Adrinette April 2022: Путешествие в другой мир

***

      — Пойдешь сегодня на праздник? — поинтересовалась Тикки, наматывая в воздухе круги вокруг Маринетт.       Её напарница со вздохом пожала плечами и выглянула в окно: солнце садилось, и небо на горизонте стремительно темнело, звёзды проявлялись всё чётче и чётче, а гул голосов становился громче.       Последний день Праздника ветряных цветов в Мондштадте обещал быть грандиозным, но на Маринетт вся эта атмосфера смеха и веселья действовала удручающе; чем дольше она находилась в этом мире, тем труднее ей было не впадать в панику от того, что так и не может вернуться назад.       Это произошло пару месяцев назад, во время одной из атак акумы. Тогда Бражник наделил своего помощника способностью отправлять людей в другие измерения; кто бы мог подумать, что во вселенной существуют множество разных миров! По несчастью Ледибаг и Кот Нуар тоже попали под эту атаку — именно так Маринетт и Тикки оказались на планете под названием Тейват. И поскольку в них с Котом залп магии попал одновременно, она знала, что её напарник тоже где-то тут. А без него возвращаться обратно в свой мир Маринетт не могла — ей нужно было отыскать своего Котёнка, и только потом думать, как вернуться назад. Пусть Тикки и заверила её, что после того, как они выберутся отсюда, Чудесное Исцеление всё поправит так, что этот длинный промежуток времени в другом мире на Земле никак не скажется, Маринетт всё равно беспокоилась. А ещё…       …ей было ужасно одиноко здесь.       Кроме Тикки никого из друзей, знакомых и родных тут не было, и это давило. Только мысль о том, что где-то в этом мире есть и Кот Нуар, помогала ей держаться и двигаться дальше. Но шли дни, а никаких известий о напарнике пока так и не было; Маринетт старалась не поддаваться панике, держалась преувеличенно бодро и улыбалась Тикки, однако по ночам квами слышала, как её подопечная негромко плакала в подушку.       — Не хочется, — наконец, ответила Маринетт, оторвавшись от созерцания картины на окном. — Все сейчас веселятся… Мне как-то… не до этого.       — А я бы сходила, — непринуждённо произнесла Тикки и сделала в воздухе сальто. — И тебе тоже посоветовала бы сходить. Развеешься немного. Ты уже второй день не выходишь на улицу.       Что правда, то правда: на Маринетт напала ужасная хандра, и ей всё меньше хотелось видеть опостылевшие лица людей, дома… Она скучала по Парижу, по друзьям и родным, оставленным где-то там, далеко-далеко. По маме с папой, по Алье и даже по Хлое, с который они частенько переругивались; скучала Маринетт и по Адриану — так, что сердце ныло от безысходной тоски.       — Может, именно сегодня нам повезёт, — продолжала стоять на своём Тикки, пристально наблюдая за Маринетт. — Последний день праздника, как-никак. Может, сегодня мы сможем найти Кота Нуара и Плагга. Да и посмотреть там явно есть, на что.       Помедлив, Маринетт задумчиво кивнула. Пойти всё же и впрямь стоило: вдруг им правда повезёт, и они всё же смогут сегодня найти Нуара. С ним хотя бы будет не так тошно искать путь домой.       Маринетт тряхнула головой и решительно встала: не стоило распускать нюни, ещё не всё было потеряно.       — Ну хорошо, — она улыбнулась малышке квами. — Так и быть, пойдём, повеселимся немного.       Тикки радостно взвилась и, подлетев к Маринетт, ласково похлопала её по щеке.       — Я уверена, ты не пожалеешь.       И, смеясь, они покинули комнату в отеле, которую снимала Маринетт — Тикки предусмотрительно залетела ей в волосы: пусть это и был другой мир, всё равно её никто не должен видеть.

***

      На улице стоял весёлый гомон, когда Маринетт вышла из отеля. Похоже, что жители Мондштадта в последний день праздника решили оторваться по полной; все таверны были переполнены, по дорожкам носились и смеялись дети, а взрослые с трудом за ними поспевали.       Украшенные цветами дома, задорные звуки музыки и смеха немного вселили в Маринетт уверенности. Какой-то мальчишка, пробегая мимо с охапкой ветряных астр, даже подарил ей несколько приятно пахнущих цветков, и настроение Маринетт заметно улучшилось.       — С праздником, мисс, — весело прокричал он и исчез в толпе.       Маринетт помахала ему и поднесла бутоны к лицу. Этот аромат напомнил ей ласковый морской бриз и что-то ещё — такое знакомое, но давно забытое.       — Идём к статуе на главное площади, — прошептала вдруг Тикки, вклиниваясь в её мысли. — Я… Мне кажется, я чувствую Плагга.       Заинтригованная, Маринетт поспешила вперёд. Чтобы добраться до площади перед собором, нужно было пройти чуть ли не половину города, взобравшись по ступеням многочисленных лестниц, и когда Маринетт наконец дошла до места, в правом боку неприятно покалывало.       Она остановилась, чтобы передохнуть. Но тут как назло кто-то со всего размаху врезался ей в спину.       — Ой-ёй, простите, простите, — воскликнул тонкий девчачий голос.       Маринетт обернулась и с удивлением уставилась на парящую в воздухе девчушку в забавном комбинезончике; она трясла головой, и ободок над ней забавно подскакивал.       — Извините Паймон, пожалуйста, — раздался сбоку ещё один голос, и к ним приблизилась девушка, о которой Маринетт часто слышала в Гильдии искателей приключений. — Она слишком активная, особенно по праздникам.       Вышеупомянутая Паймон надулась и скрестила ручки на груди, хмуро поглядывая на собеседниц.       — Вот уж не надо мне тут, — возмутилась она. — Я просто радуюсь, как сегодня шумно и весело, разве это запрещено?       — Ты уверена, что дело в празднике, а не ужине, который пообещала нам Сара за выполнение поручения? — усмехнулась незнакомка и повернулась к Маринетт; Паймон же демонстративно отлетела в сторону, показывая, что ни с кем разговаривать более не намерена. — Прошу простить нас. Меня зовут Люмин, — представилась девушка, протягивая ладонь. — Вы не против, если мы немного пройдёмся?       — Очень приятно, Маринетт, — эхом откликнулась Дюпен-Чен, пожимая ей руку. — Да, давайте.       Всё равно делать ей было пока что нечего.       Девушки медленно двинулись по краю площади, где не было столько много народу — все в основном толпились около статуи, чтобы послушать бардов, поющих песни о легендах прошлого.       — Вижу, вы тоже не из этого мира? — поинтересовалась Люмин, наклоняя голову. Заметив недоумение Маринетт, она продолжила: — У вас нет Глаза Бога, как у всех прочих жителей Тейвата, но я ощущаю исходящую от вас мощную энергетику. Скажите, вы обладаете какими-нибудь силами?       Маринетт немного помедлила с ответом, рассматривая Люмин. Пожалуй, в этом мире, переполненным магией и прочими удивительными вещами, можно было не скрываться так рьяно, как на Земле; а часть правды — это ведь тоже правда, верно? К тому же, Люмин, как и Маринетт, не из Тейвата, поэтому, может, они смогут помочь друг другу выбраться отсюда?       — Обладаю, — кивнула наконец Маринетт. — Это… немного сложно объяснить, в моём мире силы мне даёт один мощный артефакт, — и она неосознанно коснулась мочки уха. — Но здесь… Здесь я могу… призывать их без прямого его использования.       — Вам повезло, — улыбнулась кончиками губ Люмин. — Я вот, к сожалению, свою силу потеряла. Зато могу резонировать с силами этого мира. Довольно… необычный опыт.       Они какое-то время помолчали, рассматривая раскинувшийся перед ними, как на ладони, город Мондштадт — неприступная каменная крепость, чем-то напоминающая Маринетт старинные замки из её родного мира. Тоска вновь стальной иглой ввинтилась в её сердце, однако она усилием воли постаралась отогнать её.       — Скажи, — повернулась Маринетт к своей собеседнице. — Отсюда как-то можно выбраться в свой мир? Найти дорогу домой?       Люмин пожала плечами. В её глазах вспыхнула и тут же погасла искра печали и отчаяния.       — Мой дом остался далеко позади, — глухим голосом отозвалась она. — Мы с братом путешествовали по разным мирам, пока нас не разлучили. Я застряла здесь, а он… — Люмин с горечью покачала головой, словно прогоняя непрошенные мысли. — В любом случае, сначала я хочу найти его и добиться ответов, а потом… Потом посмотрим.       Она отвернулась, но Маринетт успела заметить слезинки в уголках её глаз.       «У каждого свои переживания, — подумала Маринетт, отрешённо переводя взор на веселящуюся толпу, — у каждого своя правда».       И тут ей показалось, что среди людей мелькнула знакомая макушка, и сердце забилось сильнее. Вполне возможно, что это могло показаться ей, отчаявшейся найти путь домой, однако как же Маринетт хотелось, чтобы долгие дни поисков наконец завершились. Тикки в её волосах тоже обеспокоенно завозилась.       — Я тоже ищу кое-кого, — негромко произнесла Маринетт, жадно вглядываясь в лица людей, проходящих мимо. — И так надеюсь, что уже нашла его, — она повернулась к Люмин, которая снисходительно наблюдала за ней. — Рада была познакомиться с тобой! Извини, я тороплюсь. До встречи!       Маринетт махнула рукой новой знакомой и поспешила вперёд. Да, это могло показаться невежливым с её стороны — вот так сбежать от разговора, но она просто обязана была проверить своё невероятное предположение. К тому же Тикки точно так же взволнована — Маринетт это чувствовала, — поэтому она торопилась отыскать человека, который, возможно, был сейчас близок как никогда.       У неё получилось нагнать его у подножья лестницы, ведущей к собору. Маринетт издалека видела светлые растрёпанные волосы и тёмные, почти чёрные — прямо как у Кота Нуара — одежды. Она прибавила шагу и, пока он не скрылся из поля зрения, выкрикнула в надежде:       — Кот?!       Это было полуутвердительное-полувопросительное восклицание. Если это Нуар — он обязательно обернётся; если же нет — что ж, тогда этот человек ничего не поймёт и просто пойдёт дальше своей дорогой. Однако Маринетт не заметила ничего из этого: её случайно толкнула группка хихикающих девушек, и Маринетт, споткнувшись, полетела в городской пруд, окружавший огромную статую Архонта на площади.       Кажется, никто не заметил этой досадной оплошности — люди были заняты разговорами и царившем в городе весельем. Маринетт попыталась встать на ноги, но дно было слишком скользким. Чуть не плача от досады, она предприняла очередную попытку подняться, и тут перед ней возникла чья-то рука:       — Держись!       Она тут же ухватилась за неё, как утопающий за соломинку, и неизвестный спаситель резко дёрнул её, поднимая на ноги. Маринетт, не разжимая пальцев, подняла голову, чтобы поблагодарить незнакомца, и тут же замерла, как громом поражённая: на неё с бесконечным беспокойством в зелёных глазах смотрел Адриан Агрест.

***

      — Поверить не могу, — в сотый, наверное, раз бормотала Маринетт, цепляясь за уже остывшую чашку.       После неприятного инцидента на площади Адриан укутал дрожащую от ветра насквозь промокшую Маринетт в свой плащ и отвёл в таверну «Доля Ангелов», где Дилюк тут же сделал для них самый лучший согревающий напиток. Они устроились в дальнем углу, где никто не мог бы подслушать их разговор: а обсудить им было много, чего.       — Во что именно? — стараясь спрятать улыбку за стаканом сока, поинтересовался Адриан. — Что я всё же оказался прав, и ты и в буквальном смысле не смогла устоять на ногах, когда узнала, кто скрывается за маской?       Маринетт глухо застонала и закатила глаза. Кто бы мог подумать, что от заикания перед Адрианом её исцелит снятие маски с Кота Нуара! Не то чтобы она жаловалась, конечно, просто всё это было так… так… так неожиданно и внезапно, что в голове до сих пор укладывалось с превеликим трудом. Адриан — Кот Нуар. Кот Нуар — Адриан Агрест, по которому она (самую малость) сходит с ума от великой любви. Дожили.       — Не зазнавайся, — пробормотала Маринетт, чувствуя, как щёки всё равно заливал предательский румянец, потому что Адриан продолжал внимательно и пристально её рассматривать, отчего даже пришлось проверить, плотно ли запахнут плащ на ней. — Я упала ДО того, как ты подошёл. Так что это не считается.       — Ну ладно, — довольно усмехнулся Адриан. — Но, если честно, я чрезвычайно мр-р-рад, что я наконец нашёл тебя. Во всех смыслах.       — Вообще-то это я нашла тебя, — буркнула Маринетт, поглядывая на него из-под ресниц. — Так что ты снова в пролёте.       Адриан рассмеялся, и этот смех удивительным теплом разлился по телу Маринетт. Она зажмурилась, стараясь не поддаться совершенно отчаянному порыву прижаться к Адриану, обнять его, запустить пальцы в лохматые блондинистые волосы и почувствовать, что он в самом деле здесь, рядом с ней. Что она не одна в этом чужом мире.       — Я надеюсь, что и ты рада, что это я, Миледи, — продолжал тем временем Адриан; взгляда от её смущённого лица он ни на секунду не отводил, и это ей очень льстило. — Я был ужасно удивлён, когда увидел тебя.       — Сидящей в воде как последняя неуклюжая…       Она не договорила и, закрыв лицо ладонями, всхлипнула. Маринетт не могла даже самой себе объяснить причину невольных слёз, но у неё, видимо, просто-напросто сдали нервы. Изо всех сил стараясь не расплакаться, она шумно втянула носом воздух и снова замерла как испуганная лань в свете автомобильных фар: Адриан, пересев поближе, крепко обнял её.       Маринетт задрожала, и весь накопленный стресс перешёл в горькие слёзы.       Она тихонько плакала, уткнувшись в грудь Адриана, и чувствовала, что на душе наконец стало немножечко легче.       — Ты больше не одна, Принцесса, — ласково пробормотали ей в макушку, и Маринетт затаила дыхание. — Теперь мы вместе. Ты и я против целого мира, помнишь?       Маринетт отстранилась, отодвинувшись лишь на пару жалких сантиметров, и, утерев слёзы, взглянула на Адриана. Он был ни капли не расстроен её личностью, казалось даже наоборот — воодушевлён и чрезмерно рад; изумруды его глаз сияли, а улыбка так и не думала уходить с лица.       — Спасибо, — глухо выдохнула Маринетт и положила голову ему на плечо. — Спасибо, что ты нашёл меня.       Адриан усмехнулся и обнял её, притягивая ближе.       Так и сидели они до самой ночи, обнявшись, обсуждая всё на свете: и годы сражений в Париже, и недели поисков и блужданий в Тейвате. Но несмотря на то, что путь домой так и не был найден — до этого им, похоже, ещё очень-очень долго, они были наконец вместе, и это вселяло непоколебимую уверенность, что всё в итоге будет хорошо.