Скажи что любишь меня

Что-то между ними изменилось. Шаст, как человек очень эмоциональный, легко замечал любые перемены в настроении других людей, из-за чего стал в коллективе своеобразным Шерлоком Холмсом. Дима был психологом, человеком, у которого можно спросить совет, с Арсом без вопросов идёшь в бар залить проблемы алкоголем, Серёжа молча посадит тебя на переднее сидение и будет катать по ночному городу, пока тебе не станет легче, а Антон это лучший человек для эмоциональной разрядки. К нему можно прийти, сесть рядом и утонуть в гигантских объятиях, выплескивая все, не боясь осуждения. Ещё и по голове погладят. Но бывают ситуации, когда самому Шастуну нужна такая подушка, чтобы и пожаловаться, и поплакать, и почувствовать себя нужным. После того, как они начали встречаться с Матвиенко, Антон думал, что нашёл своего человека, но теперь стал сильно в этом сомневаться. С самого начала их тура, мужчину как будто подменили. Сережа, казалось, стал более сухим, на сцене Стас, будто бы специально ставил их в парах с другими парнями, в целом, как бы парадоксально не звучало, они стали видеться реже, чем во время будничных съёмок. Все чаще Сережа садился в автобусе с Арсением, оставляя Шаста слушать Димины рассказы о футболе, которые ему, будучи заядлым фанатом, уже порядком надоели, все больше Антон чувствовал себя брошеным. Он хотел поговорить, но он боялся, что все это выдумал и если это так, Сережа посчитает его глупым ребёнком. Если же он прав, в груди становилось так тесно, сжимало так сильно, что парень засовывал подобные мысли поглубже и молчал. Ради их отношений он расстался с Ирой, не оффициально конечно, но он поставил на кон свою жизнь, репутацию и если все это окажется лишь игрой с его чувствами, он не знает, что будет делать. Антон закидывает спортивную сумку на плечо и выходит на задний двор концертного зала, где меньше часа назад они закончили очередное выступление и вот снова их квартет ждёт многочасовая поездка в следующий город. По традиции он как обычно плетется в конце и заходит в автобус последним. Поднявшись на первую ступеньку Шастун уже может видеть как сели ребята и сердце снова неприятно ноет, когда взгляд падает на «сладкую парочку» Питербуржцев, уже что-то бурно обсуждающих. Позов лишь мельком смотрит на упавшее рядом с ним угрюмое тело, после чего возвращается к чтению какой-то заумной книжки, которую посоветовал Попов. Интелегенты чёртовы, думает Антон, но в данных обстоятельствах он даже рад, что какое-то время его не будут донимать разговорами, и так противно от всего вокруг. Натянув на глаза козырёк от кепки и демонстративно вставив наушники, парень погрузился в дремоту, хотя отдыхом это едва ли можно назвать, всю дорогу он думал о том, что же не так и от сделанных выводов тошнило, или от пачки выкуренных сигарет, пока они остановились заправиться, что в прочем является следствием его загонов, так что можно считать одно и то же. — Арс, что с Сережей происходит? Мы с ним вообще перестали общаться, он с тобой буквально спит в одном номере, избегая меня. Ты что то знаешь об этом? — Шастун стоял в коридоре за сценой, пока парни настраивали звук и сверлил взглядом потолок, даже не смотря на собеседника. Попов был единственным, кто знал про их отношения. Арсения было невозможно обмануть, потому Шаст дал согласие и Сережа рассказал все другу. Зная скрытность мужчины, Антон даже не надеется на ответ. Просто за неполных 3 недели он извел себя до предела. Хотелось хоть что-то, хоть какой то подсказки, даже если она будет получена усмешками в его сторону. Плевать. — во-первых, ты и сам, я уверен, знаешь, что я не рассказываю ничего про других, особенно про Серёгу, он мне как брат. А во-вторых, почему ты не поговоришь об этом с ним, а не со мной? Меня тоже если честно немного утомило его постоянное присутствие рядом. Разберись, если уж решил взять на себя ответственность и встречаться. Как дети, честное слово. — тон Арсения был безразличен. Он не собирался помогать друзьям в отношениях. Не в его правилах было спасать других от припрятанных граблей в траве, тем более что парни смогли сделать то, чего он не смог — рискнули ради шанса на любовь. Они уже дальше чем он сам, какой из него советник? Шастун молчал ещё около минуты, вслушиваясь в шум за стенкой, после чего развернулся и побрел в сторону выхода, доставая последнюю пачку. А ведь он купил целый блок в поездку, которого обычно хватало если не до конца, то до предпоследнего города точно. Лёгкие спасибо не скажут, но сейчас точно не до этого. Рассматривая серое небо через серое облако дыма, Антон краем сознания отметил, что телефон в кармане неприятно завибрировал, очеведно оповещая о входящем сообщении. Шаст даже не дёрнулся, продолжая затягиваться, пока по щеке катилась одинокая, как и он сам, слеза. Хотелось кинуться под машину, или с моста. Скрип двери за спиной был так же благополучно проигнорирован. — Шастун, у вас 5 минут, пока я отвлекаю Диму и Стаса. Проебёте, значит это было ошибкой. Время пошло. — Арсений был зол на себя, но лучше он изменит своим принципам, чем всю жизнь будет винить себя в том, что не смог спасти не только свои отношения, но и двух близких ему людей. Антон потянул за ручку. В его голове было пусто. Все его мысли и чувства были проглочены и давили на грудную клетку, грозясь проломить кости хозяина и облегчить наконец его муки, покончив со всем. На диване сидел Серёжа, обеспокоенно смотря на своего гостя. — Антон, в чем дело? Попов меня чуть не загрыз, загнал сюда и сказал ждать тебя. Что происходит? — Матвиенко выглядел растерянно. Парень отвел глаза, желание что нибудь сломать или ударить росло с каждой секундой. Все, что он так долго держал в себе, так тщательно прятал от остальных, сейчас выходило наружу и Шаст понимал, что не может сдерживаться. Будь что будет. По коридору пронеслось громкое эхо, когда в дверь с громким хлопком прилетел кулак Шастуна, оставив на деревянной поверхности красные следы. На пол одна за одной падали капли слез, а плечи хаотично дергались. Он поднял голову, встречаясь взглядом с ничего не понимающим Сережей и не сумев удержаться, упал на колени. Он не смог, он дал слабину, он все испортил. Когда Матвиенко в панике подбежал к Антону, чужая рука судорожно схватилась за его рубашку, притягивая к себе. Шастун уткнулся в грудь Сережи, обнимая его и буквально крича. Слова, в перемешку со слезами было невозможно разобрать и мужчина лишь сильнее прижимал Антона к себе, испытывая леденящий страх от состояния своего партнёра. — скажи, ты меня не любишь? Не любил? Все это была игра на пару дней, чтобы потом посмеяться надо мной? Я тебе вообще был нужен? — слезы немного отступили и Шастун сидел на коленях перед Матвиенко. Заплаканные глаза, красное лицо, искусанные в кровь губы, дрожащий голос. Парень был потерян, сломан, не зная, как собрать себя заново. Серёжа молчал. Молчал, не зная, что сказать, как правильно подойти и не разбить до конца хрупкую душу перед ним. Он аккуратно протянул руку, едва задевая охладевшие пальцы, медленно накрывая ладонь своей. Чужой пульс озверел, отдаваясь в голове гулкими ударами. Хотелось снова обнять, прижать, успокоить. — Антош… — собственный голос от потрясения и эмоций звучал неестественно, неприятно нарушая создавшуюся тишину. — Я… Прости меня. Прости, если я хотя бы на секунду позволил тебе задуматься о том, что я не серьёзно к тебе отношусь или использую тебя. Я так долго молчал, сомневался и боялся своих чувств. Я не смел надеяться, что ты когда нибудь примешь их, не мог подумать, что ты ответишь взаимностью и никогда в жизни бы не смог предать единственного человека, которого смог полюбить так искренне. — Серёжа говорил тихо, впервые так открыто рассказывая о своих чувствах. Он всегда боялся казаться слабым, потому привык использовать маску и быть слегка грубым, чтобы его сложнее было задеть, найти слабые места. Но Антон, его личный солнечный зайчик, он добавил в жизнь Матвиенко тепла и уюта, которого так долго не хватало. Антон медленно обдумывал услышанное. Тишина давила, создавая ненужное напряжение, его хотелось стряхнуть и будто в попытках провернуть это, Шастун несколько раз дёрнул плечами. — ты бросил меня. С того момента, как мы выехали из Москвы, ты кроме как на сцене почти со мной не контактировал. Мы не разговаривали о нас, не находились вместе. — Антон перенял манеру речи Попова, безэмоционально отвечая, ковыряя пальцем плотный ковёр. — когда Стас предлагал ключи от номеров, ты всегда брал комнату с Арсом, сидел с ним. Ты понимаешь, как это выглядит со стороны? Серёж, ты избегал меня. — Антон смотрит на Матвиенко, ожидая ответа. Ответа хотя бы на какие-то вопросы. Пусть не на все, но он же заслуживает знать, за что его игнорировали столько времени. Мужчина некоторое время молчит, рассматривая черты лица напротив, после чего наклоняется, убирая прилипшие от пота и слез волосы со лба и едва улыбается, больше извиняясь, нежели смеясь. — я боялся тебя спугнуть. Нашим отношениям нет и месяца, ты сказал да за 4 дня до этого тура. — рука Матвиенко спустилась к щеке, поднимая чужое лицо, блестящее в свете ламп от ещё не высохших слез. — я думал мы будем как нормальная пара сначала ходить на свиданки, целоваться на последнем ряду кинотеатра, готовить друг другу завтраки в постель. Я хотел дать нам время принять новую реальность, не давить на тебя, окружая своим постоянным присутствием. Я даже подумать не мог, что ты воспримешь мою ненавязчивость как холод и безразличие. — Серёжа чуть придвинулся и без напора поцеловал Антона, прижимая к себе и утыкаясь в макушку. — прости, что не объяснил все сразу и заставил тебя через столько пройти. — Матвиенко почувствовал кольцо из чужих рук вокруг пояса и тепло улыбнулся, радуясь тому что, кажется, у них все хорошо. Антон не мог оторваться от Сережи, потому что его лицо горело от стыда. Теперь все встало на свои места и он чувствовал себя круглым идиотом. Все это время он придумывал себе страшилки, хотя мог просто поговорить и не терять столько нервных клеток и драгоценных часов сна. Хотелось провалиться сквозь землю, вернуться в прошлое и дать себе подзатыльник, и заодно забрать сигареты, которых теперь у него не осталось, что после подобного стресса звучало хуже смертного приговора. Так как парни все ещё сидели около двери, легко можно было услышать приближающиеся разговоры. Стас и Арс. Последний рассказывал о том, что видел Антона и Сережу у задней двери курящими. На вопрос о том, когда Сергей вдруг начал курить, питербуржец наплел какую то чепуху, уводя продюссера подальше, тем не менее постучав в гримерку, чтобы друзья заканчивали любовную трагедию. Трагедия и в правду закончилась. Посидев в обнимку ещё какое то время, Шастун поднял глаза и с чистой детской наивностью спросил: — давай поедем сегодня вместе? Мы же о стольком можем поговорить, и о том, что будем делать, когда вернёмся, и о том, как будем скрываться от Стаса, и…и… — Антон постепенно возвращался в состояние заводной игрушки, которая не могла усидеть на одном месте. Такого Антона Сережа обожал, такого он полюбил еще когда то очень давно. — и сядем, и поговорим, и спрячемся. Только при одном условии, — Матвиенко на секунду сделался очень серьезным, чем даже немного испугал парня. — если ты обещаешь мне всегда рассказывать о том, что в твоей безумной голове творится, чтобы я успевал предотвращать такие вещи. — Антон несколько секунд смотрел, после чего улыбнулся и кивнул, чмокая Сережу в нос, вставая и исчезая в поисках туалета, чтобы привести себя в порядок. Матвиенко сидит на полу, Рассматривая мокрые следы на рубашке и думает о том, сколько всего ещё им предстоит пройти, узнать друг о друге, но почему то от этой мысли хочется лишь улыбаться. Пока рядом с ним его личное солнышко, он будет готов свернуть горы.