Ты только попроси

Сегодня было не так. Все в одно мгновение будто бы расцвело и раскрасилось, ожило и затрепетало. Все, а конкретно, его сердце. Его бедное несчастное сердце, что вот уже третий день нового тура отказывалось работать в обычном режиме. И от этого были непоправимые и, что самое ужасное, видимые последствия. Стоило только Крису появиться на горизонте, как мгновенно кровь Геррита ускоряла свой бег. Приливала безжалостно не только к кончикам ушей и, привычно, к щекам, но и раскрашивала розовым и его красивую длинную шею. Кожа горела так, что, казалось, если ненароком коснуться, то можно обжечься. И самое ужасное, что он ничего не мог с этим поделать. Потому просто предпочитал лишний раз не попадаться на глаза своему объекту обожания. Но избегать его, тем более, когда вы в туре, всегда рядом и всегда вместе, было практически невозможно. А во время шоу, и вовсе, невыносимо. И сегодня стало все еще намного хуже. Потому что, словно под действием каких-то запрещенных препаратов, не иначе, он вырядился на концерт в майку-сетку и кожаные штаны. И Крис едва не прожег его взглядом, потемневшим, глубоким, очаровывающим и пугающим одновременно. Казалось, не просто изучающим, а буквально разбирающим на атомы до самых костей, рождающим легкую дрожь и слабость в ногах. А от улыбки, казалось, можно было сразу вызывать пожарных. Но не помогло бы, сгорел. И Геррит едва не дымился во время шоу на сцене, всего лишь вспоминая этот взгляд. А когда пришла пора выходить на первую линию и петь ту самую веселую песенку «про любовь на одну ночь» вместе с Крисом, то он едва держался на ногах и готов был в любую секунду рухнуть либо на колени перед своим Лордом, либо в толпу к беснующимся фанатам — чтобы только не встречаться с Крисом взглядами и снова не почувствовать, как внутри разгорается знакомое приятное пламя. Но опять сработала та самая волшебная магия, которой обладал Крис на сцене. Он будто окутывал своей аурой уверенности и неподдельного драйва с ног до головы, и всякий страх и неуверенность тут же пропадали. Дуэт вышел еще лучше обычного, с импровизациями и азартом, с огоньком. И даже нашлись силы смотреть пристально и дерзко друг другу в глаза. И Геррит даже готов был поклясться, да хоть на ту же сногсшибательную сексуальную майку-сетку, что в какой-то момент даже почувствовал удивление и некое подобие смущения во взгляде Криса. Наверно, показалось. Этого человека ничто не смогло бы заставить покраснеть. Тем более, на сцене, где он был настоящим Лордом. Или Богом. Это, смотря с какого ракурса разглядывать. А вот самому Герриту пришлось несладко, когда Крис вдруг, конечно, исключительно в порыве эмоций и только ради шоу, схватил его вдруг за волосы, сгребая их в кулак, и властно наклонил к себе. Точно к своему паху, чтобы у публики уже не осталось ни малейшего шанса на то, чтобы уйти с этого концерта «неудовлетворенными». Геррит едва больно не впечатался носом в металлическую пряжку ремня и не застонал прямо в микрофон. Вот это было б точно незабываемое выступление! А член в кожаных штанах, где было и без того неимоверно горячо и жарко, как в сауне, предательски дернулся, совсем уже сбивая с толку своего и без того ошалевшего обладателя. Геррит чувствовал в этот момент горячую влажную ладонь на затылке, сильные пальцы в волосах, что без промедления направляли его вниз. А потом в нос ударил резкий сладковато-терпкий запах вспотевшей кожи и грима. И лицо обдало жаром разгоряченного тела, на мгновение выбивая из легких воздух. И все было словно в хмельном тумане. А потом его так же властно направили чуть назад, и он даже коснулся лбом ремня на пояснице. И перед глазами мелькнула круглая задница, неприлично обтянутая тканью. Чертовы концертные штаны. Крис словно специально выбирал самые соблазнительные и обтягивающие фасоны. Дыхание тут же снова перехватило, а член в штанах дернулся и второй раз, что уже красноречивее некуда говорило о настоящей проблеме. Но это же было всего лишь шоу. И никто, в том числе и Крис, ничего не заметил. И дальше все пошло, как всегда. Только в гримерке потом, почему-то, долгих непроницаемых взглядов и хитрых улыбок стало намного больше. Но все так же, почти без слов, лишь намекая. «Это тебе все только кажется, Геррит, выдыхай и расслабляйся. Или уже сходи, наконец, и нормально подрочи на своего вокалиста вместо того, чтобы тяжело вздыхать и много думать, а что же там у Криса творится в голове», — успокаивал себя клавишник, стараясь дышать ровнее, и закидывая ногу на ногу, чтобы хоть как-то прикрыть свою заинтересованность в случившемся. Зато с гитаристом Бо Крис был особенно активным и креативным. И едва не засосал бедного гетеросексуального коллегу, забравшись к нему на колени. Но смех стоял оглушительный, и он немного охладил пыл горячего и уже слегка нетрезвого вокалиста. От «веселой» картины внутри у клавишника что-то неприятно сжалось, словно сердце вместе с легкими заключили в железные тиски, и тот буркнул себе под нос, заглушая голос стаканом пива, что «Крис Хармс сегодня что-то распустил руки, и никак не может угомониться». И к великому неведению клавишника, Крис его ворчание услышал. И усмехнулся куда-то в шею гитаристу, пока тот всеми силами пытался его отлепить от себя и сбросить со своих колен. На следующий день Геррит хотел продолжить свою нелепую игру в «я не желаю пересекаться с Крисом», но у него ничего не вышло. Днем, когда он спрятался ото всех в дальней комнатке за сценой, удобно устроился на диванчике с телефоном и наушниками и уже было собрался на часок-другой уйти в мир веселых видеороликов на ютубе, перед глазами нарисовался не кто иной, как Крис собственной персоной. Он быстро окинул взглядом полупустой диван и, не спросив разрешения, быстро скинул кеды и плюхнулся на него, сгибая ноги таким образом, чтобы даже кончики его пальцев не касались ног Геррита. И тоже уткнулся в телефон, будто именно там сейчас и было для него все самое важное и интересное. А вовсе не вмиг смутившийся клавишник, непроизвольно задержавший дыхание. По многим причинам одновременно, кстати. Потому что Крис вторгся в его личное пространство, молча и без спроса, сразу нарушив спокойную идиллию уединения. Потому что явился явно после душа, чье наличие в этом клубе, кстати, буквально всех привело в восторг и даже экстаз, и они безоговорочно заняли очередь друг за другом — Геррит предпочел пойти одним из последних, так как «волосы хоть и длинные, но сохнут быстро, не переживайте», — с немного влажными растрепанными волосами, без очков, в светлой футболке, коих в его гардеробе явно было меньшинство, и в простых спортивных штанах, о существовании которых Геррит даже и не подозревал. А теперь вот пришлось волноваться и из-за них, потому что они совсем неприлично держались низко на бедрах только благодаря затянутому и лениво завязанному шнурку. А еще Крис оказался босиком, и чрезмерно расслабленным, и довольным. И даже не скрывал тень улыбки на своем милом гладко — выбритом лице. В комнатке и без того, по меркам Геррита, было нечем дышать, а уж с появлением Криса и вовсе стало жарко. И еще неловко от такой внезапной странной близости. Неужели больше нет мест, чтобы полежать? Да в этом клубе полно разных закутков и комнаток с диванчиками. Ясно, что Геррита наглым образом провоцировали и смущали. Но, если он сейчас встанет и уйдет, то это будет настоящий провал. Фиаско. Несусветная подростковая глупость. Хотя именно влюбленным подростком Геррит себя в этот момент и чувствовал, потому что снова непроизвольно смутился, и, скорее всего, покраснел. Ох уж это предательское сердце с его играми. Очень тяжело было находиться с объектом своих желаний на одном небольшом тесном диванчике, даже если вы оба игнорировали друг друга. Видео в телефоне превратилось в «белый шум», и Геррит нажал на паузу. Но повернуться не посмел. Зато заметил, скорее нет, почувствовал на себе тяжелый, буквально ощущаемый физически взгляд. Крис все так же лежал, не касаясь его, но теперь явно заинтересованно его разглядывал. Нет, он пялился на него, самым наглым и неприличным образом. И наверняка, еще и улыбался. И притягивал к себе, манил, будто бы умолял повернуться и посмотреть на него в ответ. И Геррит поддался этим невидимым чарам спустя всего несколько минут. Он не стал поворачивать голову, чтобы совсем уж себя не выдать, порозовевшие скулы и блеск в глазах — красноречивые предатели, лишь бросил на друга косой мимолетный взгляд. Но и этого хватило, чтобы Крис по-настоящему громко усмехнулся. А затем немного вытянул ноги, без зазрения совести упираясь ступнями в преграду — бедро друга. Геррит непроизвольно вздрогнул, и зыркнул теперь уже смелее и, о чудо, даже наглее. Хотя внутри все органы сжались в единый комочек, а на коже выступил пот. — Сиди и не двигайся, — как-то совсем уж заговорщически, слегка понизив голос, произнес Крис, а потом полностью вытянул ноги и положил их Герриту на колени. Тот замер, но ничего не сделал, и снова уткнулся в экран телефона. Предательское сердце так и не смогло вернуться в норму. Тяжесть на коленях ощущалась приятно и явно взволновала не только многострадальное сердце. Но когда Крис смешно пошевелил босыми пальцами, напряжение немного отпустило. Ну что он, в самом деле, так разволновался? Нет же никаких причин. У его друга просто ноги затекли, и так лежать намного удобнее. И это же всего лишь ноги. Одни ступни, практически. Вот если бы, например, Крис положил к нему на колени не ноги, а голову, то это было бы уже совсем неловко. Слишком интимно. И, наверно, Геррит бы не смог удержаться, чтобы не коснуться его: мягко провести пальцем по вискам, по скулам, очерчивая овал лица, по приоткрывшимся в усмешке губам. А так — это всего лишь ноги. Забавные пятки и выглядывающие из-под резинки штанин аккуратные щиколотки. Никакого волнения. Наоборот, даже была в этом какая-то трогательность. И пока Геррит терялся в мыслях, пытаясь успокоиться и начать снова ровно дышать, «трогательные» ступни немного сдвинулись на коленях. И все попытки с оглушительным грохотом повалились в бездну. Потому что нельзя было теперь оставаться безучастным к происходящему, когда ступни погладили округлые колени, и даже через ткань штанов чувствовался их жар и мягкость. А потом нога проехалась и по бедру, словно живая поползла сначала выше, к напрягшемуся животу, покружила, стараясь очертить пальцами рельеф, и скользнула уверенно к паху. И Геррит едва не вскрикнул, но вовремя закусил губу. И в ту же секунду не просто снова задержал дыхание, но и весь обратился в статую, желая вжаться в диван всем телом, исчезнуть. И не чувствовать, как сладко потянуло поясницу, как по ногам побежали первые волны знакомого возбуждения, лишь слегка задремавшего после вчерашнего концерта, а теперь, уже готового снова проснуться и открыть свои темные блестящие глаза. — Дыши, Геррит, — усмехнулись с дивана, и попытались наглым образом задрать ногой футболку, но никак не получалось зацепиться за край. И пальцы то и дело мягко проезжались по боку и по бедру, скользили по напряженным мышцам. И Герриту безумно захотелось, чтобы они все-таки смогли оказаться под футболкой. Но он не станет помогать, ни в коем случае. Он не понял, как это произошло, но всего мгновение, и его собственные пальцы уже хватаются за щиколотку, а сам он шумно выдыхает. Крис тихо ойкает, но даже не пытается выдернуть ногу. Но его взгляд становится еще глубже и темнее, и практически утягивает Геррита на дно. Парень молча разжимает пальцы и снова глубоко выдыхает, непроизвольно облизывает губы и снова отводит глаза. Он не в силах сейчас бороться. — Смотри на меня, — теперь уже почти приказывает Крис, уверенно опуская ступню на пах Геррита. И тоже облизывает губы, и движение его языка почти такое же медленное и плавное, как скольжение ноги по ткани штанов. А в тягучем нефтяном взгляде загораются искры. Но Крис не делает ни малейшей попытки, чтобы подняться. Но все настойчивее и настойчивее гладит Геррита между ног. Пробует разный ритм и степень нажатия, и кажется, все больше загорается и увлекается процессом, не желая ничего менять. А Геррит даже не может опустить голову, чтобы посмотреть на бесстыдно ласкающую его ногу. В голове сразу возникает замутненная желанием пустота. И она мгновенно отключает разум. И остаются только ощущения покалывающих электрических разрядов по всему телу, плавящих одежду и разогревающих чувствительную кожу. Только физический контакт, только рваный ритм и такое же неровное дыхание. И Геррит приоткрывает рот, чтобы набрать побольше воздуха, и снова облизывает саднящие без желанных поцелуев губы. Очень хочется целоваться. Целоваться с лежащим на диване Крисом. Наброситься на него, прижать своим телом к дивану и укусить за глянцевую от постоянных облизываний губу, проникнуть ему в рот языком — чтобы он уже не смог больше ничего сказать. А начал бы постанывать и задыхаться от поцелуев, жадно отвечать, прикусывая в ответ настырные губы и задавая новый темп, углубляя поцелуй грубо и страстно, с животным напором. Чтобы совсем не осталось шансов остановиться хотя бы на мгновение. Потому что, это же Крис, он бы вряд ли позволил вести, даже оказавшись снизу. И цепляться за горячие плечи, желая притянуть к себе еще ближе. И от всего воображаемого и происходящего Геррит все-таки закрыл глаза, и немного съехал по дивану, инстинктивно расставляя шире ноги, постепенно уже погружаясь под первые волны наслаждения, и отдаваясь им. И Крис тут же другой ногой легко начал поворачивать его, надавливая на колено, к себе, чтобы стало удобнее им обоим. И при этом не убирал другую ногу с члена, уже хорошо заметного под тканью штанов. И Геррит поддался, подгибая ногу и сильнее раскрывая себя для желанного удовольствия. И крепко сцепил зубы, чтобы не застонать, когда Крис как-то особенно ловко надавил пяткой на головку, а потом прижался ступней по всей длине. И из последних сил Геррит сдерживал себя, чтобы не потянуться и не приспустить чертовы штаны. И все не испортить. Так ведь тоже было очень остро и хорошо. И от одной только мысли, что Крис сейчас отчетливо чувствовал под ногой его возбуждение, а он сам — уже выступившую смазку и пачкающую ему трусы, и если так и будет продолжаться, то влагу почувствует и Крис, становилось еще горячее и невозможнее, и все ближе и ближе к разрядке. И начали непроизвольно подрагивать бедра, но Геррит пока всеми силами себя сдерживал, чтобы не начать толкаться, подаваясь вперед. Наверно, если бы это была рука, то он бы уже кончил прямо в штаны. А так, его пока понемногу начинало выгибать от подкатывающего удовольствия, но все равно было все еще катастрофически мало. Потому что движения, пусть и были не просто дразнящими, а уже явно продуманными, нацеленными на доведение его до пика, все равно оказались совсем не такими, как хотелось бы. Больше бы ласки кончиками пальцев и влажного скольжения, вместо грубоватого трения. И никаких преград в виде слоев одежды. Но кто Геррит такой, чтобы просить о большем? Он сосредоточится на удовольствии и без этого. Поможет себе сам. Потому что это Крис, черт возьми. И этого уже вполне достаточно, чтобы кончить. Поэтому можно тихо простонать, закусывая губу, и разводя ноги еще шире, и даже немного приподнимая бедра. И Крис тоже заметил это видимое желание Геррита, и не прекратил свою нечестную пытку, а наоборот, начал увеличивать темп и степень давления. Почувствовал, что надо просто ускориться. А еще нажать и на проверенные рычаги, работающие в соблазнении безотказно. — Такой красивый сейчас, с ума сойти просто можно. Или кончить. Я выбираю второе. От хриплых, но все таких же дерзких и наглых интонаций Криса, Геррит распахнул глаза и повернул голову. И встретился с настолько жадным и голодным взглядом, что волна возбуждения с новой силой прокатилась по всему его телу и заставила напрячь даже пальцы на ногах. Костяшки на руках уже давно побледнели от той силы, с которой он цеплялся за обивку потертого старенького дивана. — Крис…я…ты — Молчи, Геррит, — как-то слишком быстро, едва не срываясь на стон, ответил Крис и с чувством запрокидывая голову и прикрывая глаза, сжал свой член через штаны, издавая не то всхлип, не то стон. И осознание, что его внезапный партнер возбужден уже не меньше, заставило Геррита все-таки положить руку на оголившуюся щиколотку и погладить большим пальцем выступающую косточку. И открыть в себе еще кое-что новое — оказывается, он совсем не против и прижаться к ласкающей его ноге губами. И скользнуть влажно языком между пальцев, а потом и захватить один из них в мягкий горячий плен губ. И представить, какой же эмоцией это отразится на прекрасном лице Криса. Будет ли он удивлен? Или же это заведет его еще больше? Заставит тихо стонать и просить взять еще глубже? И не только пальцы на ногах. — Эй, парни, вы тут? Крис? — внезапно раздался из коридора знакомый голос Класса. А уже через минуту и сам парень нарисовался в дверях. И за это время Крис успел отдернуть ногу, сесть, абсолютно спокойно поправляя член в штанах, словно только этим и занимался, а также бросить опешившему Герриту подушку, чтобы тот ею прикрылся. Но парень вдруг свернулся на диване калачиком, спиной к двери. Вставший член-то он прикроет, а вот что делать с покрасневшим лицом, искусанными губами и безумным горящим взглядом, в котором плескалось неподдельное возбуждение и страстное желание? А еще со сходившим с ума несчастным сердцем, запутавшегося в своих чувствах влюбленного? Нет уж, никто не должен видеть его таким. Никто, кроме Криса. — Ой, он спит что ли? — тут же перешел на шепот Класс. — Похоже. Только что сам его здесь нашел. Я нужен? — таким же шепотом ответил Крис как ни в чем не бывало. — Да, тебя искали организаторы. Идем? — Идем. Геррит повернулся и тихо засмеялся, когда за обоими закрылась дверь. И тут же обратил внимание на входящие сообщения. Крис Хармс: не задерживайся в душе. И надеюсь, что больше ты не будешь жаловаться, что я распускаю руки. Я руками тебя не трогал. Но я хочу. Ты только попроси, Геррит (подмигивающий смайл). Вы: непременно, Крис (подмигивающий смайл)