Моя королева

Микаса стоит посреди сцены. Сегодня она королева вечера. Королева выпускного бала. Ей нужно что-то сказать. Толкнуть хоть какую-то речь. Но в голове одна пыль вместо мыслей. Её красное платье путается под ногами, когда она переминается, переступает. Конечно, она готовила речь. Какая девчонка в старшей школе не подготовила бы речь. Но никак не ожидала, что станет сегодня королевой бала. Она ожидала, кого угодно. И даже знала кого. На её месте должна была стоять Хистория Рейсс. Настоящая королева школы. Не она. Готка, которую почти никто не замечал годами. В чёрной одежде, с ярким макияжем и картами Таро, которые периодически выпадали из её рюкзака. И что сейчас? Она стоит на сцене и не может произнести ни слова. На ней другой макияж, длинное красное платье. Это ведь даже не она. И всё же… Микаса здесь. В последний вечер в школе она может побыть другой. Ей нравится её новый образ. Вот только ей не нравится, что все ждут от неё каких-то слов, которые она не в силах вымолвить. На помощь приходит ведущая. Она что-то говорит, но Микаса её не особо слушает. На каблуках девушка чуть ли не падает вниз со сцены, но успевает удержаться. Или её удерживают. Она видит, как галантно ей помог Жан Кирштейн. Ну, конечно, кто же ещё. Хулиган, влюблённый в неё со средней школы. Об этом знают все. Все, кроме неё. Она принимает его помощь, как должное. Микаса признаётся себе в том, что никогда не видела такого Жана. Он другой. В смокинге, нарядный. Он не похож на хулигана. Наверное, только тогда, когда одаряет её улыбкой. Он крепко держит её руку, не давая упасть. Она мысленно благодарит его, хотя ей и кажется, что совсем немного до падения. Но нет. Жан держит крепко. Когда Микаса уходит со сцены, она продолжает придерживать корону, которую ей только что надели на голову. Она знает. Она не должна была достаться ей. Корона принадлежала Хистории. И Микаса видит, как Рейсс смотрит на неё. Пожирает взглядом. Так не должно было быть. Кто голосовал за неё? Это же бред. Такого не может быть. Даже если это были два её лучших друга, Эрен и Армин, то их голосов бы явно не хватило. Она прибавила голос своей лучшей подружки Саши, но и этого было мало. Так кто это? Кто эти люди, что голосовали за неё? Микаса не находит ответа на свой вопрос. Лишь подходит к столу с пуншем, берет бокал и залпом выпивает. Это никогда не было на неё похоже. Она никогда не пила. Но сейчас Микаса чувствовала, что ей было это нужно. Все взгляды сегодня прикованы к ней. Все искренне удивлялись, каким образом она стала королевой выпускного вечера. Так не должно было произойти. Не должно же. Микаса это понимала. Вот Имир, девушка Хистории, недоумевающе смотрит на неё. Она ведь была уверена, что выиграет Рейсс. Здоровяк Райнер, влюблённый тайно в Хисторию, тоже явно голосовал за неё. И своего дружка Бертольда точно подговорил. Микаса. Такая незаметная среди всех этих девушек. И только одному Жану Кирштейну видно всё. Он стоит рядом, но так далеко. Он видит Микасу всегда. Он хочет ее видеть. И сейчас, когда она такая до одури красивая в этом красном соблазнительном платье, ему как никогда раньше хочется быть ещё ближе к ней. Хочется, чтобы она была рядом. Но Жан лишь ходит кругами возле неё, не в силах подойти и сказать хоть один комплимент. Он хулиган школы, но не в силах хотя бы на выпускном вечере поговорить с девушкой, в которую так давно влюблён. Микаса отходит от стола с пуншем. Ей хочется скрыться от всего, лишь бы только не видеть людей в этом шумном зале. Она берёт подол платья и незаметно для всех уходит из зала. В коридоре прохладно и более тихо. В одном из таких школьных коридоров она встречает целующуюся парочку, и быстро покидает это место. Она хочет уйти от всех. И от всего. Она оказывается в другом коридоре. Она ждёт любые странности. Но только не Жана. Она врезается в него прямо посредине лестницы, на которую её вывел коридор. Снова Жан Кирштейн. Отчего-то её сердце теперь бьётся пуще прежнего. Даже здесь она от него не скрылась. — Что ты здесь делаешь, Жан? — ровным голосом спросила Микаса, хотя на самом деле жутко волновалась. Куда делся этот хулиган, которого она столько лет знала? — А ты? — Я первая спросила… — Я первая спросила! — передразнил Жан. — Мы что, в начальной школе? Ах, вот он тот самый хулиган, который был ей хорошо знаком. — Я просто сюда пришла. — Микаса опустилась на ступеньки лестницы. Её не волновало, что платье было чистое, а лестница грязная. Сейчас её ничего не волновало вообще. — Я тоже. — Жан присел рядом. Уж хулиган-то всегда садился на эти ступени. — Есть закурить? — невзначай спросила девушка. — Конечно, есть. Но ты же не куришь… — А сейчас хочу. Дай, пожалуйста, одну сигаретку. — Жан был удивлён. Микаса действительно никогда не курила. Но отказать девушке он был не в силах, поэтому достал из кармана пачку сигарет, и протянул девушке. Он всё ещё был удивлён. Микаса зажгла сигарету, но только поднесла к губам, как сразу же закашлялась и выкинула сигарету в окно. — Фу, какая гадость, как вы это курите? Ужасно. — Прости, нужно было предупредить. Зачем вообще закурила? — Жан улыбнулся и вернул пачку сигарет в карман. — Я сегодня королева выпускного бала. Мне можно всё, разве нет? — Конечно, да. — Тогда и закурить было можно. — Микаса снова опустилась на ступеньки рядом с Жаном. — Вообще всё удивительно и странно. — Что тебя так удивило? — спросил Кирштейн. — Кто за меня голосовал? Как я могла стать королевой? Жан молчал. Микасе показалось, что он слишком долго молчал. — Я пригрозил всем школьным хулиганам, что если они не проголосуют за Микасу Аккерман на выпускном вечере, то я их всех отметелю. Значит, помогло. — Жан взглянул на девушку, в которую так сильно был влюблён. — Это ты? — Микаса не могла поверить своим ушам. — Ты? — Я. Не задавай лишних вопросов. Они сидели и молчали так ещё долго. Микаса не в силах была что-то вымолвить от удивления и страха. Так это всё Жан Кирштейн. Он устроил. — Зачем ты это сделал? — после большой паузы спросила она. — Хотел, чтобы ты улыбнулась. Наверное, у меня не получилось. Неожиданно для них обоих лицо Микасы озарилось улыбкой. Девушка действительно улыбнулась юноше. Как он и хотел. Как он жаждал. Его любимая девушка сидела перед ним, и он не смог устоять. Потянулся к её щеке и поцеловал. Слабо, нежно. Микаса почувствовала, как его щетина приятно заколола кожу. Это же был Жан Кирштейн. Тот самый хулиган. Почему её тело отреагировало мурашками по коже? Почему? Микаса не знала. Она осталась сидеть неподвижно и даже не смогла взглянуть ему в глаза. Но все-таки смелость брала над ней вверх. В ее голове стали прокручиваться самые нелепые мысли. С ней рядом сидел Жан Кирштейн. И Микаса должна была признать, что он очень даже неплох. Пепельные волосы, аккуратный смокинг, едва выступающая щетина, и его манящие губы. Разве что-то ещё было в поле её зрения? — Жан, хочешь потрахаться? Их обоих обдало словно ледяной водой. Микаса озвучила это вслух. Пути назад не было. Слово не поймаешь назад. Жан все слышал и был крайне удивлён. Ему не послышалось? Эти слова правда сказала ему Микаса Аккерман? Та самая девушка, в которую он был влюблён? — Потрахаться? — переспросил он. — Будет что вспомнить о выпускном. — Микаса облизнула свои губы. Затем приблизилась к лицу Жана и облизнула уже его губы. Ему начало казаться, что сейчас его сердце выпрыгнет прямо из груди, а член из штанов. — А ты не пожалеешь, Микаса? — Не пожалею. — Микаса встала с лестницы и уверенно взяла юношу за руку. Если уж сегодня она королева, то сыграет по королевским правилам. Ей можно всё. Она повела его в сторону класса рисования. Жан усмехнулся. Это было иронично. Там он всегда рисовал её портреты, когда она его не замечала. И сейчас, когда она плотно закрыла дверь на внутренний замок, у него не было выбора, только как подчиниться ей. Микаса села на ближайшую парту и утянула за собой Жана. Он был не против, только ехидно ухмыльнулся ей. — Какая же ты настырная, Микаса. — сказал Кирштейн, задирая длинное платье. — Так ты хочешь меня? — Очень сильно. — Насколько сильно? — Микаса с вызовом посмотрела на Жана. — Вот так! — юноша подвинул девушку к своему паху. Микаса почувствовала его стояк прямо сквозь ткань своих тонких кружевных трусов. Сейчас девушка только и могла думать о его твёрдом члене меж своих ног. У неё никогда не было секса. Но её подружка уже успела ей всё рассказать. Будет больно или нет, зависит только от самого мужчины. Нужно быть в нем уверенной. А уверена ли Микаса в Жане? Сейчас, глядя в его глаза, она понимала, что ошибиться было очень трудно. Его стояк только раззадорил её. Она с азартом принялась стягивать с него брюки, но он остановил её. — Стой, стой, стой. — убрал Жан руки ей за спину. — Расслабься. Сначала я. — Ты? Жан снова просовывает руку под юбку, одним движением стягивая нижнее белье с ее стройных соблазнительных ножек. Туфли с грохотом падают на пол, но это никого из них особо не заботит. Микасе хочется подогнуть под себя колени, но Жан не даёт ей этого сделать. Он сладко целует ее бёдра, от чего девушка только расслабляется всё больше и больше. Он все ближе подбирается к клитору, и когда находит его, облизывает его кончиком языка. Это новые ощущения для Микасы, которая даже не знает, что ещё может почувствовать. Саша, конечно, уже рассказывала ей про куннилингус. В красках описывала так, что Микаса покрывалась румянцем. Но сама она не ожидала, что уже с первых секунд она начнёт выгибаться. Жан, что ты творишь? — Какая же ты вкусная, Микаса. — только для того, чтобы сказать эти слова отрывается Жан и снова возвращается, чтобы доставить девушке ещё большее удовольствие. — Какая ты сладкая. — Где ты… Ах… — она хотела просить, где он этому научился, но слова просто не выходили из горла. Вместо этого хочется стонать. — Мой маленький секретик, Микаса. — улыбается Жан. — Какая же ты мокрая, королева моя. Скажи, так сильно хочешь меня почувствовать внутри? — Жан, пожалуйста… — шепчет она, когда юноша начинает играться с её половыми губами. Она уже не знает, чего просит. Этот чертов хулиган. Что он с ней делает? Что он себе позволяет, когда так непростительно своим языком очерчивает какие-то странные фигуры, которые Микаса не может разобрать. — Хочу, чтобы ты кончила для меня. Только для меня. — он продолжает пробовать её вкус, продолжает играться и дразнить её. Какая-то странная и незнакомая волна настигает её. Она не может себя сдержать и стонет так громко, что заполняет все пространство школьного кабинета. — Вот так, какая ты молодец. Он целует её в губы, и она ощущает свой вкус. Она старается переплести их языки, и когда у неё это выходит, она прижимает его к себе. Ей хочется ещё и ещё. О чем же там ещё рассказывала Саша? Кажется, мужчинам приятно, когда им делают минет? Микаса собиралась это проверить. Она наконец-то подобралась к молнии его брюк и одним движением сняла вместе с боксерами. Микаса слезла со стола и опустилась перед ним на колени. Ей хотелось теперь узнать, какая же на вкус его сперма. Ей хотелось доставить ему такое же удовольствие, какое он только что доставил ей. — Микаса? А ты умеешь? — Не умею. Сейчас и научусь. Саша ведь всё уже рассказала. Её развратная подружка уже все ей поведала. Микасе же лишь осталось взять в рот его член. Это было не так привычно, как могло показаться ей до этого, но все же она начала продвигаться дальше. Продолжала сосать под свои влажные звуки и под его сладкий стон. Облизывала каждую венку на члене. Наслаждалась головкой, двигалась вверх вниз. Жан не может сдерживаться. Он осторожно хватает её за волосы, как бы придерживает. У Микасы мягкие волосы. Он очень их любил. Когда-то у неё они были длинные, но перед выпускным классом девушка подстригла их под каре. Жан не перестал их любить. Он все также восхищался тем, как действительно любая прическа шла Микасе Аккерман. И вот сейчас, когда она сосет ему, в кабинете рисования, в их выпускной вечер, Жан не может поверить, что всё это реально. В какой-то момент он понимает, что ещё немного, и он кончит прямо ей в рот. Она тоже это осознаёт. Тёплая вязкая жидкость стекает по её горлу. Ей нравится. Жану тоже нравится. Ему понравилось кончать ей в рот, чего никогда и никому не скажет. Как это всё грязно выглядит. Но им обоим нравится. Микаса возвращается на парту, садясь и раздвигая ноги. Она больше не может ждать. Она чувствует, как сильно хочет его почувствовать внутри себя. Ей хочется большего. Она надеется, что ей понравится. Она надеется, что он не сделает ей больно. И он сам это знает. Он бы никогда не причинил ей боль. В заднем кармане брюк он находит презерватив. Микаса удивлённо смотрит на него. — Откуда? — У хулиганов свои секреты, моя королева. — Готовился к чему-то? — А твои карты Таро ничего тебе не поведали? — Не рассказали… — Микаса лукаво улыбается, словно хищная дикая кошка. Жан впервые видит такую улыбку. Он снова припадает к ее бёдрам, отодвигая пышную юбку. Пальчиками пробирается к влагалищу и вставляет один. Это необычное ощущение заставляет Микасу выгнуться прямо ему навстречу. Навстречу Жану Кирштейну. Сказала бы она себе это вчера — рассмеялась бы. — Какая же ты сексуальная, Микаса. Я бы прямо сейчас трахал тебя без остановок. — не сдержался Кирштейн. — Какой ты плохой мальчик. Мне нравится, продолжай. Пальцы Жана растягивали её влагалище, игрались, доводили её до затемнения разума. А его пальцы были прекрасны. Микаса должна была это признать. Она двигала бёдрами его навстречу, насаживаясь на пальцы. Это всё, чего она хотела сегодня. Быть желанной, иметь с секс с главным хулиганом школы. На выпускном вечере. И какая крепкая была эта корона. Она всё ещё держалась на голове. Жан поцеловал её в щеку, вытаскивая пальцы из влагалища. Низ живота приятно тянуло, и Микаса не могла отрицать, что ей это нравилось. Ей понравилось ощущение его пальцев. Она хочет это повторить. Потом, не сейчас. Он надел презерватив, и уткнулся головкой члена прямо в её влагалище. Входить он не решался. — Ты уверена? — тяжелое дыхание между ними. Микаса только кивает головой. — Это твой первый раз? Ещё один кивок. — Жан… Он ничего не отвечает. Лишь осторожно вводит член. Очень медленно, боясь навредить Микасе. Он никак не хочет её спугнуть, поэтому осторожно входит, растягивает. Насаживает её на свой член, словно делал это всегда. Делает аккуратные толчки, наблюдает за её лицом. — Больно? — Нет. — Честно? — Честно. Он входит ещё глубже. Ее переполняют эмоции. Такого она ещё никогда не ощущала. Ей кажется, что ее всю трясёт, но Жан крепко держит и продолжает вводить. Это сладкое мучение продолжается до тех пор, пока он не входит в неё всей длиной. Микаса не в силах это выдержать. Она вскрикивает. — Всё хорошо? — Всё отлично. — отвечает она. Его член в ней. Двигается, пульсирует, толкается. Это было что-то новое. Жан продолжал двигаться, жадно целовал губы Микасы, придерживал её. Всё это было словно его собственной сказкой. Он всегда был влюблён в неё. И вот. Она под ним. Извивается. Стонет для него. Улыбается ему. Он мечтал об этом. Но мечтал он не о сексе с ней. Об этой сладкой близости. Он мечтал обнять её, поцеловать. Шептать ей самые откровенные слова. Как сейчас. — Моя королева… — Жан… Кирштейн чувствовал, что он сейчас кончит. Ещё немного, и сперма стекла в презерватив, а он успел вытащить. Микаса тяжело дышала, и он знал, что лучше всего было бы её целовать до умопомрачения. Так он и делал. Целовал. Целовал. Целовал. Её пухлые губы, открытые ключицы, волосы. Он хотел целовать её всю. Без остатка. Он был так сильно в неё влюблён. — Интересно, если в мусорке уборщик Аккерман заметит использованный презерватив, что он подумает? — Не знаю, но нас к тому времени уже не будет. — хохотнула Микаса. — А вообще моему брату бы не понравилось, что меня оттрахали прямо на столе класса рисования. Микаса притянула Жана к себе за ворот рубашки и жадно поцеловала. После секса теперь это всё ощущалось как-то по-другому. Она натянула на себя нижнее белье, отдёрнула платье и поправила прическу в зеркале. Микасе подумалось, какой стойкий у неё был макияж, что почти не растёкся. — Надеюсь, он не убьёт меня, если узнает. — Даже если узнает, вряд ли он убьёт моего парня. — Так я теперь твой парень, моя королева? — вскинул бровь Жан. — Мы ему так об этом скажем.