — и тем, что наш братец соизволил сознаться лишь сейчас. Парочку раз вправить клыки я как раз-таки собирался ему, но ты возникла столь неожиданно, что просто попала под горячую руку. — Твоя рука словно в кипящей лаве побывала, — поправила вампирша. — Ладно, прошу прощения!       За примирением брата и сестры было как никогда забавно наблюдать, особенно сейчас, ведь Рудольф тоже представлял из себя женскую особь. Будто две плюющиеся друг на друга ядом зме́и решили наконец соблюсти акт воздержания против звуков и, сверкнув глазками, примирительно прошипеть раскаяние на своём языке. Первым сдался Рудольф, игриво, будто по-детски, толкнув Анну в плечо. Та ответила лишь закатыванием глаз, но скрыть своей клыкастой улыбки не смогла. Теперь Томпсон со старшим Сэквилбеком могли выдохнуть, ведь одному больше не придётся уворачиваться от летающих предметов, а второму — от летающих кровососов. — Значит, теперь мы знаем, что с тобой приключилось? — подвела итог Анна. — Кхм… Выходит, что так, — Рудольфу всё так же трудно было забыть об утрате своих мужских достоинств. — Но как Диего превратил его? — задав вопрос, Тони вновь обратил свой взгляд к Грегори, — Подобно ядовитой змее, пустил яд в кровь? — Да, смертный. И этот яд способен на многое… — Например? — Его действие может продолжаться столько, сколько вздумается самому Диего. А для обратного превращения он должен совершить повторный укус ровно на том месте, которого касались его клыки в первый раз, на момент трансформации.       Все присутствующие впитывали услышанное с неподдельным интересом, но одновременно с ним у Рудольфа и Тони по спине ненароком проходился острым лезвием холодный ужас. Сколько же теперь вампиру придётся пребывать в таком виде? Пускай теперь все карты были вскрыты, и Коуэлл предстал перед ребятами ещё более непотребным, нахальным, самовольным и гнилым существом, но что же делать со всей этой информацией? От неё вряд-ли будет прок, если «снять проклятие» под силу лишь одному бледному ублюдку.       За окном вновь сгущались сумерки. Весь день «Счастливая четвёрка» скоротала за безудержной беседой. Вампиры держались ещё стойко, никак не затыкая свои острые клыки, но вот «смертность» смертного давала о себе знать, и парень периодически клевал носом, стараясь по-прежнему вникнуть в разговор.       Увлечённые своей вампирской болтовнёй, Сэквилбеки не замечали вокруг себя ничего. Ни того, как смертный встал с места и направился к окну. И ни того, как он поспешно подзывал к себе кровососов со словами: «Ребята, за нами следят».