Ни о чем

В комнате царил зловещий полумрак. Уставший взгляд на секунду оставил письменный стол и устремился в окно: почти беспросветно темное небо, выцветшие звезды, бледная холодная луна. Пальцы тряслись, криво вырисовывая буквы в документах, которые Деймон поручил ему заполнить. Потирая в перерывах ладони друг о друга, Робу подумалось, что для комнаты, отведенной человеку, здесь было чертовски холодно. Ничего удивительного: людей здесь никто не ждал и вряд ли был им рад. Ветер завывал с такой бешеной силой, будто раненный зверь терзался в бесконечной агонии. Не характерно для этого мирного, чересчур гармоничного места. Что-то надвигалось. Внезапно раздался стук в дверь. От такой неожиданности на секунду даже пламя свечи, располагавшейся на столе, неуверенно пошатнулось и чуть померкло. — Войдите. Осознав, кто оказался на пороге, Роб привычно закатил глаза. — Все еще работаешь? — заметил темноволосый драяд, по-хозяйски ступая внутрь. Казалось, его ничуть не смущала тьма за окном, а столь позднее время он счел вполне подходящим для визита. Свет пламени заколебался еще сильнее, когда Берт подошел к столу и вальяжно склонился над бумагами. — Все еще не можешь оставить меня в покое? — прорычал Роб, недовольный тем, что ему уже в который раз не дают завершить работу. И еще тем, что принц драяд смотрел на него сверху вниз. Лукавые глаза бесстыже заскользили по чужим бумагам, исписанным ровным почерком. Драяд вел себя так, словно это было ему позволено. И был, в общем-то, прав. Да… если бы Дэймон узнал о том, кто последние пару дней присутствовал при составлении самых конфиденциальных документов их королевства, в лучшем случае главнокомандующего ждала бы бродяжническая жизнь. В худшем… — «… как ответственный за Альтергроу я прослежу, чтобы надлежащим образом были удостоверены все договоры и утверждены отношения мира…» и бла-бла-бла. Разве это не должен писать сам король? — выцепил наглец из контекста и произнес шепотом, будто их могли подслушивать, но как-то совсем уж по-издевательски. — У короля есть дела поважнее составления бумажек, — нахмурившись, ответил в той же манере Роб, надеясь, что на этом их диалог закончится. — От этих бумажек зависит судьба королевства, — как ни в чем не бывало пожал плечами Берт, не спуская с лица все ту же улыбку. — Не надоело еще пресмыкаться? — Не вноси смуту, — оскалился главнокомандующий и, поднявшись с места, грубо столкнул уже почти забравшегося на стол Берта. — Напомни в следующий раз не впускать тебя. Короткая усмешка слетела с чужих губ. — Будет немного сложно не пускать меня в собственный дом. К тому же, — добавил мужчина, устраиваясь в кресле в неосвещенном углу комнаты, — ты не хочешь, чтобы я уходил. Роб от такой наглости беспомощно поперхнулся словами, застрявшими в горле где-то на полпути. — Кхм… Однако драяд, восседавший сейчас вне поля его зрения, раздражал до крайности сильно, до скрипа в зубах и сжатых кулаков. Что он пытается сделать? Скомпрометировать его против короля, собственного народа? Зачем приходит каждый день по ночам? Это какой-то ритуал, чтобы расстроить и свергнуть его народ? — Поспорим? — угрожающе процедил он, как только вновь приобрел способность говорить. Еще слово от этого драяда, и он точно прижмет его к стенке! Однако больше усмешек не последовало. В углу, куда с презрением, неуверенностью и скрытым как можно глубже внутренним страхом смотрел Роб, темная фигура поднялась с места, отделившись в отдельный стройный силуэт и неуверенно двинулась в его сторону. Пламя слабо освещало одну сторону его лица, играя бликами на длинных волосах. Роб, словно зачарованный, наблюдал за чужими действиями молча, чего-то ожидая и в то же время опасаясь. Берт подошел намного ближе, так, чтобы лицо его полностью освещалось. Главнокомандующий сделал шаг назад. Драяд, заметив это, легко улыбнулся и проговорил: — Нет. Не то имел в виду, извини. — Чертовски искренно. И почему так просто? Куда пропала вся его самоуверенность и почему Робу больше не хочется стереть кулаком с аристократичного худого лица эту дурацкую ухмылку? Наверное, потому что теперь на ее месте теплая улыбка. Слишком теплая, чтобы предназначаться представителю вражеского королевства. Чертовы драяды, чтоб он понимал их… — Так… зачем пришел? — проглотив ком, уже спокойнее спросил Роб, присаживаясь на место и кивая на место рядом. Берт, довольный результатом, бесшумно выдохнул и нарочито медленно уселся на предложенный стул. — Думаешь, мало поводов? — в беззаботной интонации голоса послышалась обычно свойственная ему на переговорах серьезность и решимость. Он выдохнул и устало покачал головой. — Но я предпочитаю не думать о них… Не сейчас. — Не понимаю тебя, — честно признался главнокомандующий, прокручивая в голове все произошедшие за последние сумасшедшие дни события. Разведка, коронация Лилит, забег… Удивительно, как за такой короткий срок произошло больше, чем за всю его жизнь. А теперь он беседует с драядом, из-за кого всю жизнь был изгоем, отбросом общества, ничтожеством. И самое страшное — он не чувствует отвращения. — Роб? Мужчина вздрогнул, услышав свое имя. Оно звучало так странно из уст этого драяда, почти незнакомо, но он все же поднял поникшую в размышлениях голову. — Не думай, что я ничего не понимаю. И то, почему ненавидишь нас. В груди начало жечь, тленный уголек стал разгораться в огонь, а после тот вспыхнул пожаром. Как это вообще его касается? Пытается уязвить его на своей территории? Не выйдет: Роб научился тушить пламя, заглушать ненужные эмоции. Но Берт удивил его, когда продолжил: — Неужели ты не чувствуешь себя… дома? Я умею видеть людей, Роб. Ты… сильная личность. — Да ну? Не привык спать в холоде и при отсутствии элементарного освещения. А еще в компании врага. Мужчина скривился: — Врага? Перемирие вот-вот будет подписано. И мы, в отличие от вас, едины с природой. Если отдасться ей, она даст тебе все, что нужно. Как и в прошлый раз, долгие споры, последовавшие за этим, ни к чему не привели, и оба остались при своем. В конце концов, Роб устало выдохнул и снова спросил: — Так и будем спорить или все-таки уже объяснишь, зачем пришел? — Я и не спорю. Не говорю, что ты выбрал не ту сторону, но… — Берт затянул паузу, то ли формулируя, то ли специально затягивая окончание фразы. — Знай, что здесь тебя не ненавидят. Мужчина все больше удивлял его. А еще больше удивляла собственная реакция на происходящее. «Он же не пришел трепаться обо мне, верно?» — с иронией всплыло в голове, и на губах вдруг заиграли ямочки. — Не удивлен, что змеи — ваши священные животные, — приподняв уголок губ, ни с того ни с сего сказал Роб. На недоумевающий взгляд лишь продолжил: — Такие же ядовитые и опасные. — Вы боитесь меня, мистер Штицхен? — уже во всю улыбался Берт, крутя в руках подхваченный со стола карандаш. — Нет, но мне не нравится ощущать яд вашей речи. — Но ведь он пока только на моем языке, а не на вашем. Проигнорировав ухмылку и двусмысленное замечание, Роб продолжил: — Знаешь, что мы делаем со змеями? Давим, — теперь уже на его лице сияла довольная усмешка. Однако Берт отреагировал на заявление вполне спокойно: — Не удивлен. Люди всегда были глупы и жестоки, — и просто пожал плечами. Это спокойствие раздражало. Но прерывать его не хотелось. Роб так и не узнал, зачем Берт нанес ему визит. А в середине очередного разговора «ни о чем» при переписи бумаг комнату вдруг пронзила вспышка, сопроводившаяся раскатом грома. Переведя взгляд на старинные часы, висевшие на стене, мужчины переглянулись и без слов поняли, что пора и честь знать. Лишь на пороге, когда главнокомандующий уже погасил свечи, Берт, хитро улыбнувшись в темноте, особенно низким голосом попрощался: — Доброй ночи, Роб. Дверь закрылась — с ней все тени исчезли. И только опустившись в постель, на губах сами собой проступили слова: «Доброй, Берт».