Только не в зад!

      Серое здание больницы совершенно не внушало доверия. Тяжёлые панельные этажи давили друг на друга с такой ненавистью, что казалось, открой одну из многочисленных дверей, и из здания застреляют молнии.       Антон нёс тяжеленную сумку с вещами, а с другой стороны под руку держал мать. Та, явно нервничала сильнее его, нервно вздыхала и теребила лямку своей сумки.       –Тошенька, пообещай мне звонить каждый день, понял меня? И рассказывай, всё-всё! Босиком не ходи, всегда надевай тапки. Врачам не хами, а то выгонят, это единственная приличная больница в нашем городе.       Мая Олеговна продолжила что-то торопливо лепетать себе под нос, но Антон не слушал её. Боли в животе начали его беспокоить ещё с пятого класса. Сначала мама с бабушкой игнорировали этот факт, но спустя 6 лет это стало не смешно. В течении четырёх месяцев у Антона брали тоннами его драгоценное гавно и ковыряли в его не менее драгоценной жопе, но ничего найти не удалось. Предложили лечь в больницу. И вот парень щеголяет с огромной сумкой в здание больницы имени человека, чьё имя Антон даже побоялся произносить.

***

      Пока мать заполняла какие-то бумаги, Антон раскинул свои длинные конечности на кресле. Ску-ко-ти-ща. В зале ожидания сидели ещё две семьи, и взгляд парня зацепил пацан лет шестнадцати на вид, с очень смешной причёской на голове и армянской внешностью. Пацан тоже его заметил, нахмурил брови и скорчил смешную гримасу. Антон не смог удержаться и прыснул в кулак. Армянина это явно удовлетворило и со спокойствием он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.       Спустя время в комнату зашёл мужчина средних лет с запоминающейся лысиной на голове и стопкой каких-то бумаг.       –Так… Матвиенко и… Шас… Шун… Шастун. Пройдём-те со мной. Вам в первое педиатрическое отделение.       Мать на прощание поцеловала Антона, и он вместе с армянином пошёл за этим дядькой.       Шли долго. Если вдруг Антон захотел бы сбежать отсюда, то у него в жизни бы не получилось, потому что количество коридоров и лифтов превышало отметку выше среднего. Ну, зато детское отделение расписано всякими сказками, это хоть как-то подбадривало.       Да кого он обманывает?       Стены действительно были недавно отремонтированы, свежая краска на стенах смотрелась неестественно хорошо, по сравнению с остальной больницей, которая навевала атмосферу старых американских фильмов про больницу. Каталки на каждом углу, врачи и медперсонал снующий туда-сюда… Антон поёжился от противных мурашек. Он никогда не любил больницы и всё, что с ними связано и ехать сюда совершенно не хотел. Ему уже доводилось лежать в больнице в 10 лет, когда ему вырезали аппендицит, и приятных воспоминаний это оставило мало. Парень привык к своим болям, практически научился их отслеживать, подобрал идеальные обезболивающие, а тут его хотят разлучить со всем этим?

***

      Зайдя в отделение, Антон не смог сдержать удивлённого вздоха: армия маленьких детишек возраста от 2-х до 4-х лет металась по коридору со скоростью, которой даже он позавидовал бы. Крохотные макушки мелькали в его глазах, и Шаст не мог сконцентрироваться ни на одной. Только шлепки малюсеньких тапочек доносились со всех концов. Вдруг Антон почувствовал сильный толчок и на мгновение потерял равновесие. Ну вот, ещё заселиться не успел, уже приключения. От неожиданности и страха за свою и так несчастную жизнь парень вцепился в плечо армянина и вместе с сумками упал на жёсткий кафель. Антон приложился локтем о пол, а лежащий на нём парень ещё сильнее придавал комичности этой ситуации. Шаст взглянул на парня и хотел уже было извиниться, но увидел… страх в его глазах? Армянин так сильно зажмурился, что на лице заходили желваки, парень словно уменьшился в размерах, до чего сильно было напряжение в нём. На несколько секунд Антон даже растерялся, так как впервые видел такую реакцию на падение. Чего он мог испугаться? С виду такой крепкий пацан, тёмный, но и у того есть свои загоны. Это сильно озадачило Шаста, но Антон встал вместе с сумками и протянул руку:       –Ну это, извиняй. Давай помогу встать.       Армянин посмотрел на него ещё секунд пять, после чего, игнорируя руку Антона, встал с пола.       –Серёга.       –Тоха. Можно просто Шаст.       Вот и познакомились. Серёга.       В это время лысый санитар уже куда-то смылся, оставив ребят на произвол судьбы. Парни стояли посреди длинного коридора без единого понятия куда им дальше идти. Серёга присел на лавку, потому что его ещё изрядно качало, а Антон решил отправится на медицинский пост разузнать, что им делать дальше.       На посту сидела милейшая на вид молодая девушка и листала какой-то журнал. Антон откашлялся и сказал:       –Кхм, драсьте, не могли бы вы нам подсказать, куда определили меня, Шастуна, и…       –Матвиенко!– крикнул Серёга с лавки.       Медсестра засуетилась и начала быстро перелистывать другой журнал.       –Шастун, Матвиенко… Ага, мальчики, идёмте за мной!       Она вскочила со своего места и побежала по коридору. Парни схватили сумки и устремились за ней. Длинный ряд одинаковых палат мелькал справа от них, слева же находилась голая холодная стена. Совершенно без рисунков. Фу. Остановившись около палаты с номером «24», медсестра открыла дверь и впустила ребят.       –Вы пока заходите, а я сбегаю, принесу вам чистое постельное белье.       В палате стояло три кровати, достаточно больших, чтобы там могло поместиться как минимум 2 человека. У каждой небольшая тумбочка, в одном углу стол и два стула, в другом маленькая раковина. Одна кровать явно была занята, она была застелена и на ней лежали чьи-то вещи. Антон не стал всматриваться и направился к пустой кровати у окна. Парень встал на широкий подоконник и смог дотянуться до форточки. Ну, хоть с жары он не помрёт, и на этом спасибо. С улицы тут же повеял холодный воздух, и Шаст поспешил закрыть окно. Серёга сел на кровать рядом. В палату вбежала медсестра с двумя комплектами постельного белья, кинула их на кровать и с вихрем вылетела. В коридоре послышался грохот и мужской недовольный возглас:       –Ух ё!       Шаст подорвался узнать, что же произошло, как увидел тощего парня, раскинувшегося на полу и медсестру, сверкающую пятками в конце коридора.       –Ну драсьте, Антон.       Блять, долбоёб. Жевачку забыл достать. Ну не учили знакомиться? И почему сегодня все знакомства начинаются с падения? Слишком много вопросов, слишком мало желания на них отвечать.       –Павлик. Фалимию не спрашивай.       –Вас понял, буду по имени, отчеству.       –А ты смышлёный. За ум можешь просто Алексеич.       Слегка посмеиваясь, Павлик встал и зашёл вместе с Шастом в палату. Антон не переставал рассматривать парня: русые вьющиеся волосы, глаза цвета крепкого чёрного чая, желательно с сахаром, даже привкус чувствуется, и всё та же худоба.       –Алексеич, выглядишь хреново, с чем лежишь?       –Так меня за то и положили , что выгляжу хреново.       –В смысле?–встрял в разговор Серёга.       –Анорексия у меня, в этом смысле. Но вы не думайте, что я шизик какой-то, нет, просто заболел, меня антибиотиками накачали, а поправиться не смог. На счёт больницы не думайте, что я сильно опытнее вас, сам сегодня заселился, только сейчас нашёл, где отлить можно. Так что экскурсия это не ко мне. По слухам знаю, что душ хуёвый, и туалеты не закрываются. Но хоть отдельно мужской есть, и на этом спасибо. Расписание висит у медицинского поста, что-то спросить тоже туда, медсёстры всегда там есть, розеток в палатах нет, единственные восемь штук только у того же поста. Кормят хуёво, сразу говорю, уже успел направиться этим говном. Так… вроде всё, что надо рассказал.       –Шикарно, всё понятно.

***

      К вечеру Антон более менее прижился. Пометив всю территорию палаты личными вещами, парень раскинулся на кровати и думал над тем, что же произошло сегодня в коридоре. Что могло так сильно напугать Серёжу? Прикосновение, падение, или он просто не ожидал? Серый не выглядит, как парень с серьёзными загонами, так что, кажется, можно и спросить.       Но спросить он не успел, потому что в палату зашёл врач. У Антона есть странная привычка смотреть в глаза человеку при первом знакомстве, и его глаза были чисто-голубые. Шастун сам не понял как, но он не смог от них оторваться, они засосали его с головой и явно не хотели отпускать. Красивый градиент от светло-голубого к тёмно-синему так гармонично смотрелся с практически чёрными волосами и светлой кожей, что парень даже не заметил, как врач медленно подошёл к Антону и спросил:       –Так-с, Шастун, ты ли это?       –Он самый, драсьте.       –Приветствую, меня зовут Арсений Сергеевич, и я твой лечащий врач. Буду приходить к тебе ежедневно и щупать тебя. На сегодня у тебя процедур никаких нет, а завтра с утра на кровь и узи перед завтраком. Предупреждаю: узист частенько где-то пропадает, так что придётся поголодать. Ну, р-раздевайтесь, товарищ Шастун!       Антон стянул с себя футболку и улёгся на кровать. Арсений Сергеевич закатал рукава и присел на кровать.       –Арсений Сергеевич, а вы к геям как относитесь?       Врача этот вопрос крайне удивил.       –В каком смысле? Отношусь ли я к ним?       –Ну, как хотите, так и отвечайте. Мне просто нужно понять, мне принимать позу или нет.       Арсений Сергеевич усмехнулся и наклонился ближе к лицу Шастуна так, чтобы оставалось пару дециметров.       –Пока что, можешь не стараться. Но я польщен твоей заботой о моём сексуальном удовлетворении. Возьму это на заметку. Всё, лежи тихо.       Мужские руки начали медленно прощупывать впалый живот парня. Неприятные ощущения вызвали волну мурашек по Антону, заставляя его напрячься.       –Расслабься, а то обосрёшься.       Шастун удивлённо раскрыл глаза от странного выпада мужчины, но всё же постарался расслабиться. Арсений Сергеевич продолжил ощупывать парня.       –Тут больно?       –Нет.       Антон, в попытке избежать противных прикосновений, ёрзал под мужчиной и недовольно кряхтел, а Арсений Сергеевич лишь посмеивался и надавливал чуть сильнее.       –А тут?       –Нет.       Арсений слегка ущипнул Антона:       –А если так?       –О господи, да, Арсений Сергеевич, да! Это серьезно, да? Я уже взрослый, мне 17 лет, можете говорить, я выдержу любую правду!       Врач лишь усмехнулся и шлёпнул парня по бедру:       –Ах и ох, несите Оскар! Всё, актёришка, лежи дальше смирно.       Шастун, уже довольный, лежал смирно. Тут мужчина надавил внизу живота у левого бока, и Антона пронзила острая боль, он тут же напрягся, прижал колени к себе и тихо взвыл.       –Чё, больно?       –Нет, я просто собаку изображаю.       –Так, ладно, на сегодня хватит, завтра приду и посмотрим на тебя. Ну, бывай.       Арсений развернулся и вышел из палаты, оставив Антона полуголым лежать на кровати. Всё это время Серёга и Павлик наблюдали за происходящим.       –Прикольный он у тебя.       –Не то слово.