А закат был ал..

      Вове очень нравятся пальцы Лёши, они длинные, тонкие, обтянуты бледной нежной кожей. Ему нравится гладить хорошо проступающие костяшки и целовать их, извиняясь за очередной срыв. Нравится смотреть в затуманенные возбуждением глаза, когда он берёт их в рот, аккуратно облизывает, касается языком. Ещё Вове нравится как эти пальцы ласкают, аккуратно оглаживают проступающие венки, сжимают так, как умеет только он, надавливает большим пальцем на чувствительную головку, скользит вниз и, нахально улыбаясь исподлобья, дразнит. Нравится, как пальцы пробегаются по его плечам, сжимают волосы, когда Братишкин становится чересчур жёстким, и благодарно поглаживают тяжело вздымающуюся грудь, когда он сбавляет темп. Хесус иногда бывает необычно нежным, гладит лицо холодными руками, обводит глаза, брови, поглаживает губы. В такие моменты почему-то мурчать хочется, прижаться к этому кощею сильнее и уткнуться в его впалый живот, аккуратно поцеловать, слушая сдержанный стон. У Братишкина немного фетишей, он об одном то узнал от самого Хесуса, когда случайно, в порыве эмоций, признался в своём увлечении. Лёша вообще был сильно, зараза, проникновенным, быстро ловил прожигающий взгляд на стримхате, сразу мог узнать его шаги, покорно следующие за ушедшим от толпы стримером, понимал намёки Братишкина почти безошибочно, и младший просто не мог этим не восхититься. Стоило отметить, что в таком случае весь Губанов являлся его большим фетишем, на других парней у него вроде не вставал. Да и грациозные движения будоражили сознание похлеще любой девочки. К примеру, Лёша красивее выгибал спину, красотой и заботой о своей роже он от девочки в целом то не отличался, стонал приятнее, хрипел возбуждающе, девочки так не умеют. Царапал спину, принося больше кайфа, чем боли, не был сильно привередливым, и не возмущался, когда сорвавшийся после очередного не особо удачного стрима Вова, мог быть жёстче и напористее. И губы у него были вкуснее, чем у Вовиных бывших, а ещё фантазией к разнообразию их отношений он от девочки не отличался от слова совсем, даже был лучше. Больше рук Губанова, младшему нравился разве что его рот, по скромному оценочному мнению Братишкина, минет старый делал поистине божественно. Садился он на колени уж очень возбуждающе, тёрся щекой о стоящий колом член, руками блуждал по резинке трусов, сжимал и будоражил сознание даже простыми касаниями. Движения у него плавные, умелые. Ахуенно облизывал головку и венки, покусывал иногда не сильно, скорее для накала страстей, всасывал худые щёки, доводя Вову до истомы. Братишкину нравилось осознавать тот факт, что делали ему приятно часто, то ли от большой любви к нему, то ли к его члену, пока не интересовался. Стоит признать, что Хесус в целом в постели был подозрительно опытнее, учитывая, что видимых партнёров у него, вроде, никогда не было, стример честно удивлялся, как правильно и знающе он всё делал, об этом он тоже к слову не спрашивал. Думаете они не разговаривают? Нет, это не так, общаются они часто, их жизнь состоит не только из секса и всех прилегающих к нему удовлетворений животных потребностей. Просто Вова говорить о таком не особо любил, ему разговор давался труднее обычного обсуждения какой-то ситуации на твиче или новостей в мире, это всё было проще нежели обсуждение того, где Хесус научился так ахуенно сосать и доводить его до беспамятства одними руками. Вова не мог отрицать того факта, что был не из стеснительных, да и отношения их длились достаточно долго, чтобы стесняться друг друга не надо было, и знали они друг друга слишком хорошо. Семенюк, к примеру, точно знает, что Хесу нравится ебаться на кухонном столе утром, поэтому, просыпаясь, плетётся сразу туда, ждёт пока проснётся старший, обнимет сзади, лаская напряжённый торс спустится шаловливыми ручками ниже, сразу намекнёт, что настроение у него сегодня есть. Знает, что в другое время на кухне ему не нравится, там солнце уже яркое и слепить глаза будет или наоборот слишком темно, будут толкаться и ненароком наебнутся. Зато вечером, либо тянет в кровать, либо заваливается в стримерскую, там стол удобный. Братишкин сам не особо привередливый и, в целом, доверяет выбор места Хесу, он всегда знает как сделать так, чтобы у Вовы каменно стоял, даже если до этого совершенно не хотелось ебаться. Хесус знает его чуть больше, знает, что каким бы не был безразличным к выбору места его парень, у него есть и любимые места и позы. К примеру, на стримхате ему нравится зажать Лёшу у стены, так, чтобы он совершенно этого не ожидал, и доводить до мольбы об удовлетворении. Нравится выгнуть его, приподнять ногу и держать за бёдра, нравится, когда они оба бухие. Ещё, если Лёше не изменяет память, Вове нравится трахаться в его машине. Об этом увлечении своего парня Губанов узнал вообще случайно, когда они вместе уехали загород, просто отдохнуть, а потом, вместо того чтобы лечь спать на улице под звёздами, потрахались на задних сиденьях. Хесус хорошо знал и несколько поз, которые его коту нравились, к примеру, когда старший отсасывал ему, стоя на коленях, или когда они трахались на диване укладывал Лёшу на живот. После первого колени потом сильно ноют, но ощущения и довольная рожа Братишкина того стоят. Ах, точно, ещё Вове в целом нравится поведение Лёши, когда он сосёт. Делает он это так невозмутимо и спокойно, словно ничего не происходит, словно он завтрак на кухне готовит, а не сидит на коленях и сосёт. Отвлекает от руздумий слишком пошлый хлюпающий звук, с которым отстранился от своего прежнего занятия Хесус. Он что-то увлечённо изучал в телефоне, одной рукой перелистывая записи, а второй надрачивая ни капли не упавший член своего парня. Братишкин всё ещё никак не может свыкнуться с его повадками в подобных ситуациях, он правда пытался сейчас засесть в телефоне и не пялиться на сосущего ему Лёшу, но почему-то нихуя не получалось. Запустить руку в волосы нельзя, у старшего скоро стрим, и башня построена заранее. Младший давит несколько несдержанных стонов, когда пальцы поглаживают красную головку, тело в момент испытывает странный спектр эмоций, от расслабления до напряжения и дальше. – Тебя совсем ничего не смущает? – всё же не выдерживает Братишкин и немного осуждающе заглядывает в отвлёкшиеся от изучения экрана глаза. – Не ревнуй, ты не дал мне подготовиться нормально к стриму, поэтому я делаю это сейчас. Твой член всё равно от меня никуда не денется, – Вова не успевает проконтролировать ситуацию и громко стонет от очередного касания чувствительной зоны. Руки немного дрожат, а Хесус наконец возвращается к своему делу, вбирая почти полностью с ходу. – Прозвучало слишком хуёво, дядь, – старается посмеяться стример и уже было тянется, чтобы наконец запустить руку в идеально уложенные волосы, но получает совсем несильный, но явно не приятный удар по тянущейся кисти, – Ау... – В отличие от тебя, у меня стрим.. – с соблазнительным чпоком выпустив головку изо рта, Хес тянется к гаджету, включая экран и тихо ругаясь, оставляет короткий, но уж слишком желанный поцелуй на головке, ответом на такое действие становится только протяжный стон сверху, – Уже должен был начаться. Вова открывает было рот, чтобы снова съязвить, но ему не дают, заглушая участившимися движениями головой. Старший втягивает щёки, создавая вакуум, и пробегается языком по стволу. Благо долго Братишкин не держится и, схватившись за подлокотник дивана утробно рычит. Лёша снизу покорно ждёт и, чувствуя в горле горячую вязкую жидкость, без раздумий и возмущений проглатывает, отстраняется и облизывается, вытирая остатки слюны заранее приготовленными салфетками. – Дальше сам, и только попробуй вылететь на стрим, неделю без секса останешься, – угрожающе серьёзно говорит Хесус, и возможно кого-то чужого он бы таким тоном напугал. Кого-то, но не Братишкина. – Только неделю? – более менее оклемавшись от оргазма, спрашивает младший, вытирая себя салфетками и кидая на своего парня насмешливый взгляд. – Я больше не продержусь, – смеётся Хесус и, прежде чем покинуть комнату, видит довольно усмехнувшегося Братишкина.