Дьявол

Согрешив однажды, остановиться невозможно. Мама с самого детства не уставала напоминать Джулии об этом. На протяжении всего её детства из материнских уст звучала эта фраза. Казалось бы, запомнить и уяснить эти слова напутствия было проще простого. Просто не ступай на скользкую дорожку. Просто говори вовремя нет. Просто будь осторожной и сразу беги к маме… Но Джулии скоро исполнится шестнадцать, она уже достаточно самостоятельная. И спокойно может решать, что ей делать и когда останавливаться. Она легко с этим справится. Справлялась же раньше. К тому же, не всегда всё запретное означает грех. Эта мысль успокаивала сильное девичье сердце. Её было просто-напросто достаточно, чтоб совесть замолчала. Лука ослушался родителей и вышел на поверхность, разве это плохо кончилось? Скажут ли подобное сеньор и сеньора Пагуро сейчас, когда жизнь наземная завораживает их куда больше, нежели жизнь, проходящая под защитой воды? Разумеется, нет. Запретный плод оказался не просто сладок, а неожиданно куда лучше того, к чему привыкли они. Куда проще бояться, но, совладав со своими чувствами, можно понять, что у страха глаза велики, огромны. Но страх слеп. Этого достаточно. Верно?.. Скорее всего, да. А ведь начиналось все достаточно невинно. …в Портороссо лето. Через несколько месяцев Джулии исполнится целых шестнадцать лет. Альберто уже семнадцать, на него заглядывается каждая молодая девушка. Конечно же — красивый рыбак, да ещё и морское чудовище, обаятельный, загадочный, уверенный в себе. Не влюбиться бывает очень трудно. Вместе с Джулией в деревню приехал и Лука — Лука, отличник, один из лучших учеников школы Святого Мариано. Близорукий, кудрявый, милый — для Джулии он был лучшим другом вот уже несколько лет. И, конечно же, папа. Такой родной, мало изменившийся, любимый. С ним легко, она даже вновь работает, развозя по хорошо знакомым соседям рыбу. Ноги в джинсовых шортиках ловко крутили педали велосипеда, на ветру развевалась свободная жёлтая майка, и… Работа на сегодня заканчивается. Богатый улов Массимо и Альберто всегда разбирается очень быстро. Они втроём смеются, болтают и бредут к маленькой лавке с мороженым. Лука, жестикулируя, рассказывает Альберто о своём мини-бизнесе по продаже домашней работы, смешные истории поддерживают хорошее настроение, а мысль о скором вкусном мороженом воодушевляет. Она здоровается с Гуидо и Чиччо, по-приятельски протягивая раскрытую ладошку. Чиччо с нервным смешком сжимает её, и кажется, что что-то не то. Зато Гуидо, низкорослый Гуидо, который был всегда был менее оптимистичен, с обеспокоенным лицом спрашивает их: — Вы видели Эрколе? Непринуждённую атмосферу снимает как рукой. Лицо Альберто искажается злобой, Лука немного испуган. Эрколе не появлялся в Портороссо с самого краха его «империи несправедливости». Изначально Джулии даже нравилось думать, что именно их банда «лукового горя» изгнала нечисть из города навсегда. Но он всё не появлялся, из-за чего весь азарт постепенно забывался, как и забывался сам Эрколе. Чиччо кивает головой в сторону кафе, и все тут же смотрят туда. Держа в руках чашку эспрессо, из-за потёртой двери выходит мужчина. Ветер треплет взъерошенные волосы, тяжёлые поношеные ботинки неторопливо ступают к столику. Не обращая ни на кого внимания, он садится за столик и неторопливо отпивает из чашки. — Он… Вырос, — тихо констатирует Лука, поправляя пальцем очки. Остальные же молчали. Джулия, стоит отдать ей должное, тоже молчала. Она подходила к этому столику, что было не важно. Главное, что молча. Она никогда не заботилась о своём внешнем виде. Ей было пятнадцать (почти взрослая!), а у неё не было даже какой-нибудь помады. Когда она опёрлась руками на тот самый стол, она лишь про себя отметила, что вырез её майки, кажется, слишком глубокий, из-за чего всем (особенно Эрколе) может быть все видно. От неожиданности он поперхнулся последним глотком эспрессо. Джулия в ответ даже не дрогнула. В её голове отчётливо крутилась мысль, что она зря подошла к нему, но отступать было уже поздно. Поэтому она и неотрывно наблюдала за тем, как Эрколе пытается откашляться. — Тошнулия, — хрипло отозвался он через несколько секунд. Джулия про себя отметила, что его взгляд сейчас задержался не на её вырезе, что не могло не радовать, — Давно не виделись. — Император несправедливости пришел попробовать вновь занять свой пост? — издевательски протянула Джулия вопреки своим мыслям. Вряд ли этот новый, повзрослевший Эрколе будет теперь третировать младшую часть населения Портороссо ради прибыли от детского конкурса. — Тебе, вижу, не терпится вновь попробовать свои силы, Тошнулия, — усмехнулся Эрколе, — напомни-ка, сколько раз победил я, а сколько… Грацци. Последнее предназначалось тучному итальянцу, который положил перед Эрколе тарелку, наполненную кантуччи, и обьёмистую кружку чая. — Интересно тогда, почему же ты не брал реванш, когда мы победили тебя в последний раз, — не осталась в долгу Джулия. Её взгляд ненадолго встретится со взглядом Эрколе, наполненным насмешливыми искорками. — Угощайся, — лениво протянул он и оправил кантуччи в рот, — если получится, то не надо тошнить, пожалуйста. Ошалевшим ребята, стоявшим позади, оставалось только наблюдать за словесной перепалкой бывших врагов, которая часто прерывавшаяся на поедание кантуччи. Никто из них не решался подойти. А Джулия и Эрколе всё перебрасывались фразами и жевали пирожное так, словно бы они были… Друзьями? Можно было ли тогда предположить, что потом она будет желать этого змея-искусителя, делать всё, только бы видеть его чуть чаще? Нет. Альберто, разумеется, сразу же изъявил желание сломать Эрколе его большой нос. — Джулс, за Тошнулию он ещё приползёт к тебе с извинениями!.. — восклицал Альберто, в то время как его кулаки были плотно сжаты. — Да я уже не в обиде, Святая Моцарелла, — закатывала в свою очередь глаза Джулия, всем своим видом показывая, насколько ей всё равно. Впрочем, Альберто уже повернулся к Чиччо и Гуидо. — Если он опять будет пытаться вами помыкать, только скажите мне, и я по стенке его размажу, паскуду, — злобно прошипел он, не обращая внимания на заверения Гуидо и Чиччо. — Мне кажется, он ничего такого не сделает, — позади себя Джулия услышала тихое бормотание Луки. — Просто… Он взрослый уже. — Наверное, даже работает. — Может, уже женат. — Да… — Не хочешь пойти и ещё раз поговорить с ним? — неожиданно предложил Лука, осторожно поправив очки. — Я вот почему-то хочу. — Он ненавидит морских чудовищ, — также тихо отозвалась Джулия. — Ненавидел, — поправил её Лука. — Может быть, сейчас всё изменилось. Он на нас даже не обратил внимания. Долго искать не пришлось; Эрколе даже не встал. В его руках была объёмистая книга, а на столике теперь лежала уже не посуда, а простенькая тетрадка и несколько выпусков газеты. — Тошнулия и номер два? — в этот раз Эрколе уже не был удивлён. Про себя Джулия отметила аккуратные и очень ухоженные усы, которые были… Красивыми? — У нас есть имена, — усмехнулась Джулия и села напротив. Севший рядом Лука напряжённо вглядывался в лицо Эрколе. Санта Сардина, ну зачем они сюда пришли? — Хорошо, Джульетта, — полное имя, которое было с недавних пор ненавистно собственной хозяйке, неожиданно заиграло новыми красками. Оно было… Красивым. Нежным. Эрколе произнёс его нарочито подчёркнуто. Было в принципе удивительно, что он помнил её и даже знал, как ее зовут. Эрколе отложил книгу, бережно оставив закладку, и повернулся к незваным гостям. — Дорогие гости, не хотелось бы встревать, но какого фетуччини вы здесь забыли? — бесстрастно поинтересовался молодой человек. И тут же пожалел об этом. — Чем ты занимаешься? — Ты работаешь? — Ты женат? — Ты переехал сюда? — Заткнитесь! — в сердцах воскликнул Эрколе и тут же притворно прокашлялся, дабы скрыть неловкость. — Эм… Учусь на журналиста, я работаю, не женат, здесь на отдыхе. Довольны? — Ты даже не поинтересуешься, как у нас дела? — усмехнулась Джулия, параллельно разглядывая одну из газет. — А зачем? — тихо прошептал ей на ушко Лука. — Твой друг прав, Тошнулия, — почти что ласково протянул Эрколе. — Вы мне абсолютно не интересны. Дьявол, как будто бы ты не знаешь, к чему это приведёт! Продолжать разговор было почти что бессмысленно. Джулия и Лука встали и медленно отошли от того самого столика, пока Эрколе вновь возвращался к книгам и газетам. Какой же мужчина… * * * Разумеется, о кубке Портороссо теперь речи для Джулии и не было. Она смотрела на горящих энтузиазмом детишек, которые гадали, какой же сорт пасты будет, и чувствовала ностальгию. Кажется, только вчера они сами с Альберто и Лукой задавались тем же вопросом, а в спину им дышал Эрколе… Эрколе. Они виделись почти каждый день. Эрколе пил кофе и что-то читал. Иногда Джулия и Лука даже к нему подходили, а разговор клеился всё легче и легче. Эрколе мечтал о деньгах и независимости от родителей. А ещё он, как выяснилось, хорошо умел отличать пустые сплетни от разговоров, которые могут серьёзно кому-то навредить. — Ну вас я, пожалуй, закладывать не буду, — усмехался Эрколе, стоило Луке упомянуть о «морской сущности». В воздухе появился прогорклый запах: парень достал сигареты. — Недостаточно мелкая рыбёшка? — усмехнулась Джулия. Её взгляд был прикован к клубам дыма, выходящим из чужого рта. Это было завораживающе и почему-то очень притягательно. — Оказывается, глупышка Тошнулия умеет соображать, — улыбается Эрколе; клубы пара летят прямо в её невозмутимое лицо, которое тут же искривляется. — Спасибо, — тихо отзывается Лука, — Было неприятно бояться, что ты попытаешься нас убить. На это заявление Эрколе лишь устало машет рукой. — Можно мне попробовать? — неожиданно спрашивает Джулия, не отрывая взгляда от сигареты. Ей действительно удалось вывести его из колеи. И не только его. — Джулия, ты с ума сошла? — в сердцах воскликнул Лука, видимо, описав нынешнее состояние Эрколе. Впрочем, к его чести, молодой человек тут же вернул невозмутимое выражение лица. Не к его чести, он заявил: — Пожалуйста, Джульетта. — ласково протягивает Эрколе. Перед ней на столе появляется спичечный коробок и сигарета. — Что ты делаешь… — Луке остаётся лишь вздыхать и причитать, когда Джулия ловким движением зажигает сигарету. А может, начало этой яростной любви пошло именно с этого момента, кто знает. В какой-то момент Джулия думает, что ей удалось его впечатлить. Что именно сейчас все изменится и он заметит. Но проходит буквально доля секунды — она чувствует касание чужих сухих пальцев — и сигарета выскользает из её руки. Она поднимает глаза и едва ли не стукается носом об большой нос с горбинкой прямо перед ней. Почему-то перехватывает дыхание, а в горле подозрительно сухо. Она раньше думала, что Эрколе вблизи ещё более мерзкий. Оказалось, нет. Его взгляд, казалось, считывал её изнутри. Ресницы его были неожиданно длинными и даже слегка пушистыми. А губы… От них пахло сигаретами и чем-то сладким. Несмотря на их сухость, они казались неожиданно притягательными… Началось. Он придвигается ближе, и сердце Джулии в предвкушении замирает. Прямо в ухе она неожиданно слышит тихий, соблазнительный шёпот: — Маленькие хорошие девочки не курят. Он хищно ухмыляется и затягивается, со смешком наблюдая за реакцией Луки и Джулии, которые, говоря просто, в шоке. — Ты очень эпотажен, — замечает Лука, отпивая из своей чашки, — Возможно, я могу предугадать, что ты читаешь. Последовавший далее спор на тему философии сэра Джорджа Оруэлла Джулия даже не слушала. Вместо этого она пыталась проанализировать все свои симптомы и что, собственно, только что произошло. — Сколько тебе лет? — неожиданно спрашивает Джулия, перебив дебаты на тему своей тёзки и принадлежности её к партии. Эрколе, подтвердив свое звание человека чести, ни капли не смутился, не выдал ни малейшего признака удивления: — Скоро будет двадцать три, Тошнулия, — спустя пару секунд он тут же переключается на Луку, другую Джулию и Большого Брата. Ну, семь лет — это не так уж и много. * * * Её каникулы в Портороссо проходили спокойно. Помочь папе. Почитать что-то с Лукой. Поплавать всей большой компанией. Поговорить с Эрколе. Каким именно образом он быстро стал тем, без кого день был бы ужасным? Разумеется, без Луки и Альберто день тоже был бы не очень, но… Эрколе каждый день сначала спешно пьёт эспрессо, а затем заказывает целую тарелку кантуччи, немного работает по своему плану для учёбы, потом приходят Лука и Джулия. Удивительным было, возможно, то, что Лука достаточно быстро поладил с Эрколе и почти перестал его бояться. Казалось, образ уродливого задиры прямо на глазах исчезал под давлением другого, более притягательного образа. Пора уже перестать ходить вокруг да около, думала Джулия, и признаться самой себе: ей нравится Эрколе. Да. Тот, кого она ненавидела всё детство, стал ее первой влюблённостью. Альберто и папа часто уходят по ночам, дабы жители Портороссо получили свежую рыбу с утра пораньше, так что Лука и Джулия часов до трёх ночи оставались одни дома. Из-за этого атмосфера в доме более располагала к рассказам секретов. Сейчас, к примеру, Джулия решилась… — Лука, а вот тебе кто-нибудь нравится? — спросила Джулия, заливая кипятком листья в чайнике. Протиравший до недавнего времени свои очки Лука слегка смутился, но нашел в себе силы ответить: — Пока что никто. Ну, это было достаточно исчерпывающе. Но теперь Джулия не могла понять, как ей продолжить разговор. К счастью, Лука сам пришёл к верному пути. — А тебе? — спросил он, помешав сахар в своём чае. Вот он, шанс. Если честно, Джулия даже никогда не произносила заветного имени. Но теперь, видимо придётся. Она подошла к Луке и наклонилась к его уху. — Эрколе, — тихо прошептала она и в ту же секунду смущённо прикрыла глаза рукой. — Я знал! — торжествующе воскликнул Лука и хихикнул, — так вот почему тебе нравится к нему ходить. Ух ты! Кажется, Лука был более рад этой новости, чем сама Джулия. Он крепко приобнял Джулию за плечи и тут же поспешил сесть рядом. — Расскажи мне всё! — с небывалым блеском в глазах потребовал Лука, что немного смутило его подругу. — Ну… Он очень изменился. С ним весело, — загибая пальцы, начала перечислять Джулия, — он стал очень умным. И интересным. А ещё он… Стал красивым. — Он очень милый, когда не пытается нас убить, — усмехнулся Лука и сделал глоток. — Меня расстраивает лишь то, что у нас с ним нет будущего, — угрюмо отозвалась Джулия и трагично легла на стол. — Ну почему он такой старый? Чужая рука потрепала ярко-красный комок на столе и усмехнулась: — Кто знает, может, в будущем из вас получится хорошая пара. Ну, когда ты подрастёшь, я надеюсь. — Ты сомневаешься, что я вырасту? — Хаха! Почему-то оказалось, что говорить о своих чувствах с Лукой было куда легче, чем Джулия боялась. Чувства к Эрколе оказались не такими страшными. У нее есть, как минимум, один сообщник. * * * — Куда ты? Этот вопрос вырывался против воли Джулии. Дело заключалось, пожалуй, в том, что Эрколе очень долго сидел за одним и тем же столиком. Сейчас же при нём не было ни одной газеты, ни одного блокнота. Если бы она знала, чем всё кончится, стала бы она менять своё поведение? Скорее всего, нет. — И тебе привет, Тошнулия, — невозмутимо отозвался Эрколе. — Уже и шагу без тебя сделать нельзя, вот я и сбегаю. Он шутил. Надо же. Эрколе Висконти умеет шутить. А что ещё он умеет? — Да ну тебя, — отмахнулась Джулия, — больно ты мне нужен. Вообще-то да, нужен. — Я прогуляться хочу, решил сегодня отвлечься, — усмехнулся Эрколе. — Так сказать, улучшить своё физическое состояние. — Куда пойдёшь? Вместо ответа парень лишь молча указал пальцем на самую высокую точку Портороссо. — Я с тобой! — воскликнула Джулия, даже не дав парню время на какие-либо раздумья. В такой ситуации можно было только молча повиноваться и следовать за красным ураганом, что, в принципе, Эрколе и сделал. По сравнению с остальными днями в Портороссо, сегодня было прохладно. Несмотря на солнце, с неба иногда падали редкие дождевые капли, ярко блестя в лучах светила. Улочки деревеньки медленно, но верно, наполнялись лёгким воздушным ароматом дождя. Прогуливаться с таким сопровождением (и речь не только о дожде) было более, чем приятно. Эрколе любил книги и воду, которая могла их убить. Лёгкий дождь, как казалось Джулии, нисколько не раздражал его. Она вздрогнула, припомнив тёмную гримасу при слегка похожих погодных условиях. Нынешний же Эрколе не выглядел зловещим инфантильным задирой, который в любую секунду бросить гарпун в столь ненавистных ему морских чудовищ. Он был красивым. Святая моцарелла. Их непринуждённая беседа затрагивала книги и вопросы о Вероне, где учился Эрколе. Казалось, сейчас их можно было даже назвать… …друзьями? Подобное спокойно общение вызывало у Джулии двоякие чувства. С одной стороны она чувствовала, что Эрколе с ней интересно. Иначе, спрашивается, зачем он согласился взять её с собой на прогулку. С другой же… Глупо было надеяться на взаимность в таких условиях. Вряд ли, разумеется, взрослый мужчина (да ещё такой!) заинтересуется в ней. Опять же, у этой мысли тоже были две стороны, но… Альберто однажды, поддерживая моральный дух Луки, посоветовал ему думать поменьше и просто наслаждаться жизнью, ведь иногда полезно спускать все на самотёк. Может быть, он бы так сказал и про неё? Хотя, разумеется, нет, он бы просто полез разбираться с Эрколе. Чем круче становился подъём, тем меньше переговаривались Эрколе с Джулией. К некоторому удивлению, девушка заметила одышку у предмета своего обожания, в то время как сама она лишь чувствовала лёгкую усталость. К счастью, постепенно дорога выравнивалась, и через некоторое время Эрколе и Джулия добрались до вершины Портороссо. Тут же вспомнилась злополучная гонка, в течение которой прежний Эрколе (для Джулии оказалось легче их разграничивать) пытался убить двух её лучших друзей. Нынешний, настоящий Эрколе, в сером свободном свитере и тяжёлых ботинках, казался совершенно другим человеком, чьи желания и интересы были чуть выше травли детей. Чтож, кажется, началось. Встать под навес предложила Джулия, когда дождь усилился. Холодно не было, но и сильно промокнуть не хотелось. — Как я понимаю, если мы будем пережидать дождь тут, мы освободимся нескоро, — нервно хихикнула Джулия. В какой-то момент ей пришло осознание, что они здесь совсем одни, сопровождаемые шумом и запахом дождя. Змей-искуситель загнал свою жертву в угол. — Тебе требуется привал, — ухмыльнулся Эрколе, — это ведь ты, бедненькая, запыхалась. Он усмехнулся, давая понять, что всего лишь шутит. К тому же, Эрколе даже не пытался скрыть своё сбившееся дыхание, что, если честно, вызывало у Джулии мурашки. От прогулки на его щеках играл красивый румянец. Сейчас. — Эрколе? — Да? А что дальше? Джулия закусила губу: ну, она начала, что же теперь? Какой дурак сказал, что начать труднее всего? Сейчас. — Джульетта? — пауза затянулась, Эрколе начало беспокоить молчание девушки перед ним. Сейчас! Внезапно Джулия встретилась взглядом с парнем. Эрколе впервые на её памяти смотрел на неё так, словно бы разглядел что-то, чего не видел раньше. В голове опять всплыл прежний Эрколе, злодей, старый ребенок, хорёк, который никого никогда не уважает и делает всё ради себя. Она сделала несколько шагов к нему. Либо он был ниже, чем она думала, либо она просто была высокой, но разница в росте была между ними не самой большой. — Если ты выговоришься, тебе наверняка станет легче. Давай. Они сталкиваютая носами, когда Джулия притягивает его к себе за ворот свитера. На какую-то секунду она встречается с его удивлённым взглядом — ненадолго, — и тут же накрывает его губы своими. В голове от подобного словно бы сразу же проясняется. Точнее, пустеет. Чужие губы были всё такими же сухими и пахли сигаретами, отдавая при этом ягодной сладостью. Отстраняться или даже разрывать поцелуй хотелось меньше всего, ведь прямо сейчас рушится мир, взрываются фейерверки и… К несчастью, эйфория, окутавшая её, очень быстро выветрилась, стоило ей понять, что ответа она не получает. В момент осознания поменялось всё и притягательный прежде сигаретный запах начал неприятно щекотать ноздри. Продолжать дальше не было смысла. Разомкнув поцелуй, она столкнулась с шокированными глазами напротив. И тут же в девичью душу закрались сожаления. Не он тут дьявол. Не стоило этого делать. Она просто его выдумала. — Джульетта, — тихо отозвался Эрколе без всякого выражения. — Прости, — прошептала Джулия и часто-часто задышала. Это изначально было ужасно глупо, как же она изначально об этом не подумала. Она не должна была это делать… Эрколе молчал. Он не выглядел злым или расстроенным; Джулия вообще не могла понять, что он чувствовал, из-за чего было ещё больнее и неприятнее. — Послушай меня, — по примеру Джулии его голос также опустился до шёпота. Она затаила дыхание, — дети, конечно, могут влюбляться, я понимаю. Но не в испорченных старых мужиков. Эрколе ненадолго остановился, дабы прокашляться, после чего продолжил: — Вообще, мне нужно уже жениться. Мне напоминают об этом мои дорогие родители, так что я не забываю. А ты… — Мне пятнадцать, — упавшим голосом продолжила Джулия. Сейчас, когда первичные чувства схлынули, она чувствовала, словно бы к ней приближалась сейчас на всех парах менструация. Причём во всех самых её болезненных проявлениях. — Мне жаль, — на удивление эти слова принадлежали не ей. — Почему? — это, говоря откровенно, очень удивило Джулию. Эрколе лишь тихо вздохнул. Послышался тихий шорох: он присел прямо на сухую каменную поверхность. — Мне жаль, — глухо повторил он, — что я стал тем, в кого ты влюбилась, возможно, в первый раз. Недолго раздумывая, девочка села рядом с ним, разделяемая каким-то десятком сантиметров. Говорить не хотелось, как и думать о своём истинно унизительном положении. Теперь, кажется, мимолётному проблеску надежды действительно пришёл конец. Возможно даже, что придётся отказаться даже от их только зародившейся дружбы. Его рука была так близко, что хотелось немедленно положить поверх нее маленькие тонкие пальчики. В голове лениво прошлось воспоминание, когда Джулия и Лука, затаив дыхание, читали учебник анатомии, параллельно думая каждый о своём. Желала ли она на самом деле близости, единения двух тел сейчас? Имели ли полученные незадолго до нынешнего дня знания хоть какой-то смысл? — Говори ещё, — сипло шепчет Джулия. Маленькая ладошка разочарованно отодвигается подальше. — Хорошо, — кивает Эрколе, — Я… Я сожалею, что был таким моральным уродом пару лет назад. — Расскажи, что с тобой было за эти годы. — Сейчас, да… Понимаешь, когда я не жил здесь, я жил в Вероне, с тётушкой… Скажем так, случился некий кризис личности. И я, ну… Смотрел на своих ровесников и понял, что уже пора вырасти и быть… Нормальным. Дождь лишь усиливался. Деревянная крыша сарая начала в некоторых местах протекать. Под мерный звук падающих капель хорошо было думать. — Твоя очередь, Джульетта, — вздохнул Эрколе, — Рассказывай, что ты чувствуешь. И Джулия, прерывисто вздохнув, рассказала. Она тихо описывала свои чувства, возникшие так внезапно и оказавшиеся столь сильными для девочки. Объясняла, каким красивым и привлекательным кажется ей Эрколе. Что Лука знает о её чувствах и поддерживает их. Что она без ума от Эрколе. В конце исповеди, когда уже не хватало дыхания рассказывать дальше, с её губ сорвалась своеобразная мольба: Что ты чувствуешь ко мне? Прошу, скажи мне, — слова вылетали из Джулии быстрее, чем она успевала хоть как-то их осмыслить. Сейчас, однако, ответы на эти вопросы были в наибольшем приоритете. Вопрос озадачил Эрколе. Длинные пальцы зарылись в шевелюру, пока мужчина пытался подобрать правильные слова под пристальным взглядом собеседницы. Наконец, он вздохнул и ответил: — Понимаешь, ну, я всю жизнь знал тебя как надоедливого ребёнка, которую не жалко и в грязь, знаешь… — Ну спасибо. — На здоровье. Сейчас же ты, скажем так, выросла, — карие глаза скользнули по её телу, вызвав странное тепло внутри. — Ты всё ещё ребёнок, несмотря на это, а, ну, я говорил, что дети не должны влюбляться в стариков. — Не уходи от темы. — Я и не ухожу, просто… Ты каким-то образом взяла и просто стала мне хорошим другом, каких у меня никогда, честно говоря, не было… Мне вроде и льстит, что я тебе нравлюсь, а вроде… Фу. Горько усмехнувшись, Эрколе поднялся с земли и протянул руку Джулии, из-за чего щёки последней приобрели цвет, сравнимый с оттенком её шевелюры. — Хватит превращать меня в желе, — пробурчала она, поднимаясь с помощью чужой руки. Отпускать её не хотелось, что Эрколе, тем не менее, понял. — Можешь оставить, если тебе так нравится. — А тебе? Эти два слова заставили мужчину с усмешкой закатить глаза. — Слушай: я не хочу с тобой встречаться или делать с тобой то, до чего ты, малютка, не доросла, но ты, как бы, мой друг, поэтому держи и подавись, Тошнулия. Злая усмешка переросла в добрый смех, оказавшийся заразительным, поэтому уже через секунду, несмотря на все свои переживания, Джулия уже хохотала вместе с Эрколе. Подушечки её пальцев гладили сухую поверхность чужой руки. — Можно тебя поцеловать? — поинтересовалась Джулия, нагло заглядывая в удивлённые глаза напротив. — А Веспу тебе не купить? — в той же манере поинтрересовался Эрколе, но тут же столкнулся с умоляющим девичьим взглядом. Это, если честно, вывело мужчину из колеи. Джулия в этот момент неожиданно сникла и на её лице отразилось сильное смущение в виде потупленных глазок и сильного румянца. — Пожалуйста… Я никому не скажу, — совсем тихо прошептала она, крепче сжимая чужую руку в своей. — Я не педофил, — немного строго, словно отчитывая маленького ребёнка (очень близко к правде), отозвался Эрколе, стараясь не смотреть на Джулию. — Послушай, ты же понимаешь, кто ты для меня? Джулия промолчала, но с каждой секундой её лицо становилось всё более и более печальным. Эрколе совсем тихо вздохнул и, кинув осторожный взгляд на поникшее лицо Джулии, осторожно положил руки ей на плечи, чем тут же изменил выражение ее лица. — Только один раз, — он был так близко, что Джулия улавливала сигаретный запах его дыхания. В следующую секунду чужие губы вновь соприкасаются с её, из-за чего в животе Джулии словно бы вспорхнула тысяча бабочек. Наверное, целоваться нужно не так. Губы Эрколе неловко покусывают ее, в то время как Джулия, окрылённая происходящим, двигается слишком активно. Впрочем… Какая разница, если Джулии сейчас так хорошо? И пусть счастье такое мимолётное, но оно есть и это навсегда останется у неё в памяти. На губах чувствуется пустота, когда Эрколе неловко отстраняется и совсем не по-мужески прячет глаза. — Надеюсь, ты дововьна и не будешь больше доставать меня, — шепчет он, — Ты украла у меня первый поцелуй, гордись… Он удивлённо замолчал, почувствовав, как кто-то крепко обнимает его, утыкаясь носом в шею. Конечно же, Джулия. Эрколе неловко похлопывает её по плечу и тихо усмехается. Глупая Тошнулия, тебе так много нужно понять.