Три правила Базы

— Вы вообще стыд потеряли?! Ну ладно ископаемые, у них, в конце концов, отморозились мозг и совесть! Но как у тебя хватило наглости полезть к ребёнку?! — А я без стыда родился, Наташа! Вот уже месяц как База Мстителей жила как на пороховой бочке в ожидании грядущей бойни, достойной самого Одина. У Наташи Романофф было только одно уязвимое место, о котором не принято было говорить вслух. Сколько бы ни было ссор и взаимных упрёков, как бы они не старались ужалить побольнее в пылу очередной ссоры, было одно негласное правило, тщательно оберегаемое как самое важное, что было в мире. Наташа не могла иметь детей. И это единственная тема, которой нельзя было касаться ни при каких условиях. Бесплодие било по ней сильнее пуль и ножей, сильнее лазерных пушек читаури и кулаков. Материнский инстинкт Наташи поначалу нашел отклик в Мстителях, что вели себя как великовозрастные детины: годиков и ума много, да вот разума маловато. Так бы и продолжалось, но в какой-то момент в команде появился Питер Паркер, милое создание, не помнившее родительской любви. Ребенок без матери и мать без ребенка — они идеально подошли друг другу. Этот мальчик стал ее наградой за паршивость жизни и титаническую силу, с которой Наташа прошла через все. Через какое-то время к материнской любви Наташи добавилась сестринская любовь Ванды, видящей в Питере погибшего брата. Так в кодексе странновато-диковатого семейства Мстителей появилось второе правило, вызванное чувством, присущим всем живым существам на планете, — тяги к выживанию. Правило было простое: Питер Паркер — неприкосновенен при любом раскладе. Но самосохранение Тони Старка было штукой отчаянной, не поддающейся законам вселенской выживаемости и периодически отправлявшейся в проспиртованное пешее эротическое путешествие по необъятным просторам вселенной. Иными словами, выражаясь родным Наташиным языком, шло нахуй. — Узнала, — с ужасом констатировал Стив, мигом разлепив глаза. Утро уже не обещало ничего доброго. Судя по звукам, Наташа уже успела достать ту самую тряпку, которой она периодически грозилась гнать их до самой Аляски. Тряпка была хоть и не ссаная, но вполне себе хлёсткая, а в умелых руках шпионки и вовсе представляла собой оружие, которое не слишком-то уступало в боевой мощи стрелам Бартона. Барнс только хмыкнул что-то нечленораздельное в ответ, закинул теплую руку на Стива и прижал его спиной к себе. — Может, поможем?.. — попытался предложить Роджерс. — Сам справится, — буркнул Джеймс в тот момент, когда из гостиной донёсся звон стекла. Кажется, невъебически дорогая и обожаемая Старком статуэтка, пережившая падение Римской империи, не пережила падение нравственности Тони в глазах Наташи. — Наташа, он взрослый! Ему восемнадцать! — А тебе сорок три! — Против Наташи-то? — скептически спросил Стив, тем не менее прижимаясь спиной к разгорячённому Барнсу. Побочный эффект после длительного нахождения в криокамере: привыкшее к вечному холоду тело так и не адаптировалось к нормальной температуре, поэтому Баки был горячее печки. — Ну, может и не совсем. Беспокоишься за него? — в голосе мелькнула лёгкая тень недовольства. Стив только улыбнулся: ревность Баки, усилившего хватку на его талии, отзывалось теплом в груди. Приятно было чувствовать себя любимым, нужным, важным. — Питер расстроится, — пояснил он. — А Фьюри бюджет урежет. Мы не проживем на одни социальные ролики с учётом погрома города. Да и в съёмной квартире вряд ли будет такая большая кровать… Роджерс будто бы невзначай поёрзал на месте, распаляя утреннее возбуждение Джеймса и довольно услышал хриплый рык позади. — Наташа, он сам меня спровоцировал! — Да что ты говоришь, жертва херассмента! Подросток изнасиловал взрослого мужика? Не смеши меня, Старк! — Он мутант! — А ты мудак! — Сколько времени понадобится Наташе? — широкая ладонь скользнула ниже, чуть задерживаясь на твердых мышцах пресса. Грубые пальцы с лёгким нажимом огладили бедра — пока совсем невинно, лениво давая надежду на что-то большее. — Думаю, у нас есть минут двадцать… — из гостиной донеслось звонкое столкновение стального лезвия ножа со стеной, — …или пятнадцать. Покалечит, но убить не успе-е-е-е… — выдохнул Стив, когда Джеймс коснулся губами шеи, играючи проводя по нежной коже зубами. — Покалеченный Старк не так сильно расстроит Питера, как мертвый. Я расстроюсь куда сильнее. — Что, модели уже не устраивают?! Пеппер извёл окончательно, решил и мальчику жизнь испортить? Побойся бога, Старк! — Да Тору вообще плевать! Наташа, положи браслеты, я не для этого их делал! — И вообще, мы же можем сделать вид, что нас здесь нет? — Баки резким движением подмял Стива под себя. Теперь Джеймс наконец мог заглянуть в любимые глаза цвета самого синего лазурита, что влюблённо смотрели только на него. Стив провел руками по крепкому телу, притягивая ближе. Первый поцелуй был нежным — лёгкое прикосновение губ, обещание и признание. Баки не дал отстраниться, закусывая нижнюю губу Стива и притягивая обратно, целуя уже настойчивее и требовательнее. Его поцелуй был грубее, не оставляя и следа былой невинности и осторожности. Кончик языка прошёлся по внутренней границе губ, толкнулся глубже, проскальзывая в рот и срывая гортанный стон Роджерса. — Думаешь, я поверю, что ты не совращал ребёнка? К тебе ни один человек, который тебя знает, добровольно не полезет! — Он не нормальный! Он наполовину насекомое! — Арахнид! — Вот! Я виноват, что он в моей спальне гнездо свил?! Наташа! Наташа, вспомни слова Беннера: сюррикены — это не способ решения проблемы! — Зато искоренит причину! — Бак, подожди, — простонал Стив, несильно отталкивая Барнса от себя. — Надо помочь. — Да ладно, ну кастрирует она его! Кастрированный Тони все равно будет радовать Питера! Стив, ну чуть-чуть… — Эй, вы двое! Выметайтесь! — гнев Наташи добрался и до дверей их спальни. Судя по яростному стуку, либо Халк решил поделиться с ней силой, либо Наташа была очень-очень зла. И даже не понятно, что было бы в этой ситуации страшнее: злой Халк или злая Наташа, если учесть, что с одним из них хотя бы теоретически можно было договориться. — Развели срам на базе, да ещё и ребенка в это втянули! — Нет, а когда я последний раз двери расшатал, так мне въебали, — пожаловался Джеймс, слезая с Роджерса. Спорить с разъяренной Романофф было себе дороже. — Старк въебал, а нам вкатили, — хмуро констатировал Стив, который уже готов был согласиться на небольшое расстройство Питера. Ответом ему послужил громкий звук, раздавшийся из гостиной, похожий на визжание сирены, которая безбожно выла на всю базу — надрывно, стонуще, умоляюще. В этом демоническом вопле с трудом различалась человеческая речь, воздававшая мольбы к остаткам милосердия Наташи. — Питер, — хором опознали пищащий Армагеддон Стив и Баки. — НаташаНаташаНаташа, остановись, пожалуйстапожалуйстапожалуйста! Он не виноват, это я хотел, я его очень люблю, Наташа, ну пожалуйста! — Питер, солнышко, ну он же мудак! — А я мутант! — мгновенно выпалил тот. — Нат, да отстань ты от них! — судя по голосу, Клинт Бартон явно с трудом сдерживал смех. Когда солдаты-неразлучники, наконец, выкатились из спальни, в гостиной развернулась настоящая эпопея. Питер закрывал собой Тони, который ввиду отсутствующего чувства самосохранения так и норовил выскочить вперёд. Наташа же, перекинутая через плечо Бартона, продолжала угрожать Тони, яростно тыча в него пальцем. — …я тебе Мьёльнир в зад затолкаю!.. — Наташа, ну не надо! — вступился Стив. — Может, Тору он все-таки нужнее?.. — А ты вообще заткнись, пока я в твою американскую задницу его не засунула! Как ты вообще додумался — полезть к подростку? Девственнику! Ему всего восемнадцать, Старк! — Да он сам уже прекрасно справляется с засовыванием в зад! — Тони! — тоненько, на грани ультразвука, пропищал Питер, заливаясь краской прямо на глазах. Один плюс: Наташа все-таки затихла, пока все остальные с трудом скрывали свой смех. — Ребята, да вы тут все — молодцы, — вынес вердикт Клинт, всё ещё придерживая Наташу на плече во избежание нанесения тяжких телесных повреждений склонным к самоубийству миллиардерам, гениям, плейбоям, филантропам и растлителям малолетних мутантов. И единственное, что остановит ее от исполнения своего надёжного, как сами основы СССР, плана — влюбленный взгляд Питера, который трепетно защищал Тони от всяческих поползновений в их сторону. Так на Базе появилось третье правило: неприкосновенность физического здоровья Тони Старка во избежание душевного расстройства Питера Паркера. — К слову про твой американский зад, — шепнул на ухо Стиву Баки. — Может, мы уже все-таки это… вкатим-пошатаем, а?