The Last hope.

Больница. Огромное в три этажа строение имело приятный бежевый цвет. Изнутри это выглядело иначе, вся приятность пропадала, как только вы перешагивали через дверь. Медсестры бегающие со скоростью сто сорок километров в час, недовольные врачи, кричащие на своих пациентов, сами пациенты, что изматывали нервы работников и плевали на их просьбы. Хаос изнутри делал тебя депрессивным даже если ты вошёл в приятном духе. Вонь больницы Натаниэль ненавидел всю жизнь. Эта смесь хлорки, медикаментов и потных людей. Отвратительно. Эндрю подошёл ближе к Абраму, немного прижимась к ноге мужчины. Им все таки пришлось поехать после пекарни в это место, здоровье Эндрю не подлежало отлагательств. Либо Нат сошёл с ума и начал бредить, либо мальчик и вправду смотрел на него иначе. Точно бредит. Постучавшись в кабинет, Натаниэль уже знал, кто их обследует, они с Алексом уточнили эту информацию. Эмили являлась врачом для женщин и мужчин подвергщихся домашнему насилию, хоть она и не работала с детьми, но для них сделала исключение. Эндрю вошёл в кабинет и его глаза заметались в страхе. Абрам встал перед ребёнком, давая ему время успокоиться. Эмили была маленькой женщиной в прямом смысле. Нат не часто встречал людей меньше себя ростом, но эта девушка была ниже сантиметров на пятнадцать. Либо рост делал её безобидной для глаз жертвы, либо эта добрая улыбка, что сверкала на ее лице. Подняв руку, он остановил её до того, как она подошла бы к ним. Ему нужно время с Эндрю, чтобы успокоить его. Склонившись на корточки перед малышом, Абрам аккуратно поймал его мизинец, обращая внимание к себе. — Давай установим правила, — ребёнок кивнул, поджав губы. — Первое. Если ты напуган, ты говоришь мне и мы уходим. Второе. Если ты хочешь что-то спросить, сделай это. Никто не посмеет обидеть тебя, иначе встретят меня на своём пути. Третье. Если ты почувствуешь себя не комфортно, ты скажешь мне и мы вместе подумаем, как это решить. Четвёртое. Никто не прикоснется к тебе, пока ты им не разрешишь. Пятое. Чтобы ты не почувствовал, даже если это звучит глупо, скажи мне и я помогу. Хорошо? — Хорошо, — немного с дрожью в голосе прошептал Эндрю. Кивнув Эмили, он склонился к двери, освобождая пространство. Девушка мило побеседовала с ним некоторое время и Эндрю смог расслабиться достаточно, чтобы свободно сесть на стул. Обычная проверка: зрение, горло, нос, уши, давление и сердцебиение. Эмили прокашлялась и самым профессиональным тоном спросила, готов ли Эндрю снять штаны. Ребёнок словно окаменел, сидя на своём стуле он застыл, не моргая. Абрам подошёл, присаживаясь на другой стул и дожидаясь разрешения Эндрю. Эмили не стала торопить его, она спокойно перешла на работу в своём компьютере. — Эндрю, — моргание. — Мне выйти? Громко сглотнув, ребёнок, не смотря на него, кивнул. Ему очень хотелось переспросить, но было слишком жестоко продолжать эту пытку. Абрам вышел за дверь и грязно выругался, когда понял, что достал сигарету за считанные секунды, сам того не замечая. Чтобы немного успокоиться было бы неплохо отойти и покурить, все равно здесь от него пользы нет, но. Вдруг что-то произойдёт и он будет нужен Эндрю? Эта мысль держала его на месте и, сломав несчастную сигарету, Нат выбросил её. За дверью все проходило спокойно и нет, он не прислонился к двери, подслушивая. Возможно, он прислонился к ней из-за усталости и все это не имело другого значения. Именно так. Да, он, черт побери, устал, Нат не выспался, огромное количество работы, которое он добросердечно скинул на Патрика, а ещё его.. ладно, он совсем немного подслушивал, не то чтобы он засунул свои уши прямо в дверную раму, нет. Скорее небольшое прикосновение, чтобы быть уверенным, что его сына там не заставляют делать того, что он не хочет. Со стороны это выглядело странно и мужчина подошедший спросить, все ли с ним в порядке, доказал это. Шикнув на ублюдка, Нат помахал ему, чтобы тот не мешал. Когда тупой баран не понял его намёков, Натаниэль аккуратно сдвинул свою кобуру и поднёс указательный палец ко рту, делая самое унизительное шоу, он подмигнул ему. Словно огромное снисхождение сошло на голову мудака и он кивнул в ответ, также поднося палец к губам. Уходя, он пару раз повернулся, чтобы снова кивнуть, как гребанный спец-агент из дешёвых фильмов, на что Нат отвечал тем же. Это время он сотрёт из своей памяти для своего же благополучия. Какое унижение. Он притворился копом, будучи самым настоящим копом. Дверь резко открылась, пугая его, и Нат спотыкаясь отошёл назад. Эмили посмотрела на него с поднятой бровью. Абрам сделал выражение лица я не понимаю о чем вы и вошёл в кабинет. Он точно не собирался смущаться из-за того что его поймали за подслушиванием и все из-за ублюдка, что отвлекал его. Эндрю все также сидел на стуле, но было видно, что одежда натянута наспех. Поджав губы, он смотрел на свои пальцы и Абрам подметил эту привычку. Эмили объяснила, что ответы на анализы придут через неделю, а в остальном ребёнок здоров. Женщина дополнительно проверила руки Эндрю и вручила мазь. Выходя из больницы, Абрам постоянно бросал на него взгляд, но Эндрю выглядел задумчивым. Как только они сели в машину, выяснилось причина почему. — Она сказала, что берет анализ, чтобы проверить на наличие ЗППП. Что это такое? —спросил Эндрю. Глубоко вдохнув, Нату хотелось открыть окно в машине и хорошенько проораться, но он лишь сильнее сжал руль. — ЗППП — заболевания передающиеся половым путем, — выдохнув, Абрам поехал в сторону дома. — Вот что это означает. Если ты заболел, то лучше сразу узнать и вылечить. Неприятная тишина. Эндрю чувствовал себя обманутым. Он знал, что это не правильно, знал, то что происходило в его постели должно оставаться закрытым для ушей других людей, но это? Он не знал, что не смотря на все свои страдания он мог заболеть именно этим путем. Унижение. Его словно окатили кипятком. Неужели этого не достаточно? Стоило сильнее отбиваться и тогда эта грязь не была бы в нем? Не пришлось бы идти в больницу и делать постыдные вещи с незнакомой женщиной. Не пришлось бы чувствовать удушье от мысли, что этот странный человек теперь считает его отвратительным. Потому что он грязный, отвратительный, противный . Если он заболеет, это будет грязная болезнь. Абрам разочаруется в нем, как и все остальные. Никто не станет считать это нормальным. Он все испортил. Снова. — Вам не противно?

***

Сьехав на обочину, Абрам врубил аварийку и повернулся, чтобы сказать Эндрю, что тот не сделал ничего, что могло быть противным. Ребёнок плакал. Маленькая ладонь сжалась около собственных губ и горячие слезы струились по его щекам. Вот почему он не услышал плачь. Эндрю сдерживал себя. Накрыв своими руками маленькие ручки, Абрам убрал их с губ, чтобы он смог глотнуть воздуха. Маленькое тело сотрясалось в рыдании и Эндрю старался что-то говорить, но из-за плача ничего не было понятно. Абрам взглянул в карие глаза, аккуратно подняв свою руку, он медленно гладил сына по голове. — Эндрю, ты не плохой. Ты не сделал ничего противного или неправильного. Всё что происходило с тобой не твоя вина, она никогда не была твоей. И я никогда не думал, что ты противный. Ты хороший, умный, добрый ребёнок, Эндрю. Просто тебе этого не сказали. Они заставили тебя поверить в ложь, которую сами построили. Небольшие резкие вдохи и выдохи, ребёнок смотрел на Абрама своими большими глаза, а его подбородок тресся от сильных эмоций. — Те люди, что должны были тебя любить и защищать, разве они это делали? — Н-нет, — немного успокаиваясь, ребёнок все ещё плакал, но был в состоянии разговаривать. — Они делали тебе больно? — Да. — Это было правильно? Эндрю шмыгнул носом и отрицательно покрутил головой. — Если это было не правильно, значит и их слова неправда. — Что, есл-ли я болен чем-то? — Значит я куплю тебе лучшие лекарства, найму лучших докторов и вылечу тебя. Я обещаю. Эндрю снова поджал губы и Абрам вытащил свой мизинец. Малыш вопросительно склонил голову, но подал свой палец. Абрам скрепил их и тихо произнёс. — Я обещаю. Я обещаю. Я обещаю, —трижды дернув мизинцами верх и вниз, они скрепили клятву. Эндрю убрал свой палец и Абрам поздно опомнился о том, что в порыве успокоить начал гладить Эндрю по голове. Убрав молниеносно свою руку, Абрам сделал вид, что проверял ремень безопасности. — Ты не против съездить в одно место, прежде чем мы поедем домой?

Эндрю

Эндрю покрутил головой и заткнул свои мысли. Абрам сказал, что он не противный. Этот человек ему никогда не врал, поэтому Эндрю немного поверил ему. Остатки слез неприятно ощущались липкостью на щеках. Заметив, что он трет их, Абрам достал из бордачка влажные салфетки. Эндрю удивлялся способности этого человека, он словно знал, когда ему плохо. Потерев мизинец, Эндрю узнал новую вещь: если ты даёшь обещание, нужно его скрепить. Так сделал Абрам, значит это правильно. Вытерев щеки, он не знал куда выбросить мусор и мужчина снова позаботился об этом. Огромный цветочный магазин. Выйдя из машины, Абрам кивнул в ту сторону и Эндрю последовал за ним. Девушка, что встретилась у них на пути, уже была знакома с Абрамом. Спросив его о чем-то, та вызвала улыбку на лице мужчины, что Эндрю не понравилось. Эта девушка вызывала неприятный осадок в душе, которого Эндрю не смог понять. Кстати о девушке. Она хотела подойти к нему, но Эндрю быстро приблизился к своему странному человеку. Тот остановил её взмахом руки и она, надув губы, ушла. Ну и хорошо. Абрам стал искать что-то и Эндрю шагал за ним по пятам. Цветы никогда его не интересовали и он не знал, что в них такого, что люди любили получать их в подарок. Хотя он мог подметить для себя, что запах, исходящий от них, был приятным. Единственные знакомые цветы для Эндрю — это розы, ромашки и тюльпаны. Абрам подошёл к фиолетовым цветам и подозвал девушку. Через пять минут они уже вышли с цветочного, а солнце уходило в закат. Эндрю был рад, что этот день заканчивается. Он слишком устал. Абрам пошёл совсем в другую сторону от машины и Эндрю побежал за ним. Мужчина спокойно шагал к детской площадке и Эндрю надеялся, что тот не скажет ему поиграться там. Кричащие и капризные дети отталкивали его. Присев на лавочку, Абрам хлопнул ладонью рядом. — Ты знаешь, что это за цветы? — Нет, — ответил Эндрю, присаживаясь рядом. — Лаванда. Один Гиппократ говорил: "Лаванда согревает мозг, уставший от прожитых лет", — промычав, Эндрю не понимал к чему это. — А ещё во многих культурах лаванда является мистическим растением. Знаешь, почему? Люди считают, что он оберегает от бед, злости людей и духов. Человек, который дарит эти цветы, обязуется защищать и оберегать. Эндрю кивнул, понимая, что эти цветы очень значимые. Такие не дарят просто так. Коснувшись лавандовых лепестков, он ощутил приятную гладкость. Они имели яркий аромат и Эндрю по-немногу расслабился. Абрам аккуратно переложил цветы ему на колени и улыбнувшись, произнёс. — Позаботься о них, Эндрю. Уткнув свой нос в букет, он понял, почему люди любят получать их в подарок. Это хрупкое создание проживает кратковременную жизнь, но успевает согреть сердце человека сильнее, чем солнце светящееся в небе. — Спасибо. — Эндрю благодарил за все. Сердце — оно, как цветок, его не откроешь силой, оно должно раскрыться само.

(Роберт Годдард)