Ни о чем и о тебе

      Я сижу на корточках, пряча нос в воротник куртки и нервно поджигаю листик в своей руке. Смотрю на то, как пламя постепенно ползёт выше и кидаю почти истлевшую бумажку на асфальт, стоило огню легонько задеть мои пальцы.       Вместе с этим листом горят мои чувства и воспоминания о тебе. На эту несчастную бумажку я вылила все, что меня тревожит в последнее время. Все, что я чувствую на самом деле. Все, что я так сильно хочу сказать тебе, но не могу. По многим причинам просто не могу.       И таких листов здесь много — целая стопка. Исписанные моими переживаниями и тревогами, моими чувствами, они готовятся к той же участи, что постигла первую бумажку. Все, как рекомендует мой психолог.       Я хожу к психологу уже три недели. И каждый раз он рекомендует написать все на бумагу, прочитать все, что я изложила, вслух и сжечь. Он уверен, что это обязательно поможет. Честно говоря, я до последнего отнекивалась и не хотела верить. но почему-то я все же сижу здесь и с недоверием жгу эти чёртовы листы.       Жгу листы, а ощущение, что горит душа.       Порывы холодного ветра тушат и без того уже слабый огонь и развевает по ветру пепел. Теперь он не горсткой лежит у меня под ногами, а валяется вокруг.       — Что ты делаешь?       Я оборачиваюсь, едва удержав равновесие, и вновь возвращаюсь к листку, поджигаю его кончик и не спешу отвечать на вопрос. Потому что я банально не знаю, что ответить. Ты присаживаешься рядом и тянешься рукой к стопке листов, но я успеваю отодвинуть её, пока твои цепкие пальцы не успели схватить листы.       Ты недовольно хмуришь брови и смотришь на меня с лёгкой долей обиды. Достаёшь из кармана куртки пачку сигарет с зажигалкой и подкуриваешь. Я лишь поджимаю губы и отворачиваюсь, шиплю, когда огонь касается пальцев, и роняю бумагу на асфальт.       — Осторожнее, — ты берёшь меня за руку и поглаживаешь кончики слегка обоженных пальцев. И мне приятно и одновременно с тем неловко. Поэтому я осторожно тяну ладонь на себя. Ты снова хмуришься, но отпускаешь моё запястье и выдыхаешь сигаретный дым. — Так что ты делаешь?       — А на что похоже?       Я беру очередной лист и поджигаю его, глядя, как языки пламени быстро распространяются по поверхности. Ты хмыкаешь, чуть улыбаешься, тепло так, будто вспомнил что-то, что греет душу.       — Это похоже на то, как после одиннадцатого класса я сжигал свои тетради с конспектами, — ты выдыхаешь дым и начинаешь улыбаться. Кажется, школьные годы значат для тебя очень многое. К сожалению, не могу сказать то же самое про себя. — Мы сдали экзамены, купили три бутылки дешёвого шампанского, собрали все свои тетради и пошли на заброшку. А потом ещё убегали от бомжей, которые хотели отобрать у нас бутылки с алкоголем. Славное было время.       Я не сдерживаю улыбки. Ты выглядишь умиротворенным, не таким суровым и хладнокровным, как обычно. Очевидно, твоя школьная жизнь оставила приятное послевкусие, которое ты и правда готов вспоминать с детским блеском в глазах.       — Скучаешь по времени, когда за тобой бегали бомжи в попытке забрать дешёвое шампанское? — я беру следующий лист и поджигаю его, как все предыдущие, чей пепел ветер успел развеять вокруг нас.       Ты тихо смеёшься. и смех твой звучит священнее молитв, он похож на мурчание кота. И я готова слушать его вечно. Все же лучше, чем видеть как ты постоянно чем-то недоволен. Выдыхая дым, ты тянешься рукой ко мне и слегка взлохмачиваешь мои волосы. Совсем как раньше.       — Скучаю по времени, когда самой большой проблемой было получить от родителей за испорченные вещи, когда было хорошо и спокойно. И ты знал, что вернувшись домой из школы, тебя будет ждать вкусный обед и мама, готовая поддержать все твои задумки, — ты тушишь окурок об асфальт и кидаешь его в кучку пепла.       Я киваю почти понимающе. Только вот на самом деле я не понимала и не знала — какого это, когда тебя любят родители? Все, что помню я из детства, это как мама с папой восхищались достижениями брата, на мои же закрывали глаза. В ушах я снова слышу их слова: «ах, Алёшенька такой молодец» / «Лёшенька сегодня получил целых две четверки» / «Лёша так красиво читает стихи» / «он освоил пианино, он так прекрасно играет».       Я шмыгаю носом, надеясь, что ты не заметил моего замешательства.       — Так что ты сжигаешь? — спрашиваешь ты, когда я поджигаю последний листок. Я неопределённо дёргаю плечами и вздыхаю: ты все равно не отцепишься.       — Чувства, — бросаю я, словив твой насмешливый взгляд. — Психолог посоветовал.       И глядя на кучку пепла мне даже кажется, что становится легче. Но мы ведь все понимаем, что мне просто кажется?