Преследовать все мои «что если»

Цюань Ичжэнь не любит посещать бары. В них всегда очень шумно и бьёт по ушам музыка. Люди постоянно врезаются в тебя и даже не считают нужным извиняться. Цюань Ичжэнь воспринимает это как личное оскорбление и часто затевает драку. Обычно рядом есть Инь-сюн, который вовремя останавливает его. Но не теперь. Единственная причина, по которой Цюань Ичжэнь здесь — день рождения Се Ляня. Хуа Чэн добавил его в вичате, чтобы пригласить на праздник, и тут же удалил, как только Цюань Ичжэнь согласился. Цюань Ичжэня это не сильно задело, всё равно вичат — хрень, а Хуа Чэн — придурок. Но он не удаляет приложение, потому что, быть может, когда-нибудь Инь-сюн напишет ему. Если у Цюань Ичжэня не будет вичата, он просто не получит сообщение. Правда, чтобы это стало возможным, им снова нужно добавить друг друга. А сейчас они даже не друзья в вичате. Проталкиваясь сквозь толпу, Цюань Ичжэнь получает локтем в грудь. Человек, случайно ударивший его, резко разворачивается и попадает Цюань Ичжэню по лицу. Это идеальный момент для драки, но, оглянувшись через плечо парня, Цюань Ичжэнь видит, как Се Лянь склоняется над бильярдным столом и пропускает на вид очень лёгкий удар. Поэтому он толкает парня в стену и не дожидается реакции. Он встаёт у бильярдного стола, чтобы рассмотреть, кто ещё здесь. Видит невысокую девушку с татуировками змей и какого-то мужчину рядом. Видит Хуа Чэна в красной майке, демонстрирующей его мышцы, и в чёрных кожаных штанах со шнуровкой по бокам. Интересно, что случится, если они развяжутся, как шнурки на туфлях? Ещё здесь есть люди, имена которых Цюань Ичжэнь никогда не стремился запомнить, но крайней мере узнаёт в них друзей Се Ляня. Один из них играет с Се Лянем в бильярд и явно преуспевает в том, чтобы победить его. — Ичжэнь! — Се Лянь замечает его и отворачивается от бильярдного стола, при этом роняя свой кий на пол. Пока он наклоняется за ним, Хуа Чэн уже успевает поднять кий и вернуть на место. — Ичжэнь! Я так рад, что ты пришёл. Это такой приятный сюрприз! — С днём рождения, — говорит ему Цюань Ичжэнь. Он пришёл с пустыми руками: для него выбрать подарок для кого-то — непосильная задача. Единственный человек, кому он знал, что покупать — это Инь-сюн, и то ему не всегда удавалось угадать с подарком. Но не похоже, чтобы Се Лянь окружён подарками, так что, может быть, на этом празднике так принято. — Спасибо! — Се Лянь снова улыбается. Его улыбки приятные. Иногда люди улыбаются, будто хотят сразиться с тобой. Улыбки других людей, вообще говоря, большинства, просто непонятные. Но Се Лянь улыбается, будто действительно рад его видеть, и ничего более. — Я не пью, — продолжает Се Лянь, — не помню, что насчёт тебя? Вообще Саньлан собрал нас всех здесь, чтобы мы поиграли в бильярд, но если ты хочешь выпить, бар позади тебя. Инь... ах, я имею в виду, надеюсь, ты хорошо проведёшь время. Не хочешь сыграть партию с победителем? Цюань Ичжэнь ничего не отвечает. Он не хочет ни с кем играть и не очень любит алкоголь. Но он не настолько глуп. Раз Се Лянь упомянул бар и почти сказал имя Инь-сюна, значит, Инь-сюн здесь и находится где-то в баре. Цюань Ичжэнь готов выпить целую бадью пива, если это даст ему возможность поговорить с Инь-сюном снова. — Я не играю в бильярд, — говорит он и разворачивается в направлении бара. В баре полно людей, людей, которых он не знает, хотя следовало бы знать. Но всё это не имеет значения, ведь его взгляд падает на Инь-сюна. Инь-сюн зажат в углу рядом с Хэ Сюанем и Ши Цинсюанем, которые либо любят, либо ненавидят друг друга; Цюань Ичжэнь никак не может до конца определиться. Между Инь-сюном и этими двумя стоит пустой барный стул. Совсем не думая о том, что это будет значить, Цюань Ичжэнь подбегает и садится на него. Инь-сюн пахнет виски. Цюань Ичжэню знаком этот запах, потому что иногда вместе со стаканом виски Инь-сюн писал стихи за кухонным столом, пока его не сморит в сон и Цюань Ичжэнь не унесёт его на их общую кровать. Цюань Ичжэнь никогда не читал стихов Инь-сюна. Быть может, если бы он прочитал их, они всё ещё жили бы вместе, готовили ужин вместе, всё ещё были друзьями в вичате. По другую сторону от Инь-сюна Ши Цинсюань замечает, что Цюань Ичжэнь присоединился к ним. Цюань Ичжэнь старается не смотреть на Инь-сюна и замечает, что Ши Цинсюань собирается что-то сказать, но Хэ Сюань хватает его и поворачивает в другую сторону. Цюань Ичжэнь больше не видит смысла смотреть в их направлении и просто краем глаза поглядывает на Инь-сюна. Цюань Ичжэнь так много хочет сказать. Имя Инь-сюна комом застревает в его горле, готовое выйти наружу, но что-то останавливает его. Инь-сюн делает глоток своего напитка, затем опускает взгляд на руки Цюань Ичжэня. Он пару раз моргает своими остекленевшими зелёными глазами, затем поворачивается и смотрит Цюань Ичжэню прямо в глаза. — Ты. — Это я, Инь-сюн. — Разумеется, это ты. Неужели ты думал… неужели ты думал, что я тебя не узнаю? Что ты здесь делаешь? — Меня пригласил Хуа Чэн. У Се Ляня день рождения. — Вот гад. Но что ты делаешь именно здесь, в баре? Ты же не пьёшь. Ты не можешь просто сидеть тут, занимать место и смотреть, как пьют другие. В этом мире столько правил, и Цюань Ичжэнь знает от силы пять из тысячи. Например, он точно никогда не слышал об этом правиле для пьющих. Он наклоняется вперёд и машет бармену. Тот завален заказами, но Цюань Ичжэнь предельно настойчив. — Что вы хотите? Цюань Ичжэнь не имеет ни малейшего понятия и просто впивается взглядом в мужчину, который смотрит на него в ответ с раздражением. — Дайте ему Лонг-Айленд айс ти*, — подаёт голос Инь-сюн.

*очень крепкий коктейль на основе водки, джина, текилы и светлого рома с добавлением Трипл-сек (ликёр со вкусом апельсина) и колы или холодного чая, придающего напитку характерный коричневый цвет.

— Это то, чего вы хотите? — бармен подозрительно щурится. У него американский акцент, хотя внешне он выглядит как китаец. — Ага, — отвечает Цюань Ичжэнь. У него чешутся руки перепрыгнуть через стойку и угостить этого мужика хорошим тумаком, но Инь-сюн может разозлиться. — Я говорил Цзянь Юю, что ему нет нужды приходить сюда, — говорит Инь-сюн своему виски, когда бармен оставляет их, — я настаивал, что со мной всё будет в порядке. И вот, здесь ты. — Цзянь Юй — придурок, — говорит Цюань Ичжэнь. Он не знает, что сказать насчёт остального, потому что он действительно здесь, и, может быть, Инь-сюн не хочет его видеть. Но Инь-сюн сам настоял на том, чтобы Цюань Ичжэнь заказал себе напиток, так что, может быть, он всё-таки хочет? — В таком случае, два сапога пара, — Инь-сюн нерадостно усмехается и делает ещё один глоток виски. Цюань Ичжэнь не совсем понимает, что это значит. Имеет ли Инь-сюн в виду, что Цюань Ичжэнь придурок, или считает придурком себя самого? Или хочет сказать, что Цзянь Юй дважды придурок? Последнее точно правда. Цюань Ичжэнь хочет уточнить насчёт этого, но Инь-сюн уже сердит на него, и вопрос о Цзянь Юе может разозлить его ещё сильнее. Цюань Ичжэнь думает обо всех вопросах, которые хочет задать Инь-сюну, как об ударах, которые может сделать во время драки. Вероятно, ему не удастся нанести их все, тогда какой же самый важный? Он не может выбрать. Подобные мысли вызывают у него состояние, похожее на панику, поэтому он ёрзает под стойкой, чтобы успокоить себя. — Прошу, — бармен со стуком ставит перед ним напиток, — Лонг-Айленд айс ти. Это единственный бар в городе, где вы сможете попробовать его, так что советую вам насладиться им. Цюань Ичжэнь еле-еле подавляет желание треснуть этого мужика и тянется к своему стакану, попутно прикладывая телефон к экрану кассы для оплаты. Он пододвигает стакан к себе, затем снова поворачивает голову к Инь-сюну, понадеявшись, что тот сосредоточен на виски и не заметит его взгляда. Пялиться на людей невежливо — так говорил Инь-сюн, вероятно, подразумевая, что сам не желает такого пристального внимания. Но Цюань Ичжэнь хочет видеть его лицо. Цюань Ичжэнь скучает по нему. Цюань Ичжэнь скучает по каждой маленькой детали на лице Инь-сюна и мечтает прикоснуться к его щеке, но было бы слишком глупо ожидать, что ему это позволят. Поэтому он водит пальцами по стакану, оставляя линии на запотевшем стекле, и размышляет, как бы ему все-таки побить бармена. — Пей, Ичжэнь, — настаивает Инь-сюн, даже не смотря на него, — или я уйду. Раньше Цюань Ичжэнь замечал такую черту у других людей: когда они пьют, они хотят, чтобы все окружающие пили вместе с ними. У Инь-сюна он замечает это впервые. Как человек, который считает, что пиво по вкусу похоже на мочу, Цюань Ичжэнь много раз сталкивался с настойчивыми предложениями выпить. Обычно он отказывался, но сейчас ему даже хочется попробовать. Может быть, это поможет прогнать противное чувство пустоты в груди прочь. Поэтому он крепче сжимает ледяной стеклянный стакан и подносит его к губам. По вкусу напиток напоминает сладкий чай с лимоном и не имеет ничего общего с выпивкой, которую он раньше пробовал. — Ну как? — спрашивает Инь-сюн, всё ещё глядя куда-то вдаль перед собой. — Это правда алкогольный напиток? — спрашивает Цюань Ичжэнь, — у него нет того мерзкого вкуса. — Да, это американский коктейль. Когда я искал для Се Ляня место, где можно поиграть в бильярд, я нашёл только этот американский бар. И да, коктейль очень крепкий, так что советую тебе ограничиться одним стаканом. Се Лянь учился в Америке, как и Инь-сюн, но с тех пор прошло много времени. Цюань Ичжэнь слишком плохо преуспевал в учёбе, чтобы поступать в университет, и уж точно не смог бы себе позволить поездку в Америку. Зато небольшой интеллект не помешал ему выучиться столярному делу. Он не против быть тупым и заниматься любимой работой. У него даже есть теперь своя собственная компания. Но иногда его посещают мысли, что будь он поумнее, Инь-сюн бы не ушёл. Цюань Ичжэнь перебирает вопросы к Инь-сюну в своей голове и пытается выбрать самый важный, но они путаются друг о друга. Не сумев разобраться в хаосе своих мыслей, он делает ещё один глоток. У напитка по-настоящему приятный вкус. Поразительно. Где же может скрываться градус? Цюань Ичжэнь никогда раньше не напивался, потому что его воротило от вкуса алкоголя. Может быть, сегодня его черёд. Инь-сюн, наверное, разозлится. Впрочем, он уже злится, и в этом мире нет ничего, что бы Цюань Ичжэнь смог сделать с этим. Цюань Ичжэнь закусывает щеку изнутри, чтобы отвлечься от грустных мыслей, и снова делает глоток. Его взгляд возвращается к Инь-сюну. Волосы Инь-сюна… выглядят неважно. Цюань Ичжэнь мало что понимает в волосах, особенно в прямых, но обычно гладкий и блестящий хвост выглядит поредевшим и безжизненным. Круги под глазами Инь-сюна ещё более заметные, чем в то время, когда он ночами сидел за стихами после дежурства в издательстве. Цюань Ичжэнь никогда не понимал этого: он получал достаточно денег, чтобы Инь-сюну вовсе не приходилось работать. Но Инь-сюн продолжал заниматься редактурой по восемь часов в день и мгновенно выходил из себя каждый раз, как Цюань Ичжэнь предлагал ему бросить это дело. — Перестань таращиться на меня, — говорит Инь-сюн, — тебе здесь не место, если продолжишь себя так вести. — Но Инь-сюн, я скучаю по тебе. Цюань Ичжэнь наносит удар, и тот бьёт мимо цели. — Ох? — мягко протягивает Инь-сюн. Цюань Ичжэнь не совсем понимает, ждёт ли Инь-сюн от него ответа или это просто «ох». От неуверенности он остервенело ёрзает под стойкой и еле сдерживает свой порыв взять Инь-сюна за руку: — Да. — Очень плохо. Цюань Ичжэнь сбит с толку этими словами, но по крайней мере они не указывают ему пойти прочь, так что он просто цепляется за них, чтобы продолжить разговор. — Почему плохо, Инь-сюн? Алкоголь начинает распространяться по телу Цюань Ичжэня, принося ему ощущения тепла и лёгкой щекотки. Инь-сюн залпом выпивает весь виски и ставит стакан на стойку. Достаточно одного его взгляда, чтобы бармен тут же принёс ещё один стакан. Цюань Ичжэнь задаётся вопросом, сколько Инь-сюн уже выпил? Инь-сюн часто выпивал, когда они жили вместе, после чего Цюань Ичжэнь находил его в слезах. Но Инь-сюн никогда не рассказывал, в чём дело. Цюань Ичжэнь всегда хотел знать. — Почему плохо, Инь-сюн? — снова спрашивает он. — Ну, между нами кое-что было, правильно? — мягко произносит Инь-сюн, всё ещё не поднимая глаз на Цюань Ичжэня. — Я любил тебя, — говорит Цюань Ичжэнь, не заботясь о посторонних ушах, — я всё ещё… — Бармен! — машет рукой Инь-сюн, уже не способный ровно сидеть на стуле, — принесите ему ещё. Бармен работает расторопно, и новая порция напитка появляется почти мгновенно. На заднем фоне Цюань Ичжэнь слышит смех Се Ляня и Хуа Чэна. Они счастливы. Они любят друг друга. Цюань Ичжэнь завидует им. В первый раз в своей жизни он испытывает желание подраться с Се Лянем, чтобы украсть хоть частичку этого счастья и вложить его в руки Инь-сюна. Он делает большой глоток этого американского напитка и думает, будет ли он тоже плакать, если напьётся. — Как дела, ребят? Ши Цинсюань наклоняется к ним и касается плеча Цюань Ичжэня. От него пахнет выпивкой, с запахом которой Цюань Ичжэнь не знаком. Судя по красному цвету жидкости в бокале, это вино? Цюань Ичжэню не нравится, когда его трогает кто-то кроме Инь-сюна, но он не испытывает ненависти к Ши Цинсюаню, поэтому не отпихивает его подальше. — Цинсюань, — у Хэ Сюаня настолько низкий голос, что Цюань Ичжэнь почти не может расслышать, что тот говорит. — Что? Я просто разговариваю с друзьями, — отвечает Ши Цюинсюань тоном, будто у них словесный поединок, — не будь занудой, Хэ-сюн. Цюань Ичжэню нравится Хэ Сюань, и ещё больше симпатии тот завоёвывает, пытаясь оттащить Ши Цинсюаня в сторону. Но Ши Цинсюань не слушается и тянется через Цюань Ичжэня, чтобы положить руки уже на плечи Инь-сюна. — Инь Юй, что ты пьёшь? — его язык заплетается. Инь-сюн отрывает взгляд от своего виски и делает то, что отказывался делать в присутствии Цюань Ичжэня. Он улыбается. Кое-что омерзительное происходит в груди Цюань Ичжэня. Это не может быть ревностью, потому что любят Хэ Сюань и Ши Цинсюань друг друга или нет, между ними особая связь, наподобие той, что соединяет Цюань Ичжэня и Инь-сюна. Или по крайней мере соединяла в прошлом. Но Цюань Ичжэнь отчаянно нуждается в улыбках шисюна. Он не видел ни одной уже долгое время, и даже полтора стакана Лонг-Айленд айс ти не способны заглушить это омерзительное чувство. — Скотч, — говорит Инь-сюн Ши Цинсюаню, который уже практически повис на коленях Цюань Ичжэня. Хэ Сюань держит его за рубашку, чтобы тот не упал и не опрокинул их обоих на пол. Ши Цинсюань протягивает свой бокал, и Инь-сюн чокается с ним своей крошечной рюмкой для виски. Вместе они издают звонкий счастливый звук. Цюань Ичжэнь прижимает свой стакан к груди, чтобы Ши Цинсюань не опрокинул его. Ему не с кем чокаться, и он просто одним глотком допивает оставшиеся полстакана. Инь-сюн замечает это и машет бармену рукой. — Еще один для него, пожалуйста, — говорит он, когда Ши Цинсюань соскальзывает с колен Цюань Ичжэня. Бармен смотрит на Инь-сюн дольше, чем люди обычно смотрят друг на друга, если только не собираются поцеловаться, потом улыбается и кивает. — Желаете что-нибудь ещё? Что-то побуждает Цюань Ичжэня действовать. Он обнимает Инь-сюна за плечи и заявляет: — Не видите? Он ещё не допил свой напиток. Улыбка исчезает с лица бармена, и губы сжимаются в одну тонкую линию: — Не важно. Цюань Ичжэню, наверное, следует убрать свою руку, учитывая, что, прежде чем уйти, Инь-сюн сказал больше никогда не прикасаться к нему. Но вместо того, чтобы освободиться, Инь-сюн накрывает руку Цюань Ичжэня обеими ладонями и льнёт к ним. Цюань Ичжэнь может чувствовать его дыхание на своих пальцах. — Только посмотрите на… ай! Хэ-сюн! — восклицает Ши Цинсюань, но Цюань Ичжэнь едва слышит его из-за шума крови в собственных висках. Такое ощущение, что он вот-вот начнёт драку, только вдобавок к бурному восторгу у него кружится голова, он чувствует безграничное счастье без причины. Хотя вот же она, причина — Инь-сюн снова прикасается к нему. — Мы уходим, — говорит Хэ Сюань, оттаскивая Ши Цинсюаня за пределы бара. Цюань Ичжэнь даже не прощается. Его напиток стоит рядом и потихоньку начинает капать на стол, пока они с Инь-сюном вот так сидят вместе. — Мне нравится, как ты пахнешь, — говорит Инь-сюн в свою собственную руку, — я всегда обожал твой запах. Его слова настолько тихие, что только Цюань Ичжэнь может слышать их. — А мне нравится твой запах, Инь-сюн, — говорит Цюань Ичжэнь, не уверенный, правильные ли эти слова или очередной удар мимо. Но Инь-сюн смеётся, льнёт к нему сильнее и прижимается губами к его пальцам. Цюань Ичжэнь так счастлив, что, кажется, сейчас взлетит в небеса. Его головокружительный восторг становится всё более сильным, и он за один присест выпивает весь свой коктейль. Как только он ставит пустой стакан обратно на стойку, Инь-сюн поворачивается к нему и с грустью произносит: — Я скучаю по тебе, Ичжэнь. — Я тоже скучаю по тебе, Инь-сюн, — отвечает Цюань Ичжэнь со всей искренностью. Когда он пытается пошевелиться, комната вокруг будто начинается кружится, и он хватается за плечи Инь-сюна, чтобы не упасть. Дождавшись, пока Цюань Ичжэнь найдёт опору, Инь-сюн падает в его объятия и прижимается губами к изгибу его шеи. Он целует кожу, оставляя языком заметные мокрые следы. Цюань Ичжэнь не может поверить, что снова чувствует губы Инь-сюна. Но даже несмотря на то, что у него кружится голова, а свет в комнате кажется тусклым и расплывчатым, он не забывает, насколько Инь-сюн не любит заниматься подобными вещами на людях, поэтому осторожно отталкивает его. Инь-сюн отзывается печальным стоном, от которого щемит сердце. Цюань Ичжэнь в растерянности: он думал, что Инь-сюн ненавидит его, но, может быть, это больше не так? Если Инь-сюн может внезапно возненавидеть Цюань Ичжэня, вдруг к нему так же внезапно могут вернуться прежние чувства? — Хочешь, я отвезу тебя к Цзянь Юю? — спрашивает Цюань Ичжэнь, поскольку, как ему известно, именно там Инь-сюн живёт последние несколько недель. Большинство вещей Инь-сюна всё ещё находятся в их общей квартире, где Цюань Ичжэнь продолжает жить один, ночуя на диване в гостиной, чтобы не спать одному на кровати. — Нет, — Инь-сюн тянется к Цюань Ичжэню и проводит рукой по его волосам, — пойдём домой. В наш дом. — Ладно. Цюань Ичжэнь встаёт, и Инь-сюн следует за ним, обхватив его за талию и прижавшись к нему так, будто это Цюань Ичжэнь оставил его, а не наоборот. Они уже подходят к выходу, как вдруг кто-то преграждает им путь. Хуа Чэн. — Куда ты пошёл? — жёстким, как на допросе, тоном интересуется Хуа Чэн, будто Цюань Ичжэнь намеревается каким-то образом навредить Инь-сюну. Не совсем понимая, какое это имеет значение, Цюань Ичжэнь уже собирается ответить ему, как Инь Юй отстраняется и чётким ясным голосом говорит: — Мы уходим. Не беспокойся об этом. Сложно судить по только одному глазу, но вид у Хуа Чэна очень даже обеспокоенный: — Что он сказал тебе, Инь Юй? Цюань Ичжэня этот вопрос ставит в тупик, ведь он ничего не сказал, кроме того, что скучает. И то же самое сказал Инь-сюн. — Я взрослый человек, Хуа Чэн, и ухожу с ним, потому что так хочу. Не стоит… волноваться, — Инь-сюн начинает шататься, произнося последнюю фразу, поэтому Цюань Ичжэнь бросается поддержать его. Хуа Чэн пользуется возможностью грубо схватить Цюань Ичжэня за плечо и прошептать на ухо: — Если ты причинишь ему боль, я клянусь, никто даже не найдёт твоего тела. На фоне головокружительного счастья, затмевающего всё вокруг, слова Хуа Чэна кажутся настолько забавными, что Цюань Ичжэнь даже немного смеётся: — С чего мне когда-либо причинять боль Инь-сюну? Хуа Чэн тяжело вдыхает, но отпускает Цюань Ичжэня. Инь-сюн незамедлительно оказывается рядом с Цюань Ичжэнем и, обняв его за плечи, выводит из бара. Их квартира далеко отсюда. Цюань Ичжэнь добирался сюда на Диди и, оперевшись на стену здания, достаёт телефон, чтобы воспользоваться их услугами повторно. Его руки постоянно мажут по экрану, и требуется несколько попыток, чтобы вызвать машину. Инь-сюн в это время просто стоит рядом и смотрит на небо, немного вращаясь на месте. — Иногда мне кажется, что я могу увидеть отсюда звезду или даже две, Ичжэнь — он поднимает руку и указывает куда-то вверх, — но я знаю, что обманываю сам себя. В городе световое загрязнение слишком сильное. Я… я написал стих про световое загрязнение, но никто… — Я хочу прочесть его, — прерывает Цюань Ичжэнь, чтобы не совершить одну и ту же ошибку дважды — могу я его прочесть, Инь-сюн? Рука Инь-сюна падает вниз. Он поворачивается к Цюань Ичжэню с лицом, полным удивления: — Ты никогда не просил раньше. — Я был идиотом, — Цюань Ичжэнь засовывает телефон обратно в карман. Инь-сюн целует его. Чувство, будто весь мир бешено вращается вокруг них. Всё, что остаётся Цюань Ичжэню — хвататься за Инь-сюна, будто за единственную соломинку, удерживающую его от круговорота. Несмотря на тяжёлый запах виски, горячие губы Инь-сюна пахнут по-прежнему, по-родному. Цюань Ичжэнь готов провалиться под асфальт прямо здесь и умереть, и его призрак бы навечно привязался к этому месту, зная, что Инь-сюн снова поцеловал его. У бара никого нет, и Цюань Ичжэнь думает, что Инь-сюн вряд ли бы остановился, будь он менее пьян. Они долгое, долгое время целуются, как тогда, когда только-только стали парой. В то время они ещё не начали спать вместе и просто целовались, и целовались, и целовались, лёжа на диване, до тех пор, пока Цзянь Юй не пришёл и не наорал на них. У Цюань Ичжэня настолько кружится голова от счастья, что он вынужден опереться на здание, чтобы не упасть. Водитель Диди сигналит им, и Инь-сюн так высоко подпрыгивает от неожиданности, что Цюань Ичжэнь не может удержаться от смеха. Инь-сюн тоже смеётся, и потянув Цюань Ичжэня за руку, вместе с ним падает на заднее сидение. Он не пристёгивает ремень безопасности, а просто сворачивается калачиком на середине сидения. Спрятав лицо в основании шеи Цюань Ичжэня, Инь-сюн шепчет что-то на своём местном диалекте, которого Цюань Ичжэнь не понимает. Каждый раз, когда он через паузы говорит очередную фразу, Цюань Ичжэнь хочет спросить её значение, но от движения губ Инь-сюна рядом с кожей все его мысли распадаются на части. Как бы далеко ни было добираться до квартиры пешком или на общественном транспорте, на машине они доехали, казалось, всего минуты за три. Водитель подъезжает к бордюру, но Инь-сюн продолжает что-то нежно шептать в шею Цюань Ичжэню. — Вы собираетесь на выход или как? — командует водитель Диди В другое время Цюань Ичжэнь бы рыкнул на него или даже ударил, но он просто смеётся и вытаскивает Инь-сюна из машины. Взявшись за руки, они бегут к двери, входят внутрь и вваливаются в лифт. Цюань Ичжэнь прижимает Инь-сюна к зеркальной стене и целует его, пока мир не начинает кружится снова. Когда он, наконец, останавливается, чтобы перевести дух, Инь-сюн с улыбкой прижимается лбом к его лбу, заглядывая ему в глаза: — Мы не нажали кнопку. — Ох, — Цюань Ичжэнь тянется к панели и бьёт по кнопке их этажа, — прости, Инь-сюн. Инь-сюн просто притягивает его к себе и неуклюже целует. Когда звенит сигнал остановки, Цюань Ичжэнь отталкивает его, потому что кто-то за дверями может их увидеть. Но он толкает слишком сильно, и Инь-сюн ударяется о противоположную стенку лифта. Его глаза широко распахиваются на секунду, затем он смеется так сильно, что не может больше устоять на ногах. Цюань Ичжэнь помогает ему выпрямиться, подхватывает за плечи и ведёт в квартиру. — Ой, — Инь-сюн останавливается на середине коридора, — мне лучше написать Цзянь Юю. — Цзянь Юй придурок, — многозначительно говорит Цюань Ичжэнь, пока Инь-сюн достаёт телефон. — Он тоже не в восторге от тебя, — Инь-сюн отрывается от телефона с шутливым блеском в глазах. — Ну вот, теперь он не решит отправлять за мной полицию. Эта мысль, должно быть, очень сильно развеселила его, потому что в следующее мгновение он разражается таким непринуждённым смехом, какой Цюань Ичжэнь впервые слышит у него. Когда они доходят до двери, Инь-сюн настаивает на том, чтобы открыть её своим собственным ключом. Цюань Ичжэнь не знал, что Инь-сюн всё ещё хранит у себя ключ от их квартиры. От этой мысли он чувствует и тепло, и горечь одновременно. — Идём, Ичжэнь, — говорит он, заворачивая внутрь. Как только за ними закрывается дверь и обувь остаётся стоять у порога, они снова целуются. Инь-сюн тянется руками к краю рубашки Цюань Ичжэня и ловко сдёргивает её через голову, будто никогда не переставал делать это, затем притягивает Цюань Ичжэня для поцелуя, одного, и ещё одного, и ещё. — Отнеси меня в кровать, — просит он между поцелуями. Цюань Ичжэнь подхватывает Инь-сюна под колени и выпрямляется, прижимая его к своей груди. — Хорошо, Инь-сюн. По пути в спальню они несколько раз врезаются в стены. Лонг-Айленд айс ти всё ещё бежит по венам Цюань Ичжэня, делая мир вокруг туманным и неустойчивым. Немного равновесия совсем не помешало бы. Но Цюань Ичжэнь всё равно силён, и мог бы донести Инь-сюна на руках до самого Шанхая, если бы тот ему позволил. — Ичжэнь, Ичжэнь, — Инь-сюн дотрагивается до лица Цюань Ичжэня, когда они почти добираются до спальни, — я хочу кое-что сказать тебе. — Хорошо. Цюань Ичжэнь наклоняется, чтобы поцеловать его в лоб, но вместо этого попадает в глаз. — Ай! — недовольно восклицает Инь-сюн, но затем нежно проводит рукой по беспорядочным кудрям Цюань Ичжэня и добавляет: — только это секрет. — Скажи мне, Инь-сюн, — Цюань Ичжэнь поднимает его чуть выше и наклоняется, чтобы никто кроме него больше не услышал этот секрет. — Я всё ещё люблю тебя, — шепчет Инь-сюн, и сердце Цюань Ичжэня просто перестаёт биться, — я не хотел, чтобы ты знал. Мне казалось, так будет легче… Легче, если ты решишь, что я тебя разлюбил. Но я… я не знаю, почему так подумал. Цюань Ичжэнь сжимает его крепче в своих руках и зарывается в его чёрные волосы. — Я всегда буду любить тебя. Даже если ты уедешь далеко на край света, и я больше никогда тебя не увижу. Инь-сюн отрывает лицо Цюань Ичжэня от своих волос и поднимает вверх за подбородок, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза: — Я больше не хочу быть далеко. С пинка открыв дверь в их спальню, Цюань Ичжэнь входит внутрь. Такое ощущение, что эта комната полна призраков. Он не был здесь с тех пор, как ушёл Инь-сюн. Он носил одежду, которая лежала в корзине в ванной, и просто докупил всё остальное, что осталось в их комнате. Осторожно уложив Инь-сюна на кровать, Цюань Ичжэнь опускается на него сверху. Он целует его один раз, медленно, чтобы запомнить это навсегда, если Инь-сюн вдруг передумает. Затем Инь-сюн сам тянется к нему, и медленные нежные поцелуи превращаются в неистовые. Они перекатываются по кровати, будто борются за право быть сверху, и снимают друг с друга одежду, пока оба не остаются в нижнем белье. В тусклом свете уличных фонарей Цюань Ичжэнь замечает, что их бельё одного цвета. Инь-сюн купил целый набор на распродаже. — У нас одинаковое бельё, — говорит Инь-сюн куда-то в грудь Цюань Ичжэню. Комната кружится, а Цюань Ичжэнь смеётся, и смеётся, и смеётся, и всё ещё не успевает отдышаться, когда Инь-сюн сползает вниз, стягивает его нижнее белье и берёт его в рот. Цюань Ичжэнь шумно выдыхает, ударяясь головой о подушку. Он никогда не собирался делать это снова с кем-либо, если рядом нет Инь-сюна. Но сейчас Инь-сюн здесь, и своим ртом и языком делает ему так хорошо. Он смотрит вниз на лицо Инь-сюна между своих ног, и тот выглядит так красиво в свете улицы. Цюань Ичжэнь знает, что Се Лянь, Хуа Чэн и Ши Цинсюань считаются красивыми, но никто и никогда не будет для него так красив, как Инь-сюн. Никто. Отстранившись от него, Инь-сюн тянется в прикроватную тумбочку и достает смазку, затем снова устраивается между ног Цюань Ичжэня и пытается налить смазку на свои непослушные пальцы. Пузырёк выскальзывает из его рук несколько раз, и Цюань Ичжэню приходится сесть, чтобы помочь ему. Инь-сюн отвлекает его поцелуями, и они долгое время просто целуются, зажав в руках смазку между собой. — Могу я взять тебя, Ичжэнь? — говорит Инь-сюн между поцелуями. Он впервые спрашивает об этом с такой нежной интонацией. Цюань Ичжэнь ответил бы «да», вне зависимости от тона вопроса, но мягкость голоса Инь-сюна наполняет его такими эмоциями, что сердце вот-вот разорвётся в груди. — Да, — говорит Цюань Ичжэнь. Инь-сюн толкает его обратно на кровать и открывает пузырёк со смазкой. Он наклоняется вперед, целует родинку на бедре Цюань Ичжэня, затем снова берет его в рот. Цюань Ичжэнь ощущает себя парящим в небесах. Должно быть, это из-за алкоголя. Или дело в том, что Инь-сюн чудесным образом вернулся. Цюань Ичжэнь не знает точного ответа и просто крепко вцепляется пальцами в одеяло, чтобы не улететь с кровати. Он даже не знает, сколько времени прошло, прежде чем длинные красивые пальцы Инь-сюна оказались у него внутри и начали растягивать его. — Инь-сюн! — вскрикивает он. — Чшшшшш, Ичжэнь, — Инь-сюн снимает своё бельё, — можешь мне довериться. Он устраивает ноги Цюань Ичжэня у себя на бёдрах и своим стройным торсом скользит по мышцам его пресса. Одной рукой он проскальзывает между их телами, чтобы направить себя внутрь Цюань Ичжэня. Затем всем телом подаётся вперёд. Слезы выступают на глазах Цюань Ичжэня. Он пытается сморгнуть их, чтобы Инь-сюн не заметил. Но Инь-сюн замечает. Войдя глубже, он сцеловывает их и начинает ритмично двигаться. Цюань Ичжэнь непроизвольно сгибает пальцы на ногах, когда Инь-сюн задевает что-то внутри него, что-то очень приятное. Он обхватывает руками талию Инь-сюна и притягивает его к себе в такт движениям. Слёзы не прекращают литься из его глаз. — Чшшшшш, любовь моя, — шепчет Инь-сюн ему в шею. Цюань Ичжэнь хватается за тонкую талию Инь-сюна так сильно, что не ясно, как тот ещё может дышать. Движения Инь-сюна идеальны, и Цюань Ичжэнь не хочет, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. Может быть, так сказывается выпивка, но они наслаждаются этим очень долго, раскачиваясь в такт друг с другом и прерываясь на поцелуи. Цюань Ичжэнь своими ногтями оставляет царапины на спине Инь-сюна. В конце концов Инь-сюн берёт в руку Цюань Ичжэня и начинает гладить его. Когда Цюань Ичжэнь наконец кончает, испачкав живот, слёзы снова заволакивают его глаза, и он не успевает смахнуть их достаточно быстро. — Ох, Ичжэнь, — хватает ртом воздух Инь-сюн. Когда он кончает, Цюань Ичжэнь чувствует его пульсации внутри себя. Каждую волну. Коротким движением подавшись назад, Инь-сюн снова наклоняется к Цюань Ичжэню, чтобы нежно поцеловать его, затем падает на него сверху. Его голова остаётся у шеи Цюань Ичжэня. — Я люблю тебя, Ичжэнь, — бормочет Инь-сюн. Не отмывшись и даже не шевельнувшись, они засыпают. Утро наступает рано. Цюань Ичжэнь никогда раньше не напивался, но он хорошо помнит, как Инь-сюн рано вставал всякий раз, когда выпивал ночью. Он смотрит на часы на прикроватной тумбочке. Шесть тридцать. Во рту у него очень сухо, и помимо этого раскалывается голова. Но он скорее умрёт, чем потревожит Инь-сюна, который мирно спит у него на груди. Поэтому очень легко, со всей нежностью, он гладит Инь-сюна по волосам, пока тот сопит, прижавшись лицом к его груди. Цюань Ичжэнь не часто делает фотографии, но ему вдруг захотелось, чтобы сейчас у него в руках был телефон. Он бы сфотографировал спящее лицо Инь-сюна и никому его не показывал, просто смотрел на него время от времени, чтобы наполнить своё сердце теплом. Цюань Ичжэнь до сих пор не понимает, что происходит. Инь-сюн ушёл. И вернулся. Останется ли он? Цюань Ичжэнь не будет заставлять его, но если Инь-сюн не захочет остаться, если он снова уйдет… Цюань Ичжэнь вполне может проспать весь остаток своей жизни. Он не знает, почему Инь-сюн ушёл. Потому что Цюань Ичжэнь не читал его стихи? Потому что Цюань Ичжэнь не достаточно умён? Такое ощущение, что причина ухода Инь-сюна не имеет никакого отношения к Цюань Ичжэню. Раздаётся глубокий приглушённый стон. Инь-сюн просыпается и поднимает голову. У него на лице красные полосы после сна на чужой груди. Его глаза встречаются с глазами Цюань Ичжэня, и он выглядит… растерянным, затем внезапно его щеки надуваются, глаза округляются так, будто сейчас вылезут из орбит, он скатывается с кровати и бежит в ванную. Его рвёт. Цюань Ичжэнь натягивает своё бельё и бежит к Инь-сюну, чтобы убрать назад его длинные волосы, прежде чем они испачкаются. Смотреть, как кого-то рвёт, не слишком-то приятно. Это довольно противное зрелище, и стоять в той позе, в которой застыл Цюань Ичжэнь, очень неудобно. Но он сделает что угодно, чтобы Инь-сюну стало легче. Наконец Инь-сюн обессиленно опускается на кафель в ванной и вытирает рот. У него очень усталый вид. Цюань Ичжэнь наливает ему стакан воды из-под крана. Этим стаканом они пользуются, чтобы прополоскать рот после чистки зубов, но в ванной больше ничего нет, а Цюань Ичжэнь не хочет уходить. — Спасибо, — говорит Инь-сюн. Его голос охрип. Чтобы не спровоцировать новый приступ рвоты, он пьёт воду маленькими глотками. Цюань Ичжэнь хочет прикоснуться к нему, но то счастье, которое переполняло их обоих прошлой ночью, исчезло. Цюань Ичжэню страшно. Слишком страшно, чтобы спросить о том, что его волнует больше всего. Слишком страшно, чтобы спросить, хочет ли Инь-сюн снова уйти. — Я действительно проебался, не так ли? — наконец говорит Инь-сюн, смотря на унитаз, как на третьего человека в ванной. Почему? Потому что снова поцеловал Цюань Ичжэня? Потому что выпил слишком много виски? Потому что вернулся в их квартиру? И он никогда раньше не использовал такие слова. — Я не знаю, — говорит ему Цюань Ичжэнь, — я не знаю, что ты имеешь в виду. Инь-сюн коротко смеётся. Это искренний смех, хотя Цюань Ичжэнь слышит в нём толику грусти. — Я имею в виду многое, — говорит Инь-сюн, всё ещё глядя на унитаз, — для начала, мне однозначно не стоило столько пить прошлой ночью. Сердце Цюань Ичжэня сжимается, как обрывок туалетной бумаги, который Инь-сюн комкает в руках, чтобы выбросить. — Значит, ты не… Отвернувшись от унитаза, Инь-сюн ловит его взгляд. Он кладёт ладонь ему на колено, которое немного трясётся. — Я этого не говорил, Ичжэнь. — Но мне не понятно, что ты говоришь. Я всё ещё даже не знаю… — Ты не знаешь, почему я ушёл, да? — голос Инь-сюна звучит ещё более сипло, чем раньше. Цюань Ичжэнь мотает головой. Инь-сюн со вздохом запрокидывает голову и устремляет взгляд на потолок ванной: — На самом деле это неудивительно, ведь я никогда не обсуждал это с тобой. Я был слишком зол и расстроен, и мне казалось, что я не могу ничего поменять в своей жизни, кроме тебя. Я думал… Что ж, я был идиотом. — Ты никогда не был идиотом, Инь-сюн, — возражает Цюань Ичжэнь. Рука Инь-сюна крепче сжимает его колено. — Если между нами ещё что-то возможно, ты должен перестать возводить меня на пьедестал. Прижав ладонь к груди, чтобы успокоить сердце внутри, Цюань Ичжэнь спрашивает: — Инь-сюн, ты вернёшься домой? — Разве ты не хочешь для начала узнать, почему я ушёл? Для Цюань Ичжэня это не так важно, но раз Инь-сюн хочет, чтобы он знал… — Почему? Что я сделал не так? Снова рассмеявшись, Инь-сюн откидывается назад и опирается на руки: — Ничего. Ты не сделал ничего плохого. Я просто завидовал тебе. — Завидовал? Но Инь-сюн такой красивый и умный… — И опять на пьедестал! Ичжэнь! В моей внешности нет ничего примечательного, и я работаю на средненькой работе. Я совершенно обычный во всех смыслах парень. Это ты красивый. Это ты плёлся в конце всего класса, а в итоге смог создать свою собственную чрезвычайно успешную подрядную компанию! Ты зарабатываешь столько денег, что мы могли бы создать семью, отправить наших детей в университет, независимо от того, как они сдадут гаокао, и мне всё равно не пришлось бы работать! Цюань Ичжэнь сбит с толку. Разве это плохо, что он зарабатывает много денег? — Ты не понимаешь, я знаю. Ты не знаешь, каково это чувствовать себя бесполезным на работе, которую ненавидишь. Каково быть настолько измотанным своей работой, что даже любимое дело начинает выходить посредственно. — Но, Инь-сюн, ты не бесполезный. Инь-сюн наклоняется вперед, хватает Цюань Ичжэня за плечи и встряхивает: — Ты так предвзято судишь обо мне, что иногда от этого тошнит! Я эгоистичный, эгоцентричный, неблагодарный… — он замолкает и закрывает лицо руками. Цюань Ичжэнь слышит тихий плач, и не может это так оставить. Он пододвигается ближе и заключает Инь-сюна в свои объятия прямо на тесном полу в ванной. — Ты говоришь, что любишь меня, но знаешь ли ты, кто я? — Инь-сюн всхлипывает у него на груди. — Не знаю, — говорит Цюань Ичжэнь после долгого молчания, — но кем бы Инь-сюн ни был, я всё равно буду любить его. Инь-сюн вцепляется в него, царапая спину ногтями. Всё ещё уткнувшись головой в грудь Цюань Ичжэня, он плачет так, как будто его сердце разбито, и Цюань Ичжэнь крепко обнимает его. Где-то через час рыдания Инь-сюна начинают стихать. — Я ушёл, потому что думал, что если я поменяю хоть что-то, это сделает меня счастливым, — тихо говорит Инь-сюн, — но стало только хуже. И прошлой ночью я больше не мог сдерживать свою тоску по тебе. Цюань Ичжэнь не знает, что на это ответить, поэтому просто целует Инь-сюна в макушку. Позже слова сами приходят в его сознание, и именно те слова, которые он хочет сказать больше всего. — Возвращайся домой, Инь-сюн. Инь-сюн в его руках вздрагивает и поднимает голову, чтобы встретиться взглядом с Цюань Ичжэнем. Его глаза опухли, и лицо налилось краской. — Ты действительно хочешь, чтобы я вернулся, после всего, что я сделал? Цюань Ичжэнь не знает, как сделать Инь-сюна счастливым. Он не в силах побороть то, что причиняет Инь-сюну боль. Единственный человек, который может сделать это — сам Инь-сюн. Но Цюань Ичжэнь всё равно знает ответ. — Да. Возвращайся домой.