И смех и грех (Сборник драбблов по 13 карт и Невошедшим)

      Рома приехал, наконец, на этот ёбаный 36-й этаж. Последний в доме и в его жизни этаж. Поднялся по короткой лесенке к выходу на крышу, достав невидимку для вскрытия замка. Но не пришлось ничего вскрывать. Кто-то уже сделал это раньше.       Розовый, спрятав заколку в карман, со всей возможной осторожностью выглянул из-за обшарпанной железной двери. Холодный северный ветер тут же бросил волосы ему в лицо, всколыхнул полы тёмно-малинового пальто и кончик чёрного шарфа, плотно обмотанного вокруг худой шеи. Ромео с удивлением обнаружил мальчика, сидящего к нему спиной на выступающем бортике где-то метр в ширину и высоту, проходящему по краю крыши. На вид ему не больше четырнадцати. Октябрьское солнце медленно опускалось за тёмные силуэты домов, ослепляя огненно-рыжими лучами, окрашивая волосы мальчишки в тот же цвет.       Седьмой кошачьим шагом подкрался к нему, пристально разглядывая. Подросток был одет в болотного цвета расстёгнутую ветровку поверх чёрной оверсайз толстовки с капюшоном. На ногах — рваные тёмно-серые джинсы и пыльные заляпанные грязью кроссовки, которые похоже когда-то были белыми. Пушистые мелкие кудряшки чуть выше плеч оказались приятного тёмно-зелёного цвета. — Ну привет, — пробормотал мальчик, не отрываясь от созерцания заката. — Здравствуй, — в голосе Ромы звучало удивление вперемешку с непониманием. Он, нахмурившись, всматривался в смутно знакомые черты. — Мы случайно не знакомы? — Я тебя знаю, — мальчишка наконец повернул голову, и розовый понял, кто перед ним. — Ты Ромео из 11«А». А я Вару. Из седьмого. — Да, да, да, я вспомнил, — лицо червового прояснилось, он присел на бортик рядом. — Это ведь ты тогда курил в туалете, когда я дежурил? — Да, я, — пиковый, чуть скривившись от неприятных воспоминаний, достал из кармана толстовки аскорбинки. — Будешь? — Ну давай. А чё не сигареты? — съехидничал старший. — Кончились, — Вару пожал плечами, закинув в рот сразу две штуки.       Рома посмотрел на солнце. Кроваво-красный диск уплыл за горизонт уже на три четверти. Надо поторопиться, чтобы успеть до темноты. — А что ты тут вообще делаешь? — поинтересовался младший.       Червовый замялся. Он не хотел свидетелей своей смерти. — Думаю, тебе не стоит знать, — мальчик выглядел слишком невинно для таких ужасов. — А ты тут какими судьбами? — Я?.. Я жду подходящего дня, чтобы спрыгнуть с крыши, — в глазах пятого читалась искренность. — Точнее жду, пока кто-то захочет прыгнуть со мной.       Столь откровенное признание повергло черва в шок. Он секунд 15 тупо пялился в чужие глаза, а потом тихо спросил: — Ты серьёзно? — Абсолютно. — … — … — …Ты бы хотел умереть в моих объятиях? — Да… — зелёные глаза напротив наполнились слезами счастья.       Слова излишни. Оба встали на бортик. Рома крепко сжал хрупкое тело младшего, чуть приподнимая над крышей. Чужие руки обхватили его шею в ответ.       Ромео не глядя шагнул назад и, улыбаясь, нырнул спиной в неизвестность. — Я ждал тебя год… — последние слова пикового прозвучали шёпотом и с улыбкой…