Bonds: diablerie, enemy

Widowmaker — Night Argent.

Could not escape from her beautiful break down turn away turn away but you’re too late like a siren of the sea she calls to me i see the look in her eyes oh, my bless soul. — Азраил, ты же понимаешь, что это не шутки и в таком случае не только нам, но и нашим детям грозит опасность? — Какой бы страшной не была ситуация, мы любой ценой должны защитить их от этих грязных тварей, Чешир, может Минхо что-то об этом знает? — Не впутывай моего сына в это дерьмо. — Знаю что? — Минхо заходит домой, замечая в проходе не только своего отца, но и его коллегу. — Ничего дорогой, как прогулка? — Ужасно, я снова сорвался на какого-то милого паренька по имени Хан Джисон, а этот дурак ещё и помог мне дойти, с таким доверием к вампирам он долго не проживёт.. — Стоп, Хан Джисон? — вмешивается Азраил. — Да, вы его знаете? — Он..мой.. — Ваш кто? — Сын. — Сын!? — У Минхо глаза по пять копеек. — вы.. хорошо его воспитали, он довольно милый. Азраил прыскает в кулак, затем продолжает обсуждать сложившуюся ситуацию с отцом Минхо. Как оказалась, рано утром в школе нашли тело ученика. Чистокровный вампир. Убить таких не просто, обычные смертные ещё не научились подобному, вариант один, это был диаблери. Диаблери — это скорее процесс, когда один вампир питается другим вампиром как смертным. Однако сделав это, убийца выпивает не только кровь жертвы (а кровь вампиров гораздо вкуснее, чем самая вкусная кровь простых смертных), но также и силу жертвы. Похищая жизнь вампира, который находится ближе к Каину, первому вампиру, вампир навсегда усиляет собственное витэ. Таким образом, даже юный вампир может получить могущество старейшин, конечно же, если у него хватит силы и наглости отнять ее у них. Среди старейшин это преступление известно как Амарант: говорят, что в былые ночи жертве присылали цветок амаранта за неделю до того, как на него начинали охотиться. Легенды Сородичей рассказывают множество темных историй о кровожадных детях, которые предавали и пожирали своих сиров, и поэтому cтарейшины Сородичей с таким недоверием относятся к неонатам. — Ладно, Минхо, сынок, ты в последнее время замечал что-то странное? — Кроме внезапно закрывшейся школы нет, а что? — В корпусе нашли тело ученика, убитого диаблери. — Это не я, ты же знаешь? — Конечно знаю! Господи! Ну и ляпнул, глупый! Ты только никому пока не говори. — Есть сир. — выкрикнул Хо и направился в свою комнату.

ꗃ

Хан Джисон отправился домой недовольным. Всю его прогулку безвозвратно испортили. Поднявшись в свою комнату и задумавшись о чем то своём, он даже не заметил, что его зовёт мать. — Хан! Ты меня слышишь? — кричит мама. Джисон игнорирует, плюхаясь на мягкую застеленную кровать, такую приятную и прохладную. У парня с родителями отношения не особо то и тёплые. Родителям никогда не было дело до сына, потому он и вырос отстранённым. У него и из друзей только Чонин. Отец конечно пытается на людях делать вид, что они супер пупер друганы, но это лишь иллюзия. Мама иногда пытается проявить тепло по отношению к сыну, но слишком поздно рыпаться, Хан уже сформировался как личность, потому перестроить его просто невозможно. Холод всегда присутствовал между Джисоном и родителями, но никто не пытался это исправить. Хан чувствовал себя живым в постоянной мерзлоте, в то время как родители были поглощены работой, а не по крови близким человеком. Тепло лишь отпугивало вампира, как испепеляющий солнечный свет. Хан Элис Вилард, поистине прекрасная вампирша. Многие ее уважают, хотя не стоило бы. У таких как Элис и Азраил много скелетов в шкафу. Элис работает спонсором доноров в международном банке крови. Она ищет, предлагает контракты смертным, перевозит донорскую кровь в банки и бары, в общем, занятая женщина. Однако никто не идеален. Несмотря на всю легальность ее детища, она предпочитает убивать людей и досуха выпивать их кровь. Элис влиятельная шишка, даже COVICA, которые знают о ее делишках, делают вид, что не замечают всего, чтобы не марать руки. Хан Азраил Вилард — представитель COVICA на пару с отцом Минхо. Оба из отдела по межрасовым конфликтам. Сначала не одобрял увлечение возлюбленной, считая ее преступницей, но после втянулся и сам, за что впредь получает осуждающий взгляд со стороны сына. — Ханни, дорогой! Наконец Джисон просыпается из некого сна и осознаёт, что его зовут. Поднимаясь с кровати, Хан спускается на кухню. — Ты что-то хотела? — Да! Ты чего такой рассеянный? Сегодня у папы крупное совещание с Чеширом и зачем то он позвал нас на ужин к ним домой, отказы не принимаются, пожалуйста, оставь наушники дома, хорошо? — женщина подходит ближе и завлекает дитя в объятия, мягко чмокая в блондинистую макушку. — У Чешира есть сын, твой одногодка, страшно красив, даже коварен, на твоём месте я бы приударила. — Мам.. ты о чем вообще, он же парень. — И что? Счастью нет разницы до такой чепухи, да хоть кошак! — Я все равно возьму наушники, вдруг они там все шизики поехавшие, я не намерен тогда слушать их бред. — Ну ладно ладно, иди, собирайся, я тоже пошла. — А ты давно с Чеширом знакома? — Лет так пятьсот, а что? — Обычно ты не собираешься на встречи с вампирами, а сейчас цветёшь и пахнешь, ты изменяешь отцу? Женщина мгновенно помрачнела. — Хан Джисон Вилард, кто позволял тебе лезть в мою личную жизнь? Марш в комнату, ещё одно подобное обвинение и я отправлю тебя на солнце! Сон сверкнул голубыми глазами, скрываясь на лестнице. Ну и что ему надеть? Они идут к ним домой или в какой нибудь бар? А там будет кофе? И будет ли выбор пакетов с кровью? Джисон не пьёт кровь алкоголиков. Надевая обычный чёрный худи и обтягивающие чёрные джинсы, любимые потрепанные кеды и серёжки гвоздики, Хан смотрит в зеркало, оценивающе проходясь взглядом по самому себе. — Что скажешь, Чонин? — Черт! Ну ты и дурацкий! — Ты все ещё не научился быть незаметным, позанимаюсь с тобой на выходных. — Правда? И не съебешься гулять? Ура! Прикид шик, сынок Чешира потечет. — Ага, конечно, так каждый второй ходит. — Уши не еби, иди давай, я тут позалипаю. Джисон уже давно смирился с тем, что пока хозяина комнаты нет дома, Чонин может спокойно заходить через окно и тусоваться здесь, часто он практикует свои силы и пытается прятаться от Джисона, но, как видно, выходит у него пока не очень. Ян ничего не трогает, кроме еды и игровой приставки, друг и не жалуется, ему вполне комфортно. Довольно часто они засыпают вместе и Хан скидывает Нина с кровати, потому что тот закидывает на него свои ноги. Дружат они больше тридцати двух лет. Чонин паренёк довольно необычный. Проще говоря он просто буйный подросток. Часто сподвигает Хана на необдуманные и опасные поступки. Игры по типу: давай постучим смертной бабульке в окно и убежим? В его стиле или «давай кто больше крови выпьет?» или вообще «А давай ты выпьешь кровь наркомана? За 20 тысяч вон? Или слабо?». Он подсадил Джисона на человеческие снеки, шоколадки, чипсы, энергетики, кофе и подобные человеческие шалости. Чонин единственный человек, ради которого Джисон может выключить музыку, снова попасть в реальность. У друзей одинаковые музыкальные предпочтения. Они меломаны, и их плейлисты почти идентичны. — Хан, если там будешь жаренная курочка, выходи за него. — Чонин, иди в пизду. — Я тоже люблю тебя, сладкий! — кричит в след Моран. Джисон направился во двор, сразу замечая отцовскую машину, только вот за рулем был кто-то чужой. Человек выглядел мрачно, даже чересчур угрюмо и вычурно и да, это был именно человек. Хан чувствовал его сладкий запах. Тревожность начала подкрадываться к сознанию парня, но тот не подавал виду. Через минут пятнадцать, в автомобиль садится мама Сона. — Дорой, Чонин снова остался у тебя? — Да, мам. — Когда ты уже перестанешь его пускать? От него ужасно пахнет, полукровкам не место в нашем доме. — Ты сейчас одна к своему Чеширу поедешь. Женщина замолчала, больно щипая плоть на руке сына. Ехали они молча, только водитель изредка кидал короткие взгляды то на Элис, то на самого Джисона. Дорога была относительно долгой. Час езды от имения клана Хан. Одно было непонятно. Что в отцовской машине делал человек, но это он выяснит потом. Подъезжая к одному из особняков клана Ли, парню в глаза с ходу бросается огромное количество зелени, что украшает всю территорию. Аллея из пушистых, благородных кипарисов расстелилась по периметру всего сада. Живая изгородь из душистой сирени обрамляет дорогу из высеченного булыжника, что ведёт ровно ко входу в здание. В определённых точках стоят слуги и все они, почему-то люди. Джисон не понимает, ведь такая практика строго запрещена, любой неопытный вампир, проходящий мимо может учуять человеческую плоть и переубивать всех. А если кто-то из прислуживающих поранится? В подобных условиях получить травму — расплюснуть. Вилард сквозь тонированные окна автомобиля старается разглядеть больше деталей, но взгляд не фокусируется на чем-то одном, конкретном. Запах сладкой, свежей крови и такой манящий стук сердца дурманит голову. Чёртово минное поле. Хан отсекает всякие попытки матери заговорить с ним и начать очередную тираду своих никому не нужных нравоучений и наставлений, которым, мальчишка, конечно же, никогда не следовал. Выходя из машины парень оглядывается, подмечая для себя отличие вида особняка клана Ли от клана Хан. Родной дом Джисона светлый, не смотря на то, что принадлежит таким темным существам, как вампиры, в то время как здание перед ним полностью в тёмных тонах. Возможно в этом забавном наблюдении присутствует доля настоящего существа кланов. Обе семьи издавна считаются вентру*, однако несмотря на такой почётный титул, некоторые лишь на вид аристократы, а их поступки и действия больше смахивают на выходки бродячих котов*. На пороге главного входа появляются две новые фигуры, одна из них кажется Джисону до боли знакомой. От вампира слева так и веет могуществом и силой, будто сам архонт привстал перед ним. Его габариты значительно больше, чем габариты вампира справа. Тот высокий, но худой и явно уступает по силе. От него больше веет ебанутостью и наигранной серьезностью. Какое совпадение, это же тот самый неадекватный вампиреныш, что совсем недавно стонал в лесу, съёжившись от непонятной боли. Что он тут забыл? Дальний родственник? Ли Минхо, так же его звали? Вполне возможно. Слишком мало ответов и очень много вопросов. Взяв мать под руку, мать и сын направились ко входу. Элис показательно склонила голову, видимо, в знак уважения, Хан на это лишь усмехнулся, привлекая внимание двух стоящих рядом вампиров. — Миссис Элис и..? — подал голос незнакомец. — Хан Джисон, мой сын. — Проходите пожалуйста. — Минхошечка, дорогой, скажи маме, что я привезла редкую кровушку, — женщина наигранно посмеивается. — в качестве презентика, а потом подходи к нам, с сыночком познакомься. — Мы знакомы, миссис Хан. — оглядывает Джисона Минхо. — Как это знакомы!? Хани..? — Я его не знаю, иди давай. — скомандовал Вилард, слегла подталкивая женщину в спину. — Жестко он со своей мамой.. — шепчет парень. — У него тараканов, как у тебя гантелей. — отшучивается Минхо, входя в дом. Убранству в доме Ли можно только позавидовать. Сразу чувствуется присутствие настоящих аристократов. Хрустальные вазы, в которых красуются яркие Акониты, под стать владельцам особняка. Огромная разновидность картин с изображением всех выдающихся представителей линии крови клана Ли. От прапрадедушки, что являлся основателем сообщества архонтов, до самой Ли Лилит Эклипс, что уже около двух тысяч лет представляет расу вампиров на человеческой стороне. Мебель из красного дуба лишь дополняет всю эту красоту, а витражные окна, украшенные цветной мозаикой добавляют своей интересной изюминки. — Дорогая! — Азраил! Джисон не в духе, не пытайся выпытать из него что-то. — легко прикасаясь губами к щеке супруга, лепечет Элис. — Элис, Джисон, добро пожаловать. — на лестнице появляется старший Ли. — Чешир! Сколько лет, сколько зим! С каждым годом только молодеешь, пьёшь кровь девственниц? — хохочет та. — Ох, Элис, шутки за век не поменялись, все такая же глупышка. — Пап, тебе норм? — шепчет Джисон. — Ревность ни к чему, сынок. — Трус. — цедит Хан, отходя в сторону. Хана распирает от собственной неприязни к людям, что столько лет растили его, погано, но растили. Сердце кровью обливается, от осознания того, что Джисон никак не может повлиять на сложившуюся ситуацию, никак не может помочь отцу уберечь семью от распада, никак не может помочь матери осознать всю никчемность своих действий, он пытался, но все тщетно. Вампиры не меняются. День за днём и год за годом ситуация между этими тремя становилась все более напряженной, а нервные клетки Хана умирали одна за другой, переживая за судьбу своей семьи и собственное благополучие. Радует хотя бы то, что им удаётся сохранять вид порядочной семьи, даже несмотря на то, что это лицемерие в самом чистом его проявлении. — Делаешь вид, что не знаешь меня? — слышится откуда-то сзади. — Им ни к чему знать. — Строишь из себя недотрогу на людях, коим не являешься, — усмехается Минхо. — я даже и не заметил твою схожесть с отцом. — То то тут что забыл? Дома не сидится? Шило в заду? Или преследуешь меня? — Ты такой смешной, вижу тебе понравилось у меня дома, цветы заинтересовали? Джисон пару секунд не подаёт признаков бурной реакции, а потом и вовсе признаков жизни, спустя несколько мгновений до него доходят слова парня и тогда его зрачки начинают хаотично бегать, не зная куда деться, чтобы не выглядеть глупо. Пытаясь избежать неловких вопросов, парень отходит на противоположную сторону холла, чтобы не пересекаться взглядами с Минхо. Тот лишь прыскает в кулак, смотря в след новоиспечённому знакомому. После того как все старшие собрались и поприветствовали друг друга спустя долгое время без встреч, они отправились в бар. Большинство вампиров чисто физически не имеет возможности питаться человеческой едой. С недавнего времени молодые вампиры начали устраивать «эксперименты», пробуя различные человеческие «вкусности», со временем втянулись и им даже понравилось. А вампир, что родился от того, кто ел человеческую пищу на постоянной основе и вовсе может употреблять ее чуть ли не с самого рождения. Прошлое поколение вампиров считают данное «увлечение» кощунством над собственным телом и организмом, но закрывают глаза, продолжая пить кровь доноров. — Чувак, а почему у вас тут люди вместо вампиров? Разве это не опасно? — Извини, но я не могу такое рассказывать. — оправдывается Минхо, спускаясь на -1 этаж рядом с Джисоном. — А он че, архонт, типа, прям настоящий? — не унимается Хан Ли заливается звонким смехом, ударяя по спине впереди идущего друга. — Чанбин, ты прикинь, он подумал, что ты архонт! — пуще прежнего ухахатываясь, еле как, сквозь смех, говорит Минхо. Вампир на это лишь слегка улыбается, хотя это можно сказать только по слегка приподнявшемуся уголку его губ и приоткрывшемуся виду на белоснежные зубы. — Хули ты ржешь? — Не кипятись, Джисони, просто глупее вопроса об этом халке я ещё не слышал. Нет, он не архонт, просто перекаченный вампир, — пожимает плечами Хо. — он из спортзала то не вылазит, только когда супер срочно, или когда симпатичная человеческая девушка проходит мимо него. Джисон в ответ мычит, смотря под ноги. Наконец оказавшись в баре он отсаживается в сторонку, чтобы не мешать другим питаться. Правда вместо того, чтобы просто выпить кровь и свалить отсюда, родители развели километровую демагогию. Прошло уже пол часа. Хан успел поразглядывать интерьер, меню пакетов с кровью, других сидящих в окружении вампиров, собственные пальцы, каждую трещинку и залом на стенах, перешерстил все соцсети. Внезапно к нему подсаживается тот самый Чанбин, тыча батончиком шоколадки куда-то в плечо. — Дружишь с полукровкой? — Мгм, спасибо, но я не буду. — И правда недотрога, ешь давай, глаза светятся. Джисон достает маленькое зеркальце из кармана, смотря на своё отражение. Поняв, что вампир напротив не врет, парень закрывает одной рукой светящийся глаз, а другой хватает батончик. — Спасибо. — Да не за что, я Чанбин. — Хан Джисон. — Как формально. Со Чанбин Морган. — Хан Джисон Вилард. — Приятно иметь с тобой дело, бро. — Взаимно. Джисон и Чанбин разговорились, с каждой минутой находя все больше интересных тем для разговора. Возможно, у Джи действительно появился новый друг, а может быть, они больше и не увидятся никогда. Время близилось к раннему утру и только Джисон не догадывался, что шоколадный батончик был жестом дружбы от Минхо, а Чанбин — лишь путь достижения доверия.

ꗃ

— Хан Джисон, не против быть друзьями? — невзначай спрашивает Ли, провожая парня до машины. — Против. — выдает тот. Минхо стоит в ступоре пару секунд, смотря в тонированное стекло автомобиля. — Не боись, у меня есть его номерок. — язвит Чанбин. — То есть тебе дал, а мне нет. — Тебе он ещё даст, мне и номера достаточно. — Чувак..ты о чем думаешь вообще? — О твоём здоровом будущем. — Иди нахуй с такой заботой. — С заботой нахуй пойдёт твоя миленькая новая пассия, уверен, что не разобьешь ему сердечко, как всем предыдущим? — Да с чего ты вообще взял, что он мне нравится? — Интересно, откуда в твоём лютом особняке нашлась шоколадка? Не ты ли бегал в человеческий магазин, просто ради того, чтобы некий Хан Джисон не грустил? Минхо прикусывает губу, разворачиваясь на 180 градусов. Подумав и переосмыслив все сказанное, ничего не говоря, парень направляется в дом. Эта ночь была крайне необычной для Хан Джисона. Но вряд ли она запомнится ему надолго, ведь он холоден ко всему, кроме музыки и сна. Дома ждал соскучившийся Чонин, что не прикасался ни к одной шоколадке, ни к одной чипсинке, ведь кушать вкусности без братана — не дело. Когда Хан наконец зашёл в свою комнату, устало потирая переносицу, на него тут же накинулся друг, крепко обнимая и почти слезно умоляя больше не пропадать так надолго. Ян Чонин зависим от дружбы с Хан Джисоном. Ян Чонин зависим от компании Хан Джисона. Ян Чонин зависим от Хан Джисона. Этот день был крайне травмирующим для Яна, ему было плевать на крики взрослых. Он остался на ночь, не отлипая от друга не на секунду. Вцепившись в его руку мертвой хваткой, все утро они смотрели аниме. Чонин все ещё ребёнок. Он не намного младше Джисона, но то, как ему удалось втереться в сердце — удивительно. Хан души в друге не чает и готов сделать ради него все. Пожалуй, Чонин единственный человек в его жизни, ради которого он может совершить что-то совершенно не свойственное ему и Ян это знает. На часах ровно полдень, глаза предательски смыкаются только у старшего, в то время как у младшего сна не в одном глазу. — Чонини, я засыпаю. — Но хён.. — Ян замялся. — мне уйти? Если ты хочешь отдохнуть, то я пойду домо... — не успевает договорить Чонин, как вдруг ощущает на лбу тепло чужих губ. — Все нормально, ты можешь остаться и смотреть дальше, если захочешь спать, просто ложись рядом, ты же знаешь, я не против. — поглаживая чужую макушку, сонно, лепечет Хан. — Хорошо, хён. — смущается Ян, укрываясь чужим одеялом почти до самого горла. Сон неосознанно начал настигать молодого вампира, а тепло исходящее от рядом лежащего друга ещё больше убаюкивало. Чувство собственной нужности грело сердце, а слова о возможности остаться грели душу.