Погода была нелётной

— Да-а, Борисыч, это ты, конечно, учудил… — Василий Егорович, командир эскадрилии, озадаченно почесал в затылке. — Покажи бумагу-то свою. — Держи, — Филатов протянул полученный от Джи документ. — Вот, английским по белому — назначается опекуном. Дата, подпись, печать, всё честь по чести. — Так-то оно так… — комэска хмыкнул. — Только бумажка эта хороша лишь для внутреннего пользования. А у тебя через неделю контракт заканчивается. В чемодане его через океан повезёшь? Или ты решил местным жителем заделаться? Ладно, посиди пока тут, трагедия моей профессиональной жизни. Кофе попей.

***

Приземлившись в столичном аэропорту и зарулив на стоянку, Филатов разбудил продрыхшего весь полёт Арджуна. Тот, сообразив, что утренние события оказались не сном, а вовсе даже прекрасной реальностью, жутко обрадовался и теперь категорически отказывался отходить от капитана дальше, чем на пару метров. Пришлось вручить ему портфель с лётными документами и вести с собой в офис. Сдав рапорт и расписавшись, где положено, Глеб решил заодно заглянуть и к комэске, обсудить новые реалии. В начальственный кабинет Арджуна не пустили, благо секретарша Егорыча была из местных и быстро разъяснила мальчишке, что никуда его благодетель не денется, а мешать разговору двух серьёзных людей чревато возвращением в деревню к Джи. Тот, конечно, в такое вероломство господина не поверил, но на всякий случай согласился посидеть в приёмной. Комэска вернулся через полчаса. Что-то быстро написал на листе бумаги, протянул Филатову. — Сейчас поедешь в консульство. Спросишь Комелькова, скажешь, что от меня. Пацана с собой бери. Ну и это… Сам понимаешь… Он щелкнул себя по шее — жест, известный всем любителям горячительных напитков. — Понимаю, — Глеб кивнул. — Спасибо тебе, Егорыч. С меня причитается. — Свои люди, сочтёмся, — командир улыбнулся. — Иди уж, рабовладелец.

***

Комельков был молод и крайне деятелен. Усадив обоих визитёров в мягкие кресла, он тщательнейшим образом расспросил их о деталях произошедшего, а потом принялся названивать разным, как сам выразился, «ответственным работникам». Легко переходя с русского на английский, а потом и на местный диалект, он то просил, то приказывал, то просто ругался. Пару раз срывался с места и куда-то мчался, возвращаясь с бумагами и подсовывая их Филатову для подписи. Наконец, после очередного забега, принёс жёлто-зелёный бланк: — Проверяйте, всё ли правильно? «Свидетельство о рождении», — прочитал капитан. — «Филатов Арджун Глебович. Отец — Филатов Глеб Борисович». Он изумлённо посмотрел на Комелькова. — Это то есть как? Я его усыновил, получается? — Ну да, — дипломат тоже удивился. — Василий Егорович мне так и сказал — мол, надо максимально быстро оформить усыновление и документы на гражданство. А разве что-то не так? — Нет-нет, всё в порядке, — Глеб посмотрел на мальчишку, который по-русски пока не понимал, но сидел напряжённо, словно чувствуя, что решается его судьба. — Спасибо вам огромное. За оперативность, и… вообще. Вот, возьмите! Он протянул Комелькову пакет с тремя бутылками отличного коньяка, оставленного на празднование отвальной. Ничего, купит новый. Поводов теперь хоть отбавляй. — Господин, этот человек разрешил вам быть моим хозяином? — осторожно поинтересовался Арджун, когда они вышли на улицу. — Или велел меня прогнать? — Разрешил, разрешил… — растерянно кивнул Филатов. — Ещё как разрешил. Новоиспечённый сын издал восторженный вопль и изобразил какой-то туземный танец, в конце которого неуклюже шлёпнулся на пятую точку, но не смутился, а, наоборот, счастливо расхохотался.

***

Детей у капитана до сих пор не было. Как, впрочем, и жены. Созданию семьи мешали сначала служба в дальней авиации, потом переучивание на гражданские типы с множеством командировок. Короткие романы Филатова полностью устраивали — променять полёты на земной быт он не согласился бы ни за какие коврижки. А может, просто не смог встретить ту, которая заставила бы изменить небу. А тут нате вот — небо само позаботилось, чтобы его верный почитатель не остался без наследника. Пусть и не совсем традиционным путём обретённого. Спасибо ему за это, конечно. Обычно после рейса Глеб отправлялся на пляж, где арендовал на целый день тент и отсыпался под ним, наслаждаясь свежим морским воздухом. Изменять традициям он не собирался и сегодня. — У тебя два варианта, — объявил капитан Арджуну, когда они заехали домой, чтобы оставить документы и переодеться. — Или со мной на пляж, или остаться тут. Выбирай! — Конечно с вами, господин! — мальчик недоуменно посмотрел на Филатова. — Прекращай меня так называть, — тот поморщился. — В моей стране это не принято, а мы совсем скоро туда отправимся. Лучше просто… хм… Давай пока дядя Глеб. — Хорошо, дядя Глеб! — Арджун кивнул. — Я с вами. Можно?

***

Спалось по ветерку чудесно. Снилась какая-то приятная чушь, о которой после пробуждения и не вспомнишь, зато настроение потом целый день отличное. Арджун, чтобы не скучал и не пытался помешать послеполётному отдыху, получил творческое задание — построить из песка и пальмовых листьев аэродром своей мечты. За качественное выполнение Филатов пообещал ему любое мороженое на выбор. В воду же залезать настрого запретил, серьёзная волна у берега к купанию не располагала. Поэтому, когда, проснувшись, Глеб увидел мелькающую среди барашков светлую головку, он первым делом здорово испугался и даже ринулся было на помощь. Глубоко зайти не успел — заметив, что капитан проснулся, мальчишка помахал ему рукой и споро погрёб к берегу. — Дядя Глеб, вы видели, какой я аэропорт построил? — гордо спросил он, выходя на берег и отряхиваясь, как собака. — Даже с вашим самолётом! А почему вы так сердито смотрите? Не понравилось, да? Филатов медленно выдохнул и принялся считать до десяти. Спокойствие, только спокойствие…