Bonds: diablerie, enemy

Cold blooded — Zayde Wølf.

I might staring at my last chance But I’m cold blooded I’m cold blooded Ice in my veins Never gonna run Venom on my fangs Fire on my tongue I’m cold blooded. Джисон помнит происходящее смутно, будто выпил какую-то ядовитую дрянь или ему битой по башке зарядили. Область на шее слабо пульсирует, как бы напоминая о себе, а тело чувствует изнуряющую слабость, подрагивая. Парень просыпается от яркого света, и как выяснилось спустя пару секунд, этот свет исходил от фонарика, которым в каждый глаз светила нуна. — Где я? — хрипло выдает Хан. — Как где, в своём любимом подвале, на пушечный выстрел близко к первому этажу больше не подойдёшь. — отрезает та. — Что? — моментально просыпается вампир. — Как это больше не подойду!? Даже Без Минхо тут сидеть буду? Нуна! — Во разорался.. — из-за шторы позади выглядывает Сынмин и со взглядом полного безразличия даёт подзатыльник. — она шутит. Ком в горле Джисона все никак не планирует проходить, как бы усердно парень не сглатывал слюну. Волнение не покидало его голову, а лишь сильнее ухватывалось сколькими и липкими щупальцами за каждый его орган, будто взрослая особь криптида, ожившая из легенд и детских страшилок про кракена. Свет в подвале все так же неизменно и раздражающе мигает. Атмосфера мягко говоря напряженная. — А Минхо тут? — как бы невзначай спрашивает Хан. — Твой Минхо теперь сидит в изоляции, как собака, с намордником. — В смысле с намордником!? — ужасается Джисон. — Он не выйдет из комнаты месяц, только попробуй мелькнуть перед ним, мне то плевать, но он тебя просто так потом гулять не отпустит. Его внутреннему диаблери слишком понравилась твоя кровь, ты был на грани смерти, так что не вздумай повторять это, ещё одного такого ритуала никто не выдержит. Хан опустил глаза, разглядывая трещины на бетонном полу. Из-за него страдает Минхо, который делал все, чтобы ему помочь. Вопреки всяким наставлениям сестры Чанбина, он твёрдо решил, что как только все уснут, он отправится проведать Ли, даже если это будет стоить ему жизни. Эклипс не заслужил такого обращения. Ну не смог остановится и что? Никто же не умер. На самом деле это было вовсе не вынужденно, всего лишь мера безопасности, хоть и совсем не обязательная. Все сейчас находились в напряжении. Стресс никому не нужен, особенно когда на кону стоит собственная жизнь. Пока в доме все относительно тихо, за пределами особняка возгораются очаги недовольства. Вампиры разной масти и ранга выходят на улицу, обвиняя правительство в том, что по своей беспечности они допустили распространение рода некромантов и дьявольских диаблери. Всем плевать, что на протяжении 10 лет ковика из всех сил сдерживала негативное воздействие на свой народ. В маленьких городах и окраинах разгораются настоящие потасовки, около десятка вампиров было убито, а некроманты продолжают похищать и лишать жизни молодых и слабых. Благо диаблери пока не торопятся, это даёт фору. Парни занимаются чем то своим на поверхности. Чонин прилипает к Джисону. Малыш совсем распереживался, всю ночь проплакал. Каким Хан не был бы булыжником, лучший друг все ещё самый дорогой для него человек. Вилард посадил Яна рядом с собой и, утешающе поглаживая по плечу, подбадривал. — Чонини, все хорошо, пожалуйста, хватить лить слезы. — Заткнись, уебок хуев, белка ебанная! Ещё раз ты, блять, так сделаешь, — Ян сделал паузу — я из тебя шашлык сделаю! Посажу на шампур твое замаринованное беличье мясо и пожарю на мангале, ты меня понял? — плача, кричит в паре сантиметров от лица друга, вампир. У Кристофера, кажется, инфаркт случился от сказанного Чонином. Аж за сердце схватился от всей этой тирады гнили. А Хёнджин лишь заливается звонким смехом, посматривая на Чонина. Во взгляде могло читаться: «моя школа», но эти двое просто слишком одинаковые. — Ты как со старшим разговариваешь? — удивляется Джисон. — Пошёл нахуй! — взрывается Ян. Хенджина окончательно прорвало, теперь он вытирает ребром ладони наступившие слезки, а другой рукой держится за живот. Вошедший в зал Сынмин осуждающе цокает, а Чан припадает лбом на плечо рядом стоящего Чанбина, совсем потеряв надежду в воспитании джентельмена из этого дьявольского отродья по имени Чонин. Джисон отворачивается от Яна, смотря на друзей и досадно улыбается, пытаясь не убить Чонина на этом диване. Время проходило обычно, тепло и уютно, по комнате разливался громкий и заразительный смех, звучали подколы и просто «светские» беседы, но одного элемента не хватало, как кислорода в гробу и этот элемент Ли Минхо. Хан чувствовал вину перед ним, да и вообще, неправильно все это, почему он должен сидеть взаперти, когда другие веселятся? Нет, он докажет, что Ли не заслужил этого. — А в какой комнате Минхо? — как бы невзначай интересуется Хан. — Даже не думай, суицидник. — отрезает Чанбин, получая со стороны всех остальных, исключая Чана и Сынмина, осуждающий взгляд. — Третий этаж, правое крыло, четвёртая комната после кладовки, там ещё флажок висит. — спокойно выдает Хёнджин, показательно смотря на свои пальцы, будто впервые их видит и дует на ноготь, словно накрасил лак и ждёт его высыхания. Джисон подрывается с места и оперативно поднимается по лестнице. Слабость все ещё по пятам следует за парнем, потому его энтузиазм пропал в тот самый момент, как он бегом преодолел первый лестничный пролёт. — Зачем ты ему сказал? Это ничего хорошим не закончится. — ворчит Чан. — Чанчик, сладенький, ты мешаешь двум влюблённым. — Хёнджин, следи за языком. — влезает Сынмин. — О, вы уже спелись? — Да пошёл ты. — Уву, малыш Сынминни злиться. — Хёнджин. — злобно выдает Чанбин. — Так! — в один голос вскрикивают Феликс и Чонин. — заткнулись все! — продолжает Ликс. — ещё одна ссора и я вас всех отпинаю! Спустя пол часа все конфликты рассосались сами по себе. Каким бы смелым и отчаянным не казался Хан Джисон, он все ещё боится. Боится, что что-то может пойти не так и у Минхо будет ещё больше проблем. Чисто теоретически это возможно и с вероятностью 120% что-то плохое произойдёт. Прошёл всего день после укуса. Кровь Виларда успела восстановится, а вот неутолимая жажда диаблери в Минхо явно нет. Он хоть и скрывает свой голод на протяжении многих лет, но учитывая то, что Джисон жив, желание Ли будет расти каждый раз, когда он просто почувствует его запах. Хан поднимается по скрипучей деревянной лестнице, пытаясь переступать каждую ступеньку хотя бы на один децибел потише, но ветхая конструкция не собирается соблюдать его планы. Наконец оказавшись совсем рядом с той самой дверью, Джисон подмечает, что, вероятно, третий этаж никто не использует. Тут темно и вид вообще отличается от всего остального особняка, который отремонтирован и вылизан с фундамента и стен до самой маленькой вазочки. Третий этаж выглядит как чердак, но он слишком большой, чтоб таковым являться. К тому же огромное количество комнат явно сигнализируют о том, что это полноценный этаж с обычными комнатами. Неуверенно поднимая руку, Хан слабо постукивает по дубовой двери. По ту сторону слышится шуршание, словно там не человек, а хорёк зашуршал от страха. — Минхо, это Джисон, могу я..? — не договаривая и не ожидая ответа, Хан просто заходит. Дурная привычка. Ли сидит на стуле, спиной повёрнутый к Виларду. — Минхо? — обеспокоено смотрит вампир. — ты чего так сидишь? — медленно подходя, Джисон кладёт руку на плечо диаблери. Тот не двигается, не поворачивается и вообще не подаёт признаков жизни. Хан обходит стул и видит причину такого поведения. Минхо сидит поникший, с красными, кажется, от слез, глазами, с маской на лице, закрывающей область носа и рта, действительно больше похожей на намордник. Ли смотрит глазами полными страха и непринятия. Он не хочет быть тут, он не хочет видеть Джисона, он не хочет быть хоть кем-то увиденным. — Какой..кошмар..Минхо..— ужасается Хан и тянет руки к маске. Эклипс перехватывает его запястья, всем своим видом говоря, чтобы он просто проваливал и даже не пытался снять эту дрянь с него. — Чего? Хочешь сидеть как псина провинившаяся? Иди к черту. — чертыхается Вилард, все же снимая маску. Она сидела настолько плотно, что оставила на коже лица красные следы, кое-где кровило, слой эпидермиса трескался. Джисон аккуратно проводит рукой по щеке парня, приподнимая за подбородок и осматривая лицо парня. — Прости меня..это из-за меня ты сейчас.. — Хан Джисон, уйди пожалуйста. — хрипит диаблери. — Ты не хочешь видеть меня? Прости, я обязательно отплачу тебе за твою помощь, позволь хотя бы поддержать тебя. — Черт, ты хочешь, чтобы я снова вцепился в тебя? Свали, блять, я сейчас с ума сойду! Джисон пару секунд стоит, покачиваясь и переваривая информацию, а затем выдает то, за что его сейчас могла бы утопить в канале нуна. — Так вцепись. — Что? — Укуси меня снова. — пожимает плечами Хан. — Ты совсем рассудок потерял, или вместе с кровью мозги вытекли? — бушует Ли. — В этом есть много плюсов, если ты укусишь меня и остановишься, то мы сможем выйти вместе и ты больше не будешь опасен. — О дьявол.. Парень загорелся этой идеей и его мозг так и светится красной вывеской «назад дороги нет». Джисон, вопреки недовольству и наказам друзей и самого Минхо, наклоняется и, находясь буквально в миллиметре от лица Ли, открывает вид на шею. Запах Виларда бьет в нос так сильно, словно нашатырный спирт, только в миллиард раз приятнее. Глаза его вновь загораются, он тяжело дышит, пытаясь сдерживаться. — Не терпи, просто сделай это. — Пожалуйста, уйди, Джисон, я прошу тебя, умоляю, уходи! — срывается на крик Лино, но его голос болезненно ломается. Джисон стоит, совершенно не слушая, лишь высвобождая ещё больше своей энергии, что потоком заполняет все тело Минхо, словно золотой сосуд. От этого действия руки диаблери задрожали, а предвкушение разлилось по телу волной. Он делает последний глубокий вдох, наслаждаясь запахом Джисона, беря в свою руку ладонь парня и ведя носом от шеи по плечу и предплечью, останавливаясь в области чуть ниже локтя. Джисон от таких действий дар речи потерял. Выглядит просто умереть не встать, то есть, вот прям ахуеть как возбуждающе, он конечно никогда не думал, что зрелище нюхающего его вампира будет таким сексуальным, но блять, простите, можно так ещё раз? Минхо вновь вонзает свои острые клыки в мягкую плоть руки, дышит томно, будто цепляясь за последние молекулы кислорода. Как же чертовски вкусно. А у Джисона тормоза слетели. Он снова чувствует это блядское приятное чувство, когда его кровь по капелькам высасывают. Глаза закатываются от наступающего наслаждения, а тело начинает мелко дрожать. Свободной рукой Хан зачесывает волосы назад, откидывая голову и еле слышно издав короткий, глухой полустон. Спустя три добрых глотка, Джисон вспоминает правило «не больше пяти» и решает, что пора останавливаться. — Минхо, все. — тот его не слушает. — Минхо, я сказал хватит. Блять, чертов ненасытный мудак! — вскрикивает Джис, вырывая свою руку и раздирая чужими клыками свою кожу. Он перехватывает лицо диаблери рукой, сжимая крепко, чтобы тот не вцепился снова. — Джисон..я, я хочу ещё. — Мало ли что ты хочешь, ты диаблери или пиявка? Ведь себя сдержанно, я не бесконечный. — Ещё глоток...? Джисон вздыхает. — Что за несчастье.. открой рот и подними голову. — Минхо повинуется. Хан поднимает руку в паре сантиметров от головы вампира и надавливает на руку, чтобы из укушенного места попадали капельки. Смекнув почти сразу, Ли высовывает язык, ловко ловя каждую. Выглядело это, конечно, совсем не круто. Вампир уже расслабился, как вдруг Минхо хватает его за руку и притягивает так, что Хан падает перед ним на колени. Эклипс встаёт со стула, припадая к чужой шее. — Я говорил тебе валить, пока было не поздно.. — Ебанный ты в рот. — Хан закатывает глаза, впиваясь в чужие губы так сильно, что у того аж сердце и все остальные органы подпрыгнули. Джисон больно кусает нижнюю губу, так, что на той выступили капли крови. — Пришёл в себя, идиот? Минхо молчит. — Ещё один такой выебон и не я буду на коленках перед тобой восседать, а ты на осиновом колу. Вилард вновь хватает парня за щеки. — Ты меня понял? Ли убирает чужие руки и приближается, шепча Джисону почти в самые губы. — Понял. — Так так так, воркуете, да? Минхо, а в сексе ты такой же ненасытный? — в комнату проходит Хёнджин с Феликсом. — Что? — удивляется тот. Джисон вздрогнул. — Ну ты типа такой «я хочу ещё, хочу ещё» когда ебешь кого-то то, то можешь несколько часов держаться? Мне так, просто интересно. — Хенджин, иди к черту. — смеётся Хан, а Феликс прыскает в кулак. — Не бойся, малыш «несдержанность», мы никому не расскажем, что вы тут вытворяли. — Как вы вообще узнали..? — Ты когда заходил, не заметил глазок? А ещё вы были такими громкими, что даже Феликс услышал причмокивающие звуки. — В смысле «даже» Феликс? У летучих мышей слух получше вашего будет! — отстаивает слова Ли. — Какая вам вообще выгода с того, чтобы не рассказывать? — интересуется Минхо. — Счастье Джисона. Тот аж из прострации вылез. — Он так переживал за тебя весь день, что мне его жалко стало, а ещё, каждый раз, когда ты уходишь и оставляешь его одного, он не хочет, чтобы ты уходил, но ничего не говорит, потому что считает, что навязывается. — Хёнджин! — пугается Джисон. — о..он шутит! Ты чего такое сморозил?! — Правду. — Зачем!? — Потому что он уже давно напился твоей крови и спокойно мог остановится ещё на третьем глотке. — Что? В смысле.. — В прямом, Джисон, он развёл тебя. А ты его ещё и поцеловал, представляешь как он щас ликует? Я говорю это, чтобы он хотя бы немного вины почувствовал. — Ты есть ты серьезно..? Минхо молчит и пытается сдержать улыбку. — Ах ты кошак ободранный, я тебе сейчас кишки все выпущу! — Феликс, хватай его! Феникс перехватывает Джисона в области талии и не даёт тому притронутся к Минхо. Утаскивая его из комнаты. Минхо и Хенджин выходят следом. — И зачем? — Чтоб ты спросил. — выдыхает Ли. — Подобными играми ты либо убьешь его, либо разобьешь ему сердце, ты такая тварь, Ли Минхо. — Я знаю. — Я не позволю тебе делать ему больно, а если ты умудришься ты все таки, то знай, в живых ты не останешься. — Ты чего так в него вцепился, влюбился? — Нет, просто он очень дорог Чонину. — шепчет Хван и спускается по лестнице. Минхо ещё долго будет копаться в себе. По правде говоря, он чувствует в Джисоне что-то такое, что его притягивает, не в плане его характера, внешности или чего-то подобного, это связь не на таких поверхностных уровнях. Здесь явно что-то сильнее, пока он не разберётся, он никому ничего рассказывать не будет. А делать Джисону больно точно не планирует, хотя эта его тяга к чужой крови действительно серьёзная проблемка, кажется, теперь, он действительно зависимая пиявка. Тяжело вздохнув, Лино спускается по лестнице вслед за остальными, невольно вспоминая кадр с таким испуганным Джисоном, снимающим с него маску и кадр, как Хан сидел перед ним на коленях. Вот же блять... На первом этаже пахнет человеческой едой, Феликс скоро совсем их к этому приучит. Хотя в этом есть свои плюсы. — Что-то родителей давно нет. — беспокоится Чанбин, обращаясь к сестре. — Не тревожься, подождём ночь, если не появятся, начнём бить тревогу. — А где они? — интересуется Минхо. — Мои выдвинулись на задание по устранению очередного очага. На улице пиздец что творится, уже даже в окна камни прилетают. — Я не понимаю, кто это делает и зачем? — влезает Джи. Кристофер потирает переносицу. — Понимаешь ли, тема некромантов и вампиров всегда была очень болезненной для нашего народа. Говорят, людей вообще без разбора убивают.. — То есть..? — Наши пробираются на их территорию и уничтожают, угроза геноцида слишком велика. Как только люди закончатся, они начнут истреблять своих. — Но зачем им это? — Власть, а может и что-то другое. — Так если они все переубивают, кем тогда будут править, разве в этом есть логика? — не понимает Чонин. — Ох, лисёнок, когда дела касается этих тварей, полагаться на логику не имеет смысла. Бог знает, что у них в их пустых головах, может они планируют вывести новую рассу вампиров, или проследует цели создать мир без людей, все может быть. — объясняет Хван. — Ты слышал что-то подобное от родителей? — Да, Чани. Это было пару дней назад, я созванивался с мамой, она говорила что-то подобное. Теоретически, они действительно преследуют одну цель. Все, что некроманты, что диаблери, что изгои. Но истинных мотивов пока никто не знает. Чанбин включил телевизор, перематывая на новостное канал. — На знаменитой улице Паучий тупик произошло очередное нападение, 6 вампиров защищали здание совета, но, к большому сожалению 4 из них погибло, а оставшиеся двое пропали без вести. Ковика ведёт расследование, два этих вампира были важными фигурами в международной обороне, разглашать личности мы не имеем права, присоединяю цели не вызвать ещё большей паники, пожалуйста, берегите себя и не идите на контакт с подозрительными личностями, в особенности, не открывайте дверь посторонним людям. На данный момент есть информация, с помощью который вы сможете опознать представителей «порочных». На каждом из них висит кулон с фигуркой глаза, а в набедренном ремне располагается флакон с непонятной жидкостью, ученые ещё не выяснили что это, однако исследования ведутся уже вторые сутки. На этом было все, это был репортаж Розалии Мевис. — 4 вампира за раз... — шепчет Феликс. — колоссальные потери. В комнате повисла напряженная тишина. — А что, если кто-то из нас тоже умрет? — Чонин. — голос Чана становится грубым. — Что? — С нами все будет хорошо. — Ты не можешь это гарантировать и жить пустыми надеждами, хён. Боевой дух - это хорошо, но отрицать реальность хуевая затея. — Хлебушек прав. — кивает Хван. — Ладно, пошлите спать. — вздыхает Сынмин, выходя из комнаты. Происходящее снаружи леденит кровь. Все очень страшно и непонятно. Чего ожидать от следующего дня? Как долго они будут сидеть взаперти? Когда это закончится и что вообще происходит? — Джи, ты куда? — спрашивает Чонин. — для тебя есть комната на первом этаже, будешь спать один? Хан мнётся, но кивает. Ян ведёт его в новую комнату. — Иди к нему. — шепчет Хенджин на ухо Минхо. — Но он сказал.. — Мало ли, что он сказал, он хочет, чтобы ты был рядом. — Откуда ты все это знаешь? — Секреты фирмы, пиздуй. — Хен, хен, ты же посидишь со мной, да? — выходит Чонин, уде без Хана, на что Хван улыбчиво соглашается. Минхо терзают смутные сомнения, он не уверен в словах друга, однако Эклипс целенаправлено идёт в комнату Джи. Возможно его прогонят, что более вероятно, но что делать, если он согласится? — Хан. — Ли тихо заходит, останавливаясь у входа. — Хо? Что-то случилось? — Н..нет, тебе помочь? — спрашивает Лино, увидев в руках парня подушки и несколько наволочек. — Да я и сам... — не успевает договорить тот, как Минхо выхватывает постельное белье и принимается одевать подушки. Джисон не очень понимает, что сейчас происходит. — Хо. — Да? — Не хочешь остаться? — Где? — В этой комнате. — А..э... — Ладно, прости, странная просьба. — Я могу. — Что? — не веря переспрашивает Хан. — Я могу остаться, если ты не против. Спустя тридцать минут парни уже улеглись на кровать, выключая последние ночники. До этого Джисон мог уснуть только с Чонином, но теперь на месте друга Ли Минхо и Хан понятия не имеет как себя вести. Можно ли его обнимать так же как и Яна? А может он вообще против подобного. Джисон и забыл, а если он ворочается во сне? Тогда что? Вдруг он вообще скинет парня с кровати? Надеясь на лучший исход, он закрывает глаза, пытаясь уснуть.

Southern swamp remix — Theophany.

Минхо чувствует странное тепло и уют, неужели..ему комфортно? Комната была довольно обычной. Бежевые стены, коричневый шкаф с зеркалом, кровать размера кингсайз посредине, большой круглый ковёр на полу, стеллаж с книгами, две маленькие тумбочки по обе стороны постели и одно окошко, с милыми полупрозрачными шторками. В помещении приятно пахло. Кажется, пару часов назад здесь горели благовония.. скорее лаванда, ладан и жасмин. Очень успокаивает, почти убаюкивает. Это доказывает и тарелочка на подоконнике, на которой остались сожжённые бамбуковые щепки. Это действительно приятно. Лежать вот так, с человеком, который за несколько дней стал тебе родным. Минхо знает, что теперь они вряд ли когда-нибудь расстанутся. Это касается и остальных парней. Теперь они не просто друзья. Они клан. Они семья. Каждый член которой обязан заботиться о другом. — Так приятно пахнет.. — шепчет Джисон. — Чанбин очень заботливый. — Угу. — Хан вновь замолкает, о чем то задумываясь. — Минхо. — М? — Ты не против, если я буду обнимать тебя во сне? Минхо улыбается, пытаясь не показывать это Джисону. — Конечно, я не против, можешь даже ногу закинуть, правда, все в порядке. — Спасибо. — тихо тихо произносит Хан и скользит своей рукой под одеялом, переворачиваясь на бок и приподнимает Минхо в области рёбер. Оба так и засыпают. В умиротворении и спокойствии. В комфорте и тепле. В иллюзии безопасности.