Секрет

      Сириус сам не знал, что подтолкнуло его на такое отчаянное и рискованное решение. Возможно, тот факт, что Сохатый и Хвост на пасхальные каникулы разъехались по домам и не стали бы тревожить его и Лунатика ближайшие пару недель; возможно, то, как этот самый Лунатик сегодня перед завтраком без острой на то нужды прижался чересчур тесно к нему в коридоре, пропуская толпу неконтролируемых первокурсников; возможно, смелости ему придало сливочное пиво, которое он успел выпить во время утреннего похода в Хогсмид; а, быть может, его просто настигло осознание, что действовать стоило сейчас или никогда. Каникулы ведь не были бесконечными, и совсем скоро остаться с Римусом наедине представилось бы если не невозможным, то, по крайней мере, очень затруднительным. К тому же, гораздо лучше было бы, в случае провала его сумасшедшей и даже аморальной, как сказал бы каждый, неспособный понять его, идеи, облажаться как можно раньше, дабы позднее иметь побольше времени на то, чтобы объясниться, извиниться и замять это дело без посторонних свидетелей в лице двух других лучших друзей.       Размеренной походкой шагая через опустевшие коридоры, сквозь школьный дворик и по тропинке, что вела к Черному озеру, он, Сириус-мерлинов-Блэк, вдруг неожиданно для себя остановился у молодого дерева и незамедлительно рассердился собственному ступору, едва тот, уединенной встречи с кем он искал, попал в его поле зрения. Чувство уверенности начало медленно, но верно покидать его, заставляя вспотевшие ладони сжать волшебную палочку и кремниевую зажигалку, что лежали в карманах мантии. Но, осмотревшись по сторонам и убедившись, что никто не видел этой довольно неловкой и не вписывавшейся в его обычный образ сцены, Сириус сделал пару глубоких вдохов и все же продолжил шагать вперед. Неспешно и как можно более бесшумно.       А ничего не подозревавший и ничего не замечавший Римус все так же сидел у старого дуба практически у самого берега озера, с увлеченным видом читая некую книгу. Но, когда его слуха коснулся чересчур громкий хруст сухой ветки, как на зло попавшейся Сириусу под ноги, он все же отложил чтиво в сторону и резковато обернулся, желая узнать, кто же это подкрадывался к нему. — Эм… Не помешал? — Сириус сделал странноватый вопрошающий жест рукой и автоматически натянул, вероятно, не особо уместную улыбку, за которую в тот же момент проклял себя самого. Римус ведь не был какой-нибудь глупенькой студенткой четвертого курса, для обворожения которой не требовалось ничего, кроме недурной внешности и умения воспользоваться ей, предварительно припорошив излишней манерностью и напускной доброжелательностью.       Пожав плечами, Римус осмотрел его с ног до головы и подвинулся в сторонку. Сочтя это действие за предложение присесть рядом, Сириус с удовольствием принял его. Разгладив складки на мантии, он прислонился спиной к дереву и в повисшей тишине, прерываемой лишь шелестом треплемых легким ветерком листьев, устремил взгляд в старую книгу, какую Римус снова взял в свои руки. — Учебник по Уходу за магическими существами? Ты серьезно? — он выгнул бровь, желая завести хоть какой-то разговор и гадая, как кто-то мог тратить еще и свободные от учебы дни на тошнотворные уроки. — А что не так? — ровным тоном спросил Римус. — Бес малый, кстати, на тебя похож — это существо описывается, как нечто человекоподобное с грубым чувством юмора, — невозмутимо добавил он, но его искусанные губы невольно расплылись в полуулыбке, из-за чего светлый шрам, рассекавший их, стал заметнее. Впрочем, эта мелочь ни капли не портила вида покрытого бледными веснушками лица. — Ну эй, — тихо рассмеялся Сириус и легонько толкнул друга в плечо все еще напряженной ладонью. — Слушай, эм… А там ничего не сказано про то, что у них очень слабая сила воли? — решил спросить он, плавно меняя тему разговора.       Недоуменно нахмурившись, Римус быстро пробежал взглядом по желтоватой странице и покачал головой. — Жаль. В общем, к чему это я… — Сириус немного замялся, но ему нужно было как-то усмирить это колющееся волнение. — Помнишь, вчера я передал тебе кое-что на временное хранение, чего сам же просил не давать мне? Я знаю, что ты достаточно умен, чтобы не оставлять это у нас в комнате, так что…       Со вздохом захлопнув учебник, Римус положил его на валявшуюся под рукой сумку-почтальонку, в которой наверняка можно было найти пергамент, перо, чернильницу и какую-нибудь плитку шоколада «для стимуляции работы мозга». — Бродяг, я вижу, куда ты клонишь. Но, Мерлин, это твоя третья попытка отвыкнуть от этих дурацких сигарет за неделю. А сегодня вторник, — одаривая Сириуса скептическим взглядом, сказал он. — Мне… стыдно, — пожевал губы тот. — Ну… Пожалуйста? — осторожным движением он поправил отросшую челку, спадавшую на лицо Римуса, и рассеянный взгляд ореховых глаз, совсем рядом с одним из которых проходил розоватый шрам, тут же встретился с его собственным.       Довольно быстро посмотрев куда-то в сторону, Лунатик провел рукой по копне русых волос, взлохматив ее, но тем самым придав себе непередаваемую очаровательность. Нервно облизнув губы, Сириус принужденно кашлянул. — Вот, — вынув из все той же сумки-почтальонки несчастную пачку сигарет, Римус протянул ее Сириусу. — В четвертый раз проси избавить тебя от них хоть условную Мэри Макдональд. Хоть Северуса Снейпа. — Отвратительно — я бы, скорее, сам уничтожил каждую из них, чем стал бы давать что-либо Нюнчику по каким-либо причинам, — буркнул Сириус, благодарно улыбнувшись ему. — А ты чего сам-то не избавился от них? — Вот и замечательно было бы, если бы ты сам куда-то их дел. А я… Не думаю, что в праве избавляться от чего-то, что мне не принадлежит, — Римус откинулся на ствол старого дерева совсем близко к другу и поднял взгляд на зеленую листву и лазурное небо над их головами. — Да и… Эти штуки, кажется, избавляют тебя от ломки от них же или типа того. А я, пожалуй, очень бесхарактерный и хочу, чтобы тебе было хорошо здесь и сейчас… Ну и… — он замолчал, скрещивая руки на груди. — Не надо на себя наговаривать, — возмутился Сириус, движением большого пальца закрывая зажигалку и вынимая изо рта так и не зажженную сигарету. — И на меня тоже. О какой такой «ломке» ты говоришь? Я в порядке. — Неужто сегодня ты воздержался от желания заглянуть в зеркало? — хмыкнул Римус, синхронно с ним поворачивая голову так, что теперь они смотрели друг на друга практически в упор. — Ты же весь как на иголках, будто бы сам не свой. Бледный, как вампир, нервный какой-то… Или эти странности вызваны твоими любовными похождениями? — предположил он и чуть прищурился.       Сириус промолчал, но, сам не зная почему, едва заметно ухмыльнулся. Видать, это тоже было «нервным». — Может, и связаны. В каком-то роде, — сказал он и, понимая, что отступать теперь было бы сложнее, от напряжения сломал сигарету, которую держал в руках.       Заметив это, Римус вскинул брови. — Эм… И ты… хотел бы поговорить об этом?.. — неуверенно предложил он.       Глядя в его недоумевающие глаза, Сириус приподнял уголки губ, медленно кивнул, подаваясь вперед, и затаил тяжелое дыхание, когда расстояние между их лицами стало неприлично коротким. Томно выдохнувший Римус, навряд ли понимавший, к чему вел весь этот спектакль, явно взволновался не меньше его самого. — Лунатик… — полушепотом начал было Сириус но тут же судорожно осмотрелся кругом, услыхав непонятные шорохи совсем рядом с ними. Птица, севшая на дуб, с чириканьем перепрыгнула на более прочную ветку. — Что, Мерлин побери, с тобой не так? — не выдержав, чуть севшим голосом, в котором, как ни странно, будто бы слышалась некая непонятная надежда, спросил Римус, кладя руку на плечо Сириуса.       Покачав головой, тот поднялся с места и опустился на колени так, что теперь они сидели лицом к лицу. — Луни… Ты умеешь хранить секреты?       Затуманенный взгляд ореховых глаз начал проясняться — видимо, Римус мыслил что-то в верном русле. — Ну… Свой собственный я пока что разболтал только троим людям, — со смехом ответил он.       Смех Римуса был тихим и будто бы всегда неловким, но Сириус совсем не возражал бы, если бы его звучание и вид мягкой улыбки на губах, с которых он слетал, стали его последним воспоминанием из этой жизни. Отпрянув от дерева, Римус на этот раз сам придвинулся ближе к нему, но тут же нервно прикусил губу. — Бродяг… Это неправильно, — наклонившись, шепнул он на ухо приятно удивленному Сириусу, своим теплым и щекочущим дыханием заставляя бледную кожу покрыться мурашками. — Я знаю, — вполголоса ответил тот, бездумно пялясь куда-то перед собой. — Дурацкий секрет, извини… — теребя удушающий воротник рубашки, он хотел было умчаться прочь и сожалеть о решении так тупо признаться лучшему другу в чувствах до конца своих дней, когда пара грубых пальцев вдруг коснулась его подбородка, приподнимая его и заставляя Сириуса вновь заглянуть в глаза, которые, вопреки ожиданиям, не выглядели ни капли смущенными или возмущенными. Скорее, взгляд их был лишь слегка отрешенным.       Красивых губ Римуса коснулась все та же мягкая, скромная улыбка, и, словно в невообразимом и чересчур невозможном сне, в следующий же момент они коснулись напряженных губ Сириуса, не успевавшего до конца осознавать все происходящее. Впрочем, он довольно скоро сообразил, что к чему, и, прикрыв глаза, ответил на этот робкий, неловкий, но нежный и оттого по-своему приятный поцелуй. Вероятно, первый для Римуса, никогда даже не пытавшего удачи сблизиться с кем-либо. Целовать лучшего друга оказалось довольно странно и непривычно, однако Сириусу нравилось это. Нравилось чувствовать Римуса на вкус; нравилось ощущать длинные пальцы на своих плечах и в своих волосах; нравилось, приложив руку к его груди, чувствовать, как бешено в той билось огромное сердце.       Наконец, прервав вышедший совсем недолгим, но одним из самых приятных за всю его жизнь момент, Сириус не сумел сделать ничего, кроме как позволить себе непонятную улыбку, отзеркалившуюся на лице Римуса. Тяжело дыша, он поник кружившейся головой. — Кажется, такими темпами я рискую обзавестись новой зависимостью, — со смешком заметил Сириус, поднимая валявшиеся в траве сигареты и зажигалку. — Слишком рано?.. — догадался он, посмотрев на Римуса.       Неоднозначно промычав в ответ, тот лишь похлопал по земле рядом с собой. Заняв место рядом с ним, Сириус неуверенно опустил голову на его плечо, но, не почувствовав и не услышав никаких возражений, выдохнул с расслаблением. — Выходит, у нас теперь общий секрет, — едва ощутимо накрывая его руку своей, сказал Римус. — Выходит, так… — согласился Сириус, поднимая на него взгляд. — Я… без ума от тебя, Луни, — пересилив себя, решил вслух признаться он. Конечно, Римус не походил на человека, для которого поцелуи ничего не значили, но, во избежание недопониманий, прояснить это все же стоило.       Уголок губ Римуса дрогнул. — Это… Это же все не шутка, да?.. — спросил он, и его рука вдруг сжала ладонь Сириуса крепче прежнего. — Знаешь, одна только такая мысль в твоей голове оскорбляет меня, — фыркнул тот и, встрепенувшись, выпрямился. — Я же не полноценный бес, и у меня есть какая-никакая совесть и чувства, — он по-доброму посмотрел на Римуса. — Рад слышать, — хмыкнул тот и, расправив ссутуленные плечи, перевел взгляд на озеро, покрывшееся легкой рябью. — Я тоже теряю голову от тебя, — совсем тихо сказал он. — Давно, если честно. Но… Можно спросить, почему? В плане, почему мои чувства взаимны?       Призадумавшись, Сириус чуть приоткрыл рот в поиске тех слов, что могли бы в полной мере передать тот ураган эмоций, что творился у него на душе последние пару месяцев. — Давай-ка обсудим это за чашечкой чего-нибудь? — прочистив горло, только и сумел предложить он. — Или стаканчиком — тут уж как дело пойдет… — он подмигнул Римусу, поднимаясь на ноги, и, отряхнув мантию, протянул ему свою руку. — Думаю, пара-тройка часов на поход в Хогсмид у нас еще есть.       Немного колеблясь, Римус все же принял его предложение. И вот, спустя четверть часа они уже брели по дороге, ведшей в соседнюю деревушку, время от времени переглядываясь, словно оба все еще не верили в происходящее и уже произошедшее. Сириус знал лишь одно — он был бесконечно счастлив, что наконец-таки сумел перебороть себя и перестал сопротивляться тому, чем он был и что не давало ему спать по ночам. И он лишь надеялся, что и Римус испытывал то же. Ведь кто, если не добродушный и замечательный, но ужасно робкий и неуверенный в себе Римус, заслуживал своего собственного счастья? Доставлять ему радость было бы самой настоящей честью.       Время от времени поглядывая на чистый от облаков небосвод, Сириус незаметно улыбался той легкости, что воцарила в его терзаемой душе этим замечательным апрельским днем.