Золотая рыбка

      — Соня… Жива. Но как?! Ты?! Мы?! Мы думали что тебя убили или что ты сама бросилась?! А ты снова нас всех обманула и оставила с этой мучительной болью жить. — дверь за Ольгой открылась и в проходе показалась Алина с Мишей и Ваней, мальчишки держали девушку за руки. Ваня как только увидел маму, сразу же к ней подбежал и обнял её.       — Софья Андреевна, они гуляли у нас во дворике и я решила…       — Все правильно решила, а теперь иди ложиться спать. — Алина с Мишей ушли, а Соня подожгла еще несколько свечей, чтобы мягкий желтый свет озарил комнату. Оля стояла молчала и смотрела на подругу, которая спокойно ходила и поджигала свечи. Белова не сразу же, но все-таки заметила живот Сони.       — Это ребенок Виктора? — тихо спросила девушка.       — Да, я «умерла» будучи беременной.       — Но зачем?       — «Зачем» что?       — Зачем ты «умерла»?       — Я узнала о новой интрижке Пчелкина, это разбило мне сердце, да и надоело это все. Вот поэтому я и «умерла».       — А Фархад, он твой муж?       — Нет, Фарик как был моим другом, так им и остался. Оля вас не будут искать в новом доме?       — Не думаю, Саша уж слишком увлечен беседами с Фархадом, да и я не уйду пока не разберусь во всем. Так что рассказывай, что и как. — Ольга расположилась в большом и мягком кресле в комнате Сони, а Ваня залез на кровать и только его голова коснулась подушки, мальчик уснул сладким и крепким сном. Соня села за туалетный столик и принялась рассказывать подруге как это случилось. — Хорошо, я понимаю из-за чего, я понимаю как ты все документы оформила, но кто та девушка в морге была и кто тебе в этом помог.       — После квартиры, я с Алиной поехала в ресторан, там нас ждал Фархад. Я все ему рассказала и он хотел убить Виктора в тот же день, но я ему этого не дала сделать. Фарик нашел какую-то девчонку, которой нужны были деньги причем очень срочно. Сказав ей что она должна будет умереть, девушка согласилась, я не знаю почему ей надоело жить, но и на тот момент мне было все равно. Фархад все устроил, я специально подбросила в сумочку блокнотик, где было написано: «Позвонить Оле Беловой». Я предполагала что милиция сначала тебе позвонит, а ты уже Саше. В день моих «похорон» я присутствовала, благо меня никто не узнал, хотя я стояла рядом с Темой и Алей, но они были слишком убиты горем, чтобы замечать кого-либо. После похорон я прилетела сюда и вот живу тут, пока ребенок не родиться. А ту вы приехали и теперь не знаю как быть.       — Мне с одной стороны тебе и жаль, а с другой я чувствую предательство к себе, к ребятам, к твоей семье.       — К семье… Они погибли, месяц назад. Папа приехал к Теме и они всей семьей поехали в путешествие, в них влетел грузовик, водитель не справился с управлением. Вот и все. Я единственная кто был на похоронах, я провела их в последний путь и теперь знаю что они со мной, и поддерживают мой каждый шаг.       — Я…я…я не знала. Прости. — Ольга вскочила с кресла и обняла подругу, так сильно, как только умела. Оля услышала тяжелый выдох Сони и пару горячих капель упали ей на кожу. Дав подруге прийти в себя, Ольга вновь вернулась в кресло. — И что дальше?       — Теперь и ты знаешь мою тайну, так что нужно перебираться обратно в Москву. Так как здесь меня могут раскрыть в два счета.       — А ты не собираешься открыться Вите и остальным?       — Нет и тебя прошу этого не делать, я хочу понять свои чувства к Пчелкину. Я боюсь вновь потерять ребенка, как несколько лет назад. Ты помнишь это?       — Помню. Я никому не расскажу, но позволь мне приходить к тебе, как минимум пока мы тут.       — Конечно приходи, тем более Ванька подружился с Мишкой. Ваня так сильно вырос, вроде бы недавно его носила на руках, а теперь вон какой богатырь.       — Дети всегда быстро растут, ты это и сама скоро поймешь.       — Оля уже поздно, оставайся у меня ночевать. Пойду в другою комнату. — девушка встали изо столика и вышла из комнаты.       Ночь легла на город бархатным покрывалом, пряча под собой шорохи чужих шагов, недосказанность телефонных разговоров и чью-то боль, растворённую в сигаретном дыме. Луна — словно фонарь для потерянных душ — скользила по мокрым крышам, отражаясь в лужах, как в глазах тех, кто слишком давно не спал. Темнота не пугала, она обволакивала, становилась соучастницей тайных встреч, нераскрытых планов и тишины, которая звучала громче любого выстрела.       А потом пришло утро — не робкое, а ясное, будто знало, что этой ночью было сказано слишком много. Лучи солнца медленно пробирались сквозь пыльные окна, осыпая комнаты золотой крошкой и оставляя на щеках прохожих тёплые отпечатки. Дом затаился в короткой паузе перед суетой, словно делал глубокий вдох, прежде чем снова закружиться в привычной круговерти. Утро не стирало ночь — оно лишь молча укрывало её шёпотом новой надежды.       Соня проснулась и по привычке выглянула во внутренний двор, не ожидая там увидеть Фархада, девушка простояла минуту в молчаливом шоке, но потом спустилась вниз и присела возле друга. Фархад наблюдал как прислуга носила продукты для завтрака, как с неба потихоньку исчезала луна и как в небольшом фонтанчике переливалась вода с одной чаши в другую.       — Карима мне сказала что у тебя были сегодня ночные гости? Тайна раскрыта?       — Да, Ваня нашел проход между домами и пришел играться с Мишкой, Оля тоже нашла ход. Я немного испугалась и чуть ли не убила свою подругу, я подставила нож к её горлу.       — Ты защищала ребенка, ты не могла знать одна ли она пришла.       — Ты прав, но тайну я только ей раскрыла. Мне тяжела здесь без подруг, да Амина все время рядом, но иногда нам нужен отдых друг от друга. Могу я тебя попросить, чтобы ты разрешил Ольге приходить сюда, пока Ваня будет играться с Мишей. Естественно ты можешь усилить охрану или же попросить прислугу присматривать за бригадирами, чтобы они не нашли нас.       — Разве я могу тебе отказать, мы так все и сделаем. Я пришел к тебе не только по поводу Ольги, нужна твоя помощь как юриста. Я бы хотел провести через твою фирму договор с Беловым. Возможно ли это?       — Тяжело, но возможно. Мы сделаем твою фирмой посредником между моей фирмой и фирмой Белова. На что будем делать договор?       — На новую поставку «алюминия». Как ты знаешь, недавно у ребят немного не получилось и мы решились на новую сделку.       — Рискуете вы Фарик, но я все сделаю. Мне нужно будет трое суток.       — Хорошо, я сегодня заберу бригадиров в город, а ты скажи Ольге пускай возвращается в новый дом. Чтобы другие женщины ничего не заподозрили.       — Хорошо.

***

      Маленький городок на юге, где родился Фархад Джураев, в апреле напоминал открытку из другой эпохи — тёплую, выцветшую от времени, но всё ещё живую. Узкие улочки, вымощенные плиткой, пахли пылью и абрикосовыми деревьями, что цвели в каждом дворе. Цветочные ковры из лепестков рассыпались у крылечек — так весна здесь входила в дома без стука. Старики в национальных тюбетейках уже по утрам сидели на скамейках у чайхан, обсуждая последние новости и кивая каждому прохожему с доброй неспешностью. Воздух был наполнен ароматами базарной зелени, свежей лепёшки и пряного чая с чабрецом. В этом городке всё текло медленно: время не торопилось, дети играли босиком в пыльных переулках, а женщины вывешивали только что выстиранные ковры на солнце. В этом апреле город был особенно красив — молодой, будто только проснулся после долгой зимы, но уже хранил в себе что-то старинное, настоящее, похожее на самого Фархада.       — Фарик, зачем ты нас вытянул? — прогремел бас Космоса.       — Чтобы вы наконец вдохнули немного свежего воздуха. А то все время дома сидите, а тут небольшая прогулка.       — Фархад, а это что за место? — спросил Фил.       — Оооо, это мой друг бывшая центральная площадь. Раньше здесь зачитывали приказы, позже сюда приезжали цирковые артисты и показывали шоу, а иногда здесь устраивали показательные казни. Сейчас же это место забытое людьми, но оно хранит в себе память людей, который здесь были.       — Жаль нету фотика, так бы была хоть какая-нибудь память.       — Да ладно тебе Фил, приедешь ты еще сюда и не раз. — сказал Белый, — Фарик, а куда мы идем?       — К моему другу, у него лучший кофе в этом городе. Я давно у него не был. — Фархад свернул в переулок и ребята свернули за ним. Зайдя в небольшие двери они были поражены. Внутри дома оказалась кофейня. Она полностью была украшена деревянной мебелью, под потолком висели цветные лампы, которые наполняли разноцветным светом кофейню. Аромат кофе летал в воздухе, сначала было немного тяжело привыкнуть к такому резкому запаху. Но спустя пару минут никто из бригады не обращал внимание аромат. Парни присели на пол за два круглых столика, к ним подошел молодой паренек и спросил чтобы они хотели испробовать. — Попроси Ибрагима сделать кофе по его рецепту и скажи что для меня. — паренек кивнул головой и скрылся где-то в помещении. Спустя несколько минут он вынес кофе и расставив чашки, налив напиток, парень направился к новым посетителям. — Прошу вас друзья наслаждайтесь.       Космос сделал глоток первым. Горечь кофе ударила в язык, но быстро сменилась мягкостью и тонкими нотами чего-то цветочного. Космос прикрыл глаза — и будто оказался на детской кухне, где мама варила ему какао, когда он болел. Тогда всё было просто: любовь выражалась в кружке горячего, сладкого, немного горького. Сейчас он был взрослым, опасным, с тенью за спиной, но этот глоток вызвал щемящую тоску по времени, когда жизнь не требовала решений.       — Как будто мама рядом, — хрипло пробормотал он, будто сам не веря, что сказал это вслух.       Фил поднёс чашку, вдохнул аромат и усмехнулся. Во вкусе он уловил цитрусовую ноту — лёгкую, игривую. У него в голове всплыла поездка в Сочи, юность, море, первые деньги и первая любовь. Не имена — ощущения. Кофе напомнил о времени, когда всё было впервые: первый пиджак, первый проигрыш, первая победа.       — Свежо. Как в тот день, когда я впервые выиграл в боях без правил. Только теперь ставки другие, — произнёс он, глядя в чашку, как в зеркало прошлого.       Пчёлкин не сразу отпил. Он посмотрел на чашку, как на собеседника. Когда всё же сделал глоток, его лицо изменилось — в кофе он уловил терпкость, как у старого коньяка. И вместе с этим — жар восточного солнца, шум улиц и голос Сони, смеющейся где-то позади. Это был вкус предательства и нежности одновременно, вкус сложной жизни, которую он сам выбрал.       — Этот кофе как женщина, которую невозможно забыть, — бросил он в пространство, и никто не стал смеяться.       Белый пил медленно, как будто слушал напиток. Вкус показался ему глубоким, дымным, с долгим послевкусием. В нём было всё: тревога, память, ответственность. У Белого не возникло одной ассоциации — это было нечто большее, как будто кофе стал метафорой всей его жизни. Он вспомнил деревенскую баню, запах берёзовых веников, лицо отца, который когда-то крепко держал его за плечо и говорил: «Будь сильным, Сашка».       — Сильный вкус. Такой, что остаётся с тобой, — тихо сказал он. И снова замолчал.       Фарик смотрел на них всех с лёгкой улыбкой. Он уже знал, каким будет вкус. Для него этот кофе — как сама Родина. Не страна, не город, а дом: старый, с прохладными стенами и звуком воды из фонтана. Он чувствовал в напитке все апрельские рассветы, запах свежего базара, голос матери, зовущий к столу. Он не сказал ничего. Просто кивнул старику Ибрагиму, который вышел из кухни чтобы увидеть своего друга, и отпил, будто приветствуя свои корни. В этот момент он был не авторитет, не посредник, не связующее звено. Он был просто сын своего дома.       Этот момент не хотелось прерывать, но к сожалению, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Пчелкин поставил чашку на блюдце, сделал глубокий вдох и на выдохе обратился к Фархаду.       — Фарик, ты встречался с Соней в день её смерти?