Последняя пара

Пальцы Фары соскользнули по кисти вниз и огладили промежутки между пальцами Артема, лежащими на его колене. Вздрогнувшая рука подсказала, что жест был замечен, хотя сам Кулик не пошевелился, продолжая всё так же внимательно слушать лекцию. Глеб бросил быстрый взгляд на преподавателя, отвернувшегося к огромной, во всю стену, доске, и сместился удобнее, немного съехав на стуле. Его остановило быстрое пожатие. Повернув голову, он с недоумением посмотрел на сидящего рядом парня, но тот не повернулся, лишь предупреждающе сжал его пальцы ещё раз.Артём пожал плечами и повернул голову прямо, заметив, что за ними наблюдают Выпрямившись, он оперся на парту, и снова погладил самыми кончиками пальцев по чувствительной наружной стороне кисти, играя в догонялки с пытающимися его поймать, пальцами Глеба. Поглаживая и щекоча его ладонь и запястье, пытаясь забраться под широкий рукав толстовки и возвращаясь обратно. Увлекшись, он не заметил как лекция закончилась и очнулся только когда почувствовал, что Голубин забрал руку, оставляя ощущение холода под пальцами. В пустой аудитории постепенно смолкли голоса, доносящиеся из коридора и помещение погрузилось в тишину. — Это была последняя лекция, — проговорил младший — Да. — Мы остались одни во всем здании, — Ухмыльнулся Глеб — Да. — Отлично. Артём поднялся и в его сторону, вынуждая Глеба раздвинуть колени и вклиниваясь между ними, садясь на дерево парты. Голова Артема оказалась прямо напротив его живота и он не замедлил воспользоваться своим преимуществом, забираясь руками под ткань толстовки и задирая её как можно выше, открывая себе белый живот, которого коснулся носом, проводя дорожку от ремня, больно впивающегося в тело от неудобной позы, вверх, к груди, где уже мешает толстый валик из ткани. Губы проложили новую дорожку по вздрагивающему животу, прихватывая нежную кожу, и как будто рисуя одному ему известные узоры. Фара упёрся руками и немного подвинулся вперёд, рискуя совсем свалиться, но был удержан сильными руками. Быстрые пальцы разделались с ремнем и он жалобно звякнул, ударившись об твёрдую поверхность, пуговицы, расстегнутые с хрустом и чудом не вырванные из своих гнезд, разошлись в оскале и Артём похлопал по бедру Глеба, заставляя приподняться. Он выполнил просьбу, упираясь ногами в стулья и не мешая немного стянуть с себя джинсы вместе с бельём. Артём поднялся, увлекая Голубина в поцелуй и осторожно касаясь горячего члена ладонью, обнимая его и проводя по длине, чувствуя как смещается тонкая кожица вслед за рукой. — Дразнить меня вздумал? — выдохнул Глеб в поцелуй, придерживая дернувшегося от неожиданности и замычавшего Артема за спину, и прижимая его к себе. Палец уверенно прошёлся по головке, размазывая выступившую вязкую каплю и рука вернулась вниз, сжимая ствол, — Не забывай кто тут папочка Вместо ответа, Артём толкнулся вверх- вниз. Глеб улыбнулся, погладив часто дышащего Артема по волосам. По пульсу, бьющемуся в ладони, он вполне мог бы считать удары сердца, но вместо этого двинул рукой и провел пальцами свободной по скуле, очерчивая её линию и спустился к челюсти, проводя по ней и приближаясь к губам, распахнувшимся навстречу. Глядя в глаза Глеба Артём смущался как в первый раз. Всё зависит от него, и он не хочет облажаться. В глазах Голубина зажегся огонёк, дающий понять, что всё верно, и он осторожно двинул рукой, чувствуя как слегка опавший было член, снова твердеет в руках. Длинные пальцы проскользили по языку, сжимаемые губами, а кисть, лежащая на члене двинулась вверх и вниз усиливая и ослабляя хватку. Глеб внимательно наблюдает за движениями полуголого Кулика, доверчиво раскрывшегося перед ним, и старается прислушиваться к происходящему снаружи, в коридоре. Там скоро должен пройти ночной сторож, закрывающий аудитории на ночь. Было бы глупо попасться ему. Голубин удивлённо охнул, когда губы обхватили головку, а язык прошёлся по кругу, задевая уздечку и забираясь под самое основание головки, едва сдержав желание громко заскулить, он вцепился руками в ритмично двигающуюся макушку и позволил горячему рту хозяйничать, впуская член до самого основания, так что нежная головка упирается в раскрытое горло и неожиданно выпуская, обдавая влажный ствол потоками холодного снаружи воздуха. Юркий язык, и следующий каждую неровность и скользящий по тонкой коже, пальцы, сжимающие бедра и Глеб не выдержал, сжимаясь до состояния атома и чувствуя как Артём насаживается до упора, принимая брызнувшую в горло сперму и вдруг отстраняется. Глеб, поправляя волосы Кулика, встал с парты. Гулкие, приблидающиеся шаги в коридоре, объяснили спешку и Артём отвернулся, застегивая ремень и хватая сумку с тетрадями, перескакивая по ступеням вниз, к двери.  Глеб остановился, стараясь привести дыхание в норму и открыл дверь, встретившись с недоумевающим сторожем, который как вкопанный переводил взгляд с него на красного как рак Артема. — Вы что тут забыли? — Спросил охранник элитного колледжа — Мы уже уходим. Нам разрешили позаниматься дополнительно и мы уже уходим. Засиделись. Всего доброго! —Резко проговорил Голубин, показывая взглядом, что им с Артемом пора идти. Глеб быстро зашагал в сторону выхода, а Артём смущённо посмотрел на сторожа, так и стоящего, как будто его заморозили. — Засиделись. Вот. Проскользнув мимо, Кулик припустил за другом. Сторож заглянул в аудиторию и покачал головой, запирая. Выскочив в прохладу улицы, Глеб остановился уперевшись в колени и стараясь унять слабость и бешено колотящееся сердце. Артём, выбежавший следом, почти упал на него сверху и громко расхохотался от накрывшего его облегчения