Встреча

       Ты жесток, Мамору. Я готовилась к тому, что ты не сможешь мне писать или звонить первое время из Америки. Ждала и успокаивала себя мыслью, что тебе нужно время, чтобы успокоиться, обрасти комфортом. Я находила успокоение в воспоминании о том, как ты сделал мне предложение. Мне, капризной, маленькой девочке, которая мечтала об этом так часто. Услышать те слова от тебя было так радостно, ты знал, как перекрыть мою печаль от расставания, давая мне верную надежду на новую встречу и на счастливое будущее.       А что же теперь? Сейчас вечер. Он ничем не отличается от предыдущего. Я сижу в своей комнате на кровати у окна и раз за разом набираю твой номер. Томительные гудки, а за ними твой голос на автоответчике. Я уже даже не жду, что ты возьмешь трубку, правда, если бы я услышала твою живую речь, а не заученную интонацию, то, наверное, растерялась бы даже. Просто эти звонки за океан, твой дружелюбный подергивающийся от расстояния голос позволяют мне верить в тебя и помогают погрузиться или в воспоминания, или в мечты.       Мечты, где внезапно в пылу боя прямо передо мной, ограждая от опасности, в землю вонзается багровая роза. Каждый раз в воображении я боюсь обернуться, чтобы посмотреть на тебя, потому что я боюсь, что не увижу тебя — так больнее. И каждый раз я все же вижу тебя в мирке, который мой разум придумал для того, чтобы я не сошла с ума от тоски по тебе. Но с каждым днем я вижу все меньше деталей от тебя. Образ тот же, цвета, но я не могу уже разобрать сколько блестящих пуговиц на твоем фраке. Глаза все больше уходят в тень маски, а ведь я помню их. Особенно, какими они были в нашу последнюю встречу, а точнее прощание. Но так много сил уходит на то, чтобы вспомнить как можно больше, что самое важное тускнеет в памяти. Я так боюсь, что однажды потеряю тебя всего даже в памяти.       Стук? Или мне показалось? Нет, кто-то мешает мне, кто-то и здесь, в мечтах, пытается разлучить нас, проникая из реальности.       Я оборачиваюсь на дверь и сурово кричу, что занята, но стук не прекращается. Значит, остается только сдаться. Я позволяю войти. Дверь приоткрывается. В нее осторожно медленно проскальзывает блестящая черная туфля, узкие брюки, обрывок плаща с алой подкладкой…       Я вжимаюсь в угол кровати. Это не может быть правдой, я, наверное, заснула. Но нет! Он стоит передо мной, опираясь на трость, прямо и выжидательно смотрит. Мне кажется, может, это всего лишь неудачная тень, но он улыбается углами рта. Сдержанно, но Мамору всегда был сдержан, его сложно было повергнуть тревоге — его единственная тревога — это я. Я хочу посмотреть в его глаза, поэтому встаю.       Почему он молчит, почему не идет навстречу, чтобы обнять? Мы ведь так долго были разделены, так долго, что словесный мост уже расшатан. Надо первой поставить опору.       — Мамору? — я до сих пор не уверена, что это реальность.       Я делаю шаг к нему, но он не только молчит, но и делает еле заметный шаг от меня, назад к двери. Словно он привидение, которое потревожили первым лучом солнца. Я снова шагаю к нему, а он все больше уходит в тень, которую ему дарует бледный закат.       — Остановись! Что ты делаешь? — мне страшно, он так странно себя ведет. Может, это все же кошмар?       Нетерпеливо Мамору взмахивает плащом, требуя, чтобы я шла за ним. И я послушна. Я боюсь, что вновь потеряю его, поэтому спешно иду за его большими шагами.       Дом тих, все куда-то ушли, пока я мечтала. Обычно меня радовали такие вечера, потому что никто не мешал мне растворяться в самообмане. Но сейчас мне хотелось, чтобы кто-то вышел в коридор и сказал удивленно и приветственно: «О, это ты, Мамору? Приехал погостить? Как твои дела?».       Я зачарованно смотрю тебе в спину, меня завораживает движение складок плаща, его колыхание — так реалистично, ты правда живой! Ни в одном сне не было такого. Когда ты стал подниматься по лестнице, то сначала оступился — ни в одной мечте ты не ошибался — ты рядом! Тогда можешь молчать. Мне хватит и того, что ты в шаге от меня, что я могу следовать за тобой. Так хорошо, что ты не механичен, как голос в телефоне, что ты не идеален, как Такседо Маск и Мамору из памяти, которая все сделает, чтобы сгладить слишком острые и шершавые стороны.       В лицо мне рванул свежий и душистый вечерний ветер. Так пахнет прощание с минувшим днем. Наконец-то этот запах не горький. Ты расставил руки в стороны, балансируя и требовательно обернулся, наверное, хочешь, чтобы я тоже сохраняла равновесие на этой тонкой линии стыка крыши. Во мне нет страха упасть, потому что мне гораздо проще и ужаснее лишиться тебя вновь. И все же я выставляю руки, которые все время норовят потянуться к тебе и делаю мелкие ловкие шаги за тобой к «носу» крыши.       Вот оно! Теперь тебе некуда отступить от меня! Я смогу обнять тебя, на самом краю под пока что бледным звездным небом, которое с одной стороны бросает нашему миру прощальную полосу бледно-желтого цвета. Ты стоишь, повернувшись ко мне и внимательно смотришь на меня, а я не могу отвести от тебя взгляда. Еще шаг и я четко увижу твои голубые, как вечера, в которые я ждала тебя, глаза, смогу стиснуть тебя, зарыться в твой плащ. Я хочу, чтобы ты скрыл меня от этого чертового мира, который позволил нам расстаться. Я тебя больше не отпущу.       Смелый шаг вперед, но я хватаю руками воздух, потому что в последний момент ты спиной прыгаешь назад, с края, вниз. Я делаю еще шаг, я знаю, что встречу пустоту, ровно также я знаю, что ты поймаешь меня там внизу. Ты всегда меня спасал, в этот раз будет также.       Сейчас я окаж…