Солнце вместо лампы

Мундроп сжимал дрожащими руками одеяло, поджимая свои губки. Его трясло. Паникующий взгляд скользил по помещению. Он был совершенно один, в этой кромешной темноте, из-за которой Мунни начинал паниковать и тяжело дышать. Страх окутывал все его тело, забирая в свое царство с головой. Рваное дыхание, слезы стекают по щекам. Он не хочет оставаться в этой темноте, он не хочет оставаться один! Взгляд метался по темной комнате, замечая все больше пугающих силуэтов. Он, вроде как, не маленький, но все равно до ужаса боялся темноты. Каждый раз его бросало в дрожь, пока дыхание прерывалось и тогда уже ему просто хотелось плакать от своей беспомощности. Глаза уже давно были на мокром месте. Проезжающие машины, что только на пару мгновений освещающие комнату светом, пугаще гудящий ветер, голоса и смех людей, что казались в этот момент чертовски пугающими. Прямо как в детстве у бабушки в деревне, когда тебя окружает эта тьма и свет от фар проезжающих машин, заставляющие ежиться и прятаться под одеяло. Оттикивающие секунды часы звучали по-настоящему настораживающе и пугающе в этот момент, когда с собственным разумом так грубо играл страх. Мягкие прикосновения не сразу отвлекают от этих мыслей, концентрации на пугающих явлениях за окном, тикающих часов. Руки обвивают чужое дрожащее тело. Так тепло и приятно рядом с этими руками. Это так успокаивает его душу. Мундроп через призму слез смотрит в чужое, такое родное и доброе личико, тихо всхлипывает и прижимается ближе к Сандропу. Каждый может чего-то бояться. Это нормально. Никто не должен за это как-то отчитывать или унижать человека. Слишком уж это бескультурно и некрасиво, неуместно и низко. Санни прижимает к себе ближе лунного парня, целует его лобик так аккуратно, будто боясь повредить свое чудо. -Тише, милый. Я с тобой, слышишь? Тебе нечего бояться. Луна освещала эту милую парочку, что сидя на больничной койке обнималась. Рука светлого зарывалась в чужие волосы, аккуратно потрепав их. Он аккуратно укладывает Мунни в постель, накрывает одеялком. Солнышко прилег рядом, все поглаживая чужие волосы. Парень тихо напевал колыбельную. Это, наверное, было бы унизительно, узнай об этом например Монти или Роксана — издевок с их стороны он бы не смог избежать. Сандроп был самым милым и добрым психиатором в этой больнице, так что все, кто был в адекватном состоянии в момент его дежурства не могли ничего плохого сказать в его сторону. Конечно, обеспечить полное спокойствие в этой больнице он бы точно не смог. Все таки тут, зачастую, лечатся люди с психическими отклонениями. Взгляд задевает чужое личико, осматривая его. Вроде спит. Искусанные по привычке губы вновь касаются чужого лба на прощание и тогда врач, поправив одеялко, уходит в свой кабинет. Оставшееся время он проведет за перебиранием и заполнением важных бумаг, медкарт больных и справок для тех, кого вскоре будут выписывать. Среди них был и Мундроп. Его выписывают, а парень так и не избавился от своих панических атак из-за темноты. Как-то неприятно думать об этом. Может, Санрайз не такой уж и хороший психиатр?