В Дагестан на недельку

Было хорошей идеей уехать в Дагестан на недельку. Свежий, чистый воздух, который словно выветривал из головы всё плохое. Иногда закладывает уши, но это не отменят невероятных видов, которые сопровождают двух парней, идущих по прямой тропинке через высокие холмы и резкие склоны. Илья улыбается и одной своей улыбкой согревает сердце и охлаждает разум. Эмир не в силах оторвать взгляд от зелёной травы, растущей ровной линией. Её пощипывали горные козлы и даже обыкновенные коровы. Никто не боялся, что скот уйдёт. Будучи каким-нибудь конём, Кашоков никогда бы не променял эти величественные горы на серые многоэтажки, разбавляемые лишь пятнистыми вывесками. Ярко светило солнце, пригревая плечи и румяные щёки. Лёгкий ветерок, словно добрая мать ласкала своим нежным потоком, отрешая от городской суеты. Макар всё напевал мотив странноватой песни, которую казалось слушал только он. И будто не мешало это умиротворённой тишине, которая теперь уже не была абстрактным понятием, она стала чем-то существенным, тем что летает по атмосфере и делает даже горы живыми и понимающими. Хотелось, как ребёнок сесть на качели, держа в руках кулёк с орешками и смотреть на каменные склоны у самого небосвода. Макар заприметив какой-то валун, стоящий прямо рядом с косогором, волнами прилегающий к земле, сел на него, продолжая напевать эту песню с завороженно поднятым уголком губ. Эмир опешил сначала, а потом и сам присел рядышком, наблюдая за жизнью неспешной, текущей по череде событий маленькой лодочкой в огромном океане. Тут люди другие совсем: не ограниченые дедлайном и не зависимые от постоянно поступающей информации. На эту неделю парни сняли домик в горах, желая лишь немного отдохнуть от городской беготни. Никаких гидов, экскурсий и прочего прочего, лишь капля воды в иссушенной пустыне. И это только третий день, а они уже хотят забыться под горячим солнцем и царственными горами, восседающими на этой земле многие тысячелетия. И у Макара пропало желание закурить под Мияги, он лишь вдыхал чистейший воздух и вся жизнь тоже стала проясняться. Сейчас под ними свежая трава, а над ними палящее солнце и облака. И Илья смотрится рядом с этим всем слишком хорошо. Он словно создан для таких видов и этой неспешной жизни. Не хочется думать, что он лишится этой красоты и уедет обратно в шумную Москву. -Не зря мы именно тут домик сняли.- Тихо промолвил Эмир, слегка приподнимая краешек обкусанных губ. А Макар и внимания не обратил, продолжил распевать эту песню, которая уже не будет ассоциироваться с чем-то другим, кроме Дагестана. -I could never be your woman…- его голос звучал так простодушно и задумчиво, что не хотелось прерывать эту его музыку и даже проснулась совесть, что Эмир уже почти прервал её. И вот Илья замолчал и расплылся в улыбке, а потом повернулся на Кашокова и заглянул в глаза. Что-то внутри загорелось, словно взлетели бабочки в животе, а Макар снова запел, уже чуть тише, будто боялся спугнуть нечто, что зародилось только что из этого мягкого и приятного молчания. -…But you always knew you held my heart.- половина слов была благополучно съедена из-за незнания английского, но суть оставалась понятной. И хотелось подпевать, но текста Эмир к огромному сожалению не ведал. Илья прикрыл глаза и повернулся вновь к голубому небу. Солнечный свет отражался от бороды, а ресницы робко подрагивали. И словно растворились они в тёплом воздухе, ярком солнце и этой песне. Сердце отстукивает свои личные ритмы, но каждый из них в итоге сливался с тактом басистого голоса. И вот ещё одно молчание. Песня то закончилась. Илья опять повернулся на Эмира, заглядывая в карие глаза и невольно засматриваясь на губы. И момент казался невероятно подходящим: они одни, небесное светило греет высокие горы и кабардинец сидит совсем совсем близко. Макар взял аккуратно рукой за щетинистую щёку и потянул медленно, аккуратно на себя. Поцелуй чувственный и сладко отдающий на сердце. Было хорошей идеей уехать в Дагестан на недельку. Теперь это очевидно.