Белый шум

***

Им потребовалось слишком много времени, чтобы добраться до этого момента. Чтобы пережить все слепые моменты, забвение, разделяемое ими обоими. Целые века, чтобы преодолеть неловкость, которая возникает в процессе перехода от друзей к соседям по квартире, к партнёрам и... к чему-то большему. Но они добираются туда. Они добираются туда вместе, урывками, и в начале в неуверенных поцелуях и украденных моментах между безумным хаосом их жизней, вызванным делами. Их первый раз немного неуклюж, немного неопрятен, но приятен, и в конце концов они оба остаются довольными. Настолько довольными, что Джон даже не может найти в себе сил пожаловаться, когда Шерлок убегает, чтобы просмотреть новое досье по делу, которое Лестрейд забросил им ранее в тот же день. Всё в порядке. Шерлок есть Шерлок. Джон никогда бы не подумал, что тот изменится просто потому, что они перешли от простого проживания в одной квартире к поцелуям друг с другом на любой доступной поверхности. Они всё ещё остаются самими собой, и всё это прекрасно. Перевернувшись на другой бок, Джон потягивается, натягивает одеяло на своё мерзнущее тело и погружается в блаженный сон. Ревущий звук бензопилы, необъяснимый и ужасающий, заставляет его проснуться. Резко выпрямившись, Джон удивлённо моргает в затемнённой комнате. Взгляд на будильник на тумбочке говорит ему, что сейчас около четырёх утра, самое подходящее время, по мнению Джона, для того, чтобы его убил маньяк с бензопилой. Он качает головой, ошеломлённый собственной вялой реакцией на неминуемую смерть, и щурится в полумраке. Но в ногах кровати Шерлока нет никаких признаков маньяка − с бензопилой или как-то иначе. Только открытый шкаф, заполненный костюмами, которые стоят больше, чем вся одежда, когда-либо принадлежавшая Джону, вместе взятая. Может быть, ему приснился этот шум? Джон моргает. Он снова качает головой и сильно вздрагивает, когда снова раздаётся ревущий, ужасный звук. Джон дёргается на шум, замечает спутанные кудри на подушке рядом со своей и замирает. Пока он смотрит, звук раздаётся снова, достаточно громкий и грубый, чтобы Джон мог поклясться, что он должен резонировать в самых его костях. Нет, ни за что. Отказываясь принять правду у себя на глазах, Джон протягивает руку и откидывает одеяло, открывая лицо Шерлока. Его расслабленное во сне лицо, закрытые глаза и открытый рот. Пока Джон наблюдает, самый ужасный звук вырывается из этого рта. Того самого, который чуть раньше опустился по всей длине нетерпеливого члена Джона и издавал самые восхитительные непристойные вздохи. Так вот, этот рот − канал для зла, спящая глотка Шерлока производит наилучшее − и ужасно точное − впечатление грузового поезда. − Чёрт возьми, − бормочет Джон, когда его охватывает смятение. Неприятное ощущение в животе только усиливается, когда Шерлок издаёт ещё один чудовищный всхрап, достаточно громкий, чтобы Джон мог поклясться, что чувствует, как вибрируют стены. Этого не может быть. Конечно, Джон заметил бы это раньше. Они и раньше делили комнаты, даже кровати делили... Не так ли? Обдумывая это, Джон вынужден признать, что, хотя они часто оказывались в одной комнате, на самом деле они никогда не спали в ней одновременно. Как правило, Джон спит, в то время как Шерлок, работая над делами, путешествует по сельской местности в поисках улик или отправляется неизвестно куда, чтобы заняться неизвестно чем. Джон понимает, что это первый раз, когда они спят вместе в одном и том же месте в одно и то же время. Этот факт поражает Джона, который затем молча аплодирует тому уровню звукоизоляции, который должен существовать в стенах 221Б, чтобы сохранить от него этот маленький − больше похожий на оглушительный − секрет. Ещё один отрывистый всхрап вырывается у Шерлока, отчего у Джона звенит в ушах, а нос сморщивается от отчаяния. Чёрт возьми, ему придётся придумать план. − Нет, этого не может быть. − Лестрейд ставит свою пинту на стойку и поднимает две недоверчивые брови, глядя на Джона через липкую поверхность их стола. − Шерлок храпит? Нет, это неправда. Скрестив руки на груди, Джон склоняет голову набок. − Ты действительно думаешь, что я стал бы лгать о чём-то подобном? Лестрейд открывает рот, чтобы ответить, но, похоже, передумывает. Он пожимает плечами. − Хорошо, ты меня поймал. Что касается розыгрышей, то это было бы жалко. − Он хмурится. − Шерлок постоянно ночевал у меня, когда только начал консультировать. Он выходил из себя, прибегал, чтобы ввести меня в курс дела, и всегда заканчивал тем, что засыпал на полуслове на моём диване. Я никогда не слышал, чтобы он храпел. − Но это было давно, да? − Джон получает кивок. − Хорошо, хорошо, теперь он храпит. Лестрейд смотрит сочувственно. − Так плохо, да? Джон морщится в своё пиво. − Это всё равно что спать рядом с железнодорожными путями, но я думаю, что даже так может быть лучше. − Чёрт возьми. Вздыхая, Джон делает большой глоток горького напитка. − Ты понятия не имеешь. Проходит неделя. Джон задаётся вопросом, стоит ли ему упомянуть о храпе Шерлоку. Но каждый раз, когда он думает о том, чтобы затронуть эту тему, что-то его отвлекает. Дело, вызов в последнюю минуту на смену в клинику, рука Шерлока скользит в штаны под столом, когда тот завтракает... Всегда есть что-то. В конце концов Джон пускает всё на самотёк. В конце концов, они с Шерлоком редко делят постель. Почти всегда есть дело, которое нужно раскрыть, во время которого Шерлок мечется по гостиной и кухне, как воздушный шарик в форме человека, выпущенный в середине надувания. А когда он этого не делает, он терроризирует миссис Хадсон из-за её головоломок. Или разваливается, надув губы, в своём кресле. Или мучает свою скрипку до тех пор, пока та не зазвучит так, словно в их квартире убивают кошку. Так что Джон не поднимает эту тему. Шерлок, кажется, в блаженном неведении о своей способности издавать звуки бензопилы во время сна, и Джон не хочет нарушать покой. Помимо храпа, Джон дорожит теми немногими и редкими случаями, когда Шерлок действительно сворачивается калачиком рядом с ним в постели, и не хочет подвергать их опасности даже малейшей жалобой. Через год после их отношений он незаметно покупает пару многоразовых силиконовых затычек для ушей. Он держит их в тумбочке и использует только тогда, когда уверен, что Шерлок спит, в те редкие и далёкие промежутки времени, когда Шерлок действительно соизволяет поспать в их теперь общей кровати. Но мир длится недолго. Джона в конце концов ловят, несмотря на его успех в сохранении тайны от самого шумного и суетливого человека в мире. Это происходит, когда он меньше всего этого ожидает, точно так же, как когда он впервые обнаружил храп: в глубоком сне. Внезапное прикосновение к мочке уха заставляет Джона очнуться от грёз, а затем полностью проснуться, когда длинные пальцы осторожно вынимают из его уха затычку. Джон открывает глаза и сразу садится, в замешательстве уставившись на Шерлока, который смотрит на него с соседней подушки. Зажатая между большим и указательным пальцами беруша поднята в безмолвном обвинении. − Джон, − говорит Шерлок ошеломлённым голосом, − почему ты носишь затычки для ушей? Мысли Джона лихорадочно вертятся. Вот он, момент, которого он так долго избегал. Но, похоже, сколько от проблемы ни бегай, а она тебя найдёт, пока Шерлок ждёт его ответа с выжидательным выражением на лице, прикрытом подушками. − Э-м-м... − умно говорит Джон. − Хорошо. Я... э-э-э... − Его осеняет вдохновение. − Это из-за соседских собак. Всё время лают, ты же знаешь, как это бывает. Шерлок одаривает его долгим, молчаливым взглядом. Затем: − Джон, у наших соседей нет собак. Ни у кого в пределах пяти квартир нет никакого домашнего животного. Ну, у дочери миссис Гилли есть рыба, но это действительно не считается. − Рыбы − это домашние животные. − Рыбы не лают, Джон. Джон сглатывает, его улыбка нервная. − Верно. Конечно, они этого не делают. − Он поджимает губы. Он далеко не в лучшей форме. Он измучен, его мозг всё ещё в полусне. Собаки? Правда, Ватсон? Собаки? Придумай лучше. Он старается быть лучше. −Это... эксперимент? − чёрт возьми, он не хотел, чтобы это прозвучало как вопрос. Шерлок выгибает одну идеально ухоженную бровь. − Эксперимент. − Да, − говорит Джон, кивая, отчаянно надеясь, что Шерлок купится на это. − Это. Один из них. Да. Светлые глаза сужаются. Шерлок на это не купился. − Какого рода эксперимент? − Какого рода? - переспрашивает Джон, снова сглатывая. − Ты хочешь знать, какого рода? − Да, Джон. Что за эксперимент? Включено ли отопление? Чёрт возьми, в их спальне жарко. Почему здесь так жарко? Он так устал. Быстрее, Ватсон, придумайте ответ! − А... секретный? Губы Шерлока сжимаются в тонкую линию. − Секретный эксперимент, − повторяет он, не веря своим ушам. Джон пытается улыбнуться. Это похоже на гримасу. − Да. − Джон Ватсон, ты ужасный лжец, − сухо говорит Шерлок. Морщась, Джон разводит руками. − Никогда не говорил, что я хороший лжец. − Хорошо, это хорошо. Смена темы − это как раз то, что ему нужно. Смело, надеясь переключить внимание Шерлока, Джон протягивает руку между ними и поглаживает внутреннюю сторону обнажённого бедра Шерлока одним дразнящим пальцем. − Однако я очень хорош в других вещах. Может быть, мне стоит тебе показать? − Он придвигается ближе, и этот единственный палец превращается в ладонь, обхватывающую мягкий член Шерлока через бельё. Шерлок с хмурым видом отводит бедра от контакта. − Ты пытаешься отвлечь меня сексом? Зубы впиваются в нижнюю губу, с отчаянным выражением на лице, Джон спрашивает: − Это зависит... Это работает? Глаза Шерлока снова сузились, уголки рта опустились. − Нет. − Но его член дёргается под ищущей рукой Джона, что тоже выдает его как лжеца. − Кое-кто просит не согласиться, − говорит Джон, выразительно сжимая растущую эрекцию Шерлока. На щеках Шерлока появляется румянец. Его голова на мгновение откидывается назад, но он отказывается поддаваться влиянию. − Джон Ватсон, − рявкает он, отбрасывая руку Джона, − скажи мне правду прямо сейчас! − Размахивая затычкой для ушей, он держит её прямо перед лицом Джона. − Объясни это! Объяснись. Сейчас же. Похоже, шутки кончились. Со вздохом Джон вытаскивает наушник из яростной хватки Шерлока и говорит: − Ты храпишь. Я не хотел ничего говорить, потому что думал, что ты уже знаешь. Я думал, что просто разберусь с этим сам, отсюда и это. − Он жестикулирует затычкой для ушей. − В любом случае, я... − голос Джона затихает. У Шерлока странное выражение лица. − Шерлок? Наступает долгое молчание, прежде чем Шерлок моргает и отвечает: − Я не храплю. Джон замирает. − Э-м-м... да. Да, это так. На самом деле очень громко. Это ужасно. Брови Шерлока делают что-то интересное, взлетая вверх, прежде чем снова опуститься в хмурое выражение. − Я, конечно, не знаю, Джон. − Он настойчив. − Я уверен, что кто-нибудь уже сказал бы что-нибудь, если бы я так делал. − Может быть, это что-то новенькое, − говорит Джон, пожимая плечами. − Ты действительно сломал нос полтора года назад во время того дела о подделке документов. Может быть, это началось тогда. − Он пристально вглядывается в Шерлока, сосредоточив внимание на его носу. − Держу пари, у тебя искривлённая носовая перегородка. Это очень распространённое явление. Но Шерлок, похоже, полон решимости отрицать свой храп до последнего вздоха. − Я. Не. Храплю. Джон вздыхает. К счастью для его здравомыслия, у него есть видео на телефоне. После того, как Лестрейд отказался ему поверить, он записал одну из худших ночей и показал её ему с торжествующим самодовольством. Теперь это служит доказательством в поддержку его дела. Поднявшись, чтобы найти свой телефон в гостиной, Джон возвращается и воспроизводит видео. Шерлок смотрит на телефон в возмущённом молчании, не говоря ни слова, пока проклятый клип не заканчивается. Затем его лицо опасно краснеет, и он рявкает: − Почему ты мне не сказал? − Ну, − говорит Джон, откладывая телефон в сторону и указывая на своего разгневанного партнёра по постели, − потому что я немного беспокоился, что ты можешь так отреагировать. Это заставляет Шерлока замолчать. Его рот закрывается с щелчком. Затем, надменный и оскорблённый, он отбрасывает одеяло в сторону и встаёт. − Если это так, то я изыму себя − и мой ужасный храп − из окрестностей. − Уголки его рта опускаются вниз. − Я бы не хотел нарушать твой драгоценный сон, доктор Ватсон. − Ох, нет, ты не понимаешь, − вздыхает Джон. Шерлок делает два шага к двери, прежде чем Джон хватает его за руку и тащит обратно. Тыльная сторона его коленей ударяется о край кровати, и Шерлок падает на матрас. Растянувшись на спине, он ошеломлённо моргает, глядя в потолок. Джон не дает ему шанса прийти в себя. Он пользуется моментом ошеломления Шерлока, чтобы оседлать его бедра, заманивая в ловушку на кровати. Присев, отказываясь сдвинуться с места, Джон хватает Шерлока за запястья и закидывает их ему за голову. − Ничего из этого сейчас, − говорит он четким тоном. − Уже почти три часа ночи, и я не в настроении для драматических представлений, когда мы оба знаем, что ты просто смущён. − Наклонившись, Джон утыкается носом в шею Шерлока сбоку. − Я дам тебе два варианта. Ну, три. Или поговори со мной, или иди обратно спать, или у меня не будет другого выбора, кроме как соблазнить тебя. Шерлок, нахмурившись, отворачивает голову и отказывается смотреть на него. Посмеиваясь, Джон качает головой. − Не собираешься со мной разговаривать, да? − Тишина. Джон ухмыляется. − Отлично. Думаю, мы остановимся на третьем варианте. Мне не нужно говорить. − Он демонстрирует свою приверженность невербальной атаке резким движением бёдер. Даже надувшись и уставившись в стену, Шерлок не может контролировать реакцию своего тела на поддразнивание Джона. Дрожь пробегает по нему, и краска снова заливает его щеки, на этот раз не от смущения, а от чего-то другого. Джон повторяет атаку, его ухмылка становится шире, когда зубы Шерлока впиваются в нижнюю губу достаточно сильно, чтобы кожа побелела. Наклоняясь, Джон касается губами шеи Шерлока и покусывает мочку его уха, шепча: − Я купил затычки для ушей, чтобы я мог спать с тобой. Ты действительно собираешься притвориться, что тебя это оскорбляет? У Шерлока вырывается раздражение, но он поворачивает голову и снова встречается взглядом с Джоном. Он открывает рот, чтобы заговорить, но Джон захватывает его губы в обжигающем поцелуе, заставляя его задыхаться и задыхаться, когда их рты наконец разлучаются. Шерлок смотрит на него и хватает ртом воздух с ошеломлённым выражением в глазах. Чувствуя себя достаточно самодовольным из-за того эффекта, который он оказывает на своего энергичного детектива, Джон говорит: − Напомни мне попробовать эту тактику в следующий раз, когда ты будешь дуться. Шерлок просто снова фыркает на него, прежде чем высвободить запястья из хватки Джона. Обвив руками шею Джона, он притягивает его к себе для ещё одного поцелуя. Он кусает губы Джона с большей силой, чем обычно, прежде чем смягчить рот и скользнуть языком по нёбу. Затем, прерывая поцелуй, он говорит: − Я не храплю. Всё ещё ухмыляясь, Джон запечатлевает небрежный влажный поцелуй на щеке Шерлока, что заставляет его притворно поморщиться и ответить: − Как скажете, мистер Холмс.