О том, как перебороть свою боязнь призраков

Такемичи всегда выкладывался на полную. Это было единственной причиной, по которой он выходил из разборок всех этих банд живым, но не в этот раз. Тут даже решительность, непоколебимость и довольно хорошая выносливость для школьника — ему не помогла. «Последняя битва» — кто-то уже успел прозвать этот бой таким образом и описание соответствовало названию. Пятьдесят человек против пятисот. Сумасшествие, не правда ли? Каждому уложить по десять человек, вроде бы было и не так сложно для членов Томана, в отличии от каких-то третьесортных гопников, но это было только по расчетам математиков и только, если думать, что все члены банды равны по силе друг друг, что являлось неверным суждением. Физик бы сказал, что нужно узнать показатель их силы, а настоящий тактик бы, коим никто из вышеупомянутых не являлся, прикинул способы выиграть им в этом бою, вернее, прикинул бы их шансы победить, которые, кстати, почти равнялись нулю. И только на ноль целых одну миллионную на победу. Просто, потому что никогда нельзя было исключить вариант, что на вражескую банду не упадет случайная балка со стройки, НЛО, мелкий метеорит, ядерная ракета или их просто-напросто не собьёт поезд. Если взглянуть в будущее — ничего из этого всё-таки не произошло. Не то чтобы, Такемичи действительно этого хотелось. Ему просто хотелось увидеть старого-доброго Майки, которого он знал, а не этот ужасающий взгляд, с белыми кристалликами вместо черных. После истории Сэнджу, парень уже полностью был уверен, что словами этот конфликт не решишь, и его можно было закончить только так, как Манджиро знает — битвой, ну или, кто-то бы определённо назвал этот — избиением. Избиением Непобедимого Сано, не иначе. Ханагаки уже действительно был готов использовать все самые грязные приёмы и вообще всё, кроме убийства, лишь бы привести глупого шестнадцатилетнего мальчишку в чувство. Юноша успел подраться с Какосиком и надрать зад парочке довольно слабым ребятам из Канто Свастонов, прежде чем дойти до «финального босса». Оказывается даже у такого, как Такемичи, был потенциал и его можно было бы не хило так развить, особенно его удар, если заниматься. Ханагаки точно когда-нибудь запишется к кому-то на уроки по боксу или чему-нибудь похожему, как только разберётся со всеми бедами, которые свалились на его голову из неоткуда. А если бы мужчина просто тогда не переключился на новостной канал, или ему всё-таки не хватило денег, чтобы заплатить за телевидение тремя днями ранее, или… Таких «или» было бесконечное количество и большинство людей наверняка сказали бы не зацикливаться на прошлом, но это то, что делал сейчас парень в буквальном смысле этого слова. Конечно, то время, когда ему было двадцать шесть лет, было для него на подсознательном уровне позже чем, когда ему четырнадцать, пятнадцать и шестнадцать. Но вернёмся к одному блондину. Майки был откровенно говоря монстром и никто не смог бы возразить на столь смелое объявление, но он также был ребенком с нестабильной психикой, детскими травмами, слишком высоким эго и неумением проигрывать. Все проблемы прямо на глаз, правда их видел только Такемичи — сам Сано никогда и не думал о том, что мог ошибаться. Проблемы двадцать первого века — это, когда некоторые люди до сих пор думают, что всё решается силой и Майки был лишь одним из тысяч миллионов, кто думал также. Скажем — это проблема не только Манджиро и общества.? Не совсем то… Сильные люди решают проблемы силой и не думают о других решениях — они их попросту не видят. Но не все люди такие же особенные, как один ментально нестабильный блондин, чтобы быть такими же вундеркиндами, как он. И в этом был пролет. Жизнь не научила его проигрывать, потому что Сано никогда не делал этого, он был слишком силен. Поэтому вернуть его можно было только одним способом — выбить всё дерьмо из мальчишки и Ханагаки знал об этом, но у него не получилось этого сделать. Не то чтобы, Такемичи не хотел побить Майки — определенно точно хотел вправить ему мозги парой ударов и прокричать лекции о моралях и всему, что тот воспринимает не так, как должны подростки его возраста. То есть, избить Манджиро он хотел, но была ли у него возможность и сила на это — другой вопрос. А их не было, как и у всего «второго» поколения Томана. Кажется Такемичи, что после этой битвы останутся только Свастоны Канто, ну да ладно. Значит так тому и быть. Потому что хотя все окружающие и опровергали, но теперешний отрешенный Сано также был виной Ханагаки. И предсмертное состояние Такемичи также было виной Майки, хотя, скорее виной битвы, которую тот организовал. Ног, рук или чего-либо ещё парень уже и не чувствовал. Сознание медленно ускользало от него, а глаза уже не могли сфокусироваться на чем-то одном. Звук слышался так, будто юноша был под водой — нечётко, но тем не менее разобрать болезненные крики его друзей всё ещё можно было разобрать. Сэнджу плакала, но в этот раз ей не дали защитить Ханагаки. А ведь он должен был быть тем, кто защитит их. Чифую тоже кричал навзрыд. Такемичи даже мог поклясться, что где-то на фоне слышал беспокойство Коко с Инупи. Ну, они хотя бы решили свои разногласия. Правда всё это сейчас уже не имело смысла. Парень уже ничего не чувствовал. Темнота перед его глазами наступила прежде, чем он даже мог предположить и все мышцы будто расслабились. Его убийца лежал где-то в отключке рядом. А потом был сильный такой толчок в живот. Он задавался вопросом — так ли ощущалась смерть? Всё тело невыносимо болело, хотя ещё секундой ранее парниша его совершенно не чувствовал. А потом тот открыл глаза. — Такемичи, ты в порядке?! — это был голос обеспокоенной Хины.? Если это предсмертная утопия, то Ханагаки не хочет просыпаться. Но потом этот же нежный голос возвращается. — Ты заснул? Давай тебя кто-то отвезёт домой, всё-таки после анестезии тебе бы поспать нормально. Не понял. Какая анестезия? Такемичи удалось спасти? Но как? Его же… После таких травм не выживают. Даже Наото так говорил. Кстати, про анестезию. Он и правда чувствует себя странно. Полностью расслабленное тело. Да, это то, чего он хотел на протяжении всего этого времени — расслабиться. Да и ноги почти не двигаются, так что под такой ангельский голосок и не грех полежать спокойно… — Ты слышишь или спишь? Такемичи, я понимаю, что нам всем сейчас плохо из-за ситуации с Дракеном, но я нужна Эме… Не будь таким, пожалуйста… — а потом раздался плачь. Парень не мог ясно мыслить, но что-то всё-таки к нему дошло — он не хочет, чтобы Хина плакала. Поэтому тот привстал. Ну, или попытался. Ладонь невероятно жгло, а ещё она была… Что? Она забинтована? Только рука? А живот и остальные раненные участки его тела? Дрожь с осознанием прошлась по всему его телу. Он в прошлом. Опять. Снова мучаться. О Ками, как же парень ошибался, когда думал, что смерть — это освобождение. Смерть — это новое повторение. Новая попытка. Но нужна ли она ему? — Такемичи! Не будь таким. Всем сейчас не просто, но не смей стоять здесь и плакать, пока все пытаются и надеятся! Нужно верить в лучшее. Наши мысли проецируются в реальность, поэтому не думай ничего плохого! — за этими словами последовало отрезвительная пощёчина. Хина всегда помогала прийти ему всегда, как и Наото, и сейчас тоже помогла. Нельзя сдаваться. Новый прыжок — новый шанс, и никак иначе. — Ты плачешь.? — Да, спасибо Хина. Думаю я пришел в себя. Иди, ты нужна Эме. — после этого девушка хоть с некоторым беспокойством, но всё-таки ушла. А ему нужно подумать. Ум никогда не был его лучшей чертой, но, увы, сейчас нет Наото, который мог бы помочь подумать. Или есть? Мини Наото всё ещё есть и старенький телефон-раскладушка с его номером тоже. Да и подумать трезво парень бы самостоятельно сейчас точно не смог. Шок, анестезия, а вместе смертоносная реакция. То, что он может плакать уже хорошо, значит хоть немного, но осознание потихоньку происходит. — Ало? Наото? — гудки идут довольно долго и в чем дело Ханагаки понимает только, когда наконец переводит взгляд на часы. Три ночи. Люди нормальные спят в это время. — Ты, — на удивление он всё-таки берет трубку. О, а парень думал, что Наото не принимает вызовы с незнакомых номеров. Может, мальчик всё-таки записал его в контакты. — Такемичи? — и голос у него ужасно сонный и обескураженный. — Да. Помнишь ещё то, что я говорил про прыжки во времени? Мне нужна твоя помощь. — пара минут проходит в молчании и парень успел бы уже подумать, что звонок отключился или телефон сломался, но тихо дыхание всё ещё было слышно по ту сторону трубки. Собеседник обдумывал слова или как на них ответить, или всё разом. — Помню. Удиви меня. Ради чего же ты разбудил меня посреди ночи, потому что, если это по поводу сестры, то она уже звонила и говорила, что сегодня останется в больнице. — довольно скептическим детским голосом произнес он. Ну, Наото сейчас ты точно удивишься. — Я прямо сейчас переместился из последнего прыжка во времени в один из прошлых. — и после этого мальчик опять замолк. А Ханагаки вспомнил, что мелкий Тачибана ведь не знал, что он всё ещё путешествует во времени. — Это… Но ты же не пожимал мне руку, чтобы отправиться в будущее… — и даже к Такемичи с его мозгами пришло осознание. Малый да удалый. Уже в детстве он осознавал как тот перемещался в будущее. Это, по крайней мере, объясняет почему он всегда без вопросов соглашался на рукопожатия. — Ха?! Ты знал? Будущий Наото мне ничего такого не говорил. — в трубке ещё всё была тишина и парень понял, что собеседник ждёт продолжения фразы. — Я переместился из двух тысячи восьмого. — Три года? За три года мы так и не спасли сестру.? Чем ты вообще занимался? — именно из-за таких моментов Ханагаки не любил звонки по телефону. Общаясь лицом к лицу ты хотя бы видишь выражение лица собеседника, его язык тела, да и в общем немного понимаешь его реакцию на те или иные действия, хотя с пониманием у него и так были проблемы. А мобильники в прошлом ещё больше искажали голос. — Нет-нет, ты не так понял! Мы спасли Хину, но я вернулся в прошлое ради своего друга, которого обрёл во временных скачках. — он пытался оправдаться, честно. Выглядело, нет, звучало тупо. — Тогда почему ты мне звонишь ещё и посреди ночи?! Это не входит в мою юрисдикцию. Бросаю трубку. — Стой!.. — но из динамика уже послышались гудки. Конечно, это не тот Тачибана, которого знал Такемичи. Да и насколько большое бремя он взвалил на мини-Наото. Он ведь тоже был всего-лишь ребенком, но потом один странный тип говорит, мол, твоя сестра умрет в будущем. Это наверняка испугало его, но парень никогда не жаловался. — Чёрт. — только и смог сказать Ханагаки. Дети не такие понимающие и он не поймет. Сейчас Наото от слова «совсем» не доверяет парню своей сестры. И как тот же и говорил в будущем — он был просто-напросто ребенком увлекающимся мистикой и изотерикой. Значит ли это, что Тачибана не послушает его сейчас?.. Хина верила, будущий Наото верил, а прошлый? Такемичи понял, что всё, что у него было — это люди, которые окружали его. Всё, что он мог сделать сам, стоять до конца, но достаточно ли этого? В начале помощи попросил именно детектив, но если бы, например, Тачибана младший мог путешествовать во времени самостоятельно, то они с Ханагаки даже не познакомились бы и он бы просто-напросто умер под поездом… Как иронично. Без людей он ничто и кто-то однажды говорил, что ты силен, только если можешь попросить помощи, а не если держишь всё в себе, поэтому надо верить в Наото. На самом деле, это всё, что может сделать Такемичи в данный момент, поэтому он с надеждой набирает тот же номер. — Ну? — и его надежды воплощаются в жизнь. — Я знал, что ты возьмёшь! — чуть-ли не кричал в трубку парень, слыша по ту сторону в ответ только раздражёное фырканье. — Зачем опять звонишь? — в этот раз Ханагаки не медлил. В прошлый раз Наото сбросил вызов из-за его промедлений, сейчас этого не будет. — Я умер. — сам Такемичи не знал, но голос у него был довольно спокойный, возможно из-за успокоительного эффекта анестезии. Такой, каким сообщают совершенно будничные вещи, вроде похода в кафе с друзьями, а не о собственной смерти. Парень уже проходил через это. И когда упал под поезд в первый раз, когда умер с Наото, когда его застрелили на крыше, на битве «пятьсот против пятидесяти». Хотя насчёт предпоследнего тот был не уверен, но думал, что после рукопожатия скорее всего разбился насмерть. Вместе с Майки. — Я уверен, что был мертв, но в итоге я здесь. — объяснил Ханагаки слушая немногословную тишину собеседника. — У твоих прыжков очень интересная механика. Кто был твоим триггером при смерти? Вспомни. — после длительного молчания вздохнул и заговорил Тачибана. Такемичи не мог сказать точно, что было у того на уме. — Никто. Вокруг меня столпилось много людей, но никто из них не пожимал мне руку, — он задумался, а потом вспоминал то, что предпочел бы забыть. Всё, что парень видел перед тем, как навсегда закрыть глаза — это асфальт и рельсы. — Хотя, знаешь, я мог не увидеть этого… — Очевидно, меня там не было. Как ты вообще отправился в прошлое, если я не согласился тебе помогать после спасения сестры, в чем я уверен? — Наото продолжал излагать свои мысли и задавать интересующие его вопросы, пока Ханагаки внутренне смеялся. «Ты удивишься, мини-Наото, когда узнаешь насколько ты будущий отличается от представлений себя прошлого.» — Ну, видимо, твоя будущая версия так не думала. Ты согласился, когда я упрашивал тебя, но дело было в том, что рукопожатие не сработало. Я так понял, что желания того, кто перемещается во времени и его триггера должны совпадать, чтобы все сработало, а ты тогда согласился, только потому что я тебя упрашивал. Дальше диалог пошёл про путешествия в разных временных линиях и их описаниях. Сам Такемичи уже начал их путать, но тем не менее мелкий Тачибана слушал его как мог и когда замечал нестыковки в его рассказе, то спрашивал. Конечно, юноша упустил несколько особо травмирующих моментов, деталей или описывал их не слишком подробно. — Н-да… Не сахар. Честно, не понимаю зачем ты туда полез. Только заставил сестру волноваться. Ты когда-нибудь думал, что происходит с людьми во временных линия, которые ты оставил позади? — Ну, у тебя перезаписывалась память так что… — А обычные люди? Я подозреваю, что это связано с тем, что я твой триггер. Но ты думал о чувствах людей, которые тобой дорожили и что они ощущали в линиях, где ты умер? Что чувствовала моя сестра- — Хватит, я слышу как ты всхлипываешь и потом буду подкалывать тебя взрослого всю жизнь этим моментом, когда ты сам на себя не похож. — он очень очевидно попытался сменить тему. Кто же знал, что маленький Наото не будет таким понимающим. Нет, просто Ханагаки придурок, конечно дети буду его осуждать. Им можно. Юноша скорее должен был быть удивлен тем, что взрослый Тачибана не делал это так откровенно. — Я, в отличии от некоторых, плачу хотя бы не каждый день по пару раз. — Эй! Это же небеспричинные слезы! — Да знаю я. Расслабься. Ты звонил просто выговориться? — Такемичи нравилось, что когда ребенку становилось комфортно с кем-то, то то уверенно мог говорить с ними на «ты». У взрослого Наото таких проблем с коммуникацией не было. — Нет. Мне сейчас зашивали проткнутую руку с анестезией и я совсем не соображаю, но делать что-то надо, вот и позвонил. Ты же мой мозг, тактик, стратег. — всё-таки парень уже не в первый раз переживает такую травму. Да и это не сквозные раны в какие-то жизненно важные органы, а всего-то ладонь. Правда некоторая реабилитация всё-таки потребуется. — Как ты вообще умудряешься.? — Ханагаки не видел, но мог поклясться, что голос по ту сторону звучал обеспокоенно. — Не важно. Здесь надо искать закономерность. Ты всегда перемещаешься во время, когда приблизительно происходят переломные моменты. Подумай, что ты можешь изменить, чего не сделал в прошлом своем скачке в это время? — Прямо сейчас — ничего, но если считать ближайшее будущее, то… — после этих своих слов тот и правда задумался. Несмотря на то, сколько он потерял, но Такемичи также завел много близких людей, которые сейчас его не помнят. — Блять. — Вспомнил что-то? — Просто, единственное, что мне удалось изменить сейчас потеряно. Весь прогресс. Я будто начал сначала, но тогда я многих не спас, но были и единицы, кому я помог: Хаккай, Юзуха… — он взялся за голову. Сложно было держать самообладание сейчас. Возможно, юноша не осознавал всю серьезность ситуации, только потому что анестезия хорошо действовала. — Думай об этом по-другому. В этой раз ты поможешь не только Хаккаю и Юзухе, кем бы они не были. — Они брат и сестра. — исправил парень, хоть и знал, что Тачибане младшему всё равно. — Да, конечно. А теперь дай мне поспать. Разработаем план с утра. — Бывай. — только и успел сказать тот, как собеседник тут же завершил разговор. Хах. Думать об этом, как о новом шансе сделать всё ещё лучше.? Спасибо уж за поддержку, Наото. Надо вспомнить, что будет происходить в ближайшее время, чтобы изменить. Прямо сейчас, он пойдет на улицу, там увидит плачущего Майки… Уже во второй раз. Чертовски неловко. Особенно зная, что когда Дракен действительно умер на битве трёх божеств, то всё, что блондин сделал — побил всех, кто его окружал и положил руку на сердце, сказав, мол, ничего не чувствует. Что это должно означать?! Типа, «я больше ничего не чувствую из-за его смерти» или «его смерть меня не колышет»? Хотя переживать всё дважды со свежими воспоминаниями тяжело. На этой битве, в две тысячи пятом году, Такемичи казалось, что у него все получится, ведь Кена он тогда спас. Ага, конечно. Стоит ли идти и поддержать Майки, но выдать себя? Глава Токийской Свастики не выглядел, как человек, которому нравится когда расскрывают его слабости или застают в такие моменты. Это Ханагаки мог налево и направо плакать, потому что не считал проявление чувств за слабость в общем, ведь рыдал тот часто. Чаще, чем выходила новая серия того неинтересного детективного сериала на пятом канале. Чёрт с ним. Парень ведь вернулся в прошлое, значит действовать надо решительно. Это шанс изменить многое и это будет первым шагом. — Майки, я защищу тебя и Дракена. — подошёл тот так, чтобы его услышали, специально, а то, вдруг, бы испугал его? Мало вероятно конечно, но люди в такие моменты либо ни к чему не восприимчивы, либо наоборот — слишком чувствительные, особенно такие, как Сано, который держит большую часть эмоций всегда в себе. — Такемучи, ты… — Манджиро выглядел удивлённым, но только после его слов. Блин, значит он знал о том, что Такемичи за ним наблюдал и в первом прыжке, но потом никогда не заикался об этом. Вообще, Ханагаки хотел позвать его по имени, как сделал это на той злополучной крыше Бонтена, но не мог. В этой линии, они ещё не настолько близки, да? И юноша так поступил, только потому что в будущем Майки дал разрешение так называть себя. — … ты кто, блять, такой, чтобы нас защищать? Такемичи аж вздогнул от этого холодного тона. Расслабляющий эффект от анестезии будто и улетучился за секунду, как когда ты резко трезвеешь, стоя под холодным душем. Ну всё, теперь он умрёт. Его опять убьёт тот человек, которого сам парниша пытался защитить и дать ему светлое будущее. Как там говорил Наото? «Новый шанс изменить свои ошибки»? Похоже, было ошибкой сейчас подходить к блондину. Из этого наваждения его вывел лёгкий удар чужой ладонью по плечу. — Шучу. Спасибо, Такемучи. — Сано просто улыбнулся ему и закинув руку на плечо, повёл на парковку. Парень смог сказать что-либо и сформировать мысль только после того, как понял, что опасность ему не грозит. Столько раз умирал, а смерти всё ещё боится… — Может льда попросим, чтобы на глаза положить? — Не нужно, я хотел тебя домой завести на байке, но сейчас думая об этом… — тот говорил спокойно, как всегда, но Ханагаки видел насколько сильно дрожали руки говорящего. Да, за руль тот сейчас не сможет сесть. Интересно, как Манджиро в прошлом доехал домой тогда? — Давай я поведу? — «Сначала говори потом думай или сначала делай, потом думай» — слоган его жизни. Это ведь большая ценность для блондина. Хрена с два, он доверит управление такой драгоценности, как мотоцикл, сконструированный его умершим старшим братом, такому как Такемичи… Но к его удивлению Майки не был против. — Чего замер? Садишься или как, Такемучи? Разумеется он сел. Сано, совсем не стесняясь, не то держался, не то обнимал парня со спины. Скорее это было второе, ведь глава Токийской Свастики вполне знал какими ещё образами можно держаться, сидя сзади. Ханагаки был только рад такому проявлению привязанности, хотя до конца и не был уверен, что это им и являлось. Хорошо, что в прошлом после подарка Манджиро, тот хотя бы научился водить, потому что его первые попытки были бедой и сопровождались кучей травм. На дорогах почти не было машин, не было пробок, которые в центре Токио бывали не только в час-пик, но светофоры все равно работали. — Чего ты остановился на красный? Никто ведь все равно не смотрит. — блондин сказал это не громко, но из-за того, что они остановились временный водитель сумел услышать его, а вот сделать, что-то прежде, чем Майки потянулся к газу, не успел. Дальше все светофоры по инициативе Сано они просто проезжали на всей скорости, даже если рядом были машины. Слава Ками, что в прошлом ещё не поставили эти камеры, которые следили, что все правила на дороге были исполнены, а если нет, то фотографировали машину, которая их нарушала. На фоне всей тишины выделялся громкий гул байка и ещё какой-то шум. Не прошло и минуты, как Такемичи понял, что этот самый шум — это голос блондина. — Я тебя не слышу из-за шума, говори громче! — прокричал парень. Похоже, на какое-то время другой притих, а потом и правда повторил громче. Не только громче, но ещё и на ухо ему! — Говорю: где научился вождению? От неожиданности Ханагаки потянул на себя ручки, а сердце чуть в пятки не ушло. Когда Манджиро прокричал во второй раз уже было не так неожиданно, но юноша всё равно чуть не оглох на одно ухо дважды. — Почти встал на заднее колесо! Давай, попробуй ещё раз. Пожалуйста, только не это. Сам ведь его за руль посадил, а теперь тянется перехватить управление. Ханагаки помнит, как учился так осторожно ездить. В первый раз, когда он сел за руль — сбил себе бампер, потом пример, как нужно водить ему показывал Чифую, а парень, сидевший сзади вообще его не слушал. Единственное, что его тогда интересовало, так это почему ногу так печет? Оказалось, что он так потрепал байк, что каким-то образом счесал топливный бак и его содержимое все это время вытекало на ногу и на асфальт. Как же он тогда испугался! Это же был мотоцикл, которые ему подарил глава Тосвы, да ещё и близнец его собственного. Но Майки на удивление ничего не сказал на этот счёт, только Дракен его немного подлотал, объяснил, что было не так и почему, а первый парниша принялся учить его. Учителем тот был так себе, поэтому юноша вернулся к старому варианту — Чифую, но Рюгуджи с Сано все равно следили за их уроками ещё какое-то время. Главное, что благодаря урокам в прошлом, они добрались сегодня в целости. — Бля, я ж изначально тебя хотел завести и самому поехать… — Ничего, я ж не далеко живу. На самом деле жил тот дальше, чем говорил и блондин прекрасно знал об этом, поэтому посмотрел на Такемичи, на себя, обратно на парня, вздохнул и улыбаясь попрощался. Ханагаки тоже сказал пару слов на последок и проследил, чтобы другой зашёл домой и только когда в прихожей включился свет — тот успокоился, но ещё не всё дела были завершены. — Ты к кому это домой пытаешься зайти? Неизвестный, который уже успел подойти к главной двери, резко остановился, и обернувшись, посмотрел говорившему прямо в глаза. Сам юноша, будь он в адеквате, не окликнул бы странного незнакомца, пытающегося пробраться в дом Сано, ведь прекрасно знал, что те, кто там живёт вполне могли бы дать отпор всяким преступникам и другим, но видно расслабился слишком, да ещё и с такой забинтованной рукой мог бы сражаться? Может это ему стоило боятся людей, которые проникают в чужие дома, а не наоборот подзывать их? Кстати, тот неизвестный всё ещё смотрел на него, будто не понимая ничего. Опасности вроде не представлял, поэтому Такемичи продолжил: — Мужчина возле чужой двери, я сейчас позвоню в полицию! Незнакомец не выглядел напуганным за себя, но в суматохе начал осматриваться, словно ища кого-то. А, так он не понял, что обращаются к нему? — Да, я про тебя. Странный брюнет в белой футболке и штанами-шароварами, который оглядывается во все стороны. Удивленный неизвестный медленно приблизился впритык и помахал своей рукой рядом с его глазами, проверяя что-то. — Подожди, ты меня видишь.? — Нет же. Я сам с собой разговариваю. — Ханагаки уже устал и хотел поскорее вернуться к себе домой, при том, что пешком туда ещё топать нужно и это после всего пережитого, но кажется, что разговор с этим человеком будет завязать слишком трудно. Один после анестезии, а другой дебил и параноик. — И правда, не может же быть такого, чтобы он со мной общался… — брюнет сбился и, кажется, наконец-то в его черных глазах плескалось осознание. Да-да, если парень не с тобой разговаривал, то кому отвечал? Подумай своей головой. — Подожди, ты не понял, я — призрак. Такемичи бы посмеялся, если бы были силы. Хотя этот неизвестный не выглядел будто врет, но очевидно, что в такое поверит только какой-то слишком верующий или сумасшедший, хотя сами по себе эти два слова синонимы. Если путешествия во времени существуют, то и такое может? Ну, не для юноши, которого и так преследуют призраки прошлого. — А я — Эмметт Браун. — неудачное сравнение однако. Ханагаки вздохнул, а неизвестный не выглядел грустным из-за реакции подростка. Он ничего не объясняя, подозвал того к себе. А блондин подошёл, только для того, чтобы увидеть, как незнакомец оперся о стену… Нет, не просто оперся — тот провалился сквозь препятствие. Парниша подбежал к тому месту, в то время как брюнет уже выскользнул оттуда и встал рядом, наблюдать за реакцией другого. Стена была целая на ощупь и по ощущения будет стоять ещё лет пятьдесят без чужого вмешательства. Тут-то Такемичи всё понял. Он думал, что это случится раньше. Типа много людей сходят с ума из-за смертей близких, а он ещё и несколько раз сам умирал, но психические расстройства у него появились только сейчас. Эх, а ведь думал уже, что не будет такого. Галлюцинации, да? Раньше все его проблемы были только от нестабильного ментального состояния других людей, которые тот пытался решить, а теперь ему предстоит решать такие же проблемы только уже у себя. — Эй, теперь ты игнорируешь меня? — оставшееся время в прошлом Ханагаки делал вид, что не видит ничего такого, насколько бы сложно это не было. И даже в тот же вечер быстро записался на прием к психологу и бегло рассказал ему о ситуации, попросим направление к психиатру, который в свою очередь мог бы выписать ему что-нибудь, что избавляло от этого. Да Майки, так ты должен был поступить. Конечно, Такемичи был не до конца уверен, что это что-то серьезное, но лучше перебдеть, чем недобдеть. На следующее утро тот сразу пришел к Наото, но мальчик отправил его за наставлениями, планами и советами к своей будущей версии. А ведь юноша уже подумал, что они поладили, ведь сам Тачибана младший с ним в прошлом много не взаимодействовал и не говорил, только позволял рукопожатия, а вчера они достаточно хорошо поговорили, вернее Ханагаки высказался. Но это было логично, будущий он был более осведомлен и знал лучше. Именно с взрослым Наото Такемичи делил общие проблемы, общие решения этих проблем и планы. Лёгкий электрический разряд прошёлся по всему телу и парень открыл глаза уже в две тысячи семнадцатом.