The Last hope.

Аарон подумал, что он ослышался. Мама Эндрю? Какого черта? Он повернулся в сторону брата, собираясь узнать, что тут происходит, но вовремя остановился. Эндрю немигающим взглядом смотрел на свои повязки и дрожал. Аарон лишь дважды видел его в таком состоянии, а это был третий. И теперь он такой из-за этой женщины. Обжигающая злость поднялась по горлу и Аарон рявкнул. — Уходи. Сейчас же. Женщина вздрогнула всем телом, словно Аарон её ударил, но самое интересное это то, что и Эндрю среагировал. Он посмотрел на неё, а в глазах плескались боль, стыд и сожаление. Аарон уже видел такое выражение лица. Когда Кевин спас его и повредил руку Эндрю смотрел таким же взглядом, но вся эта ситуация выходила за рамки того ужаса. Касс подошла ближе и присела на корточки перед Эндрю. Она без разрешения схватила его за ладони и Аарон закричал. — Не прикасайся к нему так просто! — Аарон, остановись, — глухо попросил Эндрю. Почему? Тебе ведь больно. Она не спрашивает, она вредит тебе, а ты ей позволяешь. Аарон проглотил эти слова и ближе двинулся к брату так, чтобы их плечи соприкасались. Он чуть сильнее прижался и Эндрю наконец-то посмотрел на него. — Хорошо, я заткнусь, но если она сделает тебе больно, то не думай, что я останусь в стороне. Я не позволю больше никому тебе навредить! Эндрю так долго смотрел на него, что Касс пришлось сжать ладони ребёнка чуть сильнее, чтобы привлечь к себе внимание. — Эндрю, — женщина тяжело сглотнула. — Я хочу.. я хочу узнать, как ты? В какую семью ты попал после нас? Я просто, — она тяжело вздохнула. — Я хочу знать, в порядке ли ты? — Да. — Эндрю не задумываясь бросил. — Теперь да.

***

Этот день был самым обычным и Эндрю рассчитывал на такое же продолжение. Что они с братом придут домой, а Абрам с Кевином будут валяться на диване в обнимку, потом их позовут к себе и они как гусеницы завернутые в кокон, но в их случае одеяло, пролежат там до самого обеда, а потом Абрам приготовит им вкусный и сытный ланч. Кевин начнёт ворчать о каллориях и о здоровой пище, попутно делая им всем свой безвкусный смузи. Вечера всегда был разными. Эндрю рассчитывал на прогулку в этот день. Их досуг мог оканчивается настольными играми, посиделками во дворе под тихие разговоры или прогулкой по парку, где они обязательно покупали мороженое. Однако вселенная обожала ставить ему подножки, чтобы он смог приземлиться лицом в дерьмо. Касс держала его ладони в своих и Эндрю чувствовал её прикосновения как ожог тяжёлой степени. Вся его кожа горела там, где касались её руки. Аарон прижимался где-то сбоку через одежду и это заземляло. — Эндрю, что если однажды ты встретишь тех, кто присутствовал в твоём прошлом? — Би чиркала своей ручкой по блокнуту, внося новые записи. — Что ты тогда сделаешь? Как поступишь? Эндрю задумался. Этот сеанс был тяжелее, чем прошлые. Мальчик сам попросил об этом. Он хотел разобрать все свои проблемы, но делать это медленно и аккуратно. Поэтому на двух сеансах они болтали о нейтральные темы, такие как: как ты относишься к будущей новой школе? Тебе нравится, что она будет частной или ты предпочёл бы обычную, государственную? Были ли у тебя друзья в прошлой школе? На это Эндрю громко и издевательски фыркнул. Были и вопросы про семью. Би спрашивала о его чувствах по отношению к каждому члену семьи и у Эндрю ушло пять недель на то, чтобы ответить про каждого. Аарон был жалким. Стоило этим словам вылетит изо рта, Эндрю не стал забирать их обратно, даже если это означало, что потом у него будет болеть голова от болтовни про брата. Эндрю остановил Би от вопросов и продолжил говорить. Он считал Аарона жалким, но вот в чем дело, Эндрю тоже был жалким. До встречи с Абрамом. Аарону просто нужно было время, чтобы измениться и Эндрю это понимал. Он тоже не до конца привык к другой обстановке в семье, к заботе и принятию, но близнец был ещё более скованее, чем он. Аарон — замкнутый большую часть времени, но голодный до простых прикосновений. Его брату всегда хотелось, чтобы Абрам или кто-то другой обнял его или потрепал волосы. Это было настолько очевидно, что иногда и Эндрю похлопывал его по плечу или позволял обнимать себя, если Аарон приходил к нему ночью после какого-нибудь кошмара. Да, он не мог спать потом всю ночь и продолжал смотреть на брата, чтобы его собственные кошмары не ворвались в голову, но он мог идти на такие уступки ради брата. Эндрю считал Аарона смелым, но в этом он не признался Би, однако женщина легко поняла его и гордая улыбка не сходила с её линии рта, пока они не закончили сеанс. Аарон был смелым. Эндрю помнил аварию Кевина, как будто это произошло только что. И он хорошо помнил, как поступил Аарон. Наверное, в тот момент Эндрю и смог увидеть настоящего Аарона. И тогда в его жизни появился третий человек, на которого он мог положиться. Первым конечно был Абрам, потом Кевин. Ох да точно, Кевин. Старик был сложным лабиринтом для Эндрю. Этот лабиринт состоял из сотни капканов и ещё больших ужасов, прячующихся за тёмными углами. Эндрю доверял Кевину. Этот мужчина доказал свою надёжность в тот ужасный день, но Эндрю все ещё был чужаком в том лабиринте. Он не знал его выходов и насколько он велик. Он исследовал ту местность каждый день, понемногу, надеясь, что однажды этот лабиринт станет его вторым домом, в котором он сможет потеряться и не бояться возможности не найти выхода. Ведь если Кевин станет его домом, то почему бы не потеряться немного дома, чтобы передохнуть, а после снова выйти наружу. Эндрю шёл к этому человеку маленькими шагами, ожидая встретить его на полпути. Натан Весниски. Дедушка. Мужчина, который имел всё. Деньги, власть, прекрасную жену и ребёнка. Ум, величие и добродушие. Эндрю и вправду не понимает, что такого он сделал, чтобы заслужить такую семью. Этот мужчина давал ему смелость в своих действиях, лёгкость в общении и непринужденность в образующих их связи. Дедушка имел высокие моральные ценности и был тем мужчиной, каким мечтают стать ещё в раннем детстве. Эндрю хотел бы быть похожим на него, когда станет таким же взрослым. Ему хотелось верить, что стань он старше, то сможет воспитать такого человека, как Абрам. Возможно, тогда Эндрю станет слишком самоуверенным, а гордость будет распирать его так, что он будет светиться. Эндрю не считал это чем-то плохим. Мэри Весниски. Бабушка. Женщина с характером бойца и сердцем больше, чем вся эта вселенная. Если эта женщина раздаст всем сиротам во всем мире свою любовь, то у неё все равно останется ещё столько же. Серые глаза этого человека были похожи на грозу и Эндрю всегда затаивал дыхание, когда смотрел в них. Женщина, которая любила его с первой встречи так, будто она знала его всю жизнь. Обычно он не верил такому, посчитал бы показушеством, но он мог отличать ложь от правды. И Мэри никогда ему не врала, что позволило Эндрю ослабить свои границы к ней и довериться этой женщине. Он не сожалел об этом ни на секунду. Натаниэль Абрам Весниски. Папа. Чтобы описать, что Эндрю чувствует по отношению к этому мужчине, мальчику бы пришлось буквально вывернуть себя наизнанку, чтобы показать это, ведь Абрам не мог состоять из слов. Он был всем. Его домом, его безопасностью и его надеждой. И Эндрю хранил это чувство в себе так глубоко, что даже кошмары и ужасы прошлого не смогли бы сражаться с тем, что он чувствовал по отношению к своему отцу. Они сразу бы пали в борьбе, потому что Это было чем-то большим. Что-то, что он не знал до встречи с этим человеком. Поэтому даже когда Би попросила рассказать о своих чувствах, Эндрю не смог, потому что слов было не достаточно, но он вернулся к ней через день и дал свой блокнот, в котором относительно описал то, что происходит в его сердце. Этого было мало для Эндрю, но достаточно для Би. — Тебе не обязательно отвечать сейчас, — подала голос Би, вырывая его из воспоминаний. — Ты можешь пойти домой, обдумать, а потом на следующей нашей встрече ответить мне. Эндрю покачал головой. Чтобы он чувствовал встреть кого-то из прошлого? Это будет чертовски неприятно и опасно. Эндрю, возможно, не сможет сдержать себя в руках, увидев своих прошлых насильников и вытащит нож, даже если он отвратительно им сейчас пользуется. Пускай лезвие направленное на мучителя сделает ему больно, но мальчик знал, что это единственное, что останавливает таких ублюдков. Слова и мольба эта игра, в которую эти мудаки играют, но всегда пренебрегая правилами. Был ещё один человек, которого он мог встретить, но не хотел бы, потому что это означало, что ему снова будет больно. Против неё Эндрю не сможет использовать нож. На самом деле, мальчик был уверен, что против этой женщины он слишком слаб, даже чтобы защититься едкими словами. Вероятно, он позволит ей сломать его, потому что противостоять ей он не мог даже во сне. В его мыслях она все ещё была слишком хорошей, чтобы он мог позволить такому как он оскалиться на нее. Би продолжала изучающе смотреть на него, пока он хмурился и думал, что, черт возьми, он должен делать, если встретит Касс? Может быть он задаст тысячу вопросов, не ожидая получить хоть на один ответ. Может быть он скажет, как она была слепа и как её любовь делала больнее, чем её сын и его приходы в ночи. Может быть он крикнет, как счастлив здесь и сейчас, находясь в объятиях своей новой семьи и как он шепчет в тишине своей комнаты, чтобы это не было всё сном. Может быть он расскажет, какой большой стала его семья. А может быть, он захочет, чтобы и она что то сказала. Нет, не извинение, потому что вряд-ли Эндрю нуждался в чьей-то жалости и сожалении, но он бы хотел, чтобы она сказала, почему она не сражалась за него, почему она не видела его боль и почему она постоянно ему лгала? Его порезы было невозможно хорошо спрятать и она видела каждый из них, от новых до старых, но она никогда не спрашивала его и вела себя так, словно это в порядке вещей. Почему она лгала ему, себе и всему чертовому миру, представляя их всех как замечательную семью, пока Эндрю истекал кровью и разваливался. Картину, которую она лепила и называла идеальной была изначально кривой, даже когда Эндрю не было там. — Би, давай другой вопрос, — попросил Эндрю и зажмурил глаза, пока его голова отдавалась болью от гипотетического вопроса. Он не был уверен, что готов к встречи с Касс и надеялся, что этого момента не произойдёт. Ни сейчас, ни в будущем.

***

Ники сражался со своими штанами и недовольно взирал на пуговицу. Она не застегивалась, как бы сильно он задерживал дыхание, чтобы ужать свою талию. Взглянув на весь бардак, что он устроил, Ники недовольно поморщил брови. За эти недели в семье Клозе он набрал приличную массу и теперь его живот был мягким, а все его джинсы малы. Оставались только спортивные штаны, но Ники не мог надевать их на выход. Они были растянуты в коленях и потерты в разных местах. Ещё раз глубоко вдохнув, Ники насильно застегнул свои джинсы и помолился всем богам, чтобы эта маленькая пуговка выдержала его лишние килограммы. Натянув лёгкую розовую рубашку, подросток вышел из комнаты и спустился вниз к ожидающему Эрику. Тот просматривал что-то в телефоне, но стоило Ники появится в зоне его видимости, он выключил телефон и улыбнулся. Хэммик ответил ему тем же, но быстро взял себя в руки, чтобы не выглядеть глупо. Он прошёл вперёд, но не успел дойти до двери, как рука Эрика оказалась в его волосах, поправляя причёску. — Кто-то очень спешил, — ухмыляясь, произнёс Эрик и заправил длинную прядь за ухо. Его пальцы всего на пару секунд имели контакт с кожей его уха, но даже этого хватило, чтобы вызвать маленькую дрожь. Ники быстрым шагом вышел из двери, молясь, чтобы эта поездка не оказалась ошибкой. Эрик следовал за ним в более спокойном темпе. Они подъехали к торговому центру в напряжённой тишине, в которой Ники постоянно переключал линию радиостанции, надеясь отвлечь себя этим занятием. Получалось плохо, но все же лучше, чем гробовая тишина. Почти четыре часа хождений по магазинам уменьшило список покупок на тридцать процентов. Ники стал раздражаться от того факта, что все здесь ново и нужно было хорошенько постараться, чтобы найти то, что ему нужно. Будь он у себя, вполне справился бы за три часа и с уверенностью скупил бы всё, что ему нужно. Они направлялись в сторону фудкорта. Эрик пошёл делать заказ, выслушав, что хочет поесть Ники, пока подросток обвел медленным взглядом окружение, замечая, что в маленьком кафе сидят лишь пару посетителей и каждый занятый столик находился далеко от другого, так что это давало им некую приватность. Ники дырявил спину Эрика, отмечая, как тот с лёгкостью вёл беседу с работником и на его лице играла лёгкая улыбка, состоящая из обычных поднятых уголков губ, но вдруг Эрик резко развернулся, смотря прямо на него и его глаза сощурились, когда лёгкая улыбка превратилась в более широкую, из-за которой появлялись лучики морщинок у глаз. Ники развернулся и нахмурился. Он точно не делал ничего забавного и глупого, чтобы быть причиной такой улыбки. Он исподлобья вновь посмотрел в сторону парня и заметил, что Эрик закончил делать заказ и направлялся в его сторону. Ники придал своему лицу нейтральное выражение и схватил салфетку в руки, вытирая пот со лба. — Наша еда будет через двадцать минут, — уведомил Эрик и Ники кивнул. — Может закажем десерт? Ники покачал головой, отказываясь, и несколько волос выбились из причёски и прилипли к лицу из-за пота. Эрик приподнялся над столом и протянул руку, как было дома, словно собирался убрать прядь, когда официантка подошла, чтобы засервировать стол. Ники сам убрал пряди за ухо и потупил глаза, не имея сил, чтобы смотреть на открытый взгляд Эрика. Когда девушка закончила, она мило спросила требуется ли им ещё что-нибудь и внимание парня переключилось на неё. Ники отчаянно вздохнул, радуясь, что может взять передышку и не чувствовать себя, как оголенный провод. Когда он заметил, что девушка собирается отойти от стола, Ники сделал нечто глупое. Он быстро вскочил на ноги и чувствуя себя идиотом, пробормотал что-то про туалет, вылетая из помещения. Зайдя в кабину, он прислонился к двери и сполз вниз становясь на колени, дыша через раз. Паническая атака стала его близким другом и наведывалась чуть ли не каждый день. Ники не понимал своего состояния сейчас, когда не было криков отца или осуждащего взгляда матери. Именно эти вещи вызывали бурю внутри его души, но прямо сейчас он был в торговом центре, делая то, что обожал больше всего. Шопинг и вкусный обед, но его горло сжалось так сильно и подросток понял, что не сможет проглотить и куска, заказанного ранее. Он еле сглотнул вязкую слюну и его едва не вырвало. Он простоял ещё немного в таком состоянии, пытаясь успокоить дыхание и привести в норму свои мысли. Громкий стук прервал его от писка в голове, созданного паникой. — Ники, все хорошо? Тебе нужна помощь? Пару раз прокашлявшись, он придал своему голосу беззаботность и со смехом ответил. — Прости, мне просто нужна была минутка. Я скоро вернусь, хорошо? — Ники, ты тут уже полчаса. Подросток сжал губы в тонкую полоску, стараясь подавить свой удивлённый вздох. Черт. Эрик наверняка ждал его когда принесли еду, и когда она остыла он вероятно поплелся искать парня. — Ты можешь выйти, пожалуйста? — попросил Эрик. Ники нахмурился и крехтя поднялся. Его колени хрустнули, а после, задрожали из-за долго пребывания в неудобной позе. Он потёр лицо, налепив легкую улыбку и открыл дверь. — Прости, не уследил за временем. Думаю, четыре часа шопинга сделали меня немного рассеяным. Ложь. Проглотив горечь, он посмотрел на нахмуреное лицо с обеспокоенным взглядом. Эрик поднял руку и легко коснулся его локтя, выводя из кабинки туалета. Ничего не сказав, парень невесомо придерживал его и шёл в сторону их столика. Как только они дошли, Ники заметил, что Эрик не притронулся к своей тарелке и его затопило чувство вины. — Прости, — снова извинился Ники, не смотря на Эрика, — я могу попросить официантку заново погреть тебе еду. Конечно, это не будет также хорошо, как раньше, но все же лучше, чем есть холодную. Прости. Эрик не смотрел на него, когда бросил на стол деньги, и держа одну руку на его ладони, собрал пакеты в другую. Также ничего не говоря, он пошёл к выходу. Ники чувствовал его горячую ладонь на своей замершей коже. Они дошли до машины и Эрик, не выпуская его руки, закинул пакеты на задние места. Когда он развернулся и посмотрел на Ники, его брови были опущены. Подросток снова хотел извиниться, видя злость парня, но не успел и рта раскрыть, как Эрик поднял руку в молчаливой просьбе не продолжать. — Не надо, —произнёс Эрик, — если не хочешь говорить, то не говори, но не надо мне врать и говорить, что все хорошо. Ты можешь не объяснить мне ничего и я вряд-ли имею право требовать объяснений, но кое о чем я хочу попросить. Не надо мне врать, пожалуйста. — Эрик вздохнул, выпуская руку Ники из своей и почесывая свой затылок. — Я не люблю, когда мне врут и у тебя это хреново получается. Ники неловко потупил взгляд, только сейчас осознавая, что его паника улетучилась, стоило Эрику появиться в поле его зрения и взять за руку. Он посмотрел вниз на свою ладонь и ощутил, как она снова становится ледяной. Эрик открыл пассажирскую дверь и Ники заторможенно пролез внутрь машины. Автомобиль тронулся с места и тишину разбил голос Эрика. — Думаю, на сегодня хватит покупок, остальные поездки мы запланируем, когда пообедаем. Ники почувствовал, как краснеет и виновато склонил голову. — Что любят есть американцы? — спросил Эрик,вырывая его из этого состояния. Ники не задумываясь ответил. — Фастфуд. Бургер, картошка фри и прочее нездровое дерьмо. Эрик хмыкнул. — Хорошо, значит я приготовлю нам сендвичи. — Ники открыл рот, чтобы возразить. — Даже не думай об этом. Я не стану готовить бургер в кухне моей матери, не боясь оторванных конечностей, если что нибудь сломаю или испорчу. — Я бы тебя и не попросил, — возразил Ники. — Это ведь я испортил наш обед. Эрик включил радиостанцию на тихую и спокойную мелодию и словно не слыша слов Ники, бросил. — Американские сендвичи для американского парня? — Вообще-то, я наполовину мексиканец, — язвительно бросил Ники. Это вызвало ухмылку у Эрика. — Ох, черт, я не стану танцевать сальсо, даже если ты будешь умолять меня об этом, — с притворным ужасом сказал он. Ники тихонько захихикал. — Сальсо — это танец латиноамериканцев, сумасшедший.

***

Аарон находил эту женщину противной. Она смотрела так слезливо-жалостливо, но в её глазах горел и иной огонёк. И черт побери, Аарон не хотел, чтобы этот огонь коснулся его брата. Он старался не смотреть на Касс, иначе выражение его лица будет более, чем красноречивым плакатом "пошла прочь от моего брата" или "убери свои чёртовы руки, пока я их не сломал, гребанная ты Мэри Сью" — Эндрю, — женщина всхлипнула и Аарон скривился на эту лживую браваду, — всё так быстро произошло, что я не успела с тобой толком поговорить. — Она устало выдохнула. — Я.. Мне было так тяжело после всего произодшего. Знаешь, я словно находилась в коконе и кто-то насильно меня оттуда вытащил. Постоянные суды и, — она тяжело сглотнула, — я пыталась дать некую сумму денег. Ну, для того чтобы вытащить твоего брата оттуда, ведь я не верю, что произодшее правда. Я уверена, что произошло недоразумение и думаю, ты считаешь также. Просто.. этот нахальный полицейский, который ворвался в наш дом и..и я не представляю, как ты живёшь с этим человеком. Я сделаю все, чтобы вытащить тебя из его лап. Я уверена, что он.. Она не успела договорить, как Эндрю резко выдернул свои ладони из её рук, рявкнув. — Не смей! Не смей даже близко подходить к моему папе, иначе ты пожалеешь об этом. Я пойду в суд. Я дам гребанные показания против твоего сына, если ты даже на секунду подумаешь оторвать меня от Абрама. Он — моя семья. Он — всё! — произнёс с пылом Эндрю, тыкнув указательным пальцем в женщину. — Ты — ничто! Касс с огромными глазами смотрела на Эндрю и тряхнув головой, тихо произнесла. — О боже, он уже успел одурачить тебя, да? Я ведь знала, какой ты ребёнок и предполагала, что ты зацепишься за любой признак любви, даже от такого человека, как он. Но Эндрю.. Он ведь оторвал меня от тебя, он разрушил нашу семью, — с напором произнесла женщина, — а ты хватаешься за этого человека, как бездомный пёс за брошенную кость. Эндрю открыл рот, но все слова, что зародились в горле, были похоронены тут же. Как бездомный пёс за брошенную кость. Как бездомный пёс. Интересный выбор слов для женщины, которую он боготворил и ставил выше себя, каждый чёртов раз. Бездомный пёс. — Знаете что, дамочка? — вдруг прорычал Аарон, толкая женщину в плечи, отчего она с тихим шлепком упала на задницу. — Единственную бездобную собаку, которую я вижу сейчас — это ты! И это ты цепляешься за Эндрю, как за кость. Не знаю, какого хрена от него ты хочешь, но могу сказать тебе одно — ты ему не нужна! И никогда не будешь нужна! Такая как ты не заслуживает иметь сына вроде Эндрю, — Аарон задыхался от собственного крика, но решил поставить точку. — И тот полицейский, о котором ты так пренебрежительно говорила, самый лучший отец. Мой отец! — ударив в грудь, он прорычал. — Сумасшедшая ты сука! Касс тупо моргала, смотря на него с открытым ртом. Несмотря на все свои убеждения, Эндрю стало легче от того, что Аарон поставил её на место. Он встал с лавочки и поймал ладонь брата в свою. — Мы уходим и больше никогда не увидимся, — смотря в пол, он произнёс. — Я не хочу тебя видеть. Ты ошиблась. Во всём. Он потянул брата за собой и быстро подозвал Данте. Присев на корточки, он отпустил Аарона и дрожащими пальцами пытался одеть поводок. После несколько неудачных попыток, краем глаза он увидел, как близнец подсаживается на корточки и, забрав все с его рук, быстро натягивает на собаку поводок. Они молча встали и также молча Аарон заново поймал его ладонь и некрепко сжал. Эндрю ответил тем же. Слова Касс больно били по сознанию, но он с удивлением понял, что это не ощущается, как сильный удар в солнечное сплетение. Ему больно, обидно и её предательство ощущалось, как сломанная кость, но он пообещал себе, что эта кость срастется и он забудет, что когда-либо её ломал. Возможно, когда прольётся дождь или когда он останется один, эта кость будет ныть, напоминая о сегодняшнем дне, однако.. Эндрю удобнее перехватил ладонь брата, крепко держа его.. Однако, он всегда будет знать, что есть рука, несколько рук, которые сожмут его ладонь, стирая эти воспоминание напрочь из его головы, даже в тоскливые дни.

***

Они дошли до дома в тихой и напряжённой обстановке. Аарон излучал праведный гнев, в то время, как Эндрю спокойно взвешивал за и против своих будущих действий. Аарон не раз доказывал ему, что на брата можно полагаться, поэтому Эндрю решил послушать этот голос. Зайдя в дом, он потянул близнеца к себе в комнату, и если Аарон и был удивлён, то не показывал этого. Эндрю сел на пушистый ковёр, наконец отпуская ладонь брата. Аарон сидел напротив, смотря на пол и не предпринимая каких-либо попыток заговорить. — Хочу кое-что показать тебе, — сказал Эндрю и от волнения его сердце забилось в утроенном темпе. — Только не кричи. Аарон недовольно сморщился, явно собираясь отрицать, но решил смолчать, почувствовав саднящее горло. Он не хотел кричать на Касс, но женщина похоже имела относительную глухоту, что и объясняло его вынужденное повышение голоса. — Ладно, — проворчал близнец. Глубоко вдохнул, Эндрю ещё раз подумал, не делает ли он ошибку, и когда ответ вышел отрицательным, снял повязки. Аарон хмуро уставился на его руки, но когда увиденное дошло до его мозга, глаза округлились. Он вытянул руки, собираясь прикоснуться к одному из недавних порезов, но остановил себя в сантиметре от кожи. Эндрю сжал челюсти, ожидая прикосновения, но его не было и он довольно выдохнул. — Почему? — прошептал Аарон. — Мне нужно было остаться с Касс. Я хотел остаться с ней, — глубоко вдохнув, произнёс Эндрю, — это — плата за её любовь и место под крышей. Аарон склонился ближе к шрамам и тихо, совершенно не похоже на себя прошептал. — Я могу дотронуться? Эндрю напрягся. Никто кроме него и Абрама не прикасался к тому участку кожи и он стало настолько чувствительным, что без повязок он чувствовал себя голым. Сглотнув вязкую слюну, он кивнул. — Да, но не дави. Эндрю готовился к прикосновению, как удару током. Его тело сжалось, а дыхание стало неровным, но Аарон едва касался его кожи своими пальцами, осторожно проходясь по одному из последних порезов. Склонившись над его руками, он чуть ли носом не уткнулся в его преплечья. — Вряд-ли они изменятся, если ты будешь гипнотизировать их взглядом, — когда Аарон не отреагировал, Эндрю продолжил. — Нашёл что-то более интересное, чем шрамы? Когда что-то мокрое и холодное коснулось одного из самых огромных шрамов, Эндрю дернулся. Аарон, увидев это, с неземной скоростью убрал свои пальцы и отполз от него на два метра, держа ладони на лице. Плечи близнеца дрожали и Эндрю до сих пор не видел его лица, которое он спрятал. — Аарон? — позвал Эндрю. — Аарон, посмотри на меня. И тогда брат убрал ладони, открывая вид на жгучие слезы, которые не прекращая текли, но в его взгляде было столько злости, что Эндрю опешил. — Ты должен был показать мне их раньше, и тогда я бы ударил ту дрянь, а не просто толкнул, — заорал Аарон, видимо не накричавшись за весь день. — Эй, остановись, — сказал Эндрю, невольно расслабляясь, ведь во взгляде брата не было жалости и прочей ерунды. — Этого больше не повторится. Я прекратил делать это, как только Абрам забрал меня. Аарон громко шмыгнул носом и вытер глаза, но слезы не прекращали течь, сколько бы мальчик не вытирал их. Лицо и глаза близнеца опухли, а щеки раскраснелись. Эндрю посчитал, что тот выглядит глупо и придвинулся вперёд. Когда Аарон, все ещё борясь со своим потопом, уставился в ковёр, Эндрю стёр пальцем новую дорожку слез с щеки брата. — Ну ты и плакса, а говорил, что старший. — Я отдаю тебе это право. Можешь называть себя старшим, а я продолжу реветь, потому что, — Аарон взмахнул руками, словно пытаясь что-то объяснить, но его плечи быстро опустились, — я просто хочу быть плаксой, так что отстань. — Это моя комната. — Ладно, я уйду, — бросил Аарон, поднимаясь, но Эндрю поймал его за локоть и понёс в сторону креслокачалки. Удобно сев, он потянул близнеца на себя, и когда Аарон устроился так, что его нос был прижат к плечу Эндрю, они включили мультфильм. Половину всего времени Аарон продолжал тихо плакать, даже не пытаясь смотреть в экран или скрыть своих действий , в то время как Эндрю гладил его спину и иногда по волосам. Когда мультфильм закончился, Эндрю посмотрел на свою грудь, где спал Аарон, ещё более опухший и с разводами от слез и соплей на щеках. Поморшив нос, он укрыл их обоих рядом лежащим пледом и произнёс в тишину. — Спи спокойно, брат мой.