Спасибо за помощь.

Ладно, это была очень плохая идея. Гилберту буквально на днях исполнилось пятнадцать — а значит, пора что-то решать. А что решать — совершенно другой вопрос. Гилберт думал, что же такого он может решить в свои годы(он считал себя совершенно взрослым, и идей было до ужаса много), думал много и долго, абсолютно забыв о самой важной проблеме, о которой Баш решил любезно напомнить. — Энн занесла пирог. Точно. Энн. Проблема с проблемой была решена. Осталось только придумать как её решить. И, первым делом, он обратился за помощью. Сходил в спальню к Дельфине, которой только-только два месяца миновало. Какого ответа он от неё ждал — неизвестно. И Дельфина, которая, казалось, прониклась непрерывающейся тирадой юноши о том, какая же рыжая Ширли прекрасная, как он готов за неё горы свернуть и тому подобный нежно-влюблённый лепет, серьёзно причмокнула и схватила Гилберта за палец. Окрылённый своеобразной поддержкой, Блайт «выпорхнул» из спальни, после чего получил по голове от Мэри за то, что он разбудил дражайшую принцессу Дельфину, и совершил, пожалуй, самую серьёзную ошибку в своей жизни. Рассказал всё Мэри. Рассказал в красках, перечислил все положительные стороны Энн, раз... двадцать, если не больше, сравнил Ширли-Катберт с цветущим яблочным деревом, прослезился от нежности, пожелал смерти Билли Эндрюсу и повторил все подарки, которых, по его словам, достойна милейшая, чудеснейшая и удивительнейшая Энн. Мэри слушала, о, с таким рвением и интересом она не слушала никогда в своей жизни. Но когда рассказ повторился десятый раз, женщина грубо его прервала и нежно погладила Гилберта по голове. — Если тебе нужен совет, сразу же обращайся ко мне, или к Башу. Вопрос с помощью решился так же быстро. Но была ли эта помощь столь... Хорошей в плане точности, думать не хотелось. Но всё-таки, Блайт сопоставил некоторые факты. Просить помощи у Мариллы — бред, ведь Энн может всё узнать раньше, чем нужно. У миссис Линд — Боже упаси. Диана — пусть и знает Энн лучше всех, но чертовски небезопасно. А Мэри и Баш — семья, им можно верить.

***

Первым, совет дал Баш. И — как же без этого — позлорадствовал. — А я говорил, — ехидно протянул мужчина, выглядывая из-за газетного листа — говорил, что все твои «Она мой друг, Баш», «Мы друзья» — были ложью, и ты наконец это признал, брат! Садись, малой, буду просвещать тебя в делах любовных. Гилберт сделал вид, что самодовольный вид Себастьяна его совершенно не задел, и с готовностью сел рядом. С радостью отметив готовность Блайта, Лакруа начал свой монолог. Свой долгий путь, состоящий из сплошных тернистых кустов, Гилберт начал не с самого приятного. — Девушки любят, когда им говорят что-то красивое и приятное. Блайт сразу понял, что здесь он с треском провалился. Комплименты он не делал от слова совсем, а если пытался, то выходило что-то на уровне Муди. Или, в попытке что-то сказать, он просто молча стоял, открывая и закрывая рот. Но попробовать стоило. Он завёл блокнотик с комплиментами, куда записывал всё, что ассоциировал с Энн. И сразу давал их на оценку Башу. Скрепя зубами и надрываясь от хохота, он зачитывал некоторые вслух, заставляя Гилберта ужасно краснеть и вырывать блокнот из рук друга, нервно-смущённо бормоча проклятия.

***

Второй пункт преподнесла Мэри. — Подари ей букет цветов. Как Гилберт сам не догадался? Энн же так любит цветы! Только... какие выбрать? Первым же поездом он сорвался в Шарлоттаун, и побежал в цветочную лавку. Выбор был скудненький, но один цветок поразил Блайта. Нежные белые цветочки были так прекрасны, что сразу навеивали мысли о его милой возлюбленной. — Понравились гиацинты, сэр? — мило поинтересовалась хозяйка лавки, наблюдая за действиями юноши. — Да... Они напоминают мне о одной девушке. — Бог знает зачем ляпнул Гилберт. Старушка расцвела и заулыбалась. — Прекрасный выбор, сэр! На языке цветов — если вы понимаете, о чём я — они говорят о вечной преданности и любви... — Я беру их. Три веточки. — не раздумывая, пролепетал Блайт.

***

Дома букетик был перевязан бирюзовой лентой и поставлен в стакан, терпеливо ждущий своего часа.