Очищение

Вам сегодня составили компанию за обедом? Я разделил свою трапезу с очаровательным и замечательно воспитанным мальчиком: он не издавал лишних звуков за едой. Обычно дети в его возрасте едят неаккуратно, но он меня порадовал, в том числе и на вкус. Заманить мальца на обед было не трудно. Я встретил его в парке: он кормил уток. Я предложил мальчугану перекусить вкуснейшим ростбифом. Помните Эмили? Он ее съел, боже, он съел ее, ха-ха. Я усадил его в машину. Всю дорогу он ехал смирно, будто он знал, что его ждёт и понимал, что уже не избежать этого, как умирающий зверь, лежащий перед хищником. Какой же он глупенький, жаль, что папочка не научил его не ходить и не разговаривать с незнакомцами. Как же отец мальчика потом жалел об этом. Как только мы пришли ко мне домой Сэм, так звали мальчика, спросил где находится ванная комната, он хотел помыть руки. Я сопроводил Сэма в уборную, мы помыли руки. Я предложил ему посмотреть телевизор, пока я займусь обедом. Я поставил другую часть Эмили в духовку и приступил к жарке карликовых моркови и картофеля. Закончив с едой, я аккуратно разложил все по тарелкам и позвал мальчонку к столу. Сэм пришел быстро, уселся за стол, поблагодарил и вдруг, как гром среди неба, предложил помолиться. Я согласился, чтобы не спугнуть его. «Отче наш, спасибо за пишу, которой ты нас угостил» — слышалось эхом в столовой. Я спросил Сэма почему он верит в бога, а тот сказал, что его отец монах в местной церкви. Это вызвало интерес, у меня возникла отличная идея. Я спокойно встал, подошёл к Сэму сзади и резко схватил его за шею. Я сдавливал её словно питон, желающий скорее поесть. Он перестал дышать, его сердце уже не билось, я его спас, я помог ему вознестись. Знаете, Сэм был худеньким, но очень мягким. Я решил, что из него вышли бы отличные тефтели. Мальчик выглядел так, словно уснул. Я отнёс его в гараж, положил на стол и взял болгарку в руки. Включил пилу в розетку и на меня сразу брызнула кровь, Сэм был ещё тёплым. Я отпилил его ногу и начал стягивать плоть с кости. На удивление, сегодня мясо слезало лучше и проще, чем обычно. Оно сползало словно перчатка с женской руки. Я отправился на кухню с свежей мякотью «плода церкви». Включил мясорубку и запустил в неё мясцо. Уже готовый фарш я перемешал с яйцом, черным перцем, морской солью и копчёной паприкой, а лук добавлять не стал: я его не люблю. Для нежности вкуса я решил залить и сливки. Как следует промял фарш и скатал из него шарики, их необходимо обжарить. В то время как готовились шарики, я сделал сливочный соус к ним и сварил пасту. Аккуратно разложил свою пищу, данную мне богом, а точнее одним из монахов нашей церкви. Я сделал небольшой укус, мясо так и таяло во рту. Но надо позаботиться о «второй части плана». Я вернулся в гараж, собрал мёртвое тельце в пакет, взял молоток и гвозди. Вы уже возможно догадываетесь о том, что я задумал. Я приехал к пресвитерианской церкви нашего дорогого Парк-Сити. Уже было темно, к сожалению с Сэмом я долго возился. Я выволок пакет с юным телом и потащил внутрь церкви. В самом центре зала красуется крест, вы и сами его видели. Он просто гигантский, с изумительными выточенными узорами. Слышали поверье, что его расписал сам Иуда? думаю, что это бред. Я подошёл поближе к кресту, достал Сэма, а точнее то, что оставалось и начал приколачивать его к кресту. Я помог ему вознестись. Кости маленьких ладошек так забавно хрустели, словно чипсы. Разыгрался аппетит и я откусил один палец, пожевал и выплюнул в рот мальца, ему то уже все равно. Знаете, святой отец, вы этого не признали на допросе полицией, но мы с вами знаем, что вы виновны не меньше моего, ведь в тот вечер вы должны были следить за порядком в церкви, но вы предпочли вместо этого уединиться с маленькой Энн. Вы хуже меня, Отец. Вы испортили этому дару божьему всю оставшуюся жизнь. Как вы будете это исправлять? Я хотя бы не мучаю перед смертью, даже кормлю и помогаю, а вы? Что делаете вы? Вы не убиваете, вы уничтожаете этих детей. Ну ладно, моя исповедь окончена. До завтра, Святой отец.