ириски и риски

свеча догорает и становится темно. дахён совершенно бессильно поворачивает голову вбок и думает, что она тоже сгорела. но, наверное, в таком полумраке от приглушённой подсветки у зеркала грустить даже лучше. просто так будет лучше. не лучше только, что вода в ванной начала остывать, а мыльные разводы пены больно щипают покрасневшую от литров слёз кожу у глаз. от движений вода громко колышется и хочется замолчать её поскорее — дахён злится, что смыть с себя всё никак не получается. вода с плеском стекает вниз, глушит звон разбивающихся слёз, глотает беззвучный всхлип, чтоб никто ничего услышал. впрочем, как и всегда. хочется замолчать себя и свои мысли. дахён смотрит на закрытую дверь в ванной и сжимается от одной только мысли, что у саны появились не просто секреты — сана вовсе стала сплошным секретом. от неё не слышно почти ничего, никаких новостей, никаких слов, сплошное ничего. к счастью, видно дома, но это дело времени. может быть, в последние пару недель, она награждала дахён односложным "ужас" на каждый восторженный рассказ о чём-то. а потом сама переводила тему, игнорировала любые слова дахён и обращала внимание на её растерянность, подшучивая — "ты смеешься надо мной, что ли?". взахлёб рассказывала о какой-то своей новой игре, где там такие страсти в отношениях и разбор полетов. дахён горько усмехается, — "а со мной ты полёты разбирать не хочешь, упиваясь своими выдуманными ролевыми". дахён просто сама перестала приходить первой и между ними поселилось молчание и претензия от саны, что она отдалилась и что-то тут ещё предъявляет. может быть, она и права. а дахён уже даже закрыла глаза на то, что сана часто зависает в сети, отвечает редко и даже уже не метко, откровенно невпопад и, наверное, для галочки. игнорирует вопросы о самочувствии и сама уже даже не спрашивает в ответ. не задает даже для видимости диалога банальный вопрос про дела. дахён закрыла глаза на безразличие в свою сторону — пожалуй, она тоже сгорела, как и свеча. закрыла глаза на секреты и на то, что сана со счастливо-загадочной улыбкой под нажимом рассказала, что на картах таро ей нагадали что-то хорошее в интересующих сферах. в личное пространство дахён лезть не собирается, но ей тоже хочется что-то да знать, а не слышать, как за спиной представляется медленно, но верно заточенный нож. полотенце бесшумно свалилось на кафель. дахён позволяет воде с перегибов ключиц течь на пол, и его даже не поднимает, утыкаясь лбом в прохладу запотевшего зеркала. да, нагадали ей, видимо, их скорое расставание, которое пройдёт для одной бесследно. это расстраивает, но от злости, она без стеснения думает — хираи момо достойная партия. правда, в тысячи раз лучше, чтоб ловкой заменой отдать ей первой место. если вообще оно у неё было. дахён даже разговаривать о чём-либо, даже о чувствах уже не желает, потому что прошлые стенания ни к чему не привели. в ответе каждый раз ровным почерком, как по клеточкам, было выведено что-то из этого "я не умею строить адекватные отношения с людьми, прости" или "всё хорошо, не драматизируй". а дахён и не драматизирует. только беззвучно рыдает, раздираемая собственными мыслями в ванной каждый вечер, и лежит там, пока вода не остынет вместе с ней полностью. старается смыть с тела и души пятно предчувствия. "это ты сделала меня такой мнительной, это ты заставила меня бояться и тревожиться. желать контролировать всё вокруг, чтоб ничего не упустить. это всё из-за тебя, сана-чан" если сложить её прошлый опыт и предположения о поведении саны, выходит совершенно ужасный расклад. на таро дахён гадать не пойдет — боится плохого будущего и слишком суеверна, чтоб поверить картам. — всё хорошо? — сана лежит на кровати и даже не поднимает глаз на дахён. она даже не замечает опухших глаз, едва ли высохшую кожу, и то, как больше во сне никто её не обнимает. дахён устало кивает головой раза два самой себе, прикрывая глаза, и точно знает, что её разговоры больше ни к чему не приведут. как не приводили в прошлый раз. пора опускать руки. со злостью натягивает одеяло под самый подбородок, даже не желая спокойной ночи. сана не замечает. и дахён думает, что, пожалуй, ей следовало выбрать в прошлые разы себя, а не "их". и, может быть, жизнь была бы сейчас в разы счастливей. и на кровати было бы больше свободного места. и не нужно было бы тратить лишние силы на такие переживания. не нужно было бы жить с ощущением ненужности. и всё-таки, это только её проблемы — она думает об этом случайно, когда сана вроде счастливая и умиротворённая, но игнорирует существование только одной дахён. она переворачивается набок, вглядываясь в профиль саны. ревность — это нормально. но не нормально ощущать себя ненужной. не нормально получать безразличие после огромной и, казалось, безграничной любви. ненормально жить обманом и кататься на таких качелях. — знаешь, а мне жаль. — жаль что? — сана впервые смотрит на неё за сегодня. непонимающе, но как-то пусто. дахён находит в глазах своё отражение. такое же безликое, переломатое, сгоревшее и опустошенное. — жаль, что я трачу силы, переживаю, а ты со мной так поступаешь. даже не можешь найти смелость сказать хоть что-нибудь, связанное со мной, с тобой или с нами. неужели, я заслуживаю только простой отмашки, что всё хорошо? дахён комкает простынку, закрывая кулак одеялом. она ощущает только злость и бесконечные толчки сердца, как импульсы в висках. и даже не хочется сожалеть, потому что и правда кто же она такая чего-то заслуживать — если ей не могут дать этого просто так, то к чёрту. зачем так унижаться и навязываться. это ведь просто ещё один бессмысленный разговор и сана никуда не исчезнет. сана не изменится. — нет, но всё правда хорошо. я тебе скажу, если будет что-то не так. просто не драматизируй и не додумывай, как ты делаешь это обычно. и внутри что-то обрывается. дахён казалось, что последние силы сорвались в душе в низкую пропасть ещё тогда, пару месяцев назад, когда сана её безразлично спросила, а зачем по ней скучать. и тогда, расплакавшись после одного сообщения, воскресив в своей памяти нескольколетнюю просьбу саны перед тем как почти-что-расстаться не говорить ей что-то связанное с любовью, дахён подумала — и правда, зачем скучать по своей любимой? — ты так говоришь всегда. говорила тогда, когда заменила меня, — она давится слезами, но тут же успокаивается. сил просто не осталось, всё выплакано в ванну. — говоришь и сейчас. думаешь, я не замечу? в прошлый раз ты также отдалилась, а потом я случайно узнаю, что уже не нужна, есть кто-то получше, не такой доебчивый как я, не лезущий со своими разговорами. есть кто-то, кто не я. дахён вспоминает, сколько раз они ссорились. эту глупую просьбу саны, перед тем, как она ушла — дахён узнала случайно всю правду и долго смеялась, что как только сана была готова, эта новая неземная любовь заблокировала её где только можно. вспоминает, как сана отмахивалась от неё со словами, что у них что-то нездоровое. а потом, когда дахён предлагала решать проблемы здоровым образом — отмахивалась ещё раз, сбегая. вспоминает, как долго собирала себя по кускам и как с каждым новым разногласием ей становилось труднее это переживать. жаль, что в голову саны заглянуть невозможно. а сана молчит. дахён не видит в ней ни собственной любви, ни заинтересованности, ни жалобной забитой псины, какой она однажды вернулась. щёки горят и обидно — обидно, что это только её вина. не следовало прощать. следовало выбрать себя. она понимает, что есть усталость. что есть работа и нехватка времени. понимает, что они так долго рядом, чтоб уже не повторять каждые пять минут "люблю". но больно — раньше даже большая загруженность не мешала сане быть внимательной и чуткой. не мешала говорить, что дахён ей важна. — неужели я не заслуживаю права знать даже самую ужасную правду? я что, для тебя подушка безопасности, потому что никуда от тебя не денусь и всё прощу по доброте душевной? — нет, я так не думаю. но думаю, что ты сама загоняешься. я вроде изменилась, как и ты, и хочу только доверия, а не доёбок в свою сторону, что это не так, то не так. я уверена в себе и хочу быть с тобой, пока ты с чего-то решила за меня. — нет, видимо, не хочешь. хотела бы, побеспокоилась обо всём пораньше, а не стала бы отдаляться, а потом винить меня в том, что это я всё порчу своими нервами. или хотя бы не кормила меня обещаниями, что обязательно поговоришь со мной, если будет что-то не так. ты никогда так не делала. "хотела бы, то мы бы решили эти трудности вместе" — дахён давится словами и собственной болью. сана не уходит с кровати, но спят они порознь, как и последние две недели. но сегодня это ощущается по-особенному. дахён всё ещё злится и думает, что пора выбрать себя, а не пытаться что-то донести до саны. она, на её взгляд, ведь не хочет. и просто молчит. жмурится от раздражения на растёртых веках. а потом как-то наивно пропускает мысль, что это просто нервы. и сана отчасти права, — но это не реабилитирует её и не оправдывает резкий холод. дахён от злости и агрессии в переизбытке чувств даже без сожаления, но шуткой думает, что за такую морозилку можно и кипятком окатить. но, пожалуй, даже с наивной надеждой, что всё улучшится, дахён достаточно опустила руки, чтоб бороться дальше. достаточно сгорела, чтоб дать сане эту свободу — если та не проявит хоть каплю желания пройти это вместе. потом дахён думает, что это уже и не её проблемы. захотела бы сана, сама сказала, а не молчала. это её проблемы — и на её совести не суметь решить проблему. а дахён всё будет принимать как должное, выбирать, наконец-то, себя. засыпается сегодня без умиротворения. сана осторожно касается чужого плеча, когда думает, что дахён засыпает. пожалуй, между ними всё стало слишком уж сложно. хочется плакать.