Вересковая пустошь

Проснулась поздним утром. Никогда не любила вставать рано, а выползание из кровати — это отдельное испытание. Солнце, тем временем, освещало кусочек улицы, его лучи попадали в моё окно, но проскальзывали над кроватью и освещали разве что входную дверь, рисуя на ней полукруг. Тень от блекло-красной деревянной крыши лезла в комнату. На улице уже копошились люди. Под моим окном было две парадные, но чуть левее расположилось несколько торговых лавок. Возле них сновали люди. Вот шиноби неторопливо идёт с миссии, там дети играют в догонялки, не шумят, на том спасибо, возле лавки кто-то покупает продукты. Коноха — как живой организм, существующий по своим законам и распорядкам. Лишняя я здесь. Но в самом начале улице показался человек, смутно знакомый. Серебристые волосы, чунинский жилет пыльно-зелёного цвета и повязка деревни Водоворота на левой руке. Сакумо? Это ты? Я слегка подалась вперёд, наблюдая за ним. Бетон подоконника студил ладони. Я на чердаке, и в этом маленьком окне он вряд ли увидит меня. Сакумо тем временем, улыбнувшись, помахал кому-то рукой. Видеть его улыбающимся было непривычно, но приятно. В последнее время, я слишком сильно сосредоточилась на том, что всё закончится, его самоубийством. Но думаю, стоит взять с него пример, и порадоваться жизни. Пока есть возможность. Есть возможность. Я задумалась. До его смерти осталось меньше года. Мне стоит поторопиться, если я хочу что-то изменить. Но как? Ему нужен будет друг, а мне нужен он. «Прекрасная почва для симбиотических отношений» — цинично отозвалось мыслях. Я облокотилась на холодную стену около окна. Как мне с ним поговорить? Как вообще разговаривают нормальные люди? Не читающие психиатрический справочник, вместо сказок на ночь. Впрочем, даже если заговорю с ним, что сказать? «Привет, я из другого мира»? Есть вообще какие-нибудь другие способы общения? Я не весело вздохнула, окончательно выползла из-под одеяла, а после и из дома, и накинув что-то на плечи, пошла по улочке, в сторону, в которую направился Сакумо. Мне было интересно, куда он шёл, и смогу ли я увидеть его здесь ещё раз. Как оказалось, смогу. В сорока минутах ходьбы расположилась академия шиноби. Небольшое здание за сетчатой оградой, кое-где сменяемой деревянным забором. Но это оказалось не единственным местом. Ещё пол часа и я вышла к резиденции Хокаге. К большому круглому зданию, огненно красного цвета. Близко подходить не стала. Лучше держаться подальше от тех, кому объявляешь войну. Только облокотилась на деревянную стену двухэтажного дома по близости. Он удачно находился в тени. Не люблю я солнце. И что мне теперь делать? К резиденции Хокаге иногда подбредали разнообразные фигурки, кто-то скакал по крышам, кто-то предпочитал человеческий способ передвижения — по земле. Интересно, а не выделяюсь ли я на фоне Коноховцев? На мне одежда из другого мира, она не броская, но всё же… Я критично осмотрела своё отражение в большом и зашторенном, мутном окне. Между мной и окном ходили люди. Конечно, окно-то на другой стороне, впрочем, идти к нему я не собиралась. Итак всё видно, ну шорты чёрные, почти офисно-деловые, майка, тоже чёрная, и кардиган, тонкий, чуть ниже колен, в тёмно-зелёную клетку. Мрачно, но за местную сойду. Впрочем, где-то здесь Майто Дай в трико ходит. Не думаю, что смогу удивить местных. Надеюсь. Люди тем временем медленно заполнили улицу. Их уже больше, и лёгкий гомон разговоров растекался от дома к дому. Солнце постепенно ползло выше. Пожалуй, лучше пойти домой. У прилавка шли маленькая девочка с мамой. Девочка неохотно плелась, медленно перебирая ногами. -Быстрее, а то опоздаем! — прикрикнула мама. Я бы не обратила внимания, но девочка тихо хрипела, и до меня донёсся слабый свист, как от чайника. Ой, не хорошо это. -Не свисти, — шукнула мама. Девочка зашевелила губами: -Больно.! Она закашляла, продолжая свистеть. Стоя у стены, я наблюдала за происходящим. Ну точно астматический статус назревает. Скорее всего на нервной почве, деревня шиноби как никак. Да и время не спокойное. -Не притворяйся, нам надо идти! Неужели приступ в первый раз? Похоже. Девочка вдыхала всё чаще и всё поверхностней. Она тревожно оглядывалась. Стоит помочь? Ситуация ухудшалась. На мамашу с дочкой поглядывали люди, беспокойство у дочки усиливалось, а кашель становился громче. Дышать девочка уже не могла. -Врача! Позавите врача! — послышалось в толпе, кто-то побежал прочь. Люди столпились полукругом, пугая ребёнка. Толпа гудела. Ох, это добром не кончится… -Не тяните её. — поверить не могу. Что я творю? — Тише, не бойся всё хорошо, — уверенно сказала я мелкой, подтолкнула её лицом к прилавку и направила руки на стол, чтобы она облокотилась. — Все три шага назад! Кто-нибудь принесите горячей воды! Крепкий чай или кофе, срочно! Скажите ребёнку, чтобы не нервничала, это важно, — обратилась я к мамаше. Тем временем торговец вынес таз с тёплой водой. Я попросила поставить его на прилавок и опустила руки девочки в воду. Мама что-то шептала ей, пока она делала всё ещё хриплые и свистящие вдохи. Кто-то принёс стакан с кипятком. И хотел было унести его обратно, но я забрала стакан и поднесла его к носу девочки, чтобы пар увлажнил воздух и дышать стало легче. -У ребёнка бронхиальная астма. Лучше сходите к врачу. — сказала я родительнице. Девочка перестала кашлять, но дышала всё ещё с трудом. Тем временем принесли кофе. Девочка сделала глоток, морщась, мол не вкусно. Ну что поделать? Она отхлебнула ещё чуть чуть и перестала свистеть. Приступ шёл на спад. — Приступ может повториться, — Нет, он точно повториться, — займитесь лечением. Хотябы приобретите ингалятор, только не злоупотребляйте, он останавливает приступ, но болезнь не лечит. -Где девочка? — послышался громкий женский голос, из толпы выбежала Цунаде. Бригада спасения? Вовремя. -Цунаде-сама, она здесь, — пролепетала девушка, — моей дочке стало плохо! Я отошла от девочки, дыхание которой окончательно выровнялось, и шагнула к толпе, стараясь слиться с ней. Цунаде разберётся со всем, а мне здесь больше делать нечего. Цунаде и девушка общались о чём-то, и я побрела прочь, но вдруг послышался вскрик: -Это она спасла мою дочь! Я замерла на месте. Уйти уже не успею. Ой, не хорошо это, ой не хорошо. -Я тебя раньше здесь не видела. — сказала Цунаде, положив мне руку на плечо, не иначе, чтобы я не сбежала, — у нас в госпитале не хватает врачей, а ты, похоже, как раз разбираешься в медицине. Как на счёт того, чтобы устроиться ко мне на работу? -Моя специальность — психиатрия и клиническая психология. Едва ли я смогу вам помочь. — спокойно сказала я. -Врачи разные нужны, врачи разные важны, — она ободряюще похлопала меня по плечу, — завтра в девять придёшь в госпиталь, поговорим о твоём трудоустройстве. Она исчезла и я осталась одна. Приплыли. Хотела, называется, держаться от людей подальше. Что делать? Как быть? И кто виноват? — три вечных вопроса русской литературы, ответ на которые мне не найти. Пока на улице царил лёгкий переполох я побежала прочь. Ещё на кого-то нарваться не хватало! И только на своей улице я облегчённо вздохнула, и уже не торопясь побрела к дому. В животе противно заныло, на третий день голодовки, мой организм вспомнил, что еда нужна. Какая прелесть. Я мало ела, даже дома, когда такая возможность была. Никогда не завтракала, обедала только по воскресеньям, ежидневно только ужинала. У меня просто не было времени. Верите ли, но я училась на профессию мечты. Почти, профессию мечты. И отдавала этому всё время и все силы. В магазине нашлись дешёвые онигири, а в рюкзаке ручка и блокнот. Я нашла дерево около пустыря, забралась на него и разместилась на ветке. С точки зрения биологии, то на чём я сижу это придаточный побег! Простите, привычка… Мысли щекотнула новязчивая идея, напишу этому чуду письмо. Надо просто понять, что я хочу ему сказать, и с чего начать. «Просто». Так просто, что ужас. Хотя… Ладно, я уже знаю, что получится на десять из десяти по шкале тупости. «Сакумо Хатаке, Если вдруг наболит — приходи ко мне, жалуйся. Можешь даже кричать или бить посуду. Только не забывай моё имя, пожалуйста. Я твоё никогда не забуду.   Это написал поэт. К сожалению, лучше я не скажу. Глупо, да? Знаешь, неиронично люблю лирику серебряного века. Ту, которую проходят в школе, и про которую говорят: «Скучно!». Тоже смешно, да? Знаешь, я бы хотела дружить с тобой. И тебе наверное, забавно это читать. Ну что поделать? Жизнь в целом штука забавная. Хорошего вечера, прости, за беспокойство». -Давай играть в пни банку! — крикнул кто-то внизу. Я притянула к себе колени и посмотрела вниз, там Обито, Какаши, Рин и ещё какие-то дети бегают с ними. «Играть в пни банку» — вот, что значит тяжёлое детство. -Чих! Получилось громко. Меня могли заметить. Это не хорошо. -Может это вражеские шиноби? — насторожился Обито. -Сейчас я их найду! — крикнул какой-то парнишка из Хьюго. Всё, мне крышка. Он активировал бьякуган и осмотрелся. Он оглядел пустырь несколько раз, он смотрел на моё дерево, смотрел сквозь меня, но так ничего и не сказал. -Здесь никого нет, — виновато прошептал он. Он меня не увидел? Но как? -Значит это призраки! — заявил Обито. -Дурак, призраков не существует. — буркнул Какаши. -Ребята, не сорьтесь, — улыбнулась Рин. Возможно, он не видит меня потому что у меня нет чакры? Я продолжала смотреть на пустырь. В этом мире, чакра есть у всех, но у простых людей она почти не развита. Но я не из этого мира. Значит, у меня её вообще нет? Интересно. Значит, если я научусь вести себя тихо, смогу стать не плохим шпионом? Дети ушли, а я сползла с дерева и отправилась домой. Письмо было готово. Логично, что дома меня никто не ждёт. Я отварила рис и вскипятила воду. Скромный ужин был готов. Я могла бы сделать что-то по вкуснее, но меня ограничивали финансы. И лень. Отсутствие чакры меня заинтересовало. С одной стороны, было обидно, что я никогда не смогу лазать по стенам, ходить по воде использовать дзюцу, но с другой стороны… Для этого мира я невидима, и это плюс. Мне хотелось проследить за тем что происходит в Корне. В моём маленьком фандоме ходят слухи, что одной из причин самоубийства Сакумо был приказ от Данзо. Это логично, Сакумо пошёл против системы, убрать его было необходимо для сохранения иерархии приоритетов: «сначала миссия, потом друзья». Или, он мог перейти дорогу Данзо. Не удивлюсь, если его тоже пророчили в Хокаге, а значит для Данзо он — помеха. Но я всё ещё человек. Они могут услышать, увидеть, поймать, убить меня. Это не хорошо. Но есть ли у меня другие идеи? Нужно подготовиться. Я вспомнила Наруто. В первых сериях он использовал технику нивидимости, для которой не нужна чакра! Я знаю, что мне нужно! Тряпка-неведимка! И седативные. И я вновь вышла на улицу. Хочу отнять игрушку у ребёнка. Осталось только найти ребёнка с этой игрушкой. И я нашла. Это был Гай. И Обито. Они перетягивали огромное полотно, меняющее цвет. Гай рванул чуть сильнее и ткань оказалась у него в руках. Она была настолько большой, что тот мог бы несколько раз с головой обмотаться этой штукой. -С этой штукой я покажу Какаши, что я тоже крутой! -Нет. Мне нужнее! Я докажу, что можно стать лучшим шиноби и без нинджутсу! — крикнул Гай. Гай — мальчик лет восьми, относительно этого мира, он как я — дефектный. У него есть чакра, но он не может ей управлять. Наверное обидно, когда рождаешься в мире, где люди способны ходить по воде, формально использовать магию! А ты всем этим обделён. Но он похоже не сдаётся. Я нервно усмехнулась. У меня есть два путя: украсть тряпку невидимку, или выклянчать её у детей. -Я тебе её не отдам! Она из сундука бабушки! Это собственность клана Учиха! О как, да похоже я нашла серьёзную штуку. Я огляделась, и подошла к ребятам. -Привет, мальчики, — я присела на корточки. — Если не можете поделить эту штуку, могу ли я её одолжить? -А ты ещё кто? — спросил Обито. -Я никто. И не хочу никем быть. — Обито поморщился, — Тебе не нравится эта фраза? Тогда запомни её и никогда не говори. Имя, это то, как тебя зовут близкие. Отказываясь от него, ты отказываешься от друзей. — Я мысленно хмыкнула: о как поиздевалась над ребёнком. -А что с твоими друзьями? — спросил Гай. -У меня их нет. Но есть человек, с которым я бы хотела дружить. Ему нужна помощь и только я могу его спасти. Для этого мне нужна эта штука. — Только я? Не много ли я на себя беру? -У меня тоже есть человек с которым я хочу дружить! И эта штука мне очень нужна! Я чувствую тоже самое, что и ты, и благодаря тебе мне легче понять, чего я хочу. Спасибо большое, но я не смогу отдать её тебе. Бабушка мне не простит… -Тоесть — нет? — я устало вздохнула. Дети — это не моё. Надо было идти другим путём. Я сняла с шеи цепочку с кольцом. — Красивое, правда? — я приподняла его, чтобы оба мальчика увидели. Левой рукой я держала цепочку, а правой чуть отвела кольцо. Хлоп! Отпустила его и щёлкнула пальцами между лицами мальчиков. — Я буду считать до десяти. — левой рукой я качала кольцо, а правой ритмично и приглушённо щёлкала. Монотонные хлопки отозвались эхом в черепной коробке. В том числе моей, — Вы забудете нашу встречу. Вместо неё я скажу вам новые, настоящие воспоминания. Ноль, вы будете внимательно слушать и запоминать. — продолжаю издавать пальцами ровный тихий звук. Мой голос спокоен, ровен и медлителен, — Раз, это был обычный мягкий вечер. Два, вас было только двое. Три, вы начали спорить и перетягивать ткань. Четыре, порыв ветра вырвал её. Пять, из-за ветра Обито в глаза попал песок. Шесть, ткань оказалась на дереве. Семь, Гай первый заметил где она. Восемь, ветер стих. Девять, я закончу считать и вы продолжите жить с новыми воспоминаниями. Десять. — щёлкаю пальцами в последний раз, особенно громко, слегка дёргая рукой. Теперь главное не шевелиться. Мальчики чуть вздрогнули и начали оглядываться. Из рук Гая выпала тряпка-невидимка. -Ты её видишь? — в панике спросил Обито. -На том дереве! — крикнул Гай. Обито протёр глаза. -Песок попал, — жалобно сказал он. — Надо пойти за лестницей. — выдавил он, смотря на дерево. -Да, — кивнул Гай и вместе они убежали с пустыря. Я подобрала тряпку-невидимку и направилась домой.