"Да, детка, я твоя конфетка!"

***

Всё началось с конфет. Конфет неожиданным образом появившихся в общежитие, танцклассе, машине, в карманах толстовок. Кто и зачем их принёс — неизвестно, один за другим участники группы переводили стрелки друг на друга и пожимали плечами. Чанбин чувствовал подвох, но не понимал, что именно не так в разноцветных маленьких леденцах на палочке. Тайной оставалась и внезапно возникшая у Феликса любовь к обычному Чупа-чупсу. С момента появления злосчастных конфет — они стали неразлучны. При каждом удобном случае, каждую свободную минуту на протяжении последних дней крошка-солнышко лучезарно улыбался, перекатывая из стороны в сторону во рту свою конфету. Чанбин был уверен, парень скоро заработает себе кариес, а он место в чистилище за пошлые мыслишки. Рэпер даже предпринял попытку спрятать все леденцы в укромном месте, максимально недоступном ни для кого (да-да, он уверен никто не станет искать конфеты в его ящике с трусами). Но по всей видимости, их лидер решил выкопать себе могилу. — Будешь? — Бан Чан протягивает Феликсу чупа-чупс. Тот радостно кивает, и тут же по танцевальному классу разносится шуршание обёртки. Чанбин сжимает зубы. У них только что закончилась многочасовая практика, но команды «домой» не было. Мышцы ноют, намекая о лишней паре часов в тренажёрном зале вчера вечером. Чанбин сползает по стенке, усаживаясь на пол. К нему сразу подсаживается предатель-лидер с новыми идеями по треку. Серьёзно? О каком треке может идти речь, если Феликс уже засунул леденец в рот. Но конфетному дилеру всё равно, он же лишь искусство ценит: музыку и Хёнджина (с последним у него чистое и светлое Hurt/Comfort с меткой NC-17). Чанбин старается слушать внимательно, но взгляд сам собой останавливается на младшем австралийце. Тот преступно прекрасен в своём нежно жёлтом худи, в котором легко поместились бы двое. Такой счастливый и яркий — даже возникает желание зажмурится, как от летнего солнца. Он вместе с Джисоном и Чонином что-то увлечённо смотрит на экране телефона. Чанбин не знает, когда в нём начали зарождаться тёплые чувства к младшему. Он прошёл все стадии принятия от отрицания собственных иррациональных чувств до полного осознания о пробитом стрелой купидона сердце. Как дикого зверя Феликс плавно приручал Чанбина к себе. Рэпер и не заметил, как парень стал для него самым важным и нужным как воздух. Такой смешной, усыпанный веснушками. Чанбин знает о нём всё: на какой стороне спит, что ест на завтрак, любимый трек на повторе, сколько ложечек сахара кладёт в чай, на каких моментах дорам сильнее всего плачет, любовь к блядским конфетам что-то совсем новое и провоцирующее. Чанбин не может спокойно смотреть на Феликса, пока тот запускает в рот маленький карамельный шарик и со смачным причмокиванием вытаскивает, чтобы снова погрузить обратно. Все звуки пропадают, голоса стихают, существует только чупа-чупс, скользящий по губам и озорной блеск глаз Феликса. Он смеётся над чем-то, зажимая палочку между зубами и цепляясь за рукава толстовки Джисона. Чанбин совсем немного ревнует. Он знает в этом нет смысла, но ревновать парня ко всем представителям мужского населения планеты вошло в причиняющую боль привычку. Каждый раз, когда восхищённый взгляд младшего австралийца прикован не к нему — внутри разгорается пожар собственничество. Ему безумно хочется быть центром галактики для Феликса, у него бабочки в животе, бутоны цветов в душе расцветают от полного взгляда любви этого ребёнка. Чанбин в маминых бульварных романах читал все эти глупые витиеватые описания чувств героев и смел ещё смеяться, а теперь только так и может описать бурю внутри себя. Феликс вытаскивает чупа-чупс изо рта, задумчиво рассматривает, а затем легонько касается кончиком языка, обводит по кругу и снова погружает в рот, чтобы затем задвинуть далеко за щеку. Чанбин не задумываясь облизывается, во рту образовалась великая засуха, а в штанах кое-что напряжённо дёрнулось. — Думай о личинках шелкопряда. — Чанбин устало запускает руки в волосы и утыкается в коленки. — Надо будет как-нибудь купить их, говорят они отлично подходят для закуски к пиву. — голос Чана звучит совсем отдалённо. Чанбин забыл, что тот рядом и, кажется, пытался обсудить с ним что-то важное. Рэпер вздыхает, его влюблённость в Феликса последние дни выбивает из колеи, а леденцы, так удачно появившиеся в их жизни, подливают масло в огонь. Чанбин не спит, не ест, не пишет песни, а только думает о блядских губах младшего и своих чувствах к нему. Странно, что ещё никто ничего не заметил. Резкий хруст вырывает из раздумий. Чанбин поднимает взгляд от своих ног на источник звука. Феликс смущённо вытаскивает пустую палочку изо рта. Муки окончены. Конфеты кончены. Чанбин расслабленно выдыхает и только потом понимает, что кто-то в упор на него смотрит. Кто-то солнечный, лёгкий как летний ветер в жару, кто-то такой невинно-хитрый с запасной конфетой в руках. Зло размножилось. Феликс проводит языком по верхней губе, слегка царапая его об зубы, торопливо суёт в рот ядовито-жёлтую конфету, продолжая играть с ней и нервами Чанбина. Вызывая желание подойти, отобрать леденцовый наркотик и распробовать губы Феликса на вкус. Он уверен они сейчас отвратительно сладкие или кислые, смотря что за вкус у злосчастной конфеты. Чанбину всё равно, он до безумия хочет целоваться со своей первой и по ходу последней любовью. Зацеловать все веснушки и выкинуть все леденцы. Глухой удар из коридора возвращает в реальность. Чанбин удивленно понимает, что в помещение никого нет кроме них двоих. Кажется, он пропустил команду «домой». Чана нет рядом, а Феликс медленно поднимается со своего места, будучи совершенно один. Парень вскакивает на ноги, ему срочно нужно свалить, пока он не совершил какую-то глупость. Всю эти дни он старательно избегал оказываться с Феликсом один на один. Как эти вечно шумные дети умудрились так тихо уйти? Чанбин подходит к двери, собираясь покинуть помещение навеки вечные, но не выдерживает и поворачивается в сторону Феликсу. Тот максимально расслабленной походкой подходит к нему вплотную. Рэпер пятится назад, ощущая спиной ручку двери, за которой спасительный коридор, сердце начинает набирать удары. Он старается смотреть куда угодно, но только не на губы с леденцом внутри. — Хочешь? — Феликса вытаскивает чупа-чупс изо рта, задумчиво мажет им по своим губам и протягивает ко рту загнанного в угол свинолика. Чанбин заворожено подается вперед и быстро всасывает чупа-чупс в рот. Непрямой поцелуй. Кисло-сладкий с каким-то цитрусовым вкусом. — Хееен, а хен, ты меня на свидание приглашать собираешься? Или мне еще один пакет леденцов ссосать. — в глазах напротив смешинки блестят. Чанбин давится конфетой. Все австралийцы такие хитрые паршивцы. Его развели и совратили. — Когда ты свободен? — у него голос осип и дышится как-то через раз. Феликс обнимает рэпера за плечи и жмурит самодовольно носик. — Сейчас, я свободен сейчас. Чанбин улыбается, все переживания улетучиваются. Его первая любовь взаимна и, кажется, вечна, как и злосчастные конфеты в их общаге.

***

— Чанбин с Феликсом идут? Долго нам их ждать? — Хенджин обеспокоено вглядывается за поворот лестницы. Совершенно довольный собой вниз спускается Бан Чан, он похож на волка только что сожравшего овцу. — Неа, я уверен им не до нас. Идемте, я голодный очень — Чан подталкивает Хенджина дальше по лестнице к выходу. — Ты же мне потом расскажешь? Или шепни на ушко? — Хенджин лезет к Чану поближе. — Мне тоже, мне тоже надо. Ты их запер? Уже можно праздновать? акт любви? — Джисон налетает на Чана и старательно двигает Хенджина. Тот шипит как недовольный кот: — Хен, забери своего гиперактивного парня от моего подальше. Минхо отталкивается от стены и фыркает: — У нас двойное свидание подгорает, не успеем до закрытия в «Горячую штучку». Останетесь голодными, я готовить не стану. Хани, хватит лапать Чана при живом то мне, при мертвом тоже не позволю. — он ловко оттаскивает парня от лидера группы и заключает в объятия. — Не лапал я. — Джисон тихо ржет. — Так слегка пощупал. — Боже, я окружен геями. — Чонин, все это время, сидящий на ступеньках встает и наигранно возмущается — Серьезно, концентрация геев в нашей группе превышает норму. На кастинге было какое-то тайное условие, о котором мне не сообщили? — Окружен, но не сломлен, да? — Сынмин подмигивает Чонину. Пространство заполняется смехом.