угольки

1. владычица морей

корабль, оборудованный по последнему слову техники и стоящий баснословных денег, — лучшая отрада в жизни британской империи. разумеется, после российской империи, который лежит на неудобной палубе рядом с ним. впрочем, британец прилёг бы и на острые камни, если бы русский был поблизости. весь вопрос ведь в хорошей компании. над их головами простирается бесконечное ночное небо цвета пролитых чернил, на котором сверкают не то серебристые, не то золотистые огоньки. — это созвездие лиры. видишь самую яркую звезду там? она называется вега. — британец совсем не красуется своими познаниями в астрономии. совсем. подложив руки под голову, он внимательно наблюдает за любопытными глазами русского. — а там что? — российская империя указывает носом в другую сторону неба. британская империя щурится, и на его переносице залегают морщинки. — северная корона. — наконец вспоминает он название созвездия. — а кассиопею сейчас видно? — не унимается россия, но великобритания более чем рад этому. — м… нет, на нее хорошо смотреть весной. — а созвездие змееносца где находится? — русский обводит взглядом мириады звёзд ночного неба, пытаясь самостоятельно отыскать нужную, и британцу почти жаль его расстраивать. — оно в южном полушарии, увы. — все же говорит он, но российская империя лишь пожимает плечами, мол, «ну и хорошо». — жаль. хотел бы я на него посмотреть. — так давай отправимся в южное полушарие, там и посмотришь. — легко, без раздумий предлагает британская империя и довольно ловит изумлённый взгляд русского. тот никогда не привыкнет к неограниченным возможностям, открывшимся перед ним после того, как он перестал быть действующей страной, а британцу никогда не надоест путешествовать с ним. — прекрати на меня так смотреть, я этот корабль купил на свои честно заработанные деньги, и теперь он будет плыть, куда хочу я. а я хочу, чтобы он плыл туда, куда хочешь ты. — я так и знал, что ты что-то такое скажешь. — ворчит россия, скрещивая руки на груди. — вот так и знал. — он слегка смущён, и великобритания беззастенчиво хихикает, явно довольный результатом. — хорошо, с тобой — куда угодно. да, когда британская империя купил корабль, путешествовать стало гораздо сподручнее.

2. на ночь глядя

когда российская империя перестал быть действующей страной, он в срочном порядке оставил надоевшую за все эти годы резиденцию и сбежал за границу. потом получил письмо от британца, который приглашал его присоединиться к своим похождениям по миру с просьбой не вспоминать их прошлое как стран, и с того момента дома в физическом смысле слова у него не было. зато был дом в смысле духовном, и он был там, где был британская империя, а британская империя был… везде. сначала россия пытался считать домом место, где ночевал, но ночевали они тоже где приходится, особенно пока у них не появился корабль. это могли быть дорогие отели. — так, я надеюсь, этот номер стоил твоих двадцати тысяч… ох! — роскошный номер за дверью тут же развеял сомнения британца. из окна открывался чудесный вид на ночной город (кажется, в этот раз они по старой памяти заглянули в париж), а в самом их месте для ночлега бросались в глаза две огромных двуспальных кровати, на одну из которых британская империя рухнул прямо в верхней одежде. — чур, кровать у окна моя! — как-то поздно предупредил он. — хорошо. — не спорит русский, скидывая любимый черный рюкзак на кровать у стены. пока великобритания с восторгом рассматривает картины на стенах, кухню, огромную гардеробную и гостиную, российская империя уходит в не менее роскошную ванную, откуда быстро возвращается в уютном белом халате. теперь в ванную уходит британская империя, а россия тем временем заглядывает в кошелёк, чтобы узнать, осталась ли у него наличка — с появлением банковских карточек он слишком отвык от необходимости носить с собой кучу денег, но чаевые всегда оставлял. ловко вытянув пару крупных купюр, русский заказывает еду прямо в номер и, спохватившись, отключает кондиционер, чтобы британец не заболел, когда выйдет из душа с мокрыми волосами. такое уже случалось, поверьте. они едят салаты и курицу в креслах у окна, любуясь разноцветными огнями ночного города. или… что ж, они любили пускаться из крайности в крайность. — к-как ж-же х-х-холодно… — стучит зубами британская империя. он накрыт двумя одеялами и вплотную прижимается к русскому (в маленькой комнате за смешные деньги только одна узкая кровать), но ему все равно холодно. россия обнимает его как может — ему-то при такой температуре вполне комфортно, но это не помогает. или… — как же жарко! — синхронно стонут русский и британец. в другой комнате едва ли не метр на метр они лежат на полу под потолочным вентилятором. как бы активно тот ни вращал лопастями, воздух как будто совсем не двигается. ситуацию усугубляет армада насекомых, в частности, комаров. — мы сюда больше не поедем. ненавижу жару и насекомых. — не терпящим возражений тоном заявляет россия, и великобритания с ним солидарен. к черту насекомых и жару.

3. праздник жизни

русский и британец совершенно разные. и совершенно по-разному относятся к праздникам, которые, впрочем, все равно отмечают вместе. — я выгляжу как католик? — фыркает российская империя, но все равно помогает великобритании украшать ёлку к католическому рождеству. — в моей стране рождество — более важный зимний праздник. — под ворчание британца ёлку они украшают и тридцать первого декабря. русский ставит на стол оливье, шампанское и еду из какой-то сети быстрого питания. — я же молчал на рождество. — нагло врёт российская империя, и подавившийся великобритания спешит припомнить ему все что можно. — я выгляжу как православный? — мстит ему британская империя седьмого января, но тоже участвует в празднованиях русского. они не уверены, стоит ли отмечать им четырнадцатое февраля. вид их отношений — загадка даже для них самих. — с международным днём дарения книг! — важно поздравляет его российская империя, протягивая британцу сборник сонетов шекспира. — с днём рождения французского языка! — теперь тонкие пальцы русского сжимают книгу жюля верна. унося ее в свою комнату, россия сдирает с бумажного календаря на стене листочек с надписью «14 февраля», хоть день ещё и не закончен.

4. я сон пою, бесценный дар морфея…

и британец, и русский — бывшие страны. великие державы, помимо всего прочего. они многое пережили, и снится им всякое. не всегда хорошее. — все хорошо, я рядом. — заверяет российская империя, и всхлипывающий великобритания неуютно жмется к нему. — я делал это все собственными руками, понимаешь? — хрипит британец, даже не пытаясь стереть слезы с глаз. все равно в темноте не видно. — я знаю. но я все ещё рядом. и ты исправился. они тебя простили. — мягко шепчет россия, что-то заплетая на волосах великобритании: тот давненько не заглядывал в парикмахерскую, да ему и так нравится. — правда? — с почти детской наивностью спрашивает британская империя, и русский кивает ему. британец хочет верить. и наоборот. — это было так… больно. — российская империя не плачет. он сидит на кровати с мертвенным выражением лица, крепко сжимая побелевшими пальцами одеяло, и говорит мерклым голосом. с такими лицом, наверное, врачи сообщают о неизлечимых болезнях. — все закончилось. и больше не повторится, я обещаю. — клянётся великобритания, прижимая к себе родного русского. британец накрывает его одеялом и устраивается рядом. сегодня он защищает россию от кошмаров. никаких кошмаров в его смену.

5. прекрасны вы, поля земли родной…

вся их жизнь после «отставки» была одним вечным путешествием, и иногда путешествия проходили не в больших городах, а на природе. природа, опять же, бывала всякой. — чёртовы насекомые! — британец быстр, как ветер, и опасен, как ниндзя, когда дело доходит до избавления их очередного временного места жительства от комаров. он быстро прикрывает импровизированную дверь в палатку и садится на бревно рядом с русским у костра. тот совершенно стереотипно держит над огнем шпажки с зефиром. сладость выглядит готовой, и россия спешит ее попробовать. и кривится в недовольстве. — и вполовину не так вкусно, как я себе представлял. — ворчливо сообщает он и цепляет новую зефирку из пачки. великобритании, напротив, нравится. они уютно едят зефир и пастилу под треск костра посреди тёмного безлюдного леса. или… — как же тут красиво! — восхищается обычно сдержанный российская империя. он лежит в самом центре бескрайних альпийских лугов где-то в горах под чистейшим, безоблачным небом самого красивого нежно-голубого цвета. приторно пахнет всевозможными цветами, покачивается под лёгким ветерком изумрудная трава. британская империя надевает ему на голову венок из сиреневых и розовых астр и фотографирует русского на модный фотоаппарат. российская империя спешит собрать васильков цвета моря в их прошлом месте жительства и тоже плетет из них венок. британец с ворчанием отказывается фотографироваться, но венок не снимает даже в отеле. как насчёт… — на этот раз я подготовился! — воинственно машет термосом британец, завёрнутый в две куртки. россия, который никогда не мёрзнет, смотрит на него снисходительно и опирается на капот арендованного автомобиля. вокруг танцуют снежинки, а ещё минуту назад под их ногами хрустел снег (они уходили делать снежных ангелов). позади безмолвно стоят темные ёлки, скрывая и без того заметенную снегом дорогу. британская империя открывает термос и отпивает фруктовый чай, наблюдая за северным сиянием. хорошо, что русский позвал его на свои бывшие земли. северное сияние — самое волшебное и завораживающе зрелище из всех, что он когда-либо видел. и наконец… — наконец-то тепло! северное сияние, конечно, прекрасно, но там холодно. — совсем как кот, мурчит под лучами солнца великобритания в куче золотистого песка на пляже. другие люди косятся на него неодобрительно, но тому как-то всё равно. — жарко… — бесстрастно возражает российская империя, прячась от солнца под навесом. вскоре он исчезает среди лазурных волн. они счастливы.

+1. угольки

— я скучаю. — говорит российская империя и почти сразу же неловко замолкает. ну и зачем он это сказал? — я тоже. но ничего, завтра я закончу со своими делами и вернусь. — голос британской империи по телефону звучит с тоской. слышится лёгкий стук и треск — после стольких лет россия точно знает, что британец кочергой выгребает угольки из камина. — замёрз? — заботливо интересуется русский. — до тех пор, пока я могу вот так разговаривать с тобой, мне никакие морозы не страшны. — тепло отшучивается великобритания. — но да, мне пришлось сесть у самого камина. с тобой-то всегда тепло, вот я и отвык. — возвращайся скорее. я тут купил твой любимый фруктовый чай. — британец готов поклясться, что русский в этот момент лукаво улыбается. знает ведь, чем убеждать. — буду уже завтра вечером. вернусь, возьму тебя за руку и опять сяду у камина ворошить дрова кочергой. — обещает британская империя. он всегда сдерживает свои обещания.