we have each other

1:00 У Юнги 20:00. В тишине квартиры раздалась мелодия звонка. — Привет, — хриплым ото сна голосом пробормотал Чимин. — Доброе утро, соня. Опять режим не соблюдаешь? — Юнги ярко улыбался, смотря на это сонное чудо с гнездом на голове. — Как всегда, — сквозь зевок пробормотал младший. — Ты не меняешься, — грустно качая головой, констатировал мужчина. — Знаю-знаю. Это вредно для моего здоровья, все дела, бла-бла-бла. Мне в кошмарах снится та лекция, к которой ты сделал подробную презентацию того, как качество моей жизни ухудшится и как ты меня будешь кремировать. Все способы показал, даже видео нашел, как человека сжигали. — Искренне верил, что поможет. С Тэхеном сработало. — К сожалению, я не он. — Думаю, что к счастью. Вынести еще одного Тэ-Тэ было бы тяжело. Оба рассмеялись, что правда, то правда. Этот буйный медик поверг в шок Чимина при их знакомстве. Вроде милый ветеринар, окончил медицинский с отличием, но похож на фейерверк. Он может быть серьезным, активным и грустным, кричать, а через секунду плакать — многогранная личность в общем. — Ты говорил, что хочешь рассказать мне какую-то новость? — Чимин редко о таком предупреждает, обычно они просто обсуждают жизнь и какие-то мировые или личные проблемы и вопросы. — Есть такое, — Чимин глубоко вдохнул и на выдохе начал быстро говорить.— Я решил переехать в Нью-Йорк. Квартиру нашел, работать неделю переезда не буду, деньги есть, свою квартиру выставил на продажу, скоро ее купят и приеду к тебе. Насовсем, — вот так, с места в карьер, стараясь говорить достаточно четко, хоть и быстро, чтобы не пришлось повторять. Повисло долгое молчание. Юнги неверяще пялился в экран ноутбука на друга. Прошла минута, потом две, а он молчал. Чимин понимал, что новость масштабная и их жизни кардинально поменяются, но тишина угнетала. — Юнги, скажи что-нибудь, пожалуйста. Ты же рад? — в голосе появилась неуверенность. Юнги тупо пялился на экран, но после вопроса будто очнулся: — Ты же не шутишь? Скажи, пожалуйста, что это не рождественский розыгрыш, Чимини, ты правда насовсем переедешь ко мне? — жалобно почти шепотом спросил старший. — Не шучу, конечно не шучу, родной, я бы не стал. И не к тебе, а в свою квартиру. — А зачем тебе квартира? Ты же можешь жить со мной? — вопрос был задан немного возмущенно, но Чимин не захотел акцентировать на этом внимание, чтобы не отвлекаться от темы. — Юнги-я, это не на месяц, я переезжаю насовсем, тебе нужно будет личное пространство как минимум, и потом, — хотел продолжить перечислять все причины, но его грубо перебили, что вообще-то в их отношениях редкость. — Пак Чимин, у меня огромная трехкомнатная квартира, уж разные комнаты будут предоставлять нам необходимое личное пространство, тем более ты не будешь его нарушать, это же ты. Это было сказано нежно, слишком нежно даже. Чимину стало немного больно от такого отношения к себе, он не привык к этому даже за семь лет дружбы, но наслаждался такими моментами. Он наслаждался заботой Юнги. Как же младший скучает по этой зануде. — Если ты так хочешь, я могу пожить с тобой, мне нравится твоя «мрачная обитель», как называет ее Тэхен. Но если тебе вдруг станет некомфортно, неудобно или ты устанешь от меня, то скажи прямо, не терпи, я смогу обустроить себе жилье. — Только если в соседнем доме, куда-то дальше я тебя не пущу. Ты тихий, закрытый и небесящий — как ты вообще можешь раздражать? Я так рад. Ты же знаешь, что я безумно тебя люблю? — с самой счастливой и идиотской улыбкой спросил Юнги. — Я знаю, — тихо протянул Чимин, отводя глаза от экрана. От признания больно, потому что Юнги имеет в виду дружескую любовь. Он, когда первый раз сказал так, на шокированный взгляд младшего оправдывался минут двадцать, объясняя, что он просто потрясающий друг. А Чимин на пятый год дружбы понял, что давно и крепко влип в Юнги, скорее всего навсегда, тот слишком подходит ему, полностью принимает таким, какой он есть. Такие признания с того момента ранят слишком сильно. Но сам Чимин никогда ему на это внятно не отвечал, не знает почему, слишком страшно, наверное. — Когда ты прилетаешь? Я тебя встречу. — Это будет ночью, не стоит, до твоего дома я уж сам доеду. — Пак Чимин, не ерепенься, я хочу тебя встретить, — друг снова стал его поучать. — Так во сколько? — Через 6 дней в 3:30 где-то, — сдался Чимин. — Хорошо, откажусь от работы за 3 дня до рождества, ты как раз в тот день приедешь. Господи, ты всегда будешь рядом, я даже не до конца понимаю, насколько счастлив. — Представляешь, как я рад? Мне потребовалось два года, чтобы решиться на переезд, потому что знал, что ты в Лондоне не сможешь жить, вся эта страна не для тебя. — Ты прав, не для меня. Но я думал об этом. Рад, что ты первый решился на такой шаг. Дальше они приступили к своим обычным обсуждениям, проболтали час и попрощались — у Юнги режим. Чимин понимал, что, живя с этим занудой, ему придется подстраиваться под его ритм жизни, но это почему-то не пугало. А даже как-то вдохновляло что ли. Неделя переезда была тяжелой, Чимин вымотался дико. Продажа квартиры какой-то милой даме, волокита с документами, сбор вещей, перенос заказов, проблемы со сном и едой - все смешалось в одну кучу. Вещи отправил почти все Юнги еще три дня назад, себе оставил только сумку всего самого необходимого и айпад для рисования, если вдруг появится настроение сделать что-то для себя в полете. Когда Чимин сел в самолет, то спокойно наконец-то выдохнул. Все, осталось только долететь, и он увидит свое личное солнце, которое его ждет и будет теперь освещать его жизнь каждый день. Всего восемь часов и он там. 3:37, теперь у обоих. Чимин выполз из самолета, где спал весь перелет. Спина болела жутко, задница затекла, а разминку в аэропорту сделать сложно немного. Он забрал багаж и пошел к выходу, ища глазами Юнги. Тот стоял прямо у входа с табличкой в руках: « Моя корейско-великобританская радость». Это было нелепо, но Чимин громко захохотал и засеменил к этому придурку. Откинув сумку в сторону, он с разбегу запрыгнул на мужчину. Тот закряхтел, но прижал всего Чимина к себе, не отпуская ни на секунду. — Ты похудел с прошлой нашей встречи, — прошептал ему в плечо Юнги. — Немного, — также тихо ответил Чимин. — Килограмм 12, не меньше, — тяжелый грустный вздох осуждения, но молчаливого, — буду тебя откармливать, а то ты слишком легкий. — Я на все согласен, только отвези меня домой и дай поспать, — Чимин еще крепче сжал шею старшего руками. — Прям на все? — хитро поинтересовался Юнги. — Прям на все, — прошептал он ему, целуя в висок. Друг ничего на это не ответил, но крепче прижал его к себе и уткнулся в шею парня, от того пахло стиральным порошком, яблочным гелем для душа и кофе. За два года любимый запах не изменился. Но вскоре пришлось поставить младшего на землю. — На такси поедем, я сам сонный, поэтому решил, что мне не стоит за руль. — Правильно, умница, дочка. — Не ерничай, — потрепав засранца по волосам, Юнги взял сумку, и они пошли к такси, которое мужчина уже вызвал. В машине Юнги положил голову ему на плечо и молча пялился в никуда. Неожиданно руки Чимина, лежащие на сумке, накрывает большая ладонь, чуть сжимая. Он кидает удивленный взгляд на Юнги, но тот лишь дарит ему самую мягкую и успокаивающую улыбку. Он заметил, что Чимин сильно нервничает, все-таки он кардинально меняет жизни обоих, боится, что ничего не выйдет. Жест успокоил, хоть узел внутри него скручивался все сильнее, но Чимин перевернул свою руку ладонью вверх, хватаясь за длинные прохладные пальцы. Его давно вспыхнувшие чувства неожиданно встали комом в горле. Он два года пытался понять себя и то, что происходит внутри, но лишь глубже погружался в тихий океан своей любви. Улыбка старшего начала казаться все милее и роднее, смех теплее и пробирался под самую кожу, проходясь по всем нервным окончаниям. Чимин понятия не имеет, что с этим делать и стоит ли говорить об этом Юнги, но если тот прямо спросит, он не будет отнекиваться и врать, не в его стиле. — Просыпайся, мой драгоценный, мы приехали, — Юнги нежно гладит его по голове и шепчет это прямо в ухо. — Встаю-встаю, — сонно пробормотал младший.— Хочу, чтобы меня всегда так будили. — Обойдешься, пинками буду выгонять тебя из кровати или рабочего стола, чтобы восстановить твой режим, — руки исчезли, а младший надул губы в притворной обиде. — А как хорошо все начиналось, — проворчал Чимин, начав вылезать из машины. — Не бубни, а вылезай. Сегодня поспишь со мной, кровать тебе не успел приготовить, — буднично сказал Юнги и пошел к парадной, а младший медленно поплелся за ним с сумкой наперевес. Оба знали, что старший врет, Чимин почти неделю назад сообщил о переезде. Тот просто не хотел отпускать друга от себя, чтобы осознать, что это теперь его новая реальность. Но оба промолчали, потому что Чимин тоже нуждался в этом. Юнги открыл дверь квартиры, пропуская уставшего младшего в просторную темно-серую прихожую. Чимин окинул знакомую квартиру взглядом. С его места была видна белая гостиная с огромным серым диваном и экраном на стене, чтобы смотреть кино и играть в плейстейшн. Комната переходила в черную кухню с многоуровневым освещением, где сейчас Юнги доставал из холодильника поздний ужин. Младший пошел дальше осматривать все, что изменилось. Справа от прихожей был коридор, где первая дверь вела в ванную, вторая и третья в спальни, а последняя в кабинет с библиотекой. Когда Юнги работал, а у младшего был выходной, Чимин сидел рядом с ним в кресле и читал, положив ноги тому на колени под стол. В комнате для гостей стаоший давным-давно организовал рабочий стол для друга и даже разрешил при переезде сделать там мини-мастерскую, чему Чимин был рад. Теперь его новая комната была темно-синей, у огромного окна от пола до потолка стояла кровать с голубым покрывалом, но, как старший и сказал, без постельного белья. Рядом широкий белый стол с удобным креслом, потому что Юнги знает, как у друга болят мышцы после работы. В правую стену был встроен раздвижной шкаф с зеркалами на дверцах, на полу серый пушистый ковер. Чимин всегда любил это место, квартира Юнги успокаивала и в ней царила особая атмосфера хозяина. Но эта комната была с частичкой его самого, старший часто говорил, что приходил в нее и вспоминал ночные разговоры с Чимином. Но теперь они рядом, все будет хорошо, они со всем справятся. Младший отмахнулся от всех мыслей и начал быстро вытаскивать вещи из сумки. Занеся все для гигиены в ванную, он пошел на кухню, где Юнги уже разогрел еду и заваривал чай. — Разобрал все? — получив в ответ кивок, он продолжил, — твои вещи еще не пришли, возьми пока мои из шкафа в спальне и сходи в душ. Я потом переоденусь, помоюсь и вернусь к тебе пить чай. — Так хочешь видеть меня в своей одежде, что будешь любоваться мной, пока я медленно ем, а не пойдешь в кровать спать? — несмотря на сонливость, младший был счастлив, и у него было прекрасное настроение для шуток. — Не только, буду наслаждаться твоим видом в моей квартире, свыкаясь с мыслью, что это надолго. А лечь хочу вместе, тем более надо проконтролировать, чтобы ты все съел, а то ты правда сильно похудел. Все же в порядке, Чимини? — прошептал старший, подходя к поникшему от последнего вопроса другу. Чимин просто обнял его и уткнулся носом ему в грудь. Юнги прижал его к себе, гладя по спине и покачивая в своих руках. — Мне так не хватало тебя, твоей улыбки и прикосновений. Я так скучал, Юнги-я, — протянул младший, — не видеть тебя оказалось слишком тяжело, я осознал, что зависим от твоего тепла. Я в первый раз так привязался к чужому человеку, дальше без тебя я уже не смогу. Ты мне слишком нужен, и поэтому мне безумно страшно. — Маленький мой, теперь мы рядом, я не отпущу тебя больше, мне не хватит на это сил, — старший поцеловал его в висок. — Мне тоже. Посмотри на меня, пожалуйста, — Чимин немного отстранился от его груди и посмотрел в такие любимые кофейные глаза. — Что такое, мой хороший? — не отводя взгляда, спросил Юнги. — Ты знаешь, — с надеждой прошептал Чимин, он пока был не в состоянии произнести это вслух. — Знаю, я тоже люблю тебя. Все, давай, вали в душ, — он поцеловал его в лоб, развернул и подтолкнул в сторону своей спальни. Чимин молча пошел в комнату. Она была сделана в светло-бежевых тонах с вкраплениями желтого. Именно после того, как младший увидел его спальню, он начал называть старшего солнышком. Здесь всегда были открыты шторы, но, когда друг приезжал, Юнги, зная любовь Чимина ко мраку, закрывал все жалюзи и шторы в квартире. Вроде простой жест, но приятный. Остальная комната была похожа на нынешнюю обитель младшего, кроме, разве что, тумбочки у кровати, на которую старший ставил воду на ночь и клал очки. Он открыл шкаф и начал искать, что надеть. В квартире достаточно тепло, ноги у него никогда не мерзнут, но Юнги всегда заставляет его надевать теплые носки, а не ходить босиком. Чимин нашел в ящике шерстяные носки почти до колен и снял с вешалки салатовую толстовку, огромную и достаточно легкую. В своей комнате взял приготовленные старшим полотенца и свое нижнее белье и пошел в ванную. В душе достаточно быстро помылся любимым яблочным гелем со стойким запахом, даже парфюмом не надо пользоваться. Он вышел и начал быстро вытирать шевелюру и тело, рассматривая себя в зеркало. Как Юнги его не убил за такой внешний вид? Впалые глаза, кожа как будто натянута на скелет, ребра торчат, когда-то пышные и красивые бедра стали худыми. Лет в двадцать он был бы и рад так выглядеть, но он давно пережил тот этап своей жизни и принял свое тело. Сейчас худоба была болезненной, еще и сбросил вес так быстро, теперь понятно, почему он в последнее время так замерзал. Дома он редко смотрелся в зеркало, не до того было, но если друг просил его лучше кушать, то он после разговора всегда осматривал всего себя, но ничего не мог с этим поделать. Возможно забота старшего и постоянный надзор помогут стать более живым внешне. Надев толстовку и носки, он бросил свою одежду и полотенца в стиралку, достал из корзины для грязного белья еще пару подходящих по цвету вещей и кинул их туда же, запустив машинку. Юнги на кухне уже не было, но на столе стояли тарелка с лапшой и рагу, рядом была миска с греческим салатом и любимый черничный чай Чимина с щепоткой мелиссы. Первые три вилки он съел быстро, наслаждаясь вкусом специй и мяса и надеясь, что и дальше сможет также. Но потом стало труднее и пришлось медленно запихивать в себя еду, тщательно пережевывая. Чимин не знает, сколько прошло времени, но, когда к нему за стол сел старший с чашкой чая в растянутой белой футболке и шортах, он понял, что достаточро много. За своей борьбой с едой, младший даже не заметил, как друг оказался на кухне. — Мой хороший, ты даже половины лапши не съел. Сколько раз в день ты питался в Лондоне? — в голосе Юнги было слишком много грусти, но вопрос звучал мягко, он винил себя за то, что не уследил, как его стройный и сильный мальчик начал таять. Хотя не его обязанность заботиться о здоровье друга, но он по-другому не мог. — Раз в два дня где-то, между заказами и сном, но точно не могу сказать, — спокойно ответил Чимин, понимая, что врать бессмысленно. Да и ложь не в его стиле. — Мы созванивались почти каждый день, ты всегда мне отвечал, и мы болтали где-то по часу, но на еду времени ты не находил? — сказано было без возмущения и осуждения, просто с желанием помочь и понять. — Юнги-я, ты не еда, для меня наши разговоры гораздо важнее, они моя жизненная энергия. — Но, Чимини, твой организм с этим не согласен, ему нужна пища, очень нужна, — слишком отчаянно пробормотал Юнги.— Можешь снять толстовку, пожалуйста, у меня есть ощущение, что ты сбросил гораздо больше, чем двенадцать килограмм, просто твои штаны скрывали ноги, а весов, чтобы проверить, у меня нет. — Да, конечно, но тебе не понравится, сразу говорю. — Лучше горькая правда, чем самообман. Чимин встал из-за стола и стянул с себя верх, после аккуратно повесив одежду на спинку стула. Юнги молча осматривал его тело, но в глазах был виден настоящий ужас. Он медленно встал и подошел к младшему, глазами спрашивая, можно ли прикоснуться. Тот кивнул и резко выдохнул, когда почувствовал прохладные пальцы старшего на своих ребрах. Тот неверяще скользил руками по сильно выпирающим ключицам, тощим бедрам и впалому животу, где когда-то был виден ярко выраженный пресс, от которого сейчас почти ничего не осталось. Юнги всхлипнул, и Чимин сразу же притянул его в свои крепкие объятия. В голове старшего был только вопрос, как тот вообще может стоять и ходить, не падая в обмороки. По щекам старшего текли слезы, поэтому Чимин немного отстранился и начал вытирать их, бережно поглаживая скулы Юнги. — Эй, мы справимся. Я теперь с тобой, буду соблюдать твой режим, завтракать, обедать и ужинать будем вместе. Спорт я не забросил, разминаюсь иногда, будешь помогать мне с растяжкой, все будет нормально, я быстро приду в норму, - но друг все поодолжал плакатт, поэтому Чимин не переставал говорить, - тише, Юнги-я, я знаю, что это выглядит пугающе, но я чувствую себя нормально, тошноты нет, сознание не теряю, значит все не так плохо, — шептал он, аккуратно массируя заднюю часть шеи старшего. — Я знаю, что мы в любом случае бы справились, но как я мог не замечать всего этого? — пробормотал Юнги, посмотрев в глаза друга. — Просто мы постоянно общались, а худел я постепенно, поэтому ты и не особо обращал внимание. Все не так плохо, как когда мне было двадцать, я рассказывал тебе, что из-за первого парня у меня началась анорексия, но сейчас все нормально, это просто сильная худоба, до критической стадии не дошло, я даже не специально голодал, просто так получалось. Скоро все наладится, не переживай так сильно и не вини себя. — Как скажешь, я просто волнуюсь, а твой бывший — мудак, всегда буду тебе это повторять. Я помню твои фотографии в девятнадцать, ты мне присылал как-то. Шикарный мальчишка со спортивным телом, гора мускулов просто, — старший рассмеялся сквозь слезы. — О, помню тот период. Хотелось быть маскулинным мужиком, рад, что тот этап прошел и я нашел себя и свой стиль. — Да, ты очень красивый, даже сейчас. Твои глаза точно такие же, как и семь лет назад в том баре. Но тогда в них было безразличие, а сейчас забота. Ты стал гораздо эмоциональней, — с улыбкой произнес старший. — Из-за тебя, между прочим. Но до людской нормы все равно не дотягиваю, — хоть по этому поводу он грусти и не испытывал, просто признавал свою особенность (будем честны, это последствия сильной травмы). — Это просто часть тебя, которая мне также нравится. Давай ты еще немного съешь и пойдем спать? — предложил старший, нехотя разрывая объятия. — Будет не быстро, но я постараюсь, — сказал младший, натягивая толстовку. За следующие полчаса он смог запихнуть в себя еще половину порции салата и сдался. Но Юнги хвалил его, говоря, что тот большой молодец. В кровать шли медленно, после такого количества еды Чимину было немного тяжело. Забравшись под одеяло, он всеми конечностями обвил старшего и уткнулся носом ему в ключицу, периодически прижимаясь к ней губами. Юнги гладил по волосам, уткнувшись в макушку. — Спокойной ночи, мелкий. — Спокойной, зануда.