Медляк.

Время только-только подходит к позднему часу, однако на улице уже стоит кромешная темень. Из всех щелей свистит сквозняк. За окном бушует метель, туман по-круче чем в сайлент хилл. Свистящий, сквозящий гул становится громче, когда входная дверь распахивается на распашку. Долговязый парень, укутанный в два шарфа, в укороченном пуховике и перуанской шапке чульо переступает через порог, опуская два битком набитых бумажных пакета на пол, кое как закрывает за собой дверь, что сквозняком наотрез отказывается поддаваться толчкам парня, вынуждая наваливаться на себя всем весом. — Ёбаный снег! Ёбаный гололёд! Ёбаная метель! Ёбаная зима! — зло жалуется Крейг, привлекая к себе внимание мирно сидящего на кухне Твика. Последний оборачивается в сторону разгневанных возгласов, бросая изумлённый взгляд и легонько подрагивая, а потом и лукаво улыбаясь. — Я, блять, пока шёл, раз пятнадцать пизданулся. Ругаясь на столь неудачный поход в магазин, Крейг стягивает с себя уличную одежду, стряхивая с неё излишки снега, и вешает на крючки вешалки. Переодевшись, переобувшись, хватает пакеты краснющими пальцами и проходит вдоль гостиной на кухню, оставляя пакеты на обеденном столе. Там же он замечает махину "доисторических времён" и рядом с ней целую стопку пластинок. — А это еще что? — грубо, в силу своего настроения, отчеканивает Крейг. — Н-на чердаке нашёл, — по-детски невинно отвечает Твик, давя всё такую же лукавую улыбку, умиляясь злому настрою парня. — хочу п-послушать. Крейг бросает на Твика снисходительный взгляд, выгибая одну бровь, после раздражённо вздыхает. Отворачиваясь к раковине, включает на мгновение тёплую воду, промывая в ней руки и ополаскивая лицо. Возвращается к пакетам, доставая из них все продукты и раскладывая их по местам. А покончив с этим и заварив себе кружку крепкого чая (плюнув на всё, в честь жутко-неудачного похода в магазин, добавляет в кружку пару капель коньяка), усаживается за стол напротив Твика. Выравнивая дыхание и потихоньку отпивая терпкую, горяченную жидкость из кружки, тот берёт в руки одну из пластинок и комментирует: — Медляк? — Диву даёт Крейг, поправляя оправу очков и читая название и автора с конверта пластинки. — Поставь эту. Просит Крейг, протягивая пластинку имени Уитни Хьюстон блондину. Тот согласно кивает, перехватывая громоздкий конверт, развернув который, Твик аккуратно вытаскивает пластинку, ухватываясь кончиками пальцев за края не маленького диска, устанавливает его в проигрыватель. Начинают слышится лёгкие, напоминающие шум неработающего телевизора или помехи меж станциями радио, потрескивания. А после них и страстный женский голос, будто шепчущий, что-то про любовь. По Крейгу не скажешь, но ему определённо нравится эта песня... или это просто коньяк в голову ударил? Неважно. Уголки его губ приподнимаются в такой же лукавой, как у блондина, улыбке. Крейг прикрывает глаза. Расплывшись на стуле, полностью растворяется как в музыке, так и в своём сознании. Крейг начинает еле слышно подпевать девушке из проигрывателя. Заметив это, Твик всё также по-детски радостно приоткрывает рот. Его глаза загораются. Не каждый день увидишь такого закрытого человека, резко расслабленным и, наоборот..., открытым? Спустя сорок секунд мелодичного голоса девушки, тянущей ноту за нотой, начинает слышится и сама мелодия. Такая убаюкивающая и приятная, спокойная и романтичная. Крейг понимает, что добавлять алкоголь в свой напиток было ошибкой (ведь пить он совсем не умеет), но думать надо было раньше. А поэтому сейчас он мешковато приподнимается со стула, обходя стол, подходит к блондину в плотную и протягивает тому руку. Последний изумлённо смотрит в чуть заплывшие глаза и принимает столь романтичный жест Крейга, укладывая свою ладонь в чужую, также мешковато приподнимаясь со своего места. Мальчики отходят от стола, принимая нужную позу: Твик кладёт свои руки на плечи долговязому парню, тот, в свою очередь, аккуратно и до жути неуверенно укладывает свои размашистые ладони на талию блондина. Оба заметно смущаются, заливаясь алой краской. — Ты помнишь как медляк танцевать? — Вдруг, самым неловким в мире тоном выдаёт Крейг. — Смутно. — Тихонько, чуть ли не шепчет в грудь брюнету Твик. — Тогда... Повторяй за мной. — Крейг проделывает первый шажок, тихонько покачиваясь в сторону, следуя ритму мелодии. — Наступишь мне на ногу — испортишь весь вечер. В ответ Твик лишь хмыкнул, послушно повторяя за Крейгом шаг за шагом, покачивание за покачиванием, также вслушиваясь нотки мелодии, в ласковые слова девушки, в то, как она завораживающие тянет слова, покоряя сердце слушателя. Двоих слушателей. Всё еще будто боясь поднять голову и посмотреть в глаза своему партнёру, Твик сокращал количество своих вдохов и выдохов, кажется, задыхаясь. Но набравшись смелости и даже воздуха в лёгкие, тот задрал голову, встречаясь с чрезвычайно спокойным, хоть и чуть заплывшим, взглядом, будто мёртвым. Но от чего-то резко переменившемся. Из спокойного и умиротворённого, в беспокойный и дрожащий. Через очки, конечно, не так хорошо видно, но Твик определённо заметил, как чужие зрачки расширились. Потупив в личико Крейга изумлённый взор, Твик робко улыбнулся, заставляя партнёра сделать также. А после, уже в разы спокойнее, без страха спугнуть момент, прижался щекой к груди долговязого парня, расслышав помимо песни и чужое учащённое сердцебиение. А Крейг склонил голову к чужой макушке, невесомо коснувшись её губами. — And I-i-i-i..., — протянула первые слова строчки девушка в проигрывателе, а Твик и Крейг за ней, совершенно не стесняясь своих голосов. — Will alway-ys, love you-u-u. Пролепетали за дамой оба парня, не просто повторяя слова песни, а передавая эти слова друг другу. Слившись в танце и растворившись в музыке, закружили по кухне в полумраке. Уже уверенно ступая на право и налево, плавно качаясь со стороны в сторону, отдаваясь целиком и полностью музыке, моменту. Прижимаясь к себе с новой силой и чуткой-пречуткой нежностью. Передавая друг другу всю любовь, что прятали долгие (хоть и не годы) месяцы. И вот девушка шепчет те же слова в последний раз, также ласково, мелодично, захватывая дух, тянет ноту, кружа голову. И в этот миг, в этот момент. Оба парня поворачиваются друг к другу лицами. Твик привстаёт на носочки, чтобы дотянуться до чужих губ. Крейг склоняет голову как можно ниже. Короткие пальцы блондина с плеч переползают к шее. А длинные пальцы брюнета сильнее сжимаются на чужой талии подтягивая и приподнимая Твика ближе и выше. Оба соприкасаются губами. Сначала невесомо, еле ощутимо. А потом страстно, наверное, даже грубо, но всё также чутко и осторожно, сминая губы друг друга. Юркий язык Твика первым протолкнулся в чужой рот, начиная изучать новые и такие долгожданные горизонты, встречаясь с чужим, более неуклюжим и еще никем не тронутым (что, кстати, очень греет душу) языком Крейга. А тот всё млеет, от смелых, ведущих, будто бы доминантных движений Твика. Не желая останавливаться, наконец, отвечает, нерасторопно толкаясь своим языком к чужому. Сильнее прижимаясь к Твику всем телом. А когда лёгким обоих парней понадобился срочный глоток воздуха, что последовало сигналом "стоп", оба парня оторвались друг от друга, высунув языки наружу, словно щенята. На пару миллиметров, просто отдышаться. А от язычков тянется претонюсенькая ниточка слюны, чуть поблёскивающая от отражённого луной солнечного света в окне, что кое как просачивается сквозь толщу тумана и градом идущего снегопада вперемешку с сильнущим ветром, превращая вид из окна в откровенное месиво. Красивое месиво.