Главный страх

«Они считают тебя сумасшедшей. Тебя… Ты говоришь о себе во втором лице, наверное, с тобой и вправду что-то не так. А может, это они медленно сходят с ума? Они сами не подозревают, насколько любой из нас близок к сумасшествию. Но ты не такая, ты ведь нормальная. Все ведь хорошо, чего им надо, почему тебя держат в этих стенах уже месяц? Почему ты просто не выскажешь им все в лицо? Эти мрази, что держат тебя здесь, заслуживают услышать всю ту грязь, что ты держишь в себе.» Помещение с белыми стенами, полом и потолком, с одной единственной лампой, которая не горит, а мигает и своим миганием разъедает сетчатку красных глаз. Одно окно, с металлическими решетками на ней. Больничная койка, а на ней разорванная в клочья подушка и скинутое одеяло. На ней ремни, искусанные и кое-где надорванные. «Ха-ха. Ремни. А я так и не понимаю, зачем они цепляют тебя к ним? Ты же безопасна для общества и мира, а этим они только злят меня. Я не люблю, когда кто-то пытается сдерживать и контролировать меня. И ты не любишь. Но ты будешь молчать, и принимать это как должное. А Я буду кричать и биться, пока меня не освободят. Разве тебе так нравится подчиняться? Подчиняться их прихотям и желаниям. Ты вспомни его. Что он делал? Ты, правда, думаешь, что такое можно терпеть? » Она сидит на стуле. Руки и ноги сцеплены, да и сама она пристегнута к стулу. Все, что осталось от ее длинных и ухоженных волос, сейчас собрано в хвост. В первый же день пребывания здесь она разбила зеркало и отрезала половину длины, а потом вырывала их клочьями из своей головы. Ее смогли успокоить только двойной дозой снотворного. С тех пор она молчит. К ней каждый раз кто-то приходит, пытается поговорить. Наверное, это врач? Она не знает. Она не хочет поднимать глаза и смотреть в лицо. Ей хорошо в тишине. А вот ей хочется кричать и плеваться ядом в каждого приходящего. «Почему ты молчишь? Они приходят каждый день, и каждый раз от тебя в ответ тишина. Я не выдерживаю их пытливого взгляда, и если не заговоришь ты, буду говорить я.» Ногти сломаны, а кожа искусана, где-то даже видны следы зубов. Следы порезов, и тут она не имеет никакого отношения к этому. Синяки, которые не прошли еще с времен приезда, ожоги, которые украшают ее ребра и бедра, дрожь в теле от каждого звука. «Ну же, говори. Говори! Почему ты молчишь? Я так хочу, чтобы ты поговорила, хочу услышать твой жалкий голос, который дрогнет, стоит тебе только услышать его имя.» -Да о чем я должна сказать? О чем?! Ответь мне! Мужчина, сидящий напротив, широко открывает глаза. Впервые за месяц пациент что-то сказал. В голове рой мыслей, как продолжить диалог, чтобы выйти на нужную ему информацию. - Джун, 24 года, проживает в Сеуле. Скажите, это вы? В горле все пересохло. Они услышали ее. У нее получилось. Глаза медленно поднимаются и останавливаются на лице человека. Молодой парень, лет 28. Очки, покрасневшие глаза, мешки. Явно не высыпается. Четко выраженные скулы, отсутствие щек. Голодает или может…Рубашка выцветшая, кое-где видны пятна и нитки с кривыми швами, на ногах поношенные кроссовки. Не голодает, а не имеет возможности хорошо питаться и одеваться. Запах кофе и сигарет, на халате бейджик младшего врача, с пометкой «практикант». Студент, проходит практику в государственной больнице, денег немного, а вот работы, судя по его состоянию, гора. Взгляд пропитан любопытством. «Он заинтересован тобой. А может мной. Что же с тобой? Ответь ему. Он ждет. Ему так необходим разговор с тобой или со мной? Ведь Я говорю, я говорю все подробности, а ты… ты – пустышка! Ответь ему, давай, сделай то что он хочет, ты ведь раньше делала все, что захочет ОН! Так выполни просьбу этого паренька. » -Да, да, это я. Я Джун. -Ваша фамилия Чон? Зрачки сузились, дрожь стала сильнее, волосы встали дыбом от одной только фамилии. Чон. Нет, она не хотела иметь что-то общее с этой фамилией, она панически боялась этой фамилии, а еще больше имени. Его имени. «Ты же Чон. Чон Джун. Такое твое полное имя. Тебя трясет? Ты до сих пор его боишься. Ты боялась, боишься и будешь бояться его. Ты боишься его, даже после того, что сделала с ним Я. Ничтожество…» - Джун, посмотрите на меня. Нам нужно разобраться в причинах вашего поведения, по отношению к вашему супругу. Мы хотим помочь вам, понимаете? «Но Я не нуждаюсь в помощи. В помощи нуждаешься ты, это ты не можешь принять нас. Ты заложница своих страхов, главным из которых является ОН.» - Заткнись! Закрой свой рот, ты не понимаешь что несешь! Его рука быстро записывает каждую фразу девушки. Сегодня она особо разговорчива, но с кем она ведет диалог? Есть подозрения на диагноз, но пока все слишком скомкано. - Джун, вы можете сказать, с кем вы говорите? Ее глаза забегали по комнате. Он не слышит ее? Почему никто не слышит эту сумасшедшую? Почему только она ведет диалог с ней? - Простите, не с кем. Я себя нехорошо чувствую, почему я здесь? - Вы помните, что вы сделали со своим мужем? «Неужели ты не помнишь? Как такое можно забыть?! Когда на свет вышла Я. О, как он был удивлен! Он так привык к тряпке, об которую он год вытирал ноги и использовал как подстилку для своих утех. Ты забилась побитым щенком в углу, пока Я наслаждалась страданиями этой твари. Почему ты не смотрела на это? Что же ты можешь рассказать этому милому парню?» -Я…я правда не помню, что тогда произошло. Я не трогала его. - Вы нанесли пять ударов колющим предметом. Удары были нанесены хаотично. Мы нашли вас стоящей над телом вашего мужа, который цеплялся за жизнь. Он жив. Эта фраза врезалась в голову. Он жив. И это вызывает неконтролируемый страх и…слезы? «Ты плачешь?! Тебе жаль его. Тебе жаль чудовище. Ты вот так жалеешь человека, который издевался над тобой год! Ты ничтожнее, чем я думала. Забейся в угол, как и тогда, и дай мне поговорить.» -Эта тварь должна была сдохнуть. Я наслаждалась его мучениями, также как и он наслаждался истязаниями. Лицо врача побелело. Перед ним другой человек. От нее исходит ненависть, глаза налились кровью, на губах усмешка. -Джун, вы сейчас говорите со мной? В ней битва. Две личности. И каждая хочет сказать свою правду. Одна гордится тем, что сделала с мужем, а другая боялась. Боялась всего: мужа, врача, больницы и ее. Она была ее главным страхом, демоном, что берет власть над телом. -Нет…Да! Я не знаю, что происходит…Но знаю я! Я знаю, а эта тряпка нет! Помогите мне, я не могу…Заткнись, ничтожество! Ее лицо искажалось в разных эмоциях: страх, презрение, жалость и наслаждение. Голова крутилась из стороны в сторону, будто говорили два человека. И тогда пазл собрался в одну медицинскую картину. -Почему вы ее не слышите?! Почему ее слышу я! Я не выдерживаю ее! Она чуть не убила его! Я ничего не знаю, я не знаю где я, и что вы со мной делаете! Тело начинается вырываться, истеричные крики все сильнее, и врач жмет на красную кнопку. Вбегает медицинский персонал, доза снотворного, ремни на руках и дверь закрывается. Он выходит в коридор, где его ждет муж пациентки. Парень в строгом костюме, с темными очками и абсолютно нечитаемым взглядом. Он- Чон Чонгук. Молодой бизнесмен, владелец акций одной из крупнейших компаний в стране. Занимается благотворительностью, год назад женился. У пары должен был родиться ребенок, но к сожалению случился выкидыш. У него отличная репутация и хорошее мнение, но никто не знает его настоящего. -Господин Чон, я могу поставить диагноз. У нее диссоциативное расстройство идентичности, или простыми словами- раздвоение личности. Выход второй личности скорее всего связан с переломным моментом в жизни- потерей ребенка или… Врач прищурился. Он помнит все побои пациентки, ожоги, порезы, множественные переломы и травмы внутренних органов. А главное- панический страх мужа. Или же монстра? -Скажите, господин Чон, в вашей семейной жизни имело место домашнее насилие? Моральное или физическое. В темных глазах сверкнул недобрый огонь, челюсти сжались, ладони стали кулаками. И в один момент все вернулось на свои места. - Простите, но как Вы могли о таком подумать? Я люблю свою жену и буду любить. Я никогда не поднимал на нее руку и тем более не поливал грязью. У нас лучшие условия проживания, мы ждали сына…Конечно, его потеря оставила свой след, но я никогда не бил свою супругу. Его голос спокойный, с нотками власти и холода. Звучит скорее как приказ, чтобы в него поверили, нежели как факт. Доктор еще раз оглянул парня и сделал пометку в блокноте: «Пациент был подвержен насилию, что отразилось на обострении заболевания.» -Хорошо, прошу прощения господин Чон, сегодня к ней нельзя, но завтра она будет в порядке. Надеюсь, завтра я смогу услышать больше подробностей от пациентки. Хорошего дня. -Спасибо Вам за вашу работу с моей женой. Надеюсь, она сможет восстановиться. Чонгук вышел из здания больницы и написал сообщение: «Отстранить врача Ким Намджуна от работы. По причине невыполнения своих профессиональных обязанностей.»,-и закурил. Конечно, не по этой причине он попросил отстранить врача. Он слишком близко приблизился к разгадке. А в его планы это не входило. Никто не должен знать о том, как он избивал девушку, тушил сигареты, поливал грязью. Никто не должен знать, что причиной выкидыша стало падение девушки от пощечины мужа. Никто не должен знать об их отношениях. Он сплавил ее сюда на три месяца по договору, а после он ее заберет обратно. Но теперь будет аккуратнее. Он и не думал, что у нее могут быть заболевания, что когда-то демон в ее голове начнет мстить ему за его «развлечения» . Он до сих пор чувствовал боль в лопатке. Но ему нет дела до шрамов. Его принцесса взбунтовалась. И он даже не знает, какая из ее личностей ему нравится больше. Он болен и сделал больной ее. Его больные фантазии убили ее. Сделали из нее убийцу. А он доволен. Она не уйдет от него, нет. Одна личность слишком боится его, чтобы перечить, а другая жаждет мести и не успокоится, пока не убьет его. Но этого не будет. А значит, его принцесса всегда будет с ним. А он рад этому. Он болен, и она больна. Но они не разойдутся- он не даст, а она не сможет. Вот он – главный кошмар, быть с кем-то и не иметь возможности уйти.