Ваше Высочество Сора, извольте танцевать

— Последний раз, Итэр, клянусь тебе матушкиной коллекцией серебряных ложек. Поможешь? — Люмин потягивается, понадёжнее закрепляет толстый кожаный ремень на бёдрах и запрыгивает на широкий устойчивый подоконник. Они оба уже заранее знают, что это наглая ложь на её устах. — Вы уверены, что там не будет знакомых нам господ, сестра? — Итэр как минимум обеспокоен данной ситуацией, хотя такое происходит не впервые. Не впервые, когда Люмин оставляет все свои дела на младшего брата, а сама убегает из дворца побродить по собственному королевству. Её коронация должна состояться уже совсем скоро, поэтому её, как будущую королеву, довольно-таки беспокоит положение аристократов и обычных крестьян. Как самая настоящая первая леди государства, она хочет угодить каждому сословию, хоть и понимает, что это будет невероятно трудно. — Честное слово, я перепроверила все списки приглашённых гостей, — Люмин нацепляет бандану, оборачиваясь и вздыхая, наблюдая за тем, как две фрейлины старательно утягивают худощавый корпус Итэра в плотный женский корсет молочного оттенка. Признаться честно, на нём он сидит даже немного лучше, чем на наследной принцессе, поэтому Люмин не упускает лишний раз проронить в сторону брата лёгкий непринуждённый комплимент, который заставляет его пухлые щёки покрыться персиковым румянцем. — А… господин Алатус? — Итэр взволнованно опускает взгляд в пол, словно заинтересован не в носителе этого имени, а в длинных струящихся по всей груди белоснежных кружевах, аккуратно обрамляющих плоскую юношескую грудь. Слава Всевышнему, что в этом у него с Люмин нет большой разницы, иначе была бы слишком заметна разница в объёмах. — Только господин Алатус-старший, братец, его отец, — Люмин улыбается и протягивает фрейлинам пару шёлковых перчаток в тон к платью. Пока одна помогает принцу надеть их, вторая аккуратно и ловко завивает нагретыми на огне щипцами блондинистые блестящие волосы в кудри, тут же подхватывая их свободной рукой и укладывая на греческий манер, сцепляя их незаметными тонкими металлическими шпильками. Итэр тяжко вздыхает, предвкушая очередной скучный аристократический вечер, полный классической живой музыки, льстящих его сестре высокопоставленных буржуев и изобилия заграничной еды. Даже единственный человек, такой желанный для янтарных глаз молодого принца, на этот бал являться не собирается. Но то, скорее, к лучшему. Что было бы, узнав он Итэра в туалете родной старшей сестры? От такого позора их семья потом не отмылась бы, а покойные родители перевернулись в гробу. — Тогда я точно спокоен, сестра, — неуверенно говорит Итэр, наблюдая за тем, как сестра ловко проскальзывает между двумя уже немолодыми, но опытными фрейлинами, что были ими ещё при их живой матери, чуть не обжигается об огненные щипцы для волос, оказывается совсем рядом с братом и цепляет ему на шею толстую шёлковую повязку, украшенную большими белоснежными жемчужинами, самого лучшего качества в королевстве Тейват, а в ладошки проталкивает большой светло-розовый веер с несколькими яркими страусиными перьями. Итэр хмурится: из-за подобной моды популяции страусов сокращаются, но не перечит: этот веер — подарок отца на шестнадцатилетие Люмин. — Что говорить, помнишь? — Люмин внимательно смотрит на брата, словно испытывая. Тот устало кивает и прикрывает половину лица — от ключиц и до переносицы, — веером, улыбаясь. — Мой младший брат приболел, вы ведь знаете, господа, у него довольно-таки слабое здоровье, в детстве он вообще болел каждый месяц, — «наглая ложь» — думает Итэр, — и сегодня он также предпочёл остаться в постели. Простите его, сегодня веселить вас буду лишь я. — Да! — Люмин улыбается в ответ и похлопывает брата по обнажённым плечам, а тот чувствует, что лишний раз вдохнуть не может. — Прости, что портишь свою репутацию из-за меня. Итэр отрицательно качает головой, а сестра улыбается шире, ведь знает: брата волнует его репутация лишь перед наследным принцем Алатусом из соседнего королевства. Они виделись часто на всяких благотворительных вечерах, званых ужинах и подобных пирах, что были посвящены будущим королям и королевам. Но Итэр никогда не решался сделать шаг в сторону господина Алатуса, он его и по имени никогда не звал, даже наедине с сестрой, будто это что-то запретное, а господину Алатусу словно совершенно всё равно на младшего брата будущей королевы. Скорее уж, ему более интересна Люмин, она хотя бы довольно выигрышная партия для заключения брака. Итэр думает так каждый раз, а потом рыдает в перьевую подушку несколько часов подряд. — Я в этот раз ненадолго, ладно? — сестра заботливо заправляет чужие блондинистые кудри за уши, мимолётно чмокает брата в щёку, портя ровный тон, созданный лёгкой сладко пахнущей пудрой, и отскакивает к окну, одной ногой в длинном сапоге упираясь в высокий подоконник, а пальцами хватаясь за шероховатую оконную раму. Итэр взволнованно вздыхает, а две фрейлины подлетают к будущей королеве: — Ваше Величество! Ваше Величество! Вы же сорвётесь! Как мы без вас! Люмин лишь хихикает и, пока её не схватили умелые женские ручки, выскакивает, перепрыгивая на небольшой выступ соседнего окна. Итэр устало вздыхает и выдыхает, когда слышит, как сестра приземляется обеими ногами на твёрдую почву. Фрейлины продолжают что-то бурно обсуждать, оговаривая то, что «не положено девушке из знатного рода себя так вести». Итэр останавливает их раздражающий говор жестом руки, и они, уже в полнейшей тишине, продолжают собирать Итэра на бал. — Ваше Высочество, прекрасно выглядите! — делает комплимент фрейлина и поправляет локон на висках. В таком пышном платье и с такой причёской Итэр ничем не отличается от своей старшей сестры, разве что голос у неё более властный и громкий, нежели у Итэра. Тем не менее, это ни разу не вызывало подозрений у званых гостей и другой знати. Итэр улыбается, беззвучно благодаря женщину за лестные слова, и выдыхает, улавливая краем уха еле слышимую живую музыку, звук которой доносится даже до самой дальней комнаты второго этажа, где сейчас находится принц. Очередной раз, когда Итэру вновь придётся встретиться лицом к лицу с несколькими десятками человек, выслушать гнетущую лесть и выпить литры шампанского в кругу друзей старшей сестры. Он расправляет веер и выходит из комнаты, тут же натыкаясь на одного из почётных и приближённых рыцарей Её Величества будущей королевы. Сэр Тиррелл учтиво одаривает принца короткой улыбкой, наклоняется вперёд и еле-еле касается огрубевшими пухлыми губами внешней стороны ладони, покрытой шёлковой тканью. Итэр поспешно прячется за веером, наклоняет голову и вдвойне сильнее прячется за кудрявыми блондинистыми локонами. Рыцарь кланяется чуть сильнее, а затем резко распрямляет спину, громко гремя железными доспехами, что он должен носить по своему статусу и обязательствам перед Её Величеством и Его Высочеством. — Доброго вечера, Ваше Величество, — рыцарь явно немного смущён и взволнован. Итэр может понять его неугомонное биение сердца и бегающие глаза: не каждый вечер встречаешься с будущей королевой в тёмном коридоре тет-а-тет. Пусть эта королева и переодетый в женский будуар юноша. — Как ваше настроение? Гости вас заждались уже, Ваше Величество. Итэр мимолётно кивает и взмахивает веером, складывая его в руке с громким хлопком. — Доброго вечера, сэр Тиррелл, — Итэр чуть наклоняет голову вперёд и слегка присаживается в неуклюжем реверансе — единственной девичьей вещью, которая выходит у него из рук вон плохо. — Настроение чудное. Такое же прекрасное, как и ваша новая стрижка. Рыцарь тут слегка краснеет и интуитивно касается волос рукой: — Я не думал, что Ваше Величество заметит это. Благодарю за такие слова, моя королева. Позволите проводить вас к гостям внизу? — Конечно. Итэр не отказывается, потому что знает, что сестра не отказала бы собственному приближённому рыцарю из стражи, хотя ему самому совершенно не хочется идти с кем-либо под руку, если это не рука наследного принца Алатуса. Итэр вновь на секунду прячется за веером, чтобы скрыть слегка разочарованный вздох, и кладёт тонкую ладонь на доспех предплечья. Даже сквозь мягкую шёлковую ткань Итэр чувствует холод от железной поверхности, что заставляет его слегка передёрнуть плечами. Он ещё не спустился вниз к званым гостям, а уже хочется вернуться к себе в комнату, спустить с себя всю ненужную одежду и зарыться в тонкие скользкие блестящие одеяла, что приятно обвили бы обнажённое худое юношеское тело. Когда Итэр и рыцарь Тиррелл подходят к витой огромной лестнице, что по-королевски ведёт с верхнего этажа на нижний, прямо в самый центральный и главный зал, где обычно и проходят самые масштабные и крупные балы и благотворительные мероприятия, сэр Тиррелл подаёт ему руку, заставляя отстраниться от холодного металла и вложить тонкую ладонь в чужую. Громкая музыка тут же затихает, как и говор гостей. Кажется, что время остановилось, но, на самом деле, это просто взгляды всех присутствующих в зале людей моментально приковываются к появившейся на виду будущей королеве. Итэр знает это, так бывает каждый раз, когда он спускается отсюда вместо Люмин, ступая по бархатистому мягкому красному ковру, поэтому он старается не смотреть в сторону зала, чтобы, не дай бог, не встретиться с кем-то взглядом, и аккуратно спускается по лестнице, ведомый рыцарем Тирреллом. Когда его нога в аккуратной туфле на небольшом каблуке касается первой ступени, музыка вновь начинает играть, но уже более спокойную и нежную песню, что игралась ранее, а гости немного отходят от лестницы, оставляя будущей королеве больше места. Итэр медленно спускается, сжимает свободной рукой веер так, что тот чуть ли не хрустит, и прижимает его к утянутому корсетом животу, старательно борясь с желанием спрятаться за широкими страусиными перьями. Но это была бы непозволительная грубость со стороны Её Величества, поэтому Итэр терпит. Терпит и спускается по лестнице. Когда он и сэр Тиррелл вдвоём преодолевают последнюю ступеньку, а ковёр заканчивается, Итэру приходится широко улыбнуться и поднять на всех свои янтарные глаза. Его до сих пор удивляет то, что ни один человек до сих пор не разгадал их с Люмин секрет, учитывая то, как их характеры разнятся: Итэр слишком мягкотелый и нежный, сестра же, наоборот, властная и волевая. — Добрый вечер, господа и прекрасные дамы. Я очень рада видеть вас всех здесь в столь знаменательный для меня день. Так пусть вино льётся рекой, а музыка не умолкает до самого утра! Итэр замолкает и наконец-таки может спрятаться за веером. Со стороны, конечно же, всё выглядит так, словно ему труда не составляло произнести речь и подлиннее, но на деле Итэр старается экономить энергию, зная свою нелюбовь к большому скоплению людей, разговорам и таким продолжительным танцам, в которых все, кому не лень, хватают тебя обязательно не за талию, а чуть ниже. В нос ударяет мешанина из дорогого парфюма, запечённого поросёнка и кисло-терпкого запаха вина. Итэр еле успевает очнуться, когда к нему подходят двое людей — миниатюрная низкая брюнетка в небесно-голубом платье и высокий громоздкий мужчина, вероятно, её муж, как думается Итэру. — Ваше будущее Величество, мы так рады и польщены, что вы нас пригласили, — Итэр улыбается, путаясь в догадках и вспоминая фамилии всех аристократических родов в Тейвате, но молодая пара идёт ему навстречу: — Примите наши глубочайшие поздравления от рода Фицкларенс. — Премного благодарен… рна, — Итэр выравнивается, сжимая веер чуть сильнее и мысленно стукая себя кулаком по макушке: каждый такой прокол может обличить их обман. — Надеюсь, вам здесь всё нравится. Музыка, вино и кушанье вам по душе. Они, кажется, немного смущаются, и миссис Фицкларенс прячется за широким веером. — Разумеется, Ваше Величество, — муж приходит ей на помощь и слегка кланяется Итэру, выражая почтение. — К сожалению, сегодня должен был присутствовать и мой брат, но ему нездоровится. Итэр старательно делает вид, словно ему не всё равно: — Ох… Надеюсь, не серьёзно, пусть скорее поправляется, я бы хотела с ним познакомиться. Они втроём одаривают друг друга улыбками, и Итэру на секунду кажется, что все его мучения уже закончены и он скоро поймает возможность, чтобы ускользнуть в свою комнату, но он тут же ловит обнажённой спиной и шеей лёгкий ветерок. На такое он обычно не обращает никакого внимания, но это дуновение какое-то другое, совершенно незнакомое и знакомое одновременно, заставляющее сердце принца биться в два, нет, даже в три раза сильнее обычного. Итэр незаметно подтягивает платье за глубокое декольте вверх, стараясь прикрыть отсутствие груди как можно сильнее, и складывает веер полностью. По спине по-прежнему бегут толпы мурашек, что ноги подкашиваются, и Итэр уже начинает то ли беспокоиться, то ли злиться на своё внутреннее состояние. — Ваше Величество госпожа Сора, рад вас видеть. Итэр вздрагивает всем телом, но оборачивается, потому что понимает, что, если он этого не сделает, то опозорит честь своей сестры. Итэр оборачивается и ловит на своём лице взгляд хитрых лисьих золотистых глаз. Господин Алатус прекрасен, как и всегда, даже несмотря на то, что пренебрегает модой и не надевает фрак, выглядя как чудесный пират из повестей мореходцев, которые так любили слушать Люмин и Итэр в детстве. Их двоюродный дедушка часто ходил по волнам, возможно, именно от него сестре привилась та любовь к свободе, а у Итэра любовь к рассказам о море. Господин Алатус кланяется, и Итэр, боже, не может сдержать взволнованного вздоха, когда тёмные пряди его волос выскальзывают из-за ушей и падают на прекрасное светлое лицо. Если бы Итэр уже не был влюблён в молодого господина Алатуса, то он определённо влюбился бы в него именно сейчас. Итэр уже и не хочет винить сестру в том, что она соврала ему о том, что юного господина Алатуса на праздничном балу не будет. — Простите меня за внешний вид, Ваше будущее Величество Сора, я хотел увидеться с вами как можно скорее, даже верхнюю одежду не снял, прошу прощения за свою дерзость. У Итэра дыхание перехватывает, но не от того, что господин Алатус так жаждал увидеть именно его, а от того, что он спешил именно к его сестре. У Итэра даже на секунду появляется толика обиды на юного господина. Он и не замечает, как начинает постукивать закрытым веером по ладони левой руки. Взгляд Сяо в секунду перемещается на движущийся веер, а затем на лицо Итэра, что почти ничего не выражает, и Сяо кажется немного обеспокоенным. — Мадам, — он переходит на менее формальное обращение, — позвольте я уточню у вас. Я вас чем-то оскорбил? Итэр молчит, ловя глазами молодую девушку-фрейлину, одну из нескольких десятков не приближённых фрейлин старшей сестры. Она неловко оказывается рядом с господином Алатусом, кланяется Итэру и быстрым движением руки принимает у Сяо чёрное прямое длинное пальто. Половина зала снова затихает, то ли восхищаясь смелостью Сяо, то ли наоборот его презирая. Признаться честно, он вызывает в обществе неоднозначное мнение, но в его собственном королевстве, которое он должен унаследовать после смерти отца, все придворные и жители его очень любят именно за то, что он и не следует правилам. Он может играть с крестьянскими детьми через пять минут после завершения благотворительного чаепития с послами из соседнего королевства. Он может есть обычную дешёвую похлёбку и сказать, что она прекрасна на вкус, заставляя крестьянскую девушку покрыться румянцем, а в тот же вечер пить самое дорогое вино, что есть во дворце. И Итэр входит в их количество. В число тех, кто ловит каждое его слово, а любой его взгляд на себя готов запечатлеть на портрете, заплатив самому дорогому художнику. Сяо улыбается ему, поправляя белоснежное пышное жабо, струящееся от самой горловины и до тонкой талии красивыми большими кружевами, поправляет рукава, а взгляд Итэра ловит каждый изгиб прямых чёрных брюк, за что он тут же себя корит, поднимая взгляд с аккуратных туфель на любимое лицо. — Что вы… — неуверенно наконец-то отвечает Итэр, — как вы можете меня огорчить, мистер Алатус? — Я бы ни за что не хотел бы вас огорчать, мисс. Сяо улыбается и уже более сдержанно рассматривает чужое лицо, а Итэр даже не возражает, когда чужой взгляд скользит по тонкой шее, обнажённым выпирающим ключицам и останавливается на декольте. Итэр даже усмехается, прикрываясь веером и представляя, как же сильно был бы разочарован Сяо, узнав, что там совершенно пусто. Но Сяо, кажется, понимает всё без слов, ехидно улыбается и протягивает раскрытую ладонь в сторону Итэра, отчего у того бегут мурашки по спине вновь, уже в миллионный раз за этот вечер. — Ваше Высочество Сора, извольте танцевать со мной. Итэр чуть ли не подпрыгивает от радости на месте и не вскрикивает: «Да! Конечно!», но вовремя одёргивает себя и вновь скрывается за полностью распахнутым веером, вкладывая свою тонкую хрупкую ладонь в ладонь господина Алатуса. Тот бережно сжимает её и скользит большим пальцем по шёлковой ткани так нежно, что у Итэра сердце останавливается несколько раз. Только вот он совершенно упускает из виду тот момент, что мистер Алатус назвал его Высочеством, а не Величеством, как предполагает обращаться к королеве страны. Оговорился ли Сяо или же специально произнёс подобное? Итэр уже не думает о таких мелочах, его мозг отключается ровно в тот же момент, когда чужая тёплая рука касается его талии и мягко сжимает. Веер аккуратно повисает на тонком запястье, а вторая ладонь мягко опускается на чужое широкое плечо, и единственное, о чём сейчас думает Итэр, — это о том, как бы случайно не начать танцевать за мужскую роль, ведь танцевать на женской позиции его никто не учил. Сяо наклоняется немного ближе и резким движением уводит Итэра в сторону от центра, уже давно замечая то, как его тяготит сие мероприятие. Чужой взгляд скользит вновь по лицу Итэра, и ему хочется спрятаться от ярких янтарных глаз. Желательно в изгибе шеи их обладателя. Сяо сильнее сжимает тонкую талию и прижимает Итэра к себе как можно ближе, и Итэр уже начинает задыхаться, совершенно забывая о том, что такое отношение несомненно не к нему, а к его сестре. Дышать он перестаёт тогда, когда мистер Алатус заворачивает за одну из широких колонн. — Ваше Высочество, — их руки размыкаются, и Итэр нехотя отстраняется, а ему кажется, что Сяо делает это с таким же нежеланием. — Я вижу, как тяготит ваше нежное сердце присутствие на этом мероприятии, — Сяо печально улыбается и наклоняется, оставляя лёгкий поцелуй на шёлковой перчатке. — Вы не хотели бы провести остаток вечера в моей компании, коль же она вам будет приятна и по статусу? У Итэра плывёт перед глазами. То ли от таких нежных слов, то ли от такого заманчивого предложения побыть со своим предметом воздыхания наедине. Он шепчет что-то похожее на «да», и Сяо слышит его даже в таком шумном месте. Хочется коснуться принца Алатуса ещё немного, поэтому Итэр тянет к его руке ладонь и обхватывает тонкими пальцами чужое предплечье, позволяя увести себя на второй этаж в тёмный коридор, освещаемый лишь несколькими свечами. Они уходят уже не по широкой королевской винтовой лестнице, а по маленькой служебной, которой пользуются лишь придворные, иначе бы их уход был слишком двусмысленным. Когда они оказываются в пустом коридоре дворца, они немного сбавляют темп шага и почти останавливаются. — Не посчитают ли слуги и гости, что вас украли, Ваше Высочество? Итэр наконец-таки улавливает то, как зовёт его Сяо, и на секунду останавливается у приоткрытого огромного окна, поясницей опираясь на широкий подоконник. Ноги на секунду подкашиваются, и Итэр хватается пальцами за шторы, пытаясь удержать равновесие, переводит взгляд на обеспокоенного принца Алатуса: неужели он всё понял? Понял, что это не Люмин, а её глупый наивный младший брат, который думал, что их обман никогда в этой жизни никем не раскроется? Итэр чувствует, как его щёки горят, особенно тогда, когда Сяо оказывается в непозволительной близости и кладёт мягкую аккуратную ладонь на щёку младшего брата будущей королевы. — Мадам Сора, — Итэр немного успокаивается, когда слышит, что Сяо зовёт его как молодую девушку, и мысленно старается угомонить своё бешено стучащееся сердце словами о том, что господин Алатус использовал «Ваше Высочество», а не «Ваше Величество», потому что Люмин по-прежнему всё ещё лишь наследная принцесса, а не королева: — Вы в порядке? У вас всё лицо покраснело, мадам. — Господин Алатус… — произносит с придыханием Итэр, прежде чем схватиться обеими руками за чужое жабо и прильнуть к чужой груди. Возможно, это первая и последняя возможность, что предоставляется Итэру быть уж настолько близко к господину Алатусу. Он уже совершеннолетний, а это значит, что на следующий королевский бал, что устроит Люмин, он с большой вероятностью явится уже с невестой. Итэр жмётся к нему ещё сильнее, но Сяо хватает его за обнажённые плечи и слегка отстраняется. — Ваше Высочество, непозволительно вам вести себя так с незнакомыми мужчинами. — Отнюдь! — Итэр в ту же секунду протестует. — Мы с вами не незнакомые! — Действительно? Вы так считаете, Ваше Высочество Сора? И насколько же мы близки в таком случае? Итэр не теряется: — Настолько, что я могу позволить вам любые вольности! Итэр резко замолкает, понимая, что взболтнул чересчур много лишнего, и испуганно прикрывает рот обеими ладонями. Он даже не замечает то, как Сяо удивлённо распахивает глаза и улыбается, зачесывая пятернёй непослушные тёмные локоны. Сяо делает шаг навстречу, а Итэр пытается сделать шаг назад, но господин Алатус перехватывает чужое запястье быстрее. Итэр чувствует, как его щёки с каждой секундой становятся всё краснее, но спрятаться не может — веер в той руке, которую сейчас сжимает Сяо. — Слышала бы вас ваша старшая сестра, Ваше Высочество. Какие постыдные предложения вы мне делаете. Итэр распахивает глаза шире: это конец. Господин Алатус догадался, что Итэр и Люмин обманывают всех гостей и придворных. Итэр перестаёт сопротивляться и стыдливо опускает взгляд вниз, на подол светлого платья, стараясь сделать глубокий вздох для успокоения, но корсет мешает. Ему страшно слышать и слушать то, что дальше произнесёт господин Алатус, ведь что тут можно было произнести, кроме как упрёков в таком обмане. — Ваше Высочество, — пальцы Сяо скользят по тонкому итэровскому подбородку, заставляя наследного принца запрокинуть голову и поймать взгляд чужих золотистых глаз. — Я понял это не сегодня, а несколько приёмов назад. Вам нет нужды стесняться. — Сяо… Кажется, это первый раз, когда Итэр позвал господина Алатуса по имени. Несомненно, это не могло не смутить его, ведь по имени его никто не звал, кроме как в семье или близкий лучший друг — принц королевства Монштадт Венти. — Сора… — Сяо запинается, но исправляется, смущённо выдыхая прямо в чужие губы. — Нет… Итэр. И они нарушают все незыблемые правила королевского этикета, когда Сяо целует Итэра, прижимая обнажённой спиной прямо к холодной крепкой стене. Они нарушают правило чистоты и целомудрия, когда скользят языками по чужим зубам и дёснам, издавая не самые скромные мокрые звуки теми устами, что должны оставаться нецелованными до самой свадьбы. Родители Его Высочества переворачиваются в гробу, Сяо лично готов поклясться, когда Алатус интуитивно подхватывает принца под тонкие лодыжки и заставляет усесться на широкий крепкий подоконник. Итэр, кажется, уже давится слюной, но не обращает внимания, сжимает пальцами тонкую рубашку Сяо на спине и старается притянуть его к себе как можно ближе. Шёлковая ткань постоянно скользит по рубашке, но Итэр вцепляется в неё с каждым разом всё сильнее, и Сяо шумно выдыхает в чужой рот, заранее представляя оставшиеся на коже красные полосы от чужих ногтей. Губы Итэра тонкие, мягкие и податливые, и Сяо даже не стесняется прикусывать их и оттягивать так сильно, что наследный принц начинает скулить и хныкать, прося того быть немного нежнее с ними. Руки Сяо то долго скользят по крепкому корсету, то путаются в длинных золотистых кудрях, но находят своё место на чужих бёдрах, которые Сяо сжимает без разрешения, вызывая тихий стон со стороны Итэра. Тот, кажется, совершенно пьян, хотя и не выпил ни капли вина или сидра, и, когда они отстраняются друг от друга, Итэр глубоко вдыхает. Его покрасневшие обкусанные губы слишком прекрасно сочетаются с порозовевшими щеками и маленьким рубином на шейной ленте. Сяо хватает сил лишь на то, чтобы сжать чужие бёдра пальцами ещё раз и уткнуться носом в изгиб шеи Итэра. Никого из них двоих больше ничего не смущает, особенно Сяо, что уже какой месяц подряд, он потерял счёт, поглядывал на младшего брата будущей королевы Тейвата Люмин. Он помнит об Итэре буквально всё: начиная с того, что они встретились в без пятнадцати девять на благотворительном вечере в замке его отца, и заканчивая тем, что Итэр любит грушевый пунш. Сяо также потерял счёт тех писем, которые писал ему, а затем складывал в полку, зная, что взаимности от него он никогда не получит, да и кто вообще сможет понять его чувства? Заклеймят отвратительным прозвищем и лишат короны. Но сейчас всё это кажется ему чересчур маловажным, совершенно незначительным. Всё кажется неважным, когда тонкие пальцы Итэра сжимают его волосы на макушке, а сам Итэр стонет прямо в его ухо от каждого лёгкого поцелуя в шею. — Ваше Величество… — шепчет в обнажённую шею Сяо, чувствуя, как чужие руки скользят по груди, расстёгивая маленькие бусинки-пуговицы. — Вам не следует делать этого… По крайней мере, не в спальне. — Не зови меня «Ваше Величество», я ведь не король, — отрезает Итэр, сжимая ткань белоснежной рубашки и кружева длинного жабо в пальцах, выдыхая, когда Сяо вновь касается холодными губами мокрой от поцелуев шеи. — Прости, но для меня ты можешь быть только «Ваше Величество», никак иначе. Итэр даже не возражает, что Сяо так скоро и резко перешёл от формального общения в неформальное, наоборот, его дыхание перехватывает, а оковы этики, эстетики и королевского воспитания словно обуглились и спали, стоило Сяо перейти на «ты». Для Итэра словно исчезли абсолютно все преграды, что не давали быть ему до конца раскрепощённым. Его всегда учили, что даже в семье друг к другу следует обращаться на «вы» и с должным почтением, особенно, если это старший член семьи. Исключение лишь по отношению к младшим. Старшая сестра почти всегда обращалась к нему на «ты», только если они не были на глазах у званых долгожданных гостей или в присутствии королевы Тейвата — их бабушки. «Обращение на «ты» услышишь лишь после бракосочетания из уст своей новоиспечённой жены», — как-то сказала ему мать, но Итэр совершенно не будет против, если вместо жены это скажет муж. Особенно, если на месте его мужа будет господин Алатус. — Пожалуйста, мы можем покинуть коридор, господин Алатус? — шепчет ему в ухо, обвивая ногами чужую талию и сжимая пальцами шею Сяо. — Отбросьте уже формальности, Ваше Величество, мы с тобой здесь совершенно одни. Итэр оглядывается, словно ища подтверждения слов Сяо, позволяя тому в эти несколько секунд полностью изучить свою шею кончиком носа. Чужие, но одновременно столь родные большие руки мягко обхватывают пальцами талию под корсетом и спускают Итэра с подоконника на пол, заботливо укладывая платье более-менее прилично. Итэр выдыхает: прикосновения Сяо были самым лучшим, что тот почувствовал за сегодняшний бальный вечер. Пока что. Потому что Итэр слишком возбуждён, чтобы заканчивать на детских поцелуях у приоткрытого окна. Ей-богу, Его Высочество молод, но не настолько, чтобы бояться тех вещей, что делают супруги каждую неделю. Тем более, он ничего не боится делать с господином Алатусом, ведь единственный человек, за которого Итэр согласен отдать свою половину королевства — это он. — Если мы сейчас не уйдём, то нас застанут в несколько неудобном положении. Мысли Итэра обрывает Сяо, что хватает того за запястье в шёлковой перчатке и тащит в ближайшие покои. Юный принц успевает лишь оглянуться, прежде чем его неаккуратно толкают в пустые (на их счастье) покои, и увидеть двух молодых служанок, что несут фрукты к праздничному столу и мило щебечут между собой, освещая путь впереди большим трёхсвечным подсвечником. Одна из них низкая блондинка, а вторая — брюнетка, и вторая наглым образом утащила яблоко из корзины, но Итэр совершенно не злится на неё. Невозможно злиться, когда Сяо прижимает тебя к запахнутым на замок дверям покоев для гостей. — Думается мне, вам по вкусу риск, Ваше Величество? Любите опасности? — Сяо усмехается, и его горячее дыхание доходит до самого лица Итэра, что тот смешно сводит коленки вместе и смущённо вздыхает. Отвечать не хочет, да и нужен ли ответ ему? Определённо без слов всё ясно. Итэр любит его, а не опасности. — Господин Алатус, вам не следует… — Итэр произносит это слишком поздно, пальцы Сяо уже скользят по его груди, поэтому юный принц давится воздухом, когда принц проскальзывает тонкими холодными пальцами по ключицам, нагло протискивается пальцами за край туго затянутого корсета и едва ли касается подушечками твёрдых от возбуждения сосков. Итэр лишь жмурится, сдерживаясь, чтобы не простонать, и сводит колени вместе. — Ваше Величество, неужто мои пальцы за вашим корсетом смущают вас намного больше, нежели то, что вы щеголяете по дворцу в девичьей одёжке? Итэр краснеет и подгибает пальцы на ногах, интуитивно подаваясь вперёд и позволяя Сяо протиснуть руку за корсет ещё немного дальше. Он времени не теряет. Мягкими ухоженными пальцами рук ловит небольшой чувствительный сосок и аккуратно проходится по нему пальцами, вскользь массируя. У Итэра ноги подгибаются. Он неумело тихо поскуливает и хватается обеими руками за руку Сяо, пытаясь отстраниться. — Его Величеству не нравится? — наигранно-удивлённо спрашивает он, хотя и сам прекрасно знает ответ на этот вопрос. Итэр краснеет, вжимаясь спиной сильнее в дверь. Сяо снова требует у него ответ на вопрос, который уж слишком стыдно озвучить Итэру, и тот молчит, прикрывая рот маленькой ладонью, лишь бы не застонать в голос. Несомненно, все званые гости уже давно находятся внизу на первом этаже и развлекаются, но, тем не менее, придворным позволено покидать главный зал и ходить по любым коридорам, чтобы доставить вино и угощения на бал. Сяо же пальцами дальше не скользит и не предпринимает никаких действий, продолжает водить холодными пальцами по разгорячённой коже груди и словно ждёт одобрительного знака или жеста от Итэра, что позволил бы ему двигаться дальше. Итэр не думает даже, просто хватается обеими ладонями за чужую шею и притягивает к себе, увлекая в мокрый поцелуй. Губы уже побаливают, но кому какое дело до каких-то небольших ран, когда перед тобой человек, который тебе нравится уже давно? И вы ещё и целуетесь, а не просто ведёте непринуждённую беседу. Сяо теряется в движениях на пару секунд в тёмной комнате, а затем находит своими губами чужие губы и целует, аккуратно и мягко, словно зная, что они болят с непривычки. Итэр кивает, сам не зная чему, и этим движением позволяет Сяо делать то, что вздумается. — Ваше Королевское Величество, позвольте спросить у вас, полностью ли вы следовали женскому этикету по отношению к одежде? Не дожидаясь ответа от Итэра, Сяо скользит рукой под подол платья и ловит, на удивление, край кружевных белоснежных чулок, аккуратно и заботливо пристёгнутых к тонким шёлковым лентам на талии завязками. Сяо выдыхает. Если на нём ещё и… да, на нём кружевное женское бельё. Сяо прикрывает глаза и чуть сильнее оттягивает в сторону край чулок, заставляя их звонко ударить по обнажённому юношескому бедру. — Г-господин Алатус, право, вы меня смущаете… — Итэр хватается обеими руками за тонкую рубашку Сяо и пытается его слегка оттолкнуть. Ему не страшно, ему безумно стыдно. Такое ощущение, что его матушка и отец с презрением глядят на то, как их любимый младший сын собирается предаться грязным плотским утехам. Не повенчанный и не женатый. — Ведёте себя, как юная барышня, мой господин, — тихий шёпот в аккуратное юношеское ушко и лёгкий поцелуй в изгиб шеи. Сяо слегка толкает Итэра к женскому туалетному столику, чтобы он в темноте не споткнулся и, не дай бог, не ударился и не врезался во что-нибудь, тем самым заставляя принца обеими руками обхватить деревянные лакированные края стола. Больше Сяо не особо намеревается спрашивать у Итэра хоть что-либо, он просто поудобнее обхватывает тонкую талию Итэра одной рукой, а второй задирает платье, заставляя юного принца покраснеть максимально сильно и уткнуться в поверхность стола. «Какой стыд… Хорошо, что матушка не видит», — думает Итэр, стараясь держать равновесие и не выдыхать с упоением от каждого прикосновения чужих пальцев к обнажённой коже ног и ягодиц. Сяо нежен, но то, как он пару раз сильно сжал итэровские бёдра — бесценно. Итэр моментально заносит это в список вещей, которые он бы хотел ощущать постоянно. — Ваше Величество?.. — Сяо наклоняется и продолжает шептать Итэру на ухо, вызывая всё больше мурашек на коже. — Я могу?.. — Да, да, — Итэр обрывает его, утыкается носом в гладкую поверхность и стонет, делая шаг назад и толкаясь Сяо навстречу. В узких жёстких туфлях на небольшом каблуке адски неудобно, поэтому Итэр хмурится, простанывает что-то нечленораздельное и скидывает со ступней обувь. Сяо чувствует, как краснеет. Платье раздражает, просто до трясучки, особенно когда без позволения господина Алатуса соскальзывает вниз, закрывая вид на прекрасные молочные бёдра Его Высочества. Чулки под одеждой нежные, аккуратно обшитые серебряными нитями, туго стягивающие тонкую итэровскую кожу. Так туго, что хочется протиснуть два пальца за кружевную полоску. Что, собственно, Сяо и делает, вызывая на чужой коже множество мурашек. Итэр переминается с ноги на ногу, уже совершенно не думая о том, что собирается прямо сейчас переспать с принцем соседнего королевства, и о том, что будет, узнай об этом хоть кто-либо за пределами стен замка. В его голове совершенно пусто, словно оттуда все размышления вымыло морским прибоем. Его мозговой активности хватает лишь на то, чтобы посылать редкие нервные импульсы в разные части тела, конкретно сейчас — в ноги. Итэр тихо постанывает и раздвигает бёдра немного шире, позволяя чужой ладони скользнуть между ногами. — Ваше Величество, вы выглядите просто чудесно, вы знаете? — Сяо вновь касается мокрыми губами уха Итэра, оставляет на нём лёгкий невесомый поцелуй на мочке и отодвигается, и Итэр теряется. Ему кажется, словно они вдвоём в узкой бочке, хотя вокруг них предостаточно места. Итэр инстинктивно отрывает свою голову от гладкой поверхности туалетного столика и поднимает взгляд выше, моментально утыкаясь глазами в большое начищенное зеркало. — Позволите? — слова звучат больше утвердительно, нежели вопросительно. Господин Алатус обеими руками тянется к чужим волосам, вытаскивает несколько заколок и позволяет крупным блондинистым прядям распасться из высокой причёски. Волосы волнами скользят по плечам, некоторые задерживаются на мокрой шее, а некоторые цепляются за край корсета. Итэр моментально уводит взгляд от зеркала, слишком смущённый открывающимся видом, и чувствует, как его щёки и шея покрываются заметным румянцем, а ноги начинают слегка труситься. — Ну что вы, Ваше Величество, посмотрите, я считаю, что это стоит того, — Итэр слышит, как Сяо усмехается, скользит пальцами по плечу, мягко сжимая его, а затем хватается подушечками за острый подбородок Итэра и поворачивает его лицо обратно к зеркалу. Итэр жмурится, но, чувствуя, как чужие пальцы сильнее сжимаются на его подбородке, распахивает глаза и смотрит. Какая же унизительная позиция для брата будущей королевы всея Тейвата. «Плевать», — думает Итэр и не позволяет себе отвести взгляд от большой чужой руки, что сжимает его тонкую талию. Он внимательно смотрит, запоминая каждое чужое действие: то, как Сяо перебирает пальцами по чужому корсету, то, как он облизывает пересыхающие от возбуждения губы, то, как не сводит взгляд с отражения Итэра в зеркале. Итэр же сам не хочет туда смотреть: слишком уж там он распутный. Сяо же, наоборот, лишь в удовольствие наблюдать Итэра, такого красивого, с запутанными волосами, блестящими от косметики острыми плечами и тонкой гладкой груди, что бесстыдно выглядывает из-за корсета. — Ваше Величество, вы что же, не носите лиф? — в издевательской манере уточняет Сяо, скользя пальцами к своим штанам, пока Итэр отвлекается на вопрос. У того ещё пуще краснеют уши и щёки. — Н-не… с чего вы взяли, господин Алатус? Лиф под корсетом! — Не учите меня тому, чего сами не знаете, я знаю, что лиф надевается на корсет, на вас же я обнаружил лишь платье. Сяо решает не добавлять, что «платье, что чертовски неудобное для занятий любовью» и опускает эту деталь, замечая, насколько сильно Итэру и так неудобно и стыдно за всё происходящее. Он даже начинает чувствовать лёгкую вину, совершенно не зная, что стыд Его Величества вызван совершенно другим. Тем, что он абсолютно нетерпеливый. — Итэр… — Сяо обеспокоенно зовёт того по имени впервые, из-за чего Итэр моментально поднимает спрятанное в руках лицо с туалетного столика. — Прости меня, если тебе не нравится или… — Сяо съедает фразу на полпути. — Мы можем прекратить… — Нет, — голос Итэра звучит слишком резко и слишком твёрдо, намного жёстче, чем обычно, особенно учитывая его мягкую и нежную натуру, и Сяо уже думается, что в постели Итэр совершенная противоположность. — Я просто хочу, чтобы… — Итэр запинается, его воспитание — не то, что могло бы позволить ему произносить столь постыдные слова, пусть они и были сейчас наедине. Итэр растерянно бегает глазами по своему отражению в зеркале, пытаясь заменить слова на более мягкие: — Я просто хочу, чтобы вы, господин Алатус… чтобы вы сделали меня своим сейчас. Сяо на секунду останавливается и перестаёт ласкать пальцами чужие бёдра. Итэр пялится в зеркало и усмехается, замечая то, как чужие щёки и скулы покрываются румянцем. Он явно доволен собой: его слова произвели большее впечатление на господина Алатуса, чем он мог предполагать. Теперь же, увидев всё, что он хотел, воочию, Итэр останавливаться не собирается. Воспользовавшись чужой секундной слабостью, Итэр, скинув с плеч назад мешающие пряди волос, разворачивается к Сяо лицом и тянет на себя, схватившись за скользкую ткань рубашки на плечах. Жабо неудобно касается носа, поэтому Итэр шагает назад, упираясь поясницей в высокий дамский столик. — Что же вы, господин Алатус? Даёте мне отказ? — Итэр тяжело дышал и до этого, но сейчас его дыхание совершенно сбивается, а сердце скачет в бесконечной гонке за чем-то, а тонкие длинные пальцы ловко расправляются с жемчужными пуговицами на чужой рубашке. Сяо вздрагивает и отходит от слов Его Величества лишь тогда, когда Итэр распахивает его рубашку и прижимается к его груди горячей щекой. — У вас так сердце бьётся… Переживаете? — Итэр издевается, желая разрядить обстановку и побудить к действиям уж слишком смущённого его словами принца. — Или… Ждёте не дождётесь, когда сможете овладеть мной? — Как вижу, у вас развязался язык, Ваше Величество? — Сяо усмехается, поддевая пальцами чужой подбородок и запрокидывая голову. — Как раз вовремя, я уже давно вас не целовал. Сяо подхватывает принца под колени и усаживает на столик. Итэр выдыхает в чужие губы, ловя ушами каждое слово, произнесённое прекрасным грубым и одновременно хриплым голосом господина Алатуса, и желая запечатлеть каждую букву в своей памяти до конца жизни. Чужие губы накрывают губы Итэра. Он чувствует лишь мокрый язык Сяо, пульсирующую кровь в висках, сильные руки на бёдрах (что вновь бесстыдно задрали все многочисленные юбки и игрались с кружевами на чулках) и… Итэр растерянно отстраняется, опуская взгляд вниз, от смущения сгорая окончательно под тихий смех господина Алатуса. Сяо сжимает пальцами чужие ляжки и сильнее сдвигает их вместе, медленно двигая бёдрами и скользя членом между ними. Итэр задыхается от смущения, обхватывает ладонями чужую шею и прижимается к Сяо, открывая тому свои шею и ключицы, чем тот незамедлительно пользуется, больно кусаясь клыками прямо за нежную кожу. Итэр вздрагивает, инстинктивно хочет спрыгнуть на пол, но чужие руки мешают, крепче сжимают и заставляют повиноваться. — В-ваше Величество… — Итэр, кажется, впервые слышит, как у Сяо дрожит голос, но внимательно вслушивается в чужие слова, хотя даже и не нужно особо напрягать слух, в комнате они одни, и сейчас здесь стоит тишина, что лишь периодически нарушается громким дыханием или стыдливыми итэровскими стонами. Но Сяо не продолжает, а сразу делает то, о чём хотел сначала лишь попросить. Одна его рука толкает Итэра в грудь, заставляя улечься спиной прямо на стол, благо он пуст и ничего не посыпалось с него на пол. На такой шум определённо бы сбежались все слуги дворца. Платье, сорочка и нижняя юбка резкими движениями задираются кверху, и единственное, что сейчас может видеть Итэр через огромную кучу раздражающей дорогой ткани — это свои тонкие ноги, покрытые кружевными белоснежными чулками с атласными подтяжками. — С… — Итэр хочет позвать господина Алатуса по имени, но тут же замолкает, чувствуя между бёдер уже привычное ощущение. Сяо опускает чужие ноги себе на правое плечо, обхватывая их обеими сильными руками и протяжно выстанывает имя Итэра, заставляя того покраснеть и закрыть обеими ладонями лицо. Увидь эту картину его сестра, она была бы в шоке, поэтому хорошо, что она даже не в замке. Итэру немного неудобно, но он готов находиться в любой позе и в любой позиции, лишь бы иметь возможность слушать тяжёлые вздохи и стоны человека из королевства Ли Юэ по имени Сяо. Даже сейчас, преодолевая своё громадное смущение, Итэр убирает от лица руки и вглядывается в темноту, так желая различить желанные родные черты лица. — Сними перчатки. Итэр повинуется и как можно скорее стягивает с рук длинные шёлковые перчатки. В самом деле, он хотел избавиться от них ещё в тот же момент, когда фрейлины натянули их на него впервые. Жарко, мокро и неудобно. Гораздо неудобнее, чем то, как сейчас лежит Итэр. Сяо немного сильнее сжимает руками чужие ноги и ускоряется. Бёдра уже начинают побаливать от интенсивных толчков, но Итэр молчит, потому что ощущения того, как член Сяо соприкасается с его собственным, как они скользят друг по другу, стоят любых неудобств этого мира. Под Итэром лёгкое платье, поэтому ему приходится ухватиться обеими руками за края столика, чтобы не сползти с него от резких грубых толчков. — С-сяо… — Итэр выстанывает, запрокидывает голову и вновь встречается взглядом со своим развратным отражением в зеркале. Итэр чувствует, как Сяо сильнее сжимает чужие бёдра и толкается между ними сильнее, наклоняет голову к его ногам и прикусывает кожу, заглушая громкий гортанный стон. Итэр жмурится, сам интуитивно сводит коленки вместе и чувствует, как на низ живота и бёдра попадает горячая тягучая жидкость. Итэр не думает, чья она, всё вперемешку, стыдливо лишь подскакивает со столика, желая убрать, чтобы Сяо ничего не заметил, но лишь натыкается носом на чужую обнажённую грудь, а руки господина Алатуса тут же скользят за итэровскую спину. — Прости, я испачкал тебя, я обязательно всё уберу, — чужие губы дышат в тонкую мокрую шею, и на Итэра вновь накатывает волна удовольствия, затмевающая разум. Пальцы Сяо ловко цепляются за упругие тугие шнурки на корсете, рваными и резкими движениями расшнуровывая корсет. Итэр хочет спросить, в порядке ли Сяо, но его нагло перебивают мимолётными поцелуями и лёгкими потряхиваниями: господин Алатус немного бесится, что корсет распускать неимоверно долго. На самом деле, не особо, но в данной ситуации, каждая потерянная минута кажется вечностью. — Господин Алатус… — Итэр взволнованно выдыхает, когда Сяо совсем заканчивает с расшнуровкой, и чувствует, как корсет свободно сползает по тонкой талии и часто вздымающейся груди. — Подождите, я боюсь, что нас услышат… Сяо усмехается, подхватывая Итэра под тонкие бёдра, на них красивыми алыми пятнами и линиями виднеются следы от пальцев и бесстыдных движений, и одним движением перекладывает со стола на заправленную холодную постель. Итэр выдыхает, интуитивно в темноте хватается ладошками за широкие плечи, скользит пальцами по белоснежной ткани рубашки и ловит на себе голодный янтарный взгляд. Сяо шепчет на ухо, что то, что они могут быть услышаны, совершенно не имеет значения, никто из слуг не посмеет рассказать об этом хоть кому-либо, а если и откроет рот, то слуге маловероятно кто-то поверит. Итэр верит, сдувает со своих щёк мешающие пряди волос и позволяет Сяо вновь овладеть собой. — Вы такой нетерпеливый, Ваше Величество, — смеётся он, когда ловкие пальцы Итэра скользят по его плечам, окончательно скидывая с них белоснежную ткань рубашки, что насквозь уже пропитана потом, и мельком перехватывает их, целуя долгим растянутым поцелуем в тыльную сторону ладони. Итэр смущённо улыбается, проходится взглядом по раскрасневшемуся лицу партнёра и обхватывает бёдрами чужую талию, вызывая у Сяо тяжёлый выдох. Тяжело быть возбуждённым и аккуратным, когда под тобой столь желанное, аккуратное и любимое тело. Ноги Итэра раздражающе соскальзывают из-за чулок, ему приходится вновь и вновь смыкать лодыжки за чужой спиной, но Сяо и не думает помогать Итэру, уж слишком горячо он выглядит в женской одежде. — Не двигайтесь слишком резко, я могу сделать больно, а мне не хотелось бы, — шепчет Сяо, протягивает одну руку под множество юбок и кончиками пальцев собирает оставшуюся сперму с чужого живота, чтобы использовать её далее не по назначению. Сяо второй рукой аккуратно проводит по тонкому бедру, облачённому в полупрозрачный шёлк с аккуратными серебристыми кружевами, поднимая взгляд на принца. Итэр не выглядит уже таким раскрепощённым и готовым на всё, как пару минут назад, видимо, лёгкое беспокойство за себя даёт знать. — Всё в порядке? — Сяо наклоняется к Итэру и оставляет нежный поцелуй на плече, рукой пробираясь под уже расшнурованный корсет, осторожно и медленно в успокаивающем жесте поглаживая чужие рёбра. — Если ты не уверен в том, что делаешь, лучше закончить на этом. В любом случае, у нас много времени. — Нет, — Итэр хватает Сяо за шею, приподнимаясь и прижимаясь к нему. — Не уходи, и просто давай сделаем это. Итэр не не уверен, наоборот, больше, чем уверен. Ему и во снах не снилось подобное развитие их отношений, а то, что Сяо вообще ответил ему взаимностью, кажется чем-то нереальным, галактическим, чем-то невообразимым из мультивселенной. Итэру просто стыдно, ведь такими вещами он прежде не занимался, даже особо не касался себя, лишь пару раз, и то, они оба понимают, о ком Итэр думал в те моменты. И, как считает Итэр, он выглядит таким неуклюжим по сравнению с Сяо — тот движется так легко и непринуждённо, что, Итэру думается, он уже проделывал что-то подобное. Юный принц зарывается носом в чужие волосы и обиженно вздыхает: — Ты уже… ты уже делал это с кем-то, да? Не обманывай меня только. Сяо некоторое время молчит, стараясь окончательно понять смысл слов Итэра, а затем непринуждённо смеётся, приобнимая Его Величество за талию и прижимая ближе к себе: — Нет, я просто делаю то, что вычитал в книгах. — Ты читал такие похабные книги? — Итэр старается говорить в обидчивом тоне, но не справляется и выдаёт в тоне свою улыбку. — Ты извращенец. — Это имеет место быть, Ваше Величество. Итэр улыбается ещё шире и ощутимо расслабляется в чужих руках. Он слегка отстраняется, но лишь для того, чтобы немного приподняться на коленях и поцеловать Сяо в кончик носа, незаметно кусая того. Стоять на коленках не особо удобно: длинные слои платья путаются, мешаются, а неустойчивая поверхность кровати усложняет любые движения. Сяо усмехается, прикрывая глаза и покорно принимая лёгкий укус от Его Величества. Если Итэру не суждено стать королём Тейвата, то он уж точно определённо станет королём сердца господина Алатуса из Ли Юэ. Аккуратно схватив Сяо за шею, Итэр тянет господина Алатуса на себя, заставляя нависнуть над собой, и нежно заправляет выбившиеся пряди за ушко. Итэр улыбается, их взгляды на секунду встречаются, и Его Величеству кажется (кажется ли?), что в янтарных глазах господина Алатуса проскальзывает некая забота и тёплая любовь. Итэр успокаивается окончательно, тянет дворянина к себе сильнее и целует, позволяя Сяо вновь проскользить пальцами под юбки. Тонкие пальчики Итэра скользят по влажной от пота спине, оставляя яркие красные полосы от небольших острых ногтей, губами находит пульсирующую вену на широкой шее и обхватывает её, позволяя себе излишние движения языком. На самом кончике чувствуется солёный привкус, а над ухом слышится лёгкий стон, что будоражит и заводит сознание и мысли Итэра лишь сильнее. — Приподнимись. Сяо окончательно уже забывает о всяком уважении и формальностях, сейчас его мысли заняты лишь одним человеком, находящимся с ним в одной комнате, делящим с ним одно ложе, какое кому дело теперь было до обращения на «вы»? Тем не менее, Итэр даже не обращает внимания на столь близкое общение, целует Сяо в ключицу и приподнимается, позволяя тому стянуть с себя шёлковое нижнее бельё. — Расслабься, — проносится над его ухом, но Итэр словно погружённый в формалин, слышит каждое слово через пелену желания, лишь крепче жмётся к чужому мокрому и горячему телу, ногами сильнее обхватывая крепкую талию. Человек, возвышающийся над ним, кажется таким сильным, властным и могущественным, что Итэру, даже несмотря на то, что он младший брат королевы Тейвата, хочется подчиниться каждому его слову. Итэр чувствует, как нежно скользит чужая рука по внутренней стороне бедра, как влажные пальцы Сяо оглаживают его ягодицы. Итэр моментально краснеет, вспоминая, как господин Алатус стирал с его живота сперму, и утыкается ему в плечо, но не останавливает, лишь для удобства расслабляет хватку и позволяет тому делать то, что он хочет. — Итэр, — шепчет ему Сяо, мягко целует вновь и вновь в макушку, получая от Итэра одобрительный кивок головой. — Не молчи только, — Сяо просит его, одновременно заглушая свои слова чужим болезненным стоном, когда вводит один указательный палец в Итэра. Его Величество молчит, лишь изредка сжимает-разжимает пальцы на чужих плечах, Сяо не останавливает и позволяет тому начать двигаться. Сяо мысленно отмечает, что нужно будет обязательно сводить его в горячую ванну и тщательно промыть, иначе разболится всё, что только может. Итэр постанывает, когда Сяо входит пальцем глубже, и подтягивается выше, обхватывая губами чужую мочку уха и посасывая её. Сяо краснеет, то ли от пошлых звуков, издаваемых снизу, то ли от неожиданного милого жеста от его принца, на секунду теряется, но берёт верх над любовными эмоциями, не забывая, что сейчас именно от него зависит — получает ли удовольствие Итэр или же боль. Итэр же, кажется, совершенно забывает, в каком положении находится, и выдыхает из себя громкие стоны каждый раз, когда палец Сяо входит в него. Но его развратные вздохи моментально сменяются лёгким скулежом от неприятных болезненных ощущений и утыканием в чужое плечо, когда Сяо добавляет к указательному ещё и средний палец. — Итэр? — обеспокоенно зовёт его Сяо, но тот жмурится. — Больно? Вытащить? Голос Сяо звучит так умилительно-обеспокоенно, что Итэр не может сдержать лёгкой улыбки, которую прерывает резкий, но аккуратный толчок пальцев. — Ты меня пугаешь, не издевайся надо мной, богами прошу! — Сяо целует Итэра в вспотевший лоб, натыкаясь на мокрые золотистые пряди волос, целует его в шею, аккуратно укладывая на уже скомканной простыни, целует обнажённые ключицы, не смея спускаться пока что ниже, чересчур Итэр нежен и чувствителен. — Я не могу смотреть на то, как ты жмуришься от боли, у меня… в груди болит. Итэр вновь улыбается, ловя каждое искреннее слово, вырывавшееся из чужих-родных уст, тянется к его уху и просит, просит хриплым сладким голосом, едва ли касаясь губами кожи Сяо: — Прошу вас, мой господин, — Сяо чувствует, как внутри всё переворачивается, а во рту в момент пересыхает, — прошу тебя… продолжай… Сяо хочет ответить, но не находит ни одного подходящего слова, лишь аккуратно толкается сильнее, кончиками пальцев задевая простату. В этот же момент Итэр вздрагивает всем телом, невольно прикусывая белоснежную кожу на чужом плече, и закатывает глаза, позволяя себе громко простонать имя его господина, уже совершенно не заботясь о том, что они могут быть услышаны. Итэр обхватывает тонкими дрожащими пальцами чужое лицо и тянет к себе: — Ещё раз, коснись меня там ещё раз, — Итэр прикрывает глаза, ожидая от Сяо выполнения просьбы и очередной волны экстаза, но в ответ получает лишь боль от того, что его партнёр позволил себе раздвинуть пальцы в стороны, находясь внутри него. — Прости-прости меня, — молит Сяо, слыша, как Итэр срывается в тихом всхлипе и обиженно отворачивается от парня. — Прости меня, — Сяо тянется к нему, входит пальцами чуть глубже, заставляя Его Высочество заменить плач на стон, наклоняется и проводит кончиком носа по чужой щеке, ловя на себе затуманенный взгляд. — Прости, Итэр… — Сяо чувствует себя невероятно виноватым в том, что причиняет своему возлюбленному боль. — Ты понимаешь, что, если я не сделаю этого, то мне будет сложно войти, а тебе будет ещё больнее? Итэр распахивает глаза, моментально забывая о всей боли, что он чувствовал мгновение назад, и прячет алое лицо за тонкими ладонями. Сяо вновь виновато вздыхает, ожидая от Итэра хоть каких-то слов. — Господин Алатус… — Сяо наклоняется ниже, слушая невнятный шёпот Итэра. — Такое говорить дворянину… не положено… Сяо не отвечает, лишь наклоняется, оставляет мимолётный поцелуй на мокром лбу и слегка ускоряет движение пальцами внутри юного принца. Тот морщится от секундной лёгкой боли и неприятных сковывающих движений, но через несколько минут острые заметные складки между тонкими золотистыми бровями разглаживаются, и боль уступает нарастающему удовольствию. Итэр инстинктивно жмётся к парню сильнее, желая большего, но столь постыдные слова произнести не может. Благо, его партнёр не из робких и из догадливых, быстро перенимает инициативу на себя, ещё пару раз на закрепление растянув Итэра, выходит из него. — Ты ведь не будешь молчать? — серьёзно уточняет Сяо, расстёгивает штаны окончательно и приспускает для удобства. Итэр от смущения может лишь кивнуть и сильнее обнять Сяо. Немного страшно, но чувства и желание берут верх, седлая искусной наездницей, и Итэр сам толкается навстречу разгорячённой чужой плоти. Сяо мягко целует Итэра в ушко, поглаживает подушечками пальцев по тонким гладким рукам для успокоения и, наконец, крепко приобнимает за талию, удерживая в одном положении. Итэр выдыхает шумно и жмурится, когда чувствует, как мокрая и скользкая головка чужого члена касается бёдер, а затем и маленьких напряжённых ягодиц. Итэр старательно пытается расслабиться, пусть и получается не особо умело, поэтому Сяо мягко поглаживает обнажённую талию Итэра, стараясь как можно сильнее успокоить того и привести сердце в порядок, пусть и сдерживаться тяжело, но это необходимая мера, пока второй рукой помогает себе аккуратно вводить член в чужое горячее нутро. Сяо мягко целует Итэра в висок, словно успокаивая плачущее дитя, которое разбило коленку о щебёнку, когда ему удаётся немного протолкнуться внутрь. Он чувствует, как Итэру больно и неприятно, когда тот сжимается вокруг него, а тонкие бёдра в кружевных чулочках обхватывают его корпус. Сяо вновь извиняется перед ним медленным долгим поцелуем в губы, сквозь который улавливает лёгкий, но уверенный кивок головой и продолжает входить. Неимоверно туго и узко, даже Сяо больно, но он молчит, это более, чем ожидаемо. Итэр простанывает от боли и непонятного нового ощущения заполненности внутри, когда Сяо останавливается, зайдя наполовину, и позволяет себе выйти, чтобы вновь войти, аккуратно, давая Итэру привыкнуть. Итэр выдыхает, целует Сяо куда-то в сонную артерию, бьющуюся неистовой рысью на шее, и старается как можно сильнее развести ноги и расслабиться, давая Сяо возможность двигаться свободнее и облегчая свою же боль от первого раза. Думал ли Его Высочество о том, что этот раз, когда он решает подменить Люмин в очередной раз, станет тем самым фатальным разом, когда его отношения с принцем Ли Юэ сделают такой резкий поворот в своём развитии, что они отдадут свою девственность друг другу ночью, не скреплённые клятвой, на кровати, предназначенной для проезжающих гостей, совершенно не королевских? Определённо, конечно же, нет. Ни один, ни второй. — Итэр… — то ли спрашивает, то ли просто зовёт принца по имени Сяо, входя глубже и заставляя Итэра выгнуться в спине, ловя тот момент удовольствия, когда чужая головка члена проезжается по простате, тут же сменяясь болью от вхождения глубже. Итэр напрягается, опомнившись, и расслабляется, тянет Сяо на себя сильнее, вынуждая войти ещё глубже. И он входит. У Итэра, кажется, в глазах темнеет уже миллионный раз за эту минуту, уже не так больно, как раньше, внизу живота мягко накатывает возбуждение и экстаз, поэтому Итэр тихо скулит и начинает самостоятельно двигаться под Сяо, умоляя о большем. — Ваше Величество, позвольте мне самому, — Сяо улыбается, ловя губами чужие губы, и толкается навстречу, окончательно и полностью входя внутрь чужого тела. Итэр вскрикивает от неожиданности, но тут же прикрывает рот руками, испуганно озираясь по сторонам и несильно ударяя Сяо в плечо, очевидно, виня его в своём крике. Господин Алатус на это лишь тихо усмехается, отстраняется, обхватывая длинными пальцами чужие тонкие запястья и начиная двигаться. По комнате разлетаются громкие бесстыдные стоны и такие неправильные и постыдные влажные звуки, что Итэр краснеет, прикрывает глаза, позволяя себе забыть о том, кто он и где находится, позволяя Сяо грубо брать его на этой простыне из недорогого хлопка, позволяя ему играться пальцами со своими чувствительными сосками и оставлять багровые отметины на белоснежной гладкой шее и плоской хрупкой груди. В какой-то момент Сяо роняет на ухо протяжный стон, и Итэр уже думает, что тот на пределе и собирается сказать, что всё нормально, если тот закончит в него, уже тянется к чужому лицу изящными руками, как Сяо поднимает на него взгляд. Итэр вздрагивает и останавливается, пропуская ту часть, когда Сяо подхватывает его за тонкую талию и переворачивает на живот, совершенно не собираясь заканчивать, как посчитал Итэр. Его Величество успевает лишь испуганно по-детски вскрикнуть от неожиданности, как оказывается прижатым грудью к тёплой поверхности покрывала, а член Сяо вновь входит в него, но уже резче и нетерпеливее. Итэру не больно больше, он как следует растянут пальцами и последующими движениями, поэтому он лишь громко стонет, сжимая пальцами шёлковые подушки. Он слышит, насколько Сяо тяжело дышит, и чувствует, как его руки властно ложатся на холодные раскрасневшиеся от ударов бёдра, сжимая их до белёсых отметок. Сяо стонет, скользит одной рукой по мокрой очаровательной спине и ловит длинные спутавшиеся локоны цвета пшеницы и наматывает на свою широкую ладонь, заставляя Итэра запрокинуть голову выше, оглушая стоном не только подушки, но и все гостевые покои. Итэр слышит, как Сяо что-то недовольно бормочет, на секунду ослабляет хватку на волосах, но лишь для того, чтобы наполнить воздух резким звуком рвущейся ткани: миллионы слоёв юбки окончательно достали господина Алатуса, и тот быстрыми несколькими движениями разрывает безгранично дорогую заграничную шёлковую ткань, обнажая вид на красивые округлые ягодицы Итэра. — Ваше Высочество?.. — лёгкий неуверенный голос служанок слышится из-за двери, и Итэр хочет дёрнуться в сторону, остановить Сяо, но сил хватает лишь на то, чтобы повиноваться действиям партнёра, разрешить вновь схватить себя за волосы и покорно принимать каждый толчок в своё хрупкое тело, пока ноги разъезжаются всё шире и шире под чужим телом, а подбородок уже чересчур мокрый от слюней. — Ваше Высочество, вы в порядке?.. — служанка краснеет, слыша несколько пошлых шлепков, и слегка отстраняется от двери: — Вас… Вас и господина Алатуса искали… Вы вдвоём?.. — Ну же, ответь им, Итэр, — шепчет Сяо, сильнее натягивая чужие волосы на кулак, и резко толкается внутрь, выбивая из Итэра громкий вскрик. За ручку двери резко дёргают, и Сяо заключает, что фрейлины у госпожи будущей королевы уж слишком назойливые. Итэр приподнимает голову с подушки и убирает ото рта мешающие волосы. Места на бёдрах, где Сяо сжимал его кожу пальцами, начинают побаливать от грубости, про ягодицы и остальные места, где касается его Сяо, Итэр предпочитает не думать. — Я… — очередной толчок и проезд головки члена по простате прерывают его голос, заставляя сжать шёлковую подушку и прижать её к его лицу, чтобы заглушить громкий стон: фрейлины и так слышали слишком много, — я…я в-в пор-ядке… п-пожал-л-луйста, ос-т-тавьт-те н-нас. Голос звучал так прерывисто-пошло из-за Сяо, что не переставал двигаться в нём всё то время, пока Итэр старался нормальным голосом выговорить всё, что должен был, что господину юному принцу сейчас неимоверно стыдно, даже несмотря на то, что фрейлины, судя по отсутствию их голосов и свечения от подсвечников, покинули коридор. Сяо улыбается, скидывает порванные юбки с Итэра на постель и цепляется пальцами за края чулок. Итэр приоткрывает глаза, когда слышит очередной звук рвущейся ткани, и, когда чувствует пальцы на своих обнажённых лодыжках и бёдрах, понимает, что Сяо разорвал и шёлковые чулки его старшей сестры. — Я-я… — выстанывает Итэр, подаваясь вперёд, елозя под Сяо на простынях, — з-застав-влю т-тебя мне… мне ку-купить н-нов-вые в-вещи… — Я отдам тебе всё, что у меня есть и больше, Ваше Величество, — моментально отвечает Сяо, поглаживая бёдра. Он опускает золотистый взгляд вниз, с удовольствием наблюдая, как податливо тело его будущего супруга дрожит под ним, как член скользит внутрь, заставляя Итэра при каждом толчке стонать, как подкашиваются чужие колени и как маленькая ладошка Итэра обхватывает свой член, медленно водя по нему рукой. — Не думаю, что это подобающее занятие для тебя, Ваше Величество, — Сяо вновь дразнится, перехватывает чужую руку на небольшом члене и заменяет своей, подстраиваясь под темп своих ускоряющихся толчков. Итэру ничего не остаётся, как повиноваться, вновь сжимая пальцами шёлковые подушки, в которые он, если успевал, то заглушал свои громкие стоны. Пошлых стонов становится на порядок больше: теперь уже не только со стороны Сяо, но и со стороны Итэра. Сяо ведёт ладонью вверх, одновременно входя полностью и задевая простату, и Итэру кажется, что у него сейчас дыхание остановится. Рука его господина мокрая, вся в естественной смазке, но того, кажется, это совершенно не смущает, он лишь продолжает занятие любовью и движения на чужом члене. Итэр чувствует, как оргазм подкатывает к низу живота и толкается навстречу, прямо в руку, желая закончить. Сяо сам долго терпеть уже не может. Прикусывает чужое плечо до крови, что Итэр вновь скулит, утыкается носом в подушку и проезжается головкой члена по чужой руке. Ноги в секунду дрожат, Итэр сжимается вокруг Сяо, отчего тот прикусывает губу от неожиданности, но вовремя себя не сдерживает, чтобы не кончить внутрь, и Итэр кончает, пачкая хлопковую простынь и чужую руку в горячей тягучей сперме. Итэр пытается отдышаться, но ему мешает смущение, что невероятно огромным комом накатывает от тёплых тягучих ощущений. Тёплая сперма стекает по тонким истерзанным пальцами господина Алатуса бёдрам, оставляя мутные следы, и сердцебиение в ушах мешается с громким сбивчивым дыханием Сяо. Итэр горд собой как минимум: то ли за то, что он первый у Сяо, то ли за то, что они вообще это сделали, то ли за то, что Сяо, по факту, кончил от занятия любовью именно с ним… именно с Итэром… Итэр улыбается, несмотря на то, что сзади всё неимоверно болит и неприятно тянет, а сперму внутри нужно как можно скорее вымыть в горячей ванной, пока не разболелся живот. Сяо заботливо обхватывает пальцами талию Итэра и тянет на себя, ловя губами чужие губы: — Теперь я, как порядочный дворянин и наследник короны, должен на тебе жениться, Ваше Величество.