за чувственностью чувств нет

У Арчи на внешней стороне бёдер тонкими линиями струились шрамы от растяжек — бледные совсем, почти незаметные. Единственные шрамы, которые у него были, потому что изнеженный англичанин, по мнению Хуго, умел только языком трепать, да и то — не всегда сносно, как показывала практика. У Хуго — вся спина в косых рассечениях, руки в мозолях да порезах, на роже только чудом никаких видных следов от побоев не осталось. По сравнению с Арчи он должен был чувствовать себя испорченным, слишком грубым и неотёсанным, но именно Арчи на его фоне выглядел неуместно: война кругом, а тот всерьёз комментировал вонь и неухоженность военных — сам-то он что, точно в армии числился? Впервые его встретив, Хуго сразу усомнился в его звании лейтенанта. Альдо Рейн — всем лейтенантам лейтенант, а этот? Курам на смех. Арчи был высокомерен, нагл и капризен. Ещё и шпион был из него, как из фрицев — ведённые овцы на заклание. Хреновый. Что в нём Хуго нашёл, сам он даже не знает толком. Понравился мордой своей правильной, красивой, своим глупым акцентом: по-немецки Арчи говорил умело, даже несмотря на свой не вытравливаемый английский манер, но с Хуго звучал иначе — голос ниже делал, гласные тянул по-другому, так ещё и слова подбирал так осторожно, будто его в любой момент прихлопнуть могли, как надоедливого комара. Хуго, может, и не производил впечатление особо умного человека, но он умел видеть людей насквозь. И заинтересованность Арчи он видел кристально ясно. Каким-то образом это привело к тому, что после грандиозного фиаско с планом «Кино», едва не погибнув раз пятнадцать за два дня, Хуго поймал себя на откровенном рассматривании растяжек Арчи, не обращая внимания на его вальяжный говор, и нашёл их отчего-то очаровательными. Притом, что до этого в категорию «очаровательно» он определял две вещи: детей и отрезанные головы нацистов. Ноги едва знакомого мужика, с которым они разок-другой переспали, не должны были быть очаровательными ни в коем разе. И всё же Хуго пялился на них слишком долго, пропуская мимо ушей абсолютно всё, что говорил Арчи. Может быть, в какой-то момент Арчи тоже это заметил. Может, лейтенант захлопнулся по какой-либо другой причине — Хуго на внезапно повисшее молчание не обратил никакого внимания. Он приподнялся, ощущая на себе подозрительный взгляд, и плюхнулся на кровать ближе к чужому бедру, чтобы кончиками пальцев очертить неровный узор шрамов. Арчи удивлённо выдохнул, но не пошевелился, давая возможность потрогать себя, и Хуго этим воспользовался: он подхватил Арчи под колено, освобождая для себя место между его ног, и под всё те же настороженные вздохи устроился удобнее. Внутренние стороны бёдер были рассечены схожими шрамами, более длинными, но такими же неприметными. Хуго заворожённо погладил их кончиками пальцев, замечая, как Арчи заёрзал от подобного внимания, и решился провести по одной из растяжек языком. Это заставило Арчи дрогнуть под ним и отложить свою нудную книжку. До этого момента Хуго вообще не замечал, что он читал — вслух, значит, комментировал прочитанное? Он уточнит это потом и, может быть, даже постарается вникнуть в ответ, но только после удовлетворения своего интереса. Носом Хуго провёл над влажным следом, почти подбираясь им к линии белья, прежде чем зажать в зубах одну из растяжек — тонкая кожа ничем не отличалась от обычной, но Арчи пробормотал что-то на английском и вымученно простонал, когда Хуго начал посасывать выбранный участок, оставляя засос. Сейчас он даже не вредничал: в прошлый раз, когда Хуго оставил темнеющее пятно у него на шее, лейтенант завозился и крайне недовольно прокомментировал это действие — вернуть ему прежний настрой было непросто. Сейчас же то ли место было не такое видное, то ли Арчи настолько разомлел от прикосновений к эрогенной зоне, что даже расхотел ершиться. Наоборот, он поощрительно стал цепляться сперва за плечо Хуго, а затем и за его волосы, ноги шире разводя — с такого ракурса Хуго сразу понял, что он нашёл в напыщенном англичанине. Продолжая наглаживать чужие бёдра, иногда слегка пощипывая их, Хуго наткнулся на что-то, что явно не являлось растяжкой. Любопытно глянув, он обнаружил след от скользнувшей прямо над коленом сбоку пули: выходит, он ошибся, утвердив, что у Арчи от шрамов только эстетичные ниточки, которые приятно трогать. Но след этот — лишь царапина, которая даже не нуждалась в бинтах: мазила гестаповец не то что яйца Арчи прострелить не смог — даже в бедро пулю нормально не всадил. Хуго с садистским любопытством поддел ногтем край корки на ранке, и Арчи увёл колено в сторону от неприятного прикосновения. Однако его взгляд остался чуть заплывшим и вовсе не недовольным. — Ты наигрался? — спросил лейтенант, немного придя в себя, и вскинул брови. Хуго хлопнул Арчи по голени, провёл пальцами до щиколотки и схватил лодыжку, чтобы вернуть уведённую ногу обратно. — Нет, — просто ответил он, подтягиваясь и наваливаясь на охнувшего англичанина. — Мне расценивать такое пристальное внимание как комплимент? В противовес вечной немногословности Хуго, Арчи частенько любил на пустом месте развести трёп. Обычно Хуго это не трогало, но сейчас было очевидно, что лейтенант просто кокетничал — это показалось ему по-своему… очаровательным. Снова. Сначала растяжки, теперь неуместная болтовня — что дальше? Видимо, на лице Хуго отразилось внезапно появившееся на самого себя раздражение, и Арчи, уловивший это, не стал требовать ответа — он лишь обхватил Хуго ногами и погладил его по бицепсу, задерживаясь круговыми движениями на ожоге. Жест мог показаться интимным, но Хуго не хотел загадывать наперёд: он не знал, как Арчи ведёт себя с другими партнёрами, не имел понятия, на каких условиях они приятно проводят время, и предпочитал не задавать ни ему, ни себе глупых вопросов — вместо этого Хуго прижался к маняще приоткрытым губам своими. Их поцелуи обычно были торопливыми, мешающимися с укусами, неаккуратными и смазанными; сейчас прикосновение вышло не таким спешным, более плавным и глубоким. Вместо клыков нижнюю губу Арчи потрогал язык, скользнувший дальше, и лейтенант совсем не подстать своему гордому званию послушно открыл рот шире, издавая гортанный звук, в котором Хуго услышал очевидное одобрение. Длинные пальцы сжали его плечи, неторопливо огладили их, прохладные ладони задержались на шее, и от прикосновения к волосам Хуго повело. Арчи, уже успевший это понять, вцепился в короткие пряди у затылка, взъерошил их и провёл пятернёй по черепу, притягивая его к себе ближе, сам толкнулся всем телом навстречу и прижался плотнее. Медленно и осторожно — будто они были давними любовниками, регулярно занимающимися подобным перед сном, а не несколько суток назад впервые увидевшими друг друга военными, которых должна связывать единственная спецоперация. Было что-то трепетное, по-своему неуместное, но льстящее во взгляде Арчи из-под прикрытых век, когда Хуго большими пальцами проследил бегущие вверх по бокам лейтенанта шрамы, которые ему удалось найти уже просто наощупь — смотрел Хуго только в глаза, и, кажется, зрительный контакт нравился им обоим. Мышцы пресса Арчи сократились, он попытался втянуть живот, едва прикосновение стало щекотным, и Хуго загипнотизировано проследил за дрогнувшими в смешке губами: — Перестань дразниться, — с этими словами Арчи вдруг отпустил его и толкнул в грудь, переворачивая их обоих. Хуго не сопротивлялся, хотя его руки, до этого исследовавшие чужие рёбра, оказались сперва на талии Арчи, а затем сползли на ягодицы. Тот заелозит, находя более удобное положение, и резко втянул воздух, когда пахом проехался по твердеющему члену под собой. Хрустальная осторожность, витавшая до этого в воздухе, разбилась чередой громких вдохов-выдохов, когда Арчи повторил движение бёдрами, чтобы потереться о Хуго. Он двигался нерезко и в какой-то степени даже изящно, крутил тазом вызывающе и смотрел сверху вниз так, что у Хуго самого дыхание невольно через раз перехватывало, да настолько, что он, обычно проявляющий исключительную инициативу в постели, оказался пригвождённым без права на лишнее телодвижение. Вряд ли, конечно, Арчи будет сильно против, если его повалят обратно, но Хуго доставляло особое удовольствие наблюдать за тем, как Арчи царапает короткими ногтями его живот и чуть подкатывает глаза от наслаждения. Однако он мог сделать это зрелище ещё более приятным: Хуго резко сжал чужие ягодицы и чуть раздвинул их, чтобы подтолкнуть лейтенанта выше и усадить его прямо на свой член. Ткань нижнего белья натянулась сильнее, и трение кожи о кожу было бы более приятным, но и этого хватило, чтобы Арчи запрокинул голову и что-то прошептал на английском. Коротким движением он сместил вес, чтобы член Хуго прижался ровно к его заднице, и возобновил покачивания, имитируя ленивое подпрыгивание — наездник из него получился бы явно вальяжный, нуждающийся в дополнительном стимуле, чтобы ускориться. Но, может, Арчи просто пробовал разные темпы: их первый секс был сумбурным, хаотичным и даже не лицом к лицу — Хуго нагнул его над кушеткой под визги подстреленной Бриджит фон Хаммерсмарк, но мог бы поклясться, что англичанину даже тогда это понравилось до беспамятства, учитывая, что Арчи почти сразу после оргазма действительно потерял сознание. Хуго бы и дальше наблюдал за этим привлекательным зрелищем, но у них обоих выдержка не была заточена под такие долгие прелюдия, поэтому через некоторое время им пришлось избавиться от всей лишней одежды. Сразу после этого Арчи снова залез теперь уже на колени к Хуго, который приподнялся и принял сидящее положение. Из-за не слишком удачно выбранной позы он не стал ждать очередного тычка в грудь: в другой раз как-нибудь поиграют в скачки. Лейтенант не возразил против рокировки — он с готовностью повалился на спину и потянулся было к своему члену, чтобы обхватить его рукой, но Хуго отвёл его запястье в сторону, и Арчи, присмирев, лишь развёл колени шире. Между его ягодиц было уже сухо — час назад никого из них не хватило на второй заход подряд, и за это время расслабленные мышцы успели сжаться, пусть и не так плотно, чтобы появилась боль от двух последовательно проскользнувших внутрь пальцев. В первый раз лейтенанта пришлось растягивать долго и кропотливо: Арчи не захотел повторять их быстрый опыт в медотсеке, а Хуго решил не перечить ему — наблюдать за извивающимся британцем ему по итогу понравилось не меньше, поэтому и сейчас Хуго проявил подобие чуткости, хотя подкатывало желание перевернуть Арчи на живот и, вжав в матрас, взять прям так. Честно говоря, непонятно было, какого дьявола он даже в таких мелочах потакал этому изнеженному балаболу. Но стоило только Арчи начать непрерывно тихо постанывать, как непонимание развеялось — балабол, получая желаемое, каким-то образом тащил за собой и Хуго, у которого от вида обласканного партнёра внутри поднималась буря. Едва Арчи уже сам начал насаживаться на чужие пальцы, последовал следующий поцелуй: более агрессивный и в то же время неловкий из-за столкновения зубами. Он выгнулся, пытаясь последовать за утерянным прикосновением и вобрать в себя хотя бы фалангу, когда Хуго коротко вытер убранные пальцы о покрывало, но возмутиться не успел — придерживая себя, Хуго упёрся коленями в матрас между чужих ног и, приставив головку ко входу, резким движением толкнулся внутрь. Вместе с этим он подался корпусом вперёд, нависая над дёрнувшимся Арчи, из которого будто вышибли воздух. Он судорожно облизал пересохшие губы, всё же обхватывая свой подтекающий предэякулятом член вспотевшей ладонью, и зажмурился на несколько секунд — всё это время Хуго плавно покачивал бёдрами, лишь устраиваясь удобнее, но толком не двигаясь, пока Арчи не соизволил коротко кивнуть. Какое-то время комнату наполняли только звуки шлепков влажной кожи о кожу и сбитое громкое дыхание, прежде чем Арчи не начал сперва с мычанием закусывать ребро свободной ладони, а потом — на одной ноте стонать в эту же ладонь, тщетно пытаясь приглушить вылетающие изо рта шумы. Он так уже делал раньше, и Хуго пришёл к выводу, что Арчи привык быть тихим или хотя бы пытаться казаться таковым — это только подстёгивало его самого доводить лейтенанта до криков, что было отнюдь не рациональным решением: этажом ниже до сих пор выпивали его сотоварищи, которым наверняка станет интересно, что такого у них тут происходит. Будет забавно, если кто-то их ублюдков решит, что Хуго в край двинулся и задумал оставшегося с ним наедине бриташку-таракашку прихлопнуть. Эта мысль его развеселила, и Хуго, отведя за предплечье чужую руку от лица, пристально глянул на Арчи сверху вниз — явно не так же, как смотрел сам Арчи несколько минут назад, но с тем же вызовом, который лейтенанта завлёк. Хуго уже успел подметить, что Арчи нравится жестче, а не быстрее; чтобы ему засаживали по самые яйца с грязным хлопком, натягивая его до упора — вот при таком раскладе Арчи начинал не только невнятно скулить, но и срывался на невпопад брошенные чопорные ругательства. На его глазах выступали слёзы, верхняя губа начинала дрожать, и он впивался ногтями в спину Хуго так, будто собирался самолично оставить парочку новых шрамов поверх уже затянувшихся. Наклониться ниже — прижмётся сначала щекой к шее, спрятав нос на её стыке с плечом, а затем вцепится зубами в само плечо с надрывным всхлипом: довести его до такого состояния оказалось просто, и, чувствуя, что при таком раскладе Арчи долго не протянет, Хуго замедлился и чуть сменил угол — лейтенанта в его руках подбросило, но лишь единожды. Возня на первом этаже становилась всё тише, а вот стоны Арчи — громче, когда Хуго сперва отстранился, а затем подхватил его под колено, чтобы лечь сзади. Заплывший взгляд Арчи через плечо стал просящим, когда после пары толчков Хуго замер, заслышав шаги рядом с лестницей, но заминка длилась недолго: хлопнула дверь, а вместе с ней Арчи откинул голову назад, сжимая крепко зубы — поза позволила Хуго входить глубже. — Штиглиц, — сбивчиво предупредил Арчи, быстрее надрачивая себе, и его бёдра начали мелко дрожать. В этот раз Хуго не пытался оттянуть оргазм: его самого хватило на несколько резких толчков, прежде чем Арчи сжал его член в себе и с приглушённым вскриком, утонувшим в подушке, кончил — этого было достаточно, чтобы Хуго, одурев от ощущений, достиг оргазма следом, даже не выйдя из Арчи. Тот застыл, прижимаясь к телу позади себя ближе, и спустя долгие секунды откинулся на чужое плечо, чтобы смерить Хуго усталым прищуром. Его встретили невозмутимым видом: по правде говоря, это был первый раз, когда Хуго просто-напросто не успел вытащить. И стыдно, и смешно — вот Арчи, по-видимому, ко всему вдобавок было ещё и неловко. Он бегло провёл языком по губам и будто застенчиво двинул тазом, помогая Хуго из него выскользнуть, и выражение его лица уж слишком стало походить на смущённое, когда Хуго на полпути пальцами останавил вытекающую сперму и загнал её обратно. Если бы и без того красное лицо могло стать ещё румянее, оно бы стало, но растерянность Арчи выдало лишь шумное сглатывание. Хуго на пробу согнул и разогнул испачканные пальцы в нём, задевая чувствительные мышцы, и Арчи с шумным выдохом зажмурился — кончики пальцев потрогали растревоженную простату. — Меня не хватит на ещё один раз так сразу, — предупредил Арчи, но как-то слабовато: он не предпринял никаких попыток остановить Хуго, отстранить его, и вместо этого вжался в него сильнее. — Разве? — голос Хуго был почти бесцветным, но Арчи явно распознал в нём насмешку, потому что он коротко улыбнулся — стал бы он улыбаться безразличию? — Но ты можешь это проверить, — в той же манере протянул лейтенант, скрываясь за маской напускной скуки, после чего осторожно перевернулся на спину и утянул Хуго за собой. И кем бы он был, если бы не принял вызов?