Символ любви

Порой чувства как цветок — нужно время, чтобы распуститься. Джейн Остин

***

Первый букет был неожиданным и очень приятным. Это были подснежники. Его любимые цветы. Только один человек знал об этом, но мысль, что это он — сводила с ума. Невозможно, они все давно решили, было слишком сложно, да и недомолвок многовато для их двадцатипятилетних голов. Но все же… было приятно. Вдыхая мягкий медовый аромат, мужчина поднял букет. Все как тогда. Сначала полтора месяца каждое утро он находил эти цветы на своём пороге, а потом в один день вместо цветов на его пороге оказался юноша. Это было до дрожи в теле, до бабочек в животе. Они тогда долго смеялись и спорили, кто всё-таки первый что-то почувствовал. А потом просто смотрели кино и ели весь день. Это было незабываемо. Подснежники выглядели как тогда, пятнадцать лет назад, они были очень мягкими и хрупкими на вид, но красота этих цветов поражала. Она дарила ощущение успокоения, приближающейся весны и чувство восхищения столь прекрасными лепестками. Колокольчатая форма напомнила о лете, а сладкий аромат о времени, когда они были вместе и счастливы. Так пахли воспоминания, наполненные всем кроме одиночества и всепоглощающей тоски по волшебным и беззаботным временам. Даже не верится, что они закончились, так и не доведя их до нужной точки. Ведь все недолговечно. Наконец дойдя до кухни Каору, аккуратно уложив букет на прозрачную столешницу, взял вазу, когда-то купленную специально для подснежников, и наполнив водой погрузил туда цветы, ставя их на середину стола. Как и раньше. Пару секунд помешкав он всё-таки сел на один из стульев и взглянул на букет снова. В голове слишком много мыслей и вопросов ответов, на которые нет, и видимо, в ближайшее время не будет. Перед глазами встало одно из лучших воспоминаний. — Каору! — воскликнул по-мальчишески ломающийся голос. Обладателем этого голоса был мальчик, на вид которому не больше пятнадцати. Он пыхтел и глубоко дышал, пытаясь привести себя в норму. — Коджиро? Что ты здесь делаешь? — взволнованно интересуется другой юноша, чуть помладше на вид, но с таким же ломающимся голосом и подростковым шармом. — Я… хотел… спросить… — задыхаясь пытался выговорить Коджиро держась за массивную, не смотря на возраст, грудь. — Я же сказал не приходить сюда, — рычит словно прямо сейчас накинется и откусит что-то Каору, буквально прожигая собеседника взглядом. Да, несмотря ни на что, он не меняется. — Хотел предложить сходить куда-нибудь вечером, — наконец смог выдавить парнишка, все ещё крепко держась за грудь. — Что? Ты, должно быть, шутишь! — воскликнул второй мальчишка, вытаращив глаза из-под аккуратных очков. — Нет, то есть… что? Ты с ума сошёл? — Нет, Каору, я серьезно. Свидание. Я хочу сходить с тобой на свидание. Завтра. Вечером, — с каждым словом все тише и тише говорит мальчишка, отступая. Он опять облажался. — Хотя, наверное, не стоит… — Нет-нет-нет, — бормочет красный Каору. — Я да, пойду, просто ты немного не вовремя, — быстро говорит парень, оглядываясь. — А ладно… тогда, я позже зайду, — почесав затылок тихо произнёс Коджиро, разворачиваясь на пятках. — Да-да, конечно.

***

На свидание на следующий день Каору так и не пришёл.

***

Следующий букет не был неожиданным, Каору заранее знал, что тем утром найдёт его на пороге. Тогда, пятнадцать лет назад, он назвал это своеобразным знаком любви, поэтому Коджиро раз в неделю дарил их ему после того, как они начали официально встречаться. И сейчас он знал — значение цветов не изменилось, сколько бы лет не прошло, это знак любви. Преданности. Нежности. Верности. Отчаяния, как сказал бы Коджиро. Они пахли все тем же сладким ароматом и только сейчас мужчина заметил записку. Вчера… была? Он слишком рассеянный в последнее время. В записке было несколько строк прыгающими круглыми буквами, "эти цветы так же хрупки, как и мои чувства, но я пронёс их сквозь года и сохранил для нас…". Текст был не самым логичным, но смысл понятен и без этого. Глаза мужчины защипали, первая строчка было словно из прошлого, с тех записок на тысячах букетов прошлого. Это было… больно, сердце защемило, легкие словно сдавили в тисках. Он не мог дышать. На автопилоте налив в вазу воды, погрузив туда цветы и поставив в центр стола, Каору схватил стакан жадно выпивая все содержимое. Перед глазами плыло, ноги не слушались и он, не найдя в себе сил дойти до стола, сполз по кухонной тумбе на пол. Воспоминания вихрем закрутились в голове, влага охладила горящие щеки, губы безмолвно открывались и закрывались в попытке что-то сказать. Мужчина попытался дышать, но больное воспоминание мешало нормально функционировать. — Нет, Вишенка, слушай, — Коджиро жестоко усмехнулся. — Если ты собрался бросить меня из-за него, то пожалуйста на здоровье, но, я прошу тебя, не меняй меня на него молча, продолжая использовать словно свою куклу. Просто скажи. — Да с чего ты взял, что я тебя бросаю? — возмущённо шипит Каору, сужая глаза. — Я просто общаюсь с интересным человеком, чертов собственник! — Да? Тогда какого черта ты отказываешься идти со мной на свидание из-за того, что твой новый парень попросил помочь ему со скейтом? — глаза Нанджо загорелись злостью являя всю сдерживаемую ревность. — Потому что на свидания мы ходим каждую, чёртову, неделю, а у Адама тогда был единственный свободный день, да и… — Ты сейчас серьезно? — потухшим голосом интересуется Коджиро. — Ты сейчас стоишь оправдываешься и даже не пытаешься отрицать, что он твой новый парень, а я, как идиот, продолжаю слушать тупые отмазки от встреч? Да ты совсем уже поехал головой, Вишенка. — Не называй меня так, — рычит Каору, сверкая оскорбленными глазами. — Да пошёл ты, — выплюнул второй парень, огромными, быстрыми шагами уходя от места, где осталась вся его злость и обида. Сейчас ему больно, и эта боль не отпускает и через неделю, и через месяц. Она не отпустит его уже никогда.

***

Тот день был последним днём их отношений.

***

Сорок пять следующих букетов Каору изо всех сил старается игнорировать, дабы не вспоминать то время, когда они были счастливы и вместе. Это были не самые приятные воспоминания, но уйти от них было невозможно, что огорчало и безумно нервировало. Сегодня что-то было не так. Цветов было чуть больше, записка отсутствовала вовсе, да и появился букет гораздо-гораздо позже. Очевидно, что-то не так. Вместо привычного раннего утра, букет появился ночью, словно намекая на что-то, Каору старался не придавать этому значения, но получалось откровенно хреново. Что-то намечалось и мужчине не нравилось приближение неизвестного. Вдыхая тонкий обволакивающий медовый аромат, он постепенно расслаблялся, забывая про свои опасения и не самые приятные мысли. Зато появились воспоминания, погружающие в полудремы, желая напомнить ему события семилетней давности. Он позволил им погладить его, надеясь, что они не причинят ему той же боли, что и последние. Аккуратно прикусив чужую губу, Коджиро отстраняется весело улыбаясь. Его до возмутительного большие и горячим ладони все ещё лежал на чужой талии. — Это самая тупая твоя идея за последние восемь лет, — улыбка не сходит с губ Нанджо заставляя Каору нахмуриться. — А мне нравится, тем более я давно хотел татуировку, почему бы и нет? — его глаза сужаются. — Или ты не хочешь? — Хочу, конечно, но, Вишенка, серьезно? Ты хочешь парные тату? Что за огромный таракан-наркоман бегает в твоей красивой головушке? — усмешку почти получается спрятать в коротком поцелуе, но смешок все-таки срывается с губ. — Мы вместе уже восемь лет, нам по двадцать три, Коджиро, у тебя куча тату, а я хочу сделать одну просто чтобы закрепить то, что, между нами, чем-то естественным, — шепчет Каору, слова, не имеющие особой логики, в чужую шею. — Тебе недостаточно двух машин и общей квартиры как материальное доказательство? — улыбка становится насмешливой, но ласка никуда не уходит из чужого голоса. — От машин и квартиры мы сможем в любой момент избавиться, а с татуировками будет чуть сложнее, — фыркает второй мужчина, щипая Коджиро за бицепс. — Тебе так принципиально их сделать? — серьезно интересуется мужчина, перехватывая чужую руку потому что да, это больно, когда тебя щипают. — Да. — Ладно.

***

Через неделю на запястьях мужчин появились три маленькие ласточки.

***

Переведя взгляд на запястье, Каору слабо улыбнулся. Ласточки все ещё с ним, они все ещё олицетворяют их вечную любовь и глубокую привязанность. Но уже на расстоянии. Ещё раз взглянув на букет, мужчина медленно поднялся со стула, завязывая волосы в высокий хвост. Шесть лет назад, до расставания, он вместе с Коджиро переехал в Испанию приобретая почти полностью стеклянный, одноэтажный дом. Тогда они посчитали его идеальным, хотя Каору считает так и по сей день. После того как они расстались решение о том, кому достанется дом принялось очень легко. Коджиро откровенно говоря было неуютно из-за трёх стеклянных стен и открытой планировки дома. А вот Каору чувствовал себя как в своей тарелке, поэтому было почти очевидно кто останется в этом доме. Мужчина не знал куда в итоге подался Нанджо, но был уверен, что из страны он не уехал, ему слишком нравилось здесь. Несмотря ни на что оба прекрасно знали, что остались они в одной стране лишь бы быть как можно ближе друг к другу не смотря на расстояние. Помимо прочего Каору знал, Коджиро наблюдал за ним, издали и не часто, но наблюдал. И это было странно волнующе. Каждый раз замечая его, Каору в глубине души надеялся, что он подъедет, зайдёт в дом, а дальше будь что будет. Но этого не происходило сколько бы времени не прошло. И вот чуть больше месяца назад появились подснежники. Это было удивительно, но оба знали, чем все закончится и надеялись, что все пойдёт так как было когда-то.

***

Спустя еще три дня цветы перестали появляться. Ни утром, ни вечером их не было. Странное грызущие чувство закралось под кожу твердя: "это было прощание, он тебя разлюбил", но мужчина упорно отказывался верить, продолжая каждое утро проверять свой порог. Ни-че-го. Ни на следующий день, ни через день, ни через два, ни через неделю, ни через две. Это выматывало и раздражало. Он надеялся это было не прощание.

***

Поставив аккуратную белую чашку на блюдечко и вздохнув, мужчина услышал звонок в дверь. Слишком рано для гостей и слишком поздно для любителей попить чужой кофе. Система. Система звонков в дверь. И он знает эту систему, вернее даже, он сам ее придумал. Один звонок. Три звонка. Два звонка. Четыре звонка. Один звонок. Это было странно. Никто кроме Коджиро не знал. Коджиро. Точно. Резко встав со стула, мужчина ударяется коленом о стол разливая кофе. Но ни секунды не тормозя и не заостряя ни на чем внимание он направляет к двери. Прерывисто вздохнув, смотрит в глазок. Коджиро. Сердце словно по команде начинает стучать сильнее и громче положенного. Каору сам того не замечая задерживает дыхание спустя несколько мгновений начиная немного задыхаться. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Медленно поднеся руку к двери, мужчина делает ещё один вдох придавая своему лицу бесстрастия. Медленно открывает с сомнением глядя на Коджиро. Это непривычно видеть его на своём пороге. С букетом подснежников. Подснежники. Символ их любви. — Э-э, — тянет Каору разглядывая мужчину напротив, — привет? — Знаешь, Вишенка, в пятнадцать было проще перестать прятаться и просто явиться с букетом на твой порог и заявить, что ты мне нравишься, чем в тридцать, — напряжённо фыркнул Коджиро, разглядывая человека напротив. Ощущение будто Каору вернулся на пятнадцать лет назад в точно такую же ситуацию. Это было до одури странно и смешно. А ещё невероятно смущало. — Не молчи, Каору, пожалуйста, — тихо и очень медленно проговаривает Нанджо растерянно опуская глаза на носки своих кед. Он чувствует, что опять облажался. — Я не знаю, что говорить, — чуть дрожащим голосом шепчет Каору разглядывая букет в чужих руках. Точно такой же как в тот день, когда он понял, что что-то намечается. Помедлив пару секунду, он выходит на порог прикрывая дверь в дом, ему неловко, но это не мешает сделать то, что согреет сердце своей привычностью. Подойдя, ещё чуть ближе прерывисто обнимает мужчину напротив утыкаясь носом в чужую шею. Привычно согревающее чувство бежит по венам собираясь в одном месте — в сердце. Ощущению тёплых рук на своей спине слишком привычное чтобы просто отпустить его, поэтому так проходят еще несколько минут, прежде чем Каору осторожно выпутывается из объятий пропуская Коджиро вперёд. В их дом.

***

Подснежники их символ любви, подснежники их вечность.