Saint-Martin

— Здравствуй, Чуя. Ты как?       Юноша лежал в постели, и всё никак не мог набраться сил встать, кровать словно магнитом притянула его к себе. — Привет, да нормально. Ты ведь завтра приедешь, да? — Да, львёнок, завтра после обеда.       Накахара бросил взгляд на календарик, висящий на противоположной стене. Завтра суббота, и день свободен. — А что такое? Соскучился небось? — услышал он добрый смех из трубки.       Что-то невнятное промычал юноша в ответ и потянулся всё ещё лёжа в кровати. — А как у тебя с фортепиано? — поинтересовалась Коё, что слегка удивило рыжего, — Когда у тебя поездка? Опять из головы вылетело, прости…       Женщина растерянно вздохнула. — А, поездка? — переспросил Чуя и опять посмотрел на календарь, пробегая глазами по числам, — Через три недели, но вот Дазай очень требовательный…       Накахара не жаловался, а просто изрекал факты, хотя порой занятия его очень утомляли, и он чувствовал себя максимально вымотанным и уставшим. — Правда иногда задерживает, и я очень устаю, — завершил Чуя.       Пару секунд длилось молчание, и он уже хотел что-то сказать, но Коё опередила его: — Наверное, он просто хочет хорошего результата? — Не знаю. Наверное да, но я уже сказал, он действительно очень требовательный.       Они поговорили ещё пару минут о всяких бытовых мелочах, после чего Накахара начал собираться в школу.       Сегодня пятница и это радует. В голубом небе висит золотое солнце, оно не греет, но и ветра совсем нет. Накахара идёт по оживлённой улице, занятой своими мыслями. Ещё немного, и он подойдёт к зданию школы. Сегодня он решил идти пешком, ибо погода располагала, да и прогуляться хотелось, что никогда лишним не бывало.

***

      Монотонный голос учителя клонил в сон — последний урок и уже хочется домой. Гин, сидевшая рядом с Чуей, уже и вовсе задремала, а рыжий держится из последних сил. Он листает что-то в телефоне, чтобы хоть как-то досидеть до конца.       Накахара ещё пару минут бесцветным взглядом смотрит в экран, после чего ему приходит уведомление. Он не смотрит на номер отправителя, имени тоже нет. Чат пуст, пришла лишь одна фотография. Накахара открывает файл и не замечает ничего не обычного, пару секунд вглядывается, протирает глаза и видит — на фотографии он. Он, но сфотографированный издалека и немного сверху, идущий в школу по залитой солнцем аллее сегодня с утра и ни о чём не подозревающий. Чуя смотрит, приближает картинку, ибо данное сообщение совсем вогнало его в ступор. Немного переждав и придя в себя, Накахара отправляет знак вопроса в ответ на фото и пробегается глазами по номеру, понимает, что не знает его и ещё больше озадачивается. После, юноша почувствовал на себе чей-то взгляд и оглядел класс. За ним строго из-под очков-половинок наблюдает учитель. Накахара поёжился и отложил телефон.       Вскоре звенит звонок и все «оживают», начинают собираться и выбегать из класса. Уже находясь дома, Чуя вспоминает о том странном сообщении, но зайдя в приложение видит, что чат удалён. Немного поразмыслив над этим, он ни к какому выводу не пришёл, и отправился собираться на занятие.

***

      Парень сидит за лакированным, тёмным, оттого приобретающим некую статность инструментом. Вечерние призрачные лучи покрывают собой комнату, варьируются с тенью и облегают силуэт юноши. Его пальцы быстро и ритмично бегают по белоснежным клавишам, взгляд стоявшего позади сенсея устремлён в окно, и лишь осязание сосредоточено на игре ученика. Лёгкий ветерок простилается по полу, колеблет пряди у висков и заносит в квартиру весенний аромат начинающей понемногу цвести сакуры. Дазай берёт запястье рыжего, ничего не говоря, пару раз легонько встряхивает его, то же самое проделывает со вторым. Накахара уже привык к подобному, ибо Осаму частенько мог делать массаж рук, пальцев, или расправлял ему плечи, что, кстати, очень помогало, и Чуя удивлялся, что прошлый его учитель не делал подобного, и даже не рассказывал об этих моментах.       Рыжий тянет носом воздух, на что сенсей тихо смеётся, а после отходит и, как понял по звуку Чуя, заваливается на кровать. Он играет долго, упорно, повторяет композиции столько раз, сколько того требует Дазай. Накахара очень устаёт, руки болят, да и голова не меньше. Сенсей изнашивает его, не обращает внимания на утомлённость ученика, хотя тот и сам пытается не подавать виду.       Осаму опять задерживает его, рассказывает теорию и указывает на малейшее несовершенство.

***

— Привет, мам, — выскакивает Накахара в коридор и обнимает женщину, помогая раздеться и провожая её на кухню.       Сейчас полдень, Коё вернулась раньше, чем рассчитывала и это радовало обоих. Сам же Чуя не поленился и, встав с утра пораньше, приготовил «рыбу в сливочном соусе», чему очень обрадовалась женщина. — Не зря я тебя с детства к кухне приучала, — радуется она и накалывает кусочек на вилку.       После, они долго говорят, Накахара рассказывает о всём, чем занимался эти дни, о школе, занятиях и различных мелочах, а Коё в свою очередь о том, как работала, и какой прекрасный город — Токио.